Оглавление:
Об исповеди, покаянии и Таинстве, о грехах немощи и грехах смертных
О праве разрешать и связывать грехи, о хиротонии, епископах и священстве. Златоуст о прощении грехов, недостойным священником
Об исповеди
Аноним: Здравствуйте, у меня есть несколько вопросов, касающихся исповеди. В христианстве я относительно давно, и отношусь и относился к заповедям весьма серьезно, поэтому все грехи, которые мог исправить и оставить, уже давно оставил. Но заповеди Евангелия вещь весьма трудная, и некоторое мне просто не под силу — и каяться в этом как бы кривить душой. То есть исповедь зашла в тупик. Насколько я знаю, она в современном виде изначально не практиковалась — покаяние было однажды — при крещении. А возникла эта практика под влиянием монашеского открытия помыслов. Вот я и думаю — что куда эффективнее было бы просто говорить о страстях, как с ними бороться — для меня проблемой являются уныние, гордость. Вот это бы дало духовный рост. Проблема ещё в том, что к причастию не допускают без исповеди.
Об исповеди, покаянии и Таинстве, о грехах немощи и грехах смертных
О.Серафим: Пока человек не встал на путь внутренней духовной жизни, правильно-проходимой борьбы со своими страстями, он находится в смертном грехе, в одержимости духом самости и гордыни. И если он будет приступать к Причастию, то Таинства он не получит. Ибо Таинство от Бога получают только те, кто не находится в смертном грехе, хотя и имеют, при этом, грехи немощи.
О грехах смертных и грехах немощи есть здесь.
К смертным грехам относятся явные тяжкие грехи и то, когда кто-либо одержим какою-то страстью и не находится в состоянии борьбы с нею.
Если кто одержим страстью самомнения и высокоумия, или гордыни, или сидит на ощущении своей правильности и праведности, и не находится в состоянии борьбы с теми из этих страстей, которыми он одержим, то он пребывает в смертном грехе. И пока он не встанет на путь борьбы с ними, то Таинств от Бога получить он не может.
Ибо в Таинстве крещения Господь преподает дар Своей Божественной спасительной благодати посредством которой связывается первородный грех, страсти. Но Господь подает этот дар не безусловно, а под условием. Этим условием и является истинное покаяние, которое и состоит в том, что человек раскаиваясь в своих согрешениях, встает на путь правильной борьбы со своими страстями. Этому и должны его учить духовные наставники, направляя его по этому пути. Соответственно, чтобы наставники наставляли на этот путь, они сами должны правильно проходить свою борьбу со страстями. Иначе, «если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Матф.15:14). Или же человек сам должен дойти до этого. Если же это условие не соблюдается, то Господь не подает дар Своей Божественной благодати, так как условия для сохранения Его нет, – Таинство, Богом, не совершается.
«Крещение же что придает? – закрепляет Благодатью это решение воли и дает силу устоять в этом решении… Коль же скоро кто начинает допускать симпатию к чему-либо грешному, то в какой мере он допускает это, в такой оживает в нём грех, или он греху. Подавление таких симпатий есть пребывание в умертвии греху…
Но надо при этом иметь в мысли, что в этом умертвии греху, через крещение, ничего не бывает механически, а всё совершается с участием нравственно свободных решимостей самого человека… Благодать Божия, нисшедши внутрь, закрепляет эти расположения и решения воли и дает им силу живую и действенную… Крещение не освобождает нас от самосохранения от греха, напротив обязывает к нему…
Это возлюбление правды и святости и есть новая жизнь. – Совершается это обновление жизни в том же св. крещении, в котором умирает и грех. Совершается же не механически, а по внутренним произвольным изменениям и решениям: совершается так в крещении потому, что наперед крещаемый возлюбляет так жить.
Почему перед погружением в купель мы, отрекшись от сатаны и дел его, сочетаваемся Христу Господу, чтобы Ему посвящать всю жизнь. Это расположение в купели благодатью Божией запечатлевается и силу принимает быть действенным» (свт. Феофан Затворник, «Толкование посланий ап. Павла», Рим. 6: 2-4).
То же самое происходит и в Таинстве покаяния, – когда Бог прощает грехи человеку, то совершается это при тех же самых условиях, но только лишь действие крещенской Благодати не вновь подается, а возобновляется. Так как, страсти не дают крещенской Благодати возможности действовать внутри человека. То есть, она как родник, который засыпается страстями, а через истинное покаяние, вставание на путь правильно-проходимой борьбы со страстями, этот родник разгребается и вновь начинает струиться.
Так же об этом есть здесь.
***
О грехах смертных и не смертных, грехах немощи, ап.Иоанн Богослов говорит так: «Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и Бог даст ему жизнь, то есть согрешающему грехом не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился» (1Иоан.5:16).
«Знаменуя смерть души, святой Иоанн Богослов сказал: есть грех к смерти, и есть грех не к смерти (1Ин. 5:16, 17). Он назвал смертным грехом грех, убивающий душу, тот грех, который совершенно отлучает человека от Божественной благодати и соделывает его жертвою ада, если не уврачуется покаянием действительным и сильным, способным восстановить нарушенное соединение человека с Богом. Таким покаянием святой апостол Петр уврачевал свой смертный грех — отречение от Христа, а святой пророк Давид — свои два смертных греха: прелюбодеяние и убийство. Покаяние в смертном грехе тогда признается действительным, когда человек, раскаявшись в грехе и исповедав его, оставит грех свой. Таким покаянием блудники, прелюбодеи, мытари, разбойники восхитили Царство Небесное; к такому покаянию — к воскресению из смерти душевной призывает апостол Павел: “встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос” (Еф. 5:14» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.3, «Слово о смерти»). Здесь свт.Игнатий, как раз, ведет речь о явных тяжких смертных грехах. Что когда человек совершит такой грех, то он должен раскаяться перед Богом, оставить этот грех, и засвидетельствовать свое покаяние перед церковью. Оставляя этот явный грех, присоединяясь к Церкви, через внешнее исповедание, он должен встать на путь спасения, то есть начать правильно проходить свою внутреннюю духовную жизнь. Чему в дальнейшем и должны учить его духовные наставники. Так как именно для этого они в церкви и существуют.
Грех смертный – это есть состояние нераскаянности. И если человек оставил свои явные смертные грехи, но не встал на путь правильной борьбы со своими страстями, которые и являются причиною наших грехов, то его душа осталась в смертном грехе, в состоянии нераскаянности. Так как он не стал менять настрой своего духа, через искоренение в себе причин его грехов, страстей. Он не стал через делание своего покаяния возгревать в себе дух сокрушенный и смиренный перед Богом. И если в древности те, кто оставляли свои явные смертные грехи, в дальнейшем возгревали и воспитывали в себе дух сокрушенный и смиренный. И потому продолжали находиться в Церкви, Теле Христовом. То в наше время такого делания нет. – Если и оставляют свои явные смертные грехи, но, в дальнейшем, духа сокрушенного и смиренного перед Богом не воспитывают. А проходят свою дальнейшую духовную жизнь на основании духа самости и гордыни. Почему и заходят в состояние духовной прелести и самообольщения.
«К тем же, которые не хотят понести труда восстания, пребывать в молитве и потерпеть утеснения (скорби) ради благочестия, для будущего Царствия, пророк говорит: «в погибели твоей, Израиль, кто поможет тебе?» (Ос.13: 9), «Ни струп, ни язва, ни рана гноящаяся» (Ис.1: 6). Это не что-либо из невольно приключающихся зол, нет, это произвольная рана и грех к смерти, который не исцеляется и молитвами других. Ибо сказано: «врачевали мы Вавилон, но не исцелился» (Иер.51:9), потому что это произвольный недуг, и «нет пластыря приложить, ни елеа, ни обвязания» (Ис.1:6), то есть вспомоществований от других» (преп.Марк Подвижник, «Спор схоластика с аввою Марком»).
«Всякий грех, оставленный без покаяния, есть грех к смерти, о котором если и святой помолится за другого, не будет услышан» (преп.Марк Подвижник, «О тех, которые думают оправдаться делами», п.41). То есть, не будет услышан по той причине, что Бог не может заставить человека не грешить и спасаться, помимо его воли. Поэтому, молитва останется как бы без плода, – тот человек как грешил, так и будет продолжать грешить, сколько бы мы за него не молились, и сколько бы Бог не призывал его к покаянию, но пока он сам не захочет принести покаяние, ничего не будет. Это его желание не в нашей власти и не во власти Бога, а только в его личной власти. Молясь за таковых мы возгреваем чувство сострадательной любви, по отношению к ним, и выражаем только лишь свое желание Богу, чего бы мы хотели; но оно не исполнится, пока тот за кого мы молимся, сам этого не захочет. Принесение покаяния, – только в личной власти каждого человека.
«Смертный грех есть тот, который отнимает у человека нравственно-христианскую жизнь его. Если нам известно, в чем нравственная жизнь, то определение смертного греха не трудно. Жизнь христианская есть ревность и сила пребывать в общении с Богом исполнением Его святого закона. Потому всякий грех, который погашает ревность, отнимает силу и расслабляет, отдаляет от Бога и лишает Его благодати, так что человек после него не может воззреть на Бога, а чувствует себя отреваемым от Него; всякий такой грех есть грех смертный. Об этом грехе говорится, когда говорится: “есть грех к смерти” (1Ин. 5:16). И еще: “сластолюбивая, заживо умерла” (1Тим. 5:6). Или “не любящий брата пребывает в смерти” (1Ин. 3:14). Такой грех лишает человека благодати, полученной в крещении, отнимает Царство Небесное и отдает суду. И это все утверждается в час греха, хотя не совершается видимо. Такого рода грехи изменяют все направление деятельности человека и самое его состояние и сердце, образуют как бы новое исходище в нравственной жизни; почему иные определяют, что смертный грех есть тот, который изменяет центр деятельности человеческой» (свт.Феофан Затворник, «Начертание христианского нравоучения», ч.2, гл. «Грех как дело»).
Кто же становится свободным от грехов смертных? Об этом ап.Иоанн Богослов говорит так: «Всякий, рожденный от Бога, не делает греха» смертного, «потому что семя Его», Божественная спасительная благодать, «пребывает в нем; и он не может грешить» грехом смертным, «потому что рожден от Бога» (1Иоан.3:9). То есть тот, кто оставил явные тяжкие грехи и находится в состоянии правильно-проходимой борьбы со своими страстями, — имеет дар Божественной спасительной благодати, которая избавляет его от власти над ним страстей. И таким образом, он становится свободным от грехов смертных.
Но он не имеет свободы от грехов немощи, не смертных, о которых ап.Иоанн Богослов говорит так: «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1Иоан.1:8); «Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас» (1Иоан.1:10). «По истине, невозможно и самым Святым не впасть в те малые прегрешения, которые бывают в слове, в мысли, в желании, по неведению, по забвению, по какой-либо крайности, по нечаянному случаю, – которые, хотя различны от греха, называемого грехом к смерти, однако не могут не иметь некоей виновности и укоризны» (преп.Кассиан Римлянин, «Добротлюбие», т.2, гл. «О степенях совершенства духовной жизни, по побуждениям к ней»).
«Грех несмертный, иначе простительный, по противоположности со смертным, есть тот, который не погашает духовной жизни, не отдаляет человека от Бога, не изменяет центра его деятельности, при котором можно без смущения обращаться к Богу и беседовать с Ним в молитве искренно. Такого рода грехов бесчисленное множество, и от них никто не свободен, кроме Господа Иисуса Христа и Пречистой Богородицы. Посему сказано: “Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас” (1Иоан.1:8), или “все мы много согрешаем” (Иак. 3:2), еще: “семь раз упадет праведник” (Притч. 24:16); “нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы” (Еккл. 7:20).
Трудно, однако ж, определить, какие именно эти грехи, тем больше, что несмертность греха зависит и от внутреннего расположения духа, а не от одной маловажности предмета его. Решительно только можно, сказать, что все грехи невинного неведения, неосмотрительности ненамеренной, иногда неприличия и неблагоразумия легкого суть грехи несмертные, извинительные, потому особенно, что в них не участвовало намерение и желание сделать что недоброе. Кто, увидев их в себе, осудит отвращением, тому простятся они. Вообще, все легко худое, без сознания худости совершенное, есть грех простительный. Худость таких дел и близость к смертному греху возрастает по мере сознания их худости при совершении их. Это особенно должно сказать о вещах безразличных, когда они совершаются не с худою целью, но и не с доброю, а в естественном их порядке. В последнем случае они могут заимствовать худость от того действия, какое производят на душу человека, например, прогулка может оставлять рассеянность в мыслях и возбуждать движение похоти. Кто заметил, что она имеет худое на него влияние и сознал вместе, что по сему самому он обязан прекратить ее, а между тем не прекращает, тот, очевидно, хотя легко, но оскорбляет совесть, нарушает ее покой и чистоту. Очевидно, что такого рода грех уже выступил из несмертного и очень приблизился к смертному, а учащение действительно превратит его в такой. Ибо больше всего и замирает жизнь духа от развлечений» (свт.Феофан Затворник, «Начертание христианского нравоучения», ч.2, гл. «Грех как дело»).
Грехи немощи не меняют расположения души, не выводят ее из состояния постоянной борьбы со своими страстями. Они подобны тени набежавшей и ушедшей. Так как человек тут же в них приносит раскаяние перед Богом, оставаясь в прежнем состоянии законной борьбы со страстями. По этой причине Божественная спасительная благодать не покидает его, продолжая действовать и струиться в нем. И чем менее он будет замедлять в этих грехах и приносить раскаяние перед Богом, тем быстрее он будет входить в состояние законно подвизающегося в борьбе со своими страстями.
Когда же человек находится в состоянии греха смертного, то он не находится в состоянии правильной борьбы со своими страстями, — расположение души его, настрой духа, меняется. Поэтому, благодать Божия как бы покидает его. То есть, родник Благодати засыпается страстями, и она перестает струиться и действовать в нем. Но она продолжает действовать на него, как бы из вне, призывая его вернуться на путь спасения, к истинному покаянию.
Собственно, правильно-проходимая борьба со своими страстями – это и есть ежедневное делание покаяния, в личной жизни человека. Соответственно, если этого нет, то и покаяния нет. В таком случае остается только фикция, иллюзия покаяния, безблагодатное состояние души. Так как реально, в своей личной жизни, покаяния человек не приносит. — Как была одержимость духом самости и гордыни, в настрое духа (в душевных чувствах и ощущениях), так и остается.
Смысл покаяния в явном тяжком смертном грехе состоит не в том, что человек покаялся в нем, оставил его, и сел на ощущение своей правильности и праведности. А в том, что человек, раскаявшись и оставивиши его, начинает в дальнейшем возгревать в себе дух сокрушенный и смиренный перед Богом, – стремится менять расположение в настрое своей души, окраску своих чувств, приобретать истинные плоды духа. Так как причиною явных грехов является первородный грех и страсти, по причине которых расположение души, ее настрой, и являются погибельными. Вот почему и нужна правильно-проходимая борьба со своими страстями. – Чтобы изменить расположение, настрой души, окраску своих чувств, с греховных, страстных — на богоугодные, спасительные. Чтобы принести истинное покаяние перед Богом, и по настрою своей души войти в общение с Богом, по благодати. Отсюда, – и спасение.
***
В древности, когда люди правильно проходили свою внутреннюю духовную жизнь, тогда у них и не было такого рода исповеди, перед Причастием, как это делается сейчас, в наше время. То есть, если человек не был в смертном грехе, то он без всякой исповеди мог свободно подходить к Причастию. А если человек оказывался в смертном грехе, – не было у него достаточной решимости на прохождение борьбы со своими страстями, – то ему назначалась епитимия, на тот или иной период времени, отлучение от церкви. Чтобы он за это время довел себя до нужной решимости и встал на путь законной борьбы со своими страстями. И когда он этого достигал, тогда он выходил из состояния смертного греха и входил в состояние грехов немощи. То есть, он начинал пребывать в состоянии правильной борьбы, на верном духовном основании, с той или иной своей главенствующей страстью. А падения в процессе этой борьбы, тут же врачевал покаянием, состоящим в необходимом душевном расположении и чувствах. Это условие и являлось разрешением его от епитимии, которое совершалось в виде чтения священником или епископом молитвы о присоединении к церкви, которая есть в чине Таинства исповеди. Вторая же молитва, в чине исповеди, где говорится «властью мне данной, прощаю и разрешаю…» была внесена в чин исповеди в 17-м веке, митр.Петром Могилой, будучи заимствована от католиков.
Но по причине исчезновения правильно-проходимой борьбы со страстями, Таинство исповеди постепенно стало восприниматься чисто механически, магически, как некое внешнее действие, которое давало право на причащение. Но вышел ли человек из состояния одержимости смертным грехом, и встал ли на путь верной духовной жизни, законной борьбы со своими страстями, — до этого постепенно никому и дела не стало. Кроме тех духовных наставников, которые сами стремились правильно проходить свою внутреннюю духовную жизнь и потому видели своими духовными очами состояние душ человеческих, приходящих к ним на исповедь, и содействовали им к прихождению в верный душевный настрой и вставанию на путь правильной борьбы со страстями. Но таких становилось все меньше и меньше.
О праве разрешать и связывать грехи, о хиротонии, епископах и священстве. Златоуст о прощении грехов, недостойным священником
И постепенно, по причине исчезновения правильно-проходимой борьбы со страстями, право разрешать и вязать грехи, епископом и священником стало восприниматься чисто механически, магически. То есть, что епископ или священник простит, разрешит или свяжет, то и Бог обязан разрешить или связать. Отсюда отношение к епископам и священникам стало как к белым магам.
Но право разрешать или связывать грехи не действует механически или магически. И Бог не находится в зависимости от желания епископа или священника. Все как раз наоборот. Право разрешения и связывания, епископом или священником, является действительным только тогда, когда оно действует в согласии с волей Божией. – Если епископ или священник разрешит или свяжет грехи в согласии с волей Божией, тогда это действие отражает волю Божию на земле. Если же не в согласии – тогда это действие идет в разрез с волей Божией. И соответственно, выражает уже не волю Божию, а волю человеческую или бесовскую.
Для того, чтобы право разрешения и связывания грехов, епископом или священником, действовало в согласии с волей Божией и выражало ее, – для этого им необходимо постигать волю Божию, в каждом конкретном случае, когда они пользуются этим правом и властью. А постижение воли Божией зависит от чистоты их духовного вИдения. Чистота же духовного вИдения зависит от чистоты чувств. А чистота чувств зависит от того, насколько они правильно проходят свою внутреннюю духовную жизнь, в борьбе со своими страстями. И если этого нет, то такие епископы и священники являются духовными слепцами, которые не могут прощать и разрешать грехи, так как они не постигают волю Божию, в каждом конкретном случае, по причине их духовной слепоты, происходящей от омрачения теми или иными страстями, духом самости и гордыни.
Тем более, что в древности право разрешать и вязать грехи давалось священникам не при рукоположении, а только впоследствии, некоторым, кто становился духовно-опытным. А в России, постепенно, это право стало даваться автоматически всем священникам при рукоположении. Связано это с тем, что вначале христианства в епископы и священники ставили достойных людей, которые правильно проходили свою внутреннюю духовную жизнь. И потому, они все имели право разрешать и вязать, в согласии с волей Божией. Впоследствии, когда во епископы и священники стали попадать люди недостойные, тогда видимо и появилась такая практика, что это право стали давать не всем священникам (что до сих пор и сохранилось в Греции). Так происходило потому, что право разрешения и связывания грехов является только лишь внешним свидетельством, выражающим волю Божию, в каждом конкретном случае. А такое свидетельство зависит только от дара врачевания от страстей, который может быть только там, где есть чистота чувств и духовного ока, приобретаемые через посредство правильно-проходимой борьбы со своими страстями. Соответственно, где этого нет, там и не могут быть подаваемы Богом эти дары. И потому не может быть права разрешать и вязать грехи, по причине духовной слепоты.
То же самое, об этом говорит преп.Симеон Новый Богослов: «Ни монахам по внешнему облику, ни рукоположенным и включенным в степень священства, ни удостоенным архиерейского сана, – патриархам, говорю, митрополитам и епископам, – просто так, только из-за рукоположения и его достоинства, не дается от Бога отпускать грехи – да не будет! Ибо им дозволено только священнодействовать, но думаю, что и это – не многим из них, – чтобы, будучи сеном, они из-за этого не сгорели дотла, – а только тем, кто из священников, архиереев и монахов может быть сопричислен к ликам учеников Христа за чистоту.
Итак, откуда сами они узнают, что сопричислены к тем, о ком я говорил, и каким образом отыскивающие таковых с точностью их распознают?..
«По плодам их узнаете их» (Мф.7:16). По каким плодам? По тем, о которых говорит Павел, перечисляя большинство из них: «Плод же Духа есть любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал.5:22-23), а вместе с ними милосердие, братолюбие, милостыня и следующие за ними; а к ним еще «слово мудрости, слово знания, дары исцелений» и другое большее; «все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому, как хочет» (1Кор. 12:8-11). Ставшие причастниками таких дарований – или всех, или лишь некоторой части, в соответствии с тем, что им полезно – зачислены в лик апостолов, и ныне становящиеся такими зачисляются туда же. Поэтому они – свет миру как сказал Сам Христос» («Послание об исповеди»).
То есть, епископам и священникам дано право только лишь священнодействовать. Но прощать или связывать грехи имеют из них право только те, которые имеют правильно-проходимую борьбу со своими страстями, на основании духа сокрушенного и смиренного перед Богом. Ибо только исходя из этого Господь и подает духовное вИдение, а отсюда уже — дар врачевания от страстей, и власть прощать и разрешать грехи. Если же епископы и священники не имеют правильной борьбы со страстями, то они и не имеют дара врачевания от страстей и власти разрешать или связывать грехи. Иными словами подаяние этих даров зависит от духовно-нравственного состояния человека и душевной предрасположенности к этим дарам.
***
Прощение грехов недостойным епископом или священником, как о том говорит св.Златоуст, может быть только там, где сохраняется путь правды и истины, и только при том условии, что тот, кому прощается, пребывает в верном настрое духа, способном к получению дара спасительной Благодати. В таком случае он или сам нашел путь к правильной борьбе со своими страстями, или его наставляет кто-то из духовных наставников, идущих по этому пути. Таковым наставником может быть кто угодно, в том числе и мирянин, и даже женщина. Ибо это зависит не от санов и внешних названий, а только от душевно-нравственного состояния этого наставника. – Лишь бы он правильно проходил свою внутреннюю духовную жизнь и имел дар врачевания от страстей, верного наставления на путь спасения. В таком случае, духовное состояние епископа или священника не имеет никакого значения, по той причине, что необходимое условие (верный настрой духа у приступающего к Таинству) для получения дара спасительной Благодати соблюдается.
Поэтому, все что писали Святые Отцы о том, что епископы и священники могут прощать и разрешать грехи, надо разуметь в том смысле, что Святые видели то, что в данной церковной организации сохранялся путь правды и истины, и была правильно-проходимая борьба со страстями. – Те или иные епископы, большая часть священников, сами проходили такую жизнь, и потому могли других правильно направлять по пути спасения. А если какой-то епископ или священник оказывался недостойным, то были другие, монахи и миряне, которые могли правильно направлять, обращавшихся к ним, по пути спасения. А так же, такую духовную жизнь можно было правильно проходить в этой церковной организации, по той причине, что в общем пути и направлении данной церковной организации сохранялась верность духу Христову. Вот исходя из этих понятий и надо разуметь то, что писали Святые Отцы о даре разрешения и связывания грехов, епископами или священниками.
Соответственно там, где в общем пути и направлении церковной организации нарушалась верность духу Христову, — к примеру, впадение в ересь, шествие по пути лжи, топтания и сжигания совести, — то там невозможно было правильно проходить свою внутреннюю духовную жизнь, так как в основании любой ереси, лжи, сжигания совести, стоит дух самости и гордыни, который и является погибельным для души. По причине этого духа и происходит впадение в духовную прелесть, а отсюда, как следствие, могут являться те или иные заблуждения. В результате того, что там оказывалась духовная прелесть, то потому там и исчезал дар разрешения и связывания грехов у епископов и священников. Поэтому, о таких случаях мы встречаем у Святых Отцов изречения о том, что Таинства у еретиков, идущих по пути лжи, топтания и сжигания совести, недействительны и безблагодатны, – дара разрешения и связывания грехов у них нет, хотя и есть внешняя преемственность рукоположений.
Но по причине исчезновения правильно-проходимой борьбы со страстями современное восприятие Таинств стало чисто механическо-магическое. В оправдание всего этого возникло такое учение, что все мол недостойны, поэтому Таинство подается не за достоинство, а просто так, чисто механически, – подходишь и получаешь, независимо от душевно-нравственного состояния. В том числе и Таинство свяшенства, – возложили на тебя руки, и ты автоматически становишься священником или епископом, перед Богом, с даром разрешения и связывания грехов. Но забывается о том, что Бог свои Таинства дает под условием, а не безусловно. Поэтому-то, когда Христос вышел на проповедь, то он сказал: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Матф.4:17), то есть, истинное покаяние – это как условие для принятия дара Божественной спасительной благодати; «Не давайте святыни псам» (Матф.7:6), – даров Божественной благодати, недостойным, так как они по настрою своего духа не способны к восприятию их.
Точно так же и при рукоположении, – свидетельствуют о душевно-нравственном достоинстве кандидата в священники или в епископы, возглашая «аксиос», что в переводе с греческого означает «достоин». Это душевно-нравственное достоинство и является условием для получения дара Благодати. Так как бывает недостоинство, которое недостойно получить дара Благодати. К этому недостоинству и относится пребывание в смертном грехе, отсутствие правильно-проходимой борьбы со страстями. А есть недостоинство, которое достойно к получению даров Благодати. К этому недостоинству относится пребывание в грехах немощи, но не нахождение в состоянии смертного греха. То есть, этот кандидат правильно проходит свою внутреннюю духовную жизнь, в борьбе со своими страстями, поэтому он, находясь в духе сокрушенном и смиренном перед Богом, и ощущает свое недостоинство. Ибо правильно-проходимая борьба со страстями и содействует воспитанию такого настроя души. И вот такому душевному настрою, — стоящему на пути правды и истины, в ощущении своего недостоинства, в духе сокрушенном и смиренном перед Богом, – и подаются дары Божественной благодати. Ибо «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак.4:6).
Соответственно, если такого настроя, расположения души нет, то никто ничего и не получает. То есть, Бог не подает дары Благодати, Таинство не совершается. И таковые епископы и священники, – перед Богом не епископы и не священники. Они только внешне перед человеческим обществом признаются за таковых, по причине духовной слепоты этого общества.
Но в реальности, епископами и священниками перед Богом являются только те, кто, нося священный сан, стоят на пути правды и истины, правильно проходит свою внутреннюю духовную жизнь, в борьбе со своими страстями. Отсюда они и имеют тот дар Благодати, разрешать и связывать, который Христос дал Своим ученикам, апостолам: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Матф.18:18); «Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Иоан.20:22,23). То есть, этот дар был дан апостолам, по той причине, что апостолы имели тот правый настрой духа, который и является условием необходимым к восприятию этого дара. Но этот дар невозможно передать тем, кто не имеет условия для получения этого дара, – правого настроя духа, приобретаемого на пути правды и истины, через посредство правильно-проходимой борьбы со страстями. Ибо дар этот подается не механически, путем возложения рук, а по нравственно-душевному достоинству поставляемого. Так как этот дар, сам по себе, принадлежит не епископу, а Богу. Потому епископ и не может дать его кому захочет. Он должен только лишь постигать волю Божию, в отношении конкретного кандидата в епископы или священники, – даст Бог этот дар этому кандидату или нет. И исходя из этого поступать. А постижение воли Божией епископом зависит от того, насколько он правильно проходит борьбу со своими страстями, воспитывая дух сокрушенный и смиренный перед Богом. И правильно проходить эту борьбу возможно только стоя на пути правды и истины. На пути лжи, топтания и сжигания совести, правильно проходить борьбу со страстями невозможно.
Но многие глубоко заблуждаются, думая, что если рукоположился в епископа или священника, то ты уже автоматически обладаешь даром разрешать и связывать. То есть, становишься как бы его обладателем и можешь пользоваться им по своему усмотрению. В итоге, не имея этого дара, по причине одержимости духом самости и гордыни, своими страстями, таковые епископы или священники начинают действовать так, как будто бы его имеют. Таким образом, они попадают в состояние иллюзии и самообольщения. Это духовные слепцы, пытающиеся других слепых вести за собою, но «если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Матф.15:14), вечной погибели.
В принципе, это грех хулы на Духа Святого, состояние душевной нераскаянности, одержимости смертным грехом. Так как, такой епископ или священник пытается свое вИдение, смотрящее через призму его страстей, выдать за богоугодное духовное вИдение; свою и демоническую волю, — которым он последует, по причине своей одержимости духом самости и гордыни, – выдать за волю Божию. То есть, состояние своей духовной слепоты, душевной одержимости, он пытается выдать за зрячее благодатное состояние, имеющее дар прощать и разрешать, врачевать от греха и страстей. И все это он делает так, как будто бы он имеет этот дар, – посредством советов, наставлений и руководства в духовной жизни, прибегающих к нему. Хотя в реальности никакого дара Божественной благодати у него нет, по той причине, что у него отсутствует правильно-проходимая борьба со своими страстями. Такие служители, помогая людям заходить в состояние духовной прелести, в которой и сами находятся, заражают всех духом антихристовым. Так они участвуют в созидании церкви антихристовой, по причине своей душевной одержимости духом самости и гордыни, и исходящей отсюда духовной слепоты. – Сами находятся в состоянии духовной прелести и самообольщения, и других туда же заводят.
Об исповеди
В современном чине исповеди прослеживается древняя практика, присоединения к церкви кающегося в явных смертных грехах, чтобы он в дальнейшем имел возможность приступать к Причастию. Впоследствии, эта практика переросла в исповедь непосредственно перед каждым Причастием.
И если духовник, принимающий исповедь, сам правильно проходит борьбу со своими страстями, то он имеет от Бога дар врачевания от страстей и может помочь исповедающемуся, своими верными наставлениями и поучениями, направляя его на путь правильной борьбы со своими страстями. Но если он не проходит правильно борьбы со страстями, то он не имеет от Бога дар врачевания от страстей. В таком случае, он просто принимает исповеди, обходясь общими фразами, и ничему духовному научить не может. А его прощения и разрешения от грехов — будут являться иллюзией, фикцией, обманом приступающих к исповеди. Но обман этот он делает не сознательно, а по той причине, что находится в духовной прелести и самообольщении. В таких случаях, исключение могут составлять только те люди, которые сами проходят правильно борьбу со своими страстями.