1. /
  2. Чувства
  3. /
  4. О прелести и молитве

О прелести и молитве

Оглавление:
 О духовной прелести, самообольщении и подвижничестве.
 Молитва, сердечная молитва.
 Умное делание. Свт.Игнатий Брянчанинов о чувствах и любви.
 Христианские символы и магическое отношение к ним.

О духовной прелести, самообольщении и подвижничестве.

Аноним:  Что будет причиной ярости, которая овладеет Антихристом, после того как он воцарится, достигнет совершенной власти во всем мире? Не душа ли, которая по природе своей не может удовлетвориться ни чем земным и временным? А так как простираться дальше в достижении мирового господства и авторитета будет некуда, а страсть властолюбия и тщеславия будет требовать «продолжения банкета», то и разразится внутренний конфликт, который и вывернет наружу всю его злобу. С другой стороны человек восшедший на высшую степень гордыни, (каковым будет Антихрист) не способен ли презреть и власть и славу от людей, вменить все это ни во что?

О.Серафим:  Причиной его ярости будет, с одной стороны то, что не все его признают за спасителя и Бога. А с другой, самой главной, – Господь попустит ему явить свою внутренность, которую он скрывал под маскою «видимости благочестия», чтобы люди обольстившиеся увидели, что это антихрист, и покаялись в том, что приняли его за мессию, спасителя и Бога. В этом Божием попущении явится милосердие Божие к грешникам, для того, чтобы они прозрели и покаялись. Так Господь хочет спасти души человеческие, до самого конца.

***

Конечно, человек способен на основании духа самости и гордыни презреть и власть и славу от людей. Так как он может довольствоваться внутренними своими ощущениями, своей значимости и «святости», будучи наедине, сам с собой, в надежде на духовное совершенство. Пример тому, некоторые индусские йоги уходили, оставляя все, ради достижения ощущения своей необыкновенности и превосходства над всеми остальными, в надежде на обретение вечного покоя, блаженства и совершенства. Это явления местного характера.

Но это люди могут делать потому, что дьявол обольщает их, приводя таким путем к погибели. То есть, это бесовская ловушка и обман. Настрой духа, который они приобретают, – это дух сердечной окаменелости, который в адском состоянии выражается, как вечный тартар. То есть, вечная холодность, ожесточение, окаменелость.

Достигают они этого, воспитывая чувства отрешенности, отчужденности и равнодушия, по отношению ко всему вещественному, по отношению к миру и к всему, что в мире. Чисто внешне, это очень похоже на древних христианских подвижников, так как используются эти же чувства, но разница – в основании. А отсюда, — и в настрое духа.

Так как, истинные подвижники совершают это на основании духа сокрушенного и смиренного, через опытное ощущение и познание своей немощи, в борьбе с первородным грехом, с духом самости и гордыни, со страстями и бесами. И если подвижник проходил правильно свое подвижничество, то он должен в итоге приобрести вот такой настрой духа: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает» (1Кор.13:4-8). Этот настрой духа и должен основываться на сокрушенном и смиренном духе.

А ложные подвижники, прелестные, совершают все свое подвизание на основании духа самости и гордыни. И через посредство возгревания чувств отрешенности, отчужденности и равнодушия, – по отношению ко всему вещественному, по отношению к миру и к всему, что в мире, – они в духе само-утверждаются. То есть, итог их подвизания, – это ощущение своей правильности и праведности, дух самоуверенности и самонадеянности, самомнение и самоцен, вменение себе своего подвижничества, ощущение своего превосходства над грешным и вещественным миром, ощущение своего совершенства, в той или иной степени. Отсюда, в духе, — само-утверждение. К такому настрою духа неизбежно приходит всякий подвижник, который не положил в основание своего делания дух сокрушенный и смиренный, опытное ощущение и познание своей немощи, в борьбе со своими страстями.

Вот пример настроя духа, в момент смерти, истинного подвижника, преп.Сисоя Великого: «Преподобный Сисой прожил в пустыне шестьдесят лет. Когда он уже был при смерти (причем в это время у него находились братия), просветилось лицо его, как свет…  Братия упрашивали его, говоря: «Отче, скажи нам: с кем ты ведешь беседу?» И он сказал им: «Это ангелы пришли взять меня, но я молюсь им, дабы они оставили меня на короткое время, чтобы я мог покаяться». «Тебе нет нужды в покаянии, отче», – сказали ему братия. На сие старец ответил: «Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего». Но все братия знали, что он совершен в добродетелях. После сего он снова просиял еще сильнее и лицо его стало как солнце» (Жития Святых, 6 июля, преп.Сисой Великий).

А вот пример настроя духа, в момент смерти, ложного подвижника, находившегося в духовной прелести, католического святого Франциска Асизского; он скончался со словами: «Я исполнил то, что должен был исполнить… Я возвращаюсь к Богу; да умилосердится Он над вами» (Жебар Э. Св.Франциск Ассизский).

Вот итог подвижничества, – разный настрой духа, перед смертью:

Истинный подвижник, преп.Сисой Великий умирает со словами: «Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего», то есть, в ощущении себя грешником, еще ничего не начинавшим, надеющимся только на одну милость Божию.

А ложный подвижник, обольщенный бесами и находящийся в духовной прелести, Франциск Асизский, умирает, говоря: «Я исполнил то, что должен был исполнить… Я возвращаюсь к Богу; да умилосердится Он над вами», то есть в духе самоуверенности и самонадеянности, в ощущении своей правильности и праведности, в духе самости и гордыни.

Подвижничество, проходимое ими на разном основании и привело их к разному настрою духа. То есть, преп.Сисой Великий проходил свое подвижничество на основании духа сокрушенного и смиренного. А Франциск Асизский, – на основании духа самости и гордыни. В итоге и воспитали совершенно разный настрой духа, через посредство внешнего подвижничества, отрешения от всего вещественного, и того, что в мире.

***

У антихриста же будет совсем иная роль. Он будет явлением глобального характера. Так как сатана от самого грехопадения людей, готовил его пришествие в мир. Ибо здесь уже безумие, борьба с Богом, за то, чтобы все Божие творение признало дьявола за Бога. То есть, сатана хочет стать на место Бога. И это не дает ему покоя, мучает его.

Ведь в этом и заключалось его грехопадение, что он возомнил сам в себе, говоря «в сердце своем: взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему» (Ис.14:13,14). И это понятие и мысль остались у него до сего времени. И он пытается это осуществить, здесь, на земле, среди человечества. Поэтому-то ему и нужен антихрист, для осуществления своих безумных и утопических планов.

То есть, человек может презреть славу на основании духа самости и гордыни, надеясь найти свою значимость, в потустороннем мире, воспринимая свое подвизание за духовное совершенство. И в этом его обман, в который он попадается по бесовскому наваждению.

А сатана, сам находится в том потустороннем мире, и прекрасно все знает, что там нет никакой значимости, что все это дуриловка и обман, для тех, кто попадает в его сети. Что вся значимость только в том и есть, чтобы его провозгласили Богом те разумные существа, о которых Бог, их сотворивший, так заботится и печется. То есть, он страдает и мучается от того, что ему не воздают Божеского поклонения, все разумные существа. Отсюда он не имеет покоя, и постоянно рождает из себя новое зло, надеясь, таким образом, найти внутренний мир и покой.

Но духовная природа разумного существа никогда не согласится с тем, что против воли Бога, не в согласии с природой, какой сотворил ее Бог. Поэтому отсюда и вечные муки и страдания, – как для бесов, так и для людей, воспитавших в себе такой настрой духа.

Молитва, сердечная молитва 

Аноним:  Батюшка, объясните, пожалуйста, как верно разуметь слова о молитве Иеронима Соловецкого: «Многие, пребывая в страстях, тщатся стяжать благодать от Иисусовой молитвы. Если в какой бочке держали деготь, согласится ли кто, и по испразднении дегтя, влить в нее благовонное масло? Так и сердце, в котором гнездились или гнездятся еще страсти, скоро ли примет в себя благодать Святаго Духа? Поэтому, постараемся прежде очистить сердце от дегтя страстей, и потом уже можем надеяться получить лучшее.
Прежде молитвы Иисусовой, подобает испросить у Бога прощение прегрешений и умертвить в себе ярость и похоть. Тогда сам Бог будет тебе учителем в молитве сердечной. Сердечная молитва есть дар Божий, подаваемый возлюбленным рабам Божиим; сподобляется сего один из тысячей. Мнится мне, что одна молитва Иисусова, без делания заповедей, быть не может. Как некоторые думают, что они молитвенники, и учат других молитве Иисусовой, ни мало не заботясь об исполнении заповедей Господнихъ?… Еще: и всесвятое Его имя (Иисус) должно часто произносить устами. Хорошо строить храмину с основания, а не с крыши. Писано есть: мельзи млеко, и будет масло. То есть: поговори молитву Иисусову устами подольше, заговорить и сердце. Возлюби количество и придет качество; то есть: после долгаго и многолетняго пребывания в устной молитве, стяжешь сердечную. Кто же сначала учит, или учится творить молитву в сердце, тот, видно, и устами творить ея не умеет. Божия благодать приходить не заметно. Иногда благодать дается подвижнику в начале подвига, а иногда под конец жития.» (Соловецкий патерик).
Молитва по слову свт. Феофана Затворника есть чувство, к Богу направленное, которое и без слов есть молитва. Как же тогда понимать слова Иеронима Соловецкого о том, что начинать нужно со слова, многократно повторяемого. А кто начинает с чувства, возгревания его (т.е. с собственно молитвы), тот обольщается.

О.Серафим:  Одно дело, – это сердечная молитва, как она именуется у Св.Отцов, а другое дело, – это молитва, совершаемая с сердечным чувством.

«“Хотящие взойти, — говорит Богослов, — на высоты молитвенного преуспеяния, да не начинают идти сверху вниз, но да восходят снизу вверх, сперва на первую ступень лестницы, потом на вторую, далее на третью, наконец на четвертую. Таким образом всякий может восстать от земли, и взойти на небо. Во-первых, он должен подвизаться, чтоб укротить и умалить страсти. Во-вторых, он должен упражняться в псалмопении, то есть в молитве устной; когда умалятся страсти, тогда молитва, естественно доставляя веселие и сладость языку, вменяется благоугодною Богу. В-третьих, он должен заниматься умною молитвою”. Здесь разумеется молитва, совершаемая умом в сердце; молитву внимательную новоначальных, при сочувствии сердца, Отцы редко удостаивают наименования умной молитвы, причисляя ее более к устной. “В-четвертых, он должен восходить к видению. Первое составляет принадлежность новоначальных; второе — возрастающих в преуспеяние; третье — достигших крайнего преуспеяния; четвертое — совершенных”. Далее Богослов говорит, что и подвизающиеся о умалении страстей должны приобучаться к хранению сердца и к внимательной молитве Иисусовой, соответствующей их устроению» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.«О молитве Иисусовой», отд.1).

Вся разница только лишь в понятиях, при одних и тех же словах. Иероним Соловецкий нигде не говорит о том, что надо молитву совершать без чувства. Ибо он ведет речь о благодатной сердечной молитве, которая является молитвою духовно-совершенных. А о молитве совершаемой при сердечном сочувствии он говорит в конце, когда ведет речь об устной молитве.

Под словами «сердечная молитва», у многих Святых Отцов разумеется особый дар Божией благодати, который когда подается Богом, то молитва сама исходит из сердца, как постоянно бьющий родник воды живой. То есть, Господь мог подавать такой дар только тем, которые научались ничего себе не вменять, и приобретали дух сокрушенный и смиренный перед Богом, сердечную чистоту. Но многие, а особенно в наше время, прочитавши у Святых Отцов о такой молитве, будучи одержимы духом самости и гордыни, минуя первые ступени, сразу, сходу, желают ощутить в себе такую молитву. И в итоге заходят в состояние духовной прелести.

Поэтому,  для новочальных, как говорит Иероним Соловецкий, необходимо что? – «Постараемся прежде очистить сердце от дегтя страстей, и потом уже можем надеяться получить лучшее». Почему так? – Потому что, «прежде молитвы Иисусовой, подобает испросить у Бога прощение прегрешений и умертвить в себе ярость и похоть». То есть, прежде занятий умной, сердечной молитвой, как дара особенного, Благодати Божией, необходимо умертвить свои страсти, усмиряя чувства, исходящие из радражительной и похотной (усладительной) сил души, то есть, вначале надо научиться давать своим чувствам место, время и меру, – очистить их от примеси первородного греха, духа самости и гордыни. И кто это сделает, то тому, и только «тогда сам Бог будет… учителем в молитве сердечной». Эта «сердечная молитва есть» особенный дар Благодати Божией, и «сподобляется сего» дара только «один из тысячей». То есть, это молитва духовно-совершенных, и дается она не всякому. – Кому полезно иметь этот дар, тому он и подается.

То же самое говорит и свт.Игнатий Брянчанинов, ссылаясь на преп.Симеона Нового Богослова, что «Во-первых, он должен подвизаться, чтоб укротить и умалить страсти», занимаясь устной внимательной молитвой. Вот такую-то «молитву внимательную новоначальных, при сочувствии сердца, Отцы редко удостаивают наименования умной молитвы, причисляя ее более к устной». То есть, под устной молитвой Святые Отцы разумеют не просто молитву совершаемую одним языком и устами, а именно «молитву внимательную новоначальных, при сочувствии сердца».

Поэтому, когда говорится у Св.Отцов об устной молитве, для новоначальных, то под этим и подразумевается молитва, совершаемая с чувством, обращаемым к Богу. А когда говорится о сердечной молитве, то под этим подразумевается благодатная молитва, духовно-совершенных.

«Далее Богослов говорит, что и подвизающиеся о умалении страстей должны приобучаться к хранению сердца», то есть, должны не отдаваться никакому страстному чувству, которое восстает в них, во время находящих искушений. А для этого и понадобится, в этот момент, возгревать противоположное чувство и усердно обращаться к Богу за помощью, что и будет являться понуждением себя «к внимательной молитве». Ибо молитва совершаемая в нужде, в ощущении своей немощи, и будет усердной и внимательной.

Поэтому они и говорят, что во всем есть своя последовательность: «на высоты молитвенного преуспеяния, да не начинают идти сверху вниз, но да восходят снизу вверх, сперва на первую ступень лестницы, потом на вторую, далее на третью, наконец на четвертую». Но если кто, минуя первые ступени (без законного подвизания в борьбе со своими страстями, без очищения своих чувств от духа самости и гордыни), устремляется сразу к воспитанию в себе сердечной благодатной молитвы, которая свойственна совершенным (находящимся на вторых и третьих ступенях), и является даром Божественной благодати, за приобретенную чистоту чувств, на основании духа сокрушенного и смиренного, тот заходит в состояние иллюзии и попадает в духовную прелесть.

Ибо этот дар, благодатной сердечной молитвы, подается только Богом, за приобретенную сердечную чистоту, в борьбе со своими страстями, по дару Благодати. А они, не получивши этого дара от Бога, пытаются восхитить его незаконным путем. И в итоге, воспринимают действия своих страстных неочищенных чувств, – а вместе с ними и демонические действия, приносящие усладительные состояния и ощущения, сладострастных чувств и радости, – за действия Божией благодати. То есть, иллюзию своих страстей и демонических действий воспринимают за Божью благодать и, таким образом, заходят в состояние духовной прелести и самообольщения.

«Брат! Неполезно тебе преждевременное ощущение духовной сладости! Получив их преждевременно, не приобретши предварительных сведений, с каким благоговением и с какою осторожностью должно хранить дар благодати Божией, ты можешь употребить этот дар во зло, во вред и погибель души твоей» (преп.Исаак Сирин, Слово 5).

Исходя из этого прелестного состояния, создаются учения, пишутся богословские, церковно-исторические и канонические труды; толкуются Евангелие и вся Библия. Из этого состояния и вышли все ереси и ложные учения.

Поэтому, исходя из всего вышенаписанного, слова Иеронима Соловецкого будут звучать так: «Возлюби количество и придет качество; то есть: после долгаго и многолетняго пребывания в устной молитве, при сочувствии сердечном, в правильно-проходимой борьбе за чистоту своих чувств, стяжешь благодатную сердечную молитву. Кто же сначала учит, или учится творить молитву благодатную в сердце, тот, видно, и устами, при сердечном сочувствии, творить ее не умеет. Божия благодать, подающая дар сердечной благодатной молитвы, приходит не заметно, то есть, когда подвижник научиться себе ничего не вменять, воспитавши дух сокрушенный и смиренный».

«Писание говорит: «не придет царствие Божие с соблюдением (приметным образом)» (Лук. 17. 20) ожидания. Те, которые подвизались с таким душевным залогом, подверглись гордыни и падению. Но мы установим сердце в делах покаяния и в жительстве благоугодном Богу. Дары же Господа приходят сами собою, если сердечный храм будет чист, а не осквернен. То, чтобы искать с наблюдением, говорю, высоких Божиих дарований, отвергнуто Церковью Божиею. Предпринявшие это, подверглись гордыни и падению. Это не признак, что кто-либо любит Бога, но недуг души… И как нам домогаться высоких Божиих дарований, когда Божественный Павел хвалится скорбями, и признает высшим Божиим даром общение в страданиях Христовых» (преп.Исаак Сирин, Слово 55).

Для того, чтобы правильно понимать изречения Святых Отцов, для этого необходимо всегда учитывать, в общем, и все то, что этот Святой и другие Святые Отцы написали по данному вопросу. Отсюда и будут становиться понятными те понятия, которые выражались при помощи тех или иных слов, оборотов речи.

***

 Поэтому-то, я все внимание и обращаю на борьбу со своими страстями, через посредство правильно-проходимой внутренней духовной жизни. Ибо с этого начинали все подвижники и Святые Отцы. И многие из них в этом делании пребыли до конца своей жизни. Ибо они просто делали, а Бог, Сам, подавал им благодатную сердечную молитву и другие дары, если это было необходимо для них и других. А они, не давая этому всему самоцена, зрели свои страсти и грехи и оплакивали их. И таким образом, предохраняли себя от всякой бесовской прелести и самообольщения. Этот плач, сокрушенный, растворенный чувством упования и надежды на милость Божию, постепенно, из горько и утешительного, переходил у них в радостотворный, по дару Благодати. То есть в плач о грехах, в плач духовно-совершенных.

«Причина слез – зрение и сознание своей греховности. «Из глаз моих текут потоки вод», говорит святой пророк Давид, «от того, что не сохранил закона Твоего» (Пс.118:136). Причина слез – нищета духа: будучи сама собою блаженство, она рождает другое блаженство – плач (Матф.5:4),  питает, поддерживает, усиливает его…
Слезы, проливаемые о грехах, сначала бывают горьки, изливаются при болезни и томлении духа, которые дух сообщает телу. Мало-помалу начинает соединяться со слезами утешение, состоящее в особенном спокойствии, в ощущении кротости и смирения; вместе с этим слезы, соразмерно и сообразно доставляемому утешению, сами изменяются, утрачивают в значительной степени горечь, истекают безболезненно или с меньшею болезнью. Сначала они бывают скудны, и приходят редко; потом мало-помалу начинают приходить чаще, и становятся обильнее. Когда же дар слезный усилится в нас Божиею милостью: тогда укрощается внутренняя борьба, утихают помыслы, начинает действовать в особенном развитии умная молитва или молитва духа, насыщая и увеселяя внутреннего человека. Тогда снимается покрывало страстей с ума, и открывается ему таинственное учение Христово. Тогда слезы претворяются из горьких в сладостные. Тогда прозябает в сердце духовное утешение, которому ничего нет подобного между радостями земными, и которое известно только упражняющимся в молитвенном плаче и имеющим дар слез (преп.Нил Сорский, Слово 8). Тогда сбывается обетование Господа: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Матф.5:4)» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.23 «О слезах»).

«Раб Божий, исполняя евангельские заповеди, более и более открывает в себе страсти и в то время, как благодать Святого Духа образует в нем блаженные духовные состояния, нищету духа, плач, кротость, милость, целомудрие, духовный разум, он признает себя грешником из грешников, не сделавшим никакого добра, виновным в бесчисленных согрешениях, достойным вечной муки в геенне огненной за непрестанное нарушение заповедей Божиих» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.50).

Умное делание. Свт.Игнатий Брянчанинов о чувствах и любви

Аноним:  Батюшка, Серафим, здравствуйте!
Прокоментируйте пожалуйста этот текст.
В чём именно особенность такого умного делания в связи с возгреванием чувств, о которых вы обычно говорите? Точнее, как сочитается возгревание правильных чувств в искушениях и умное делание? Спаси, Господи!
Умное делание по учению свт.Игнатия: ДЕЙСТВИЕ МНЕНИЯ
Ошибкой малоприметной, но одной из опаснейших в умном делании, является неправильное действие сердца. Сердцу свойственно чувствовать, ощущать, и если чувства сердца при умном делании займут неправильный порядок и строй, то это влечет за собой гибель души.
Свт. Игнатий обращает внимание на то, что в нашем состоянии падения и удаленности от Бога, единственно дозволенным сердцу чувством в душевном делании и должно быть чувство нашей падшести, чувство покаяния, печали о грехах. Ошибочно отнимать «у сердца заповеданное уму Самим Богом, существенно и логически необходимое для сердца чувство покаяния, и усиливаться раскрыть в сердце, в противность порядку, в противность установлению Божию, те чувствования, которые сами собою должны явиться в нем по очищении покаянием, но совершенно в ином характере (I, c.247). Сердце создано для чувств духовных, для того, чтобы быть обителью Бога, иметь к Нему непрестанную любовь. Но пока в нашем сердце живет грех, пока нашего сердца касаются хотя бы малейшие нечистые чувства, оно, как знакомое лишь с плотским и душевными ощущениями, не имеет никакого понятия о чувствах духовных, благодатных. Поэтому «сердце, усиливаясь вкусить Божественную сладость и другие Божественные ощущения, и не находя их в себе, сочиняет их из себя, ими льстит себе, обольщает, обманывает, губит себя, входя в область лжи, в общение с бесами» (I, c.245).
По свт. Игнатию, никак нельзя в духовной жизни стремиться к поиску ощущений сердца святых, благодатных, Божественных. Стремление насладиться этими чувствами когда-нибудь произведет в душе мнение, что благодатные ощущения уже достигнуты. Под видом чувства благодатного сердце породит тончайшее тщеславие, которое принесет сердцу кажущееся утешение в наслаждении самим собой (Iv, c.70). Здесь действует наслаждение именно самим собой, поскольку мнимо духовное чувство создано самим неочищенным сердцем. Отсюда неправильное действие сердца и называется мнением, что «одержимый этою прелестию мнит о себе, сочинил о себе «мнение», что он имеет многие добродетели и достоинства, — даже, что обилует дарами Святаго Духа. Мнение составляется из ложных понятий и ложных ощущений: по этому свойству своему, оно вполне принадлежит к области отца и представителя лжи – диавола. Молящийся, стремясь раскрыть в сердце ощущения нового человека и не имея на это никакой возможности, заменяет их ощущениями своего сочинения, поддельными, к которым не замедляет присоединиться действие падших духов» (I, c.247-248).
«Зараженные прелестию «мнения» встречаются очень часто, — говорит свт. Игнатий. – Всякий, неимеющий сокрушенного духа, признающий за собою какие бы то ни было достоинства и заслуги, всякий не держащийся неуклонно учения Православной Церкви, но рассуждающий о каком-либо догмате, или предании произвольно, по своему усмотрению, или по учению инославному, находится в этой прелести» (I, c.249). Свт. Игнатий особенно много говорит о ложном действии сердца – мнении, как более распространенном и менее приметном. Этот вид прелести может обойтись без действия воображения, мнение «довольствуется сочинением поддельных благодатных ощущений и состояний, из которых рождается ложное, превратное понятие о всем вообще духовном подвиге» (I, c.250). Мнение выражает себя в том, что человек, часто незаметно для самого себя, уверен в своем духовном достоинстве, мечтает о присутствии в себе добродетелей. Просто в человеке живет ложное ощущение себя добродетельным. «Отсутствие плача, насыщение самим собою и наслаждение своим, мнимо – духовным состоянием обличают гордость сердца» (I, c.537). И наиболее удивительно, наиболее пагубно здесь то, что одержимый гордостью мнит себя смиренным, «ложное смирение видит себя смиренным: смешно и жалостно утешается этим обманчивым, душепагубным зрелищем» (I, c.537).
Мнение часто выражает себя, по свт. Игнатию, и в чувстве мнимодуховной любви к Богу. Нам дана заповедь о любви к Богу, к достижению ее направлена жизнь христианина. Но любовь есть венец, вершина всех добродетелей, она достигается после долгого пути очищения сердца покаянием, и Бога можно любить только сердцем очищенным, готовым к освящению Божественной благодатью. «Ощущение любви, которое приписывает себе грешник, непрестающий утопать во грехах, которое приписывает он себе неестественно и гордо, есть не что иное, как одна обманчивая, принужденная игра чувств, безотчетливое создание мечтательности и самомнения» (II , c .57). Свт. Игнатий предостерегает от усилия при своих молитвах и богомыслии развить в себе особое чувство любви – нам никогда не достичь этого, покуда мы еще плотские или душевные, любовь – достояние святых, она – дар Божий, является не от наших усилий. «Напротив того, — говорит свт. Игнатий, — та любовь, которая принадлежит к числу наших естественных свойств, находится в греховном повреждении, объемлющем весь род человеческий, все существо каждого человека, все свойства каждого человека» (II, c.52). «Единый истинный признак достижения любви, данный нам Самим Святым Духом, есть явное присутствие в нас Святаго Духа. Тот, кто не соделался храмом Святаго Духа, да не льстит себе, да не обманывает себя: он не может быть обителию любви, он чужд ее» (II, c.55). Никак не должно поэтому разгорячать в себе пламя вещественной любви к Богу, приводить в движение нервы, сочинять восторги, так как многие, в особенности же подвижники католические, приняв естественную любовь за Божественную, развили ее до состояния иступления и приняли это состояние за действие благодати и святости (I, c.129, 131, 247). 
Свт. Игнатий обращает внимание на то, что подверженный мнению «постоянно сочиняет мнимодуховные состояния, тесное дружество со Иисусом, внутреннюю беседу с Ним, таинственные откровения, гласы, наслаждения, зиждет на них ложное понятие о себе и о христианском подвиге, зиждет вообще ложный образ мыслей и ложное настроение сердца, приходит то в упоение собою, то в разгорячение и восторженность» (I, c.251). Свт. Игнатий подвергает строгой критике распространенную в обществе латинскую книгу Фомы Кемпийского «Подражание Христу» именно за предложенное в ней мнение, будто бы истина может вещать в нас и наставлять нас сама собою, без звуков слов, каким-то неопределенным и неясным действием. Здесь есть гордое нежелание признать, что мы глубоко повреждены грехом, что в нас нет истины. Истина тогда лишь будет вещать внутри человека, когда он после долгого пути очищения соделается обителью Духа Святаго. До наступления же состояния всякое внутреннее вещание, тем более неясное, неопределенное, есть лишь действие утонченных тщеславия и сладострастия, сообщающих человеку наслаждение самим собой, и действие невидимого обольстителя (I, c.119-122, 251; II, c.124-125; v, c.69). «Ложь, хотя бы и облеклась в личину добра, пишет свт. Игнатий, — познается по производимому ею смущению, мраку, неопределительности, переменчивости, развлечению, мечтательности; или же она только обольщает сердце, — льстиво приносит ему довольство, упитательство собою, какое-то неясное, мутное наслаждение. И это наслаждение обольщенного сердца похоже на притворную тишину, которою прикрыта поверхность глубокого, темного омута, — жилища чудовищ… Обольстительное наслаждение питается самомнением, которое рождается от тонко действующего тщеславия, ослепляющего ум и сердце» (П., с.358). 
Свт. Игнатий видит особую вредоносность мнения в том, что мечтающий о себе как о достигшем духовных достоинств и благодати Божией. Прельщенный считает, что уже все приобрел, уже услаждается своим состоянием, чего ему еще искать? «Мнение не допускает быть мнимому» (I, c.248), — приводит Святитель слова св. Симеона, Нового Богослова. В связи с этим, такую характеристику дает мнению свт. Игнатий: «Мнение» состоит в присвоении себе достоинств, данных Богом, и в сочинении для себя достоинств несуществующих. Оно соединено с надеждою на себя, с хладным, поверхностным исповеданием Искупителя. Бог прославляется для прославления себя, как был прославлен фарисеем (Лк. 18, 11). Одержимые «мнением» по большей части преданы сладострастию, не смотря на то, что приписывают себе возвышеннейшие духовные состояния, безпримерные в правильном православном подвижничестве; немногие из них воздерживаются от грубого порабощения сладострастию, — воздерживаются единственно по преобладанию в них греха из грехов – гордости» (I, c.253).

О.Серафим:  Что такое умное делание? – Если иметь ввиду то, что понимали под этим многие из Св.Отцов, как умно-сердечная молитва, то это свойственно духовно-совершенным. И если новоначальный сразу устремляется к таковому умному деланию, то он заходит в состояние духовной прелести.

Поэтому, можно сказать так, одно дело, – умное делание, как делание которое свойственно духовно-совершенным. О чем очень часто говорят Св.Отцы, в своих творениях. И другое дело, – это, можно так сказать, умное делание, которое свойственно новоначальным, как правильно-проходимая борьба со страстями, за чистоту своих чувств.

Разница в том, что одни уже прошли путь борьбы со страстями, приобрели сердечную чистоту, на основании духа сокрушенного и смиренного (это духовно-совершенные), а другие еще не начинали, не проходили этого пути (это новоначальные), или пытаются его проходить.

И если новоначальные, минуя путь правильно-проходимой борьбы со страстями, за чистоту своих чувств, сразу приступают к умному деланию, свойственному духовно-совершенным, то вот тогда и получаются различные виды духовной прелести, мнение и т.п., которые описывает свт.Игнатий Брянчаниннов.

То есть, кто без очищения своих чувств от примеси первородного греха, духа самости и гордыни, устремляется к тому, чтобы ощущать в себе чувства, которые свойственны духовно-совершенным или преуспевшим, – уже чистым чувствам, очищенным от примеси духа самости и гордыни, – тот и попадается в различные виды духовной прелести. Она называется одним общим словом «мнение», то есть само-мнение, – когда человек мнит о себе, что он уже чего-то достиг, а в реальности это не так.

Так духовная прелесть называется по той причине, что в основании ее стоит дух самости и гордыни. То есть, через посредство своей деятельности подвижник ищет дух само-утверждения, по той причине, что он не заложил в основание своего подвижничества, опытное познание своей немощи, дух сокрушенный и смиренный.

«Преподобный Григорий Синаит говорит: “вообще, одна причина прелести, – гордость”. В гордости человеческой, которая есть самообольщение, диавол находит для себя удобное пристанище, и присоединяет свое обольщение к самообольщению человеческому» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.24, отд.1).

Когда свт.Игнатий Брянчанинов, в своих изречениях, говорит предостережения в отношении чувств, то под этим подразумеваются не вообще чувства, как таковые, а чувства, которые свойственны духовно-совершенным.

Если бы он говорил о том, что вообще не нужны никакие чувства, или только сокрушение и больше никаких, то тогда он не писал бы о том, что новоначальные должны воспитывать чувство любви к ближним и Богу.

«Любовью к ближнему мы входим в любовь к Богу. Любовь к Богу христианина есть любовь ко Христу, а любовь к ближнему есть любовь ко Христу в ближнем: полюбив ближнего, полюбив его о Господе, то есть, по заповедям Господа, мы стяжаваем любовь ко Христу, а любовь ко Христу есть любовь к Богу. Союз любви к Богу с любовью к ближнему превосходно изложен в посланиях святого апостола евангелиста Иоанна Богослова. Невозможно возлюбить Бога, по учению Богослова, не возлюбив прежде брата. Любовь же к брату заключается в исполнении относительно его заповедей Господа…
Следующим образом возлюби ближнего: не гневайся и не памятозлобствуй на него; не позволяй себе говорить ближнему никаких укорительных, бранных, насмешливых, колких слов; сохраняй с ним мир по возможности своей; смиряйся пред ним; не мсти ему ни прямо, ни косвенно; во всем, в чем можно уступить ему, уступай; отучись от прекословия и спора, отвергни их, как знамение гордыни и самолюбия; говори хорошо о злословящих тебя; плати добром за зло; молись за тех, которые устраивают тебе различные оскорбления, обиды, напасти, гонения… Отпускай и прощай из глубины сердца человекам согрешения их против тебя, чтобы и Отец небесный простил тебе твои бесчисленные согрешения, твой страшный греховный долг, могущий тебя низвергнуть и заключить навечно в адские темницы» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.5, гл.15).

То есть, для того, чтобы поиметь такую любовь к ближнему необходимо воспитывать в себе чувства, которые противоположны греховным, страстным. Гнев, злоба, обида, раздражение, дух недовольства, неприязнь, месть, и т.п., – это все чувства. И чтобы не отдаваться этим чувствам, по отношению к ближним, необходимо воспитывать, при всех находящих искушениях, противоположные им чувства, — это смирение, незлобие, доброжелательность, кротость, душевную простоту. Ибо без этих чувств невозможно иметь любовь к ближнему. Ведь заповеди Господни все и даны для того, чтобы правильно образовать и воспитать наши чувства.

«По причине смирения пред ближним и по причине любви к ближнему отступает от сердца ожесточение. Оно отваливается, как тяжелый, камень от входа в гроб, и сердце оживает для духовных отношений к Богу, для которых оно доселе было мертво. Взорам ума открывается новое зрелище: многочисленные греховные язвы, которыми преисполнено все падшее человеческое естество. Он начинает исповедовать свое бедственное состояние пред Богом, и умолять Его о помиловании. Уму содействует сердце с плачем и умилением. Таково начало истинной молитвы. Напротив того, молитву памятозлобного святой Исаак Сирский уподобляет посеву на камне. Тоже должно сказать и о молитве осуждающего и презирающего ближних. Молитве гордого и гневливого не только не внимает Бог, но и попускает молящемуся в таком душевном устроении различные унизительнейшие искушения, чтобы ударяемый и угнетаемый ими, он прибег к смирению перед ближним и к любви ближнего» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.5, гл.16).

Как человеку не иметь в себе чувство памятозлобия, гнева и гордыни, чтобы он мог молиться Богу? Для этого понадобятся ему, противоположные чувства, – незлобие, кротость, смиренный и сокрушенный дух. Вот он и должен стараться их поиметь, призывая Бога на помощь, в борьбе с этими греховными страстными чувствами.

Свт.Игнатий говорит, что «по причине любви к ближнему отступает от сердца ожесточение». То есть, чувство ожесточения сменяется на чувство любви, по отношению к ближнему. А отсюда и являются чувства благорасположенности и доброжелательности, в отношениях с ближним, вместо чувств ожесточения, холодности и отчужденности.

Далее, свт.Игнатий пишет: «Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу уже есть самообольщение. Оно немедленно устраняет от правильного служения Богу, немедленно вводит в разнообразное заблуждение, оканчивается повреждением и гибелью души». (Свт. Игнатий Брянчанинов, т.2, гл.4). То есть, когда человек начинает, в себе, усиленно возгревать чувство любви к Богу, не очищая его от примеси духа самости и гордыни, – через посредство правильно-проходимой внутренней жизни, в борьбе со своими страстями, за чистоту чувств, – не положивши в основание духа сокрушенного и смиренного, то тогда он и попадается в самообольщение, которое его «устраняет от правильного служения Богу». И если человек так и остается на этом пути, то это «оканчивается повреждением и гибелью души».

Поэтому, речь не о том, что не должно быть вообще чувств или чувства любви, а том, чтобы не стараться ощутить в себе, сразу, сходу, чувства и ощущения любви и другие чувства, которые свойственны духовно-совершенным. То есть, не начинать ими соуслаждаться, стремясь к безмерному ощущению приятности и усладительности, ибо это еще не есть чистота чувств или Божия благодать.

То есть, человек еще не имеет чувства любви очищенного от примеси духа самости и гордыни, а уже воспринимает в себе ощущение чувства любви, как чистого и свободного от примеси духа самости. И таким образом, начинает возгревать в себе чувство любви, и вместе с ним примесь первородного греха, духа самости, увлекаясь ощущением приятности и усладительности. Отсюда, желая все большего ощущения приятности и усладительности, развивает душевно-телесное сладострастие, – к которому присоединяются сладострастные, усладительные демонические действия и ощущения, – действия которых он начинает воспринимать, как за действия Божией благодати. А в реальности это не так. И в итоге, заходит в состояние самообмана и самообольщения, духовной прелести.

И причина здесь не в самом по себе чувстве, а в том, что он стал стремиться ощущать в себе чувство приятности и усладительности, исходящие от естественных чувств и чувства любви, не к месту, не к времени или без меры. И в итоге, развил в себе душевно-телесное сладострастие, к которому присоединились демонические сладострастные и усладительные ощущения, действия которых он и стал вопринимать за Божью благодать.

Это случается потому, что человек не положил в основание своего подвизания, – опытное познание своей немощи, дух сокрушенный и смиренный, не научился ничего себе не вменять, в мысли, в желании и в чувстве.

«Научись молиться Богу правильно… Для правильности молитвы надобно, чтоб она приносилась из сердца, наполненного нищеты духа; из сердца сокрушенного и смиренного. Все другие состояния сердца, до обновления его Духом Святым, признавай – каковы и точно они – несвойственными кающемуся грешнику, умоляющему Бога о прощении грехов своих и об освобождении – как из темницы и оков – из порабощения страстям» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.11, статья 1). То есть, здесь речь о том, что в основании нашего подвизания в борьбе со страстями, за чистоту наших чувств, и молитвенного делания должен стоять дух сокрушенный и смиренный, а не дух самости и гордыни. Ибо если в основание всего подвизания и молитвенного делания стоит дух самости и гордыни, то тогда человек и приходит ко всякого рода духовной прелести и самообольщению.

Поэтому, свт.Игнатий не против самого по себе чувства любви и других симпатических чувств, когда они проявляются к месту, к времени и в меру, а против того, когда эти же самые чувства, естественные человеку по природе, проявляются не к месту, не к времени или без меры. То есть, он против прелестных чувств, когда их воспринимают за истинные, духовные и богоугодные.

Вот почему он и говорит, что «люби Бога так, как Он заповедал любить Его, а не так, как думают любить Его самообольщенные мечтатели. Не сочиняй себе восторгов, не приводи в движение своих нервов, не разгорячай себя пламенем вещественным, пламенем крови твоей. Жертва благоприятная Богу – смирение сердца, сокрушение духа. С гневом отвращается Бог от жертвы, приносимой с самонадеянностью, с гордым мнением о себе, хотя б эта жертва была всесожжением» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.9).

То есть, речь о чувствах, которые приносит человек в своем служении Богу, «с гордым мнением о себе», – чувства, растворенные духом самости и гордыни. Отсюда и образуется душевно-телесное сладострастие, которое воспринимается человеком за любовь истинную, духовную, как дар Благодати Божией. А в реальности, – духовная прелесть и самообольщение.  Но Бог отвращается от чувств, которые приносит человек Богу «с гордым мнением о себе», то есть, когда он приносит эти чувства с самомнением и самоценном, с вменением себе, с духом самоуверенности и самонадеянности, с духом самости и гордыни, в духе само-утверждения.

Как видите, свт.Игнатий говорит: «Люби Бога так, как Он заповедал любить Его». То есть, чувствами смирения, незлобия, милосердия и сострадательной любви, духовной нищетой, кротостью, ненавистью к греху и нечестию. Иными словами нужно понуждать себя к всем этим чувствам, в противность падшему естеству, в противность духу самости и гордыни, когда восстает в нас греховная страсть, а особенно во время искушений. Чтобы таким образом бороться со своими страстями, за чистоту своих чувств, и любить Бога чувствами, которые растворены духом сокрушенным и смиренным, а не духом самости и гордыни.

***

Ну и еще, необходимо учитывать то, когда изречения Св.Отцов были обращены к отшельникам, затворникам, пустынникам или уединенно-живущим в монастырях. Святые Отцы не говорили или не писали эти изречения, с учетом того, что ими будут руководствоваться люди, живущие посреди мира, в человеческом обществе. Поэтому, такие изречения нужно читать в духовном разуме, с учетом того, к кому они были обращены, и в каком положении находишься ты.

Поэтому, отшельнику, пустыннику или уединенно-живущему в монастыре, нет надобности в проявлении симпатических чувств, по отношению к людям, по той причине, что никого рядом нет. И для него достаточно погрузиться в непрестанный плач о грехах своих, чтобы таким образом прийти к спасительному результату. Но при этом, когда демоны его искушают в помыслах, по отношению к людям, тогда ему тоже надо возгревать симпатические чувства, растворяя их духом сокрушенным и смиренным.

А люди живущие посреди мира, в человеческом обществе, вынуждены постоянно иметь общение с людьми. И поэтому-то им, в отношениях с людьми, и нужны различные симпатические чувства, которые Бог заложил в человека, для жизни посреди людей. Ибо и они могут точно так же спасаться, через проявления этих симпатических чувств, в отношениях с людьми, борясь за их чистоту, от примеси духа самости и гордыни. Чтобы, таким образом, соединить эти чувства с духом сокрушенным и смиренным. И через посредство этих чувств, проявляя их к месту, к времени и в меру, на основании духа сокрушенного и смиренного, придти к спасению.

Христианские символы и магическое отношение к ним

Аноним:  О. Серафим у меня есть один вопрос, про нательный крестик. Когда я начал читать молитвы,  то сразу и приобрел крестик, т.к. свой как-то давно снял, потому что если не изменяет память хотел его почистить так как он чернел. Через какое то время крестик нашелся, я его надел и тут мне стало очень плохо, как бы надавило с утроенной силой то плохое состояние какое было до того как пришел к молитвам. Я решил, что крестик осквернен моими грехами и снял его, одел новый купленый. Теперь думаю, что это бес не хотел чтобы я крестик старый одевал. Есть тут какой-то смысл, батюшка?

О.Серафим: Это суеверное отношение.

Ибо нательный крест – это всего лишь символ. И он, сам по себе, не имеет механическо-магического действия. Он есть символ, который указывает на нашу веру во Христа распятого, и на то, что мы берем крест жизненных скорбей, которые падут на нас, через посредство находящих на нас искушений.

То есть, крест есть тот символ, который указывает на то, что у нас должно быть внутри, в настрое нашего духа. Но если мы не приобретаем того настроя духа, на который указывает этот внешний символ, крест, то этот символ не спасает нас, сам по себе, и не хранит нас, наподобие языческого талисмана.

Любой христианский символ не является автономным источником Благодати, сам по себе. И Бог не делает так, что любому христианскому символу соприсутствует Божественная благодать. В этом вопросе существует общее положение и есть исключение.

Общее положение таково: Божественная благодать соприсутствует христианским символам, или проявляет свое действие, через посредство их, в зависимости от духовно-нравственного состояния людей, которые их употребляют, в зависимости от чистоты их чувства веры и чистоты чувств. Это есть действие Благодати спасительное, – содействующее на пути спасения, в правильно-проходимой борьбе за чистоту чувств. Таково общее положение, по отношению к христианским символам, когда люди используют их для своих нужд.

Исключение же таково: Божественная благодать так же может проявлять свое действие, через посредство христианских символов, независимо от веры людей и чистоты их чувств. Это есть действия Благодати, призывающие, вразумляющие, – зовущие на путь обращения к Богу, на путь спасения. Таковые действия Благодати могут проявляться по отношению к любому человеку на земле, и именно только в те моменты, когда Господь призывает человека к Богу, на путь спасения. Эти действия Благодати не соприсутствуют христианским символам, а могут проявляться через них, как и через что-либо другое, в какие-то определенные моменты, которые известны одному только Богу.

Поэтому, те случаи, когда Божественная благодать действовала через посредство христианских символов, независимо от веры людей и чистоты их чувств, являлись действиями Благодати призывающими, исключительными.

Когда христианским символам придают значение, как хранителям и защитникам, но при этом в своей личной жизни не устремляются к приобретению истинно-христианской нравственности, не ведут правильно-проходимой внутренней борьбы за чистоту чувств и истинное удовлетворение совести, тогда отношение к христианским символам становится таким же, как к языческим талисманам. И вера в христианские символы превращается в веру магическую, механическую, языческую.

Исходя из такой магической веры, люди относятся к христианским символам, как к автономным источникам Благодати, – подобно тому, как к волшебной палочке или другим волшебным вещам. Исходя из такой веры и понятий, Божественная благодать всегда есть в христианских символах, и ею можно пользоваться, независимо от чистоты чувства веры и чистоты чувств. То есть, главное, – это иметь эти христианские символы, носить их, держать у себя дома, и Божественная благодать будет обязана тебя хранить и защищать от всякого зла, потому что ты их владелец.

Но это только в магии, кто завладел волшебной вещью, тот и пользуется ее волшебной силой. А по отношению же к христианским символам, совсем все не так. – Кто бы не владел христианским символом, но он не может использовать Божественную благодать. Ибо Благодать не сама по себе, а за нею Господь, Который может отнять это действие Благодати, в любое мгновение, а может и даровать. Все зависит от того, насколько это будет являться спасительным для душ человеческих, в духовно-нравственном отношении, – будут ли они устремляться к приобретению правого чувства веры и чистоты чувств, воспитанию верного душевного настроя, спасительного, или нет. Вот от этого и зависит действие Божественной благодати, через посредство христианских символов.

Там, где есть правильно-проходимая борьба за чистоту чувств, там христианским символам соприсутствует Божественная благодать. А так же, Господь может действовать через посредство христианских символов, предвидя обращение к Богу или к пути спасения. Но где этого нет, то там Божественная благодать не соприсутствует христианским символам. Но если кто-то из людей, в присутствии этих символов, поимеет веру в Бога или обратится к Богу, то Господь может явить через эти символы действие своей Благодати. Это может совершаться потому, что Бог вездесущ и всеведущ, – везде всегда есть, и всё всегда знает, видит глубины всех сердец человеческих. Ибо Господь всегда ищет того, как спасти любую душу человеческую, в духовно-нравственном отношении.

Человек не может повелевать Божественной благодатью, используя Ее по своему усмотрению. Божественная спасительная благодать привлекается только чистотой чувства веры и чистотой чувств. Но где нет движения душ в этом направлении, или не предвидится их обращение, то там нет Божественной благодати, спасительной или призывающей, – все внешние христианские действия и символы, в том числе и таинства, там становятся безблагодатными.

Неправое отношение к христианским символам исходит из неправого чувства веры. Ибо к молитвам относятся, как к магическим заклинаниям. А к священнодействиям и обрядам, как к магическим действиям. Отсюда и к христианским символам, как к магическим талисманам. – Прочитал молитву, совершил внешнее священнодействие, употребил христианский символ, и Божия благодать обязана действовать. Потому что люди так веруют, что она будет действовать, через все это. Вот в такой вере и заключается неправое чувство веры, соединенное с духом самости, то есть дух самоуверенности и самонадеянности, который люди воспринимают за сильную веру, за настоящую. В реальности же, дух самоуверенности и самонадеянности, дух самости и гордыни, который пытается, через посредство внешних священнодействий, молитв и символов, привлечь действие Божией благодати. Но «Бог гордым противится», и только лишь «смиренным дает благодать» (Иак.4:6).

То есть там, где есть дух истинного смирения, где смиренный и сокрушенный дух перед Богом, а не дух самоуверенности и самонадеянности, там и подается Божественная благодать. Где чувство веры, в своем движении, устремляется от духа самости и гордыни, соединяясь с духом сокрушенным и смиренным перед Богом, там и является правое чувство веры, посредством которого и привлекается в душу спасительная Благодать.

Ибо спасительную Благодать привлекают не внешние действия, говорение молитвенных слов или христианские символы, а правый настрой души, правое чувство веры и чистота чувств. И когда есть такой настрой души, тогда благодать Божия может действовать на душу человека, через посредство священнодействий, обрядов, молитвословий и символов. А когда нет такого настроя души, когда душа не ищет его, в своей жизни, тогда действие спасительной благодати Божией, через посредство всего этого, прекращается. Но могут действовать действия Благодати призывающие, в тех случаях, где Господь предвидит обращение кого-либо к спасению.

Все внешние священнодействия, обряды и христианские символы являются только лишь средством для возгревания верного настроя духа, сокрушенного и смиренного перед Богом. А если человек, через это возгревает дух самоуверенности и самонадеянности, дух самости и гордыни, тогда благодать Божия через все это не действует. А наоборот, таким духом привлекаются падшие духи, и тогда через посредство всего этого могут совершаться, уже, демонические действия. И тогда, внешне употребляются христианские священнодействия, обряды, молитвы и символы, но дух за всем за этим, уже не Божий, а дух антихристов. Так образуется антихристова церковь, которая, внешне, во всем должна походить на истину, а отличаться только лишь духом.

Отсюда, отношение к христианским символам как к языческим талисманам, к молитвам как к заклинаниям, к священнодействиям как к магическим действиям, к священникам и иерархам как к языческим оракулам.

Так происходит всегда, там, – где исчезает правильно-проходимая внутренняя духовная жизнь, направленная на борьбу за чистоту чувств и удовлетворение совести, в повседневной личной жизни, где нет воспитания истинных плодов духа, где нет духа сокрушенного и смиренного перед Богом. Там, вместо всего этого, водружается дух самости и гордыни, дух самоуверенности и самонадеянности, дух само-утверждения. Этот дух и проявляет такую магическую веру, по отношению к христианским священнодействиям, обрядам, молитвам и символам, которые он использует, как средство, для утверждения в духе самости и для возгревания его.

А через таковой настрой духа, люди соединяются с падшими духами. И тогда через все внешнее, что есть в христианстве, начинает действовать бесовская сила, которая направлена на возгревание духа душевно-телесного сладострастия, духа самости и гордыни, духа самоуверенности и самонадеянности. Это происходит потому, что люди сами ищут и стремятся к такому настрою духа. И тогда люди начинают бесовские действия воспринимать за Божию благодать. Это все разновидности духовной прелести и самообольщения.

Причина всему этому, есть та, что люди стали в повседневной своей жизни, искать дух само-утверждения, удовлетворения духу самости и гордыни, а не дух сокрушенный и смиренный перед Богом.

Христианские символы, – это не языческие талисманы. И они сами по себе не защищают человека. И если нет личного стремления к духовно-нравственному перерождению своей души, то Благодать Божия не соприсутствует этому символу, которым пользуется человек.

Вот смысл креста, который должен нести каждый человек, в своей личной жизни: «Все святые многими «скорбями и смертями» наследовали Царство Небесное! Все святые славословили и благодарили Бога за посланные им искушения и напасти, которыми они очистились, как золото в горниле, и сделались способными к вечному блаженству. Благодушное терпение посылаемых Богом скорбей есть распятие на кресте своем. Исповедник своей греховности делается исповедником Искупителя и с креста своего восходит в рай для вечного наслаждения небесными радостями, которых временными залогами служат земные скорби» (свт. Игнатий Брянчанинов, т. 4, гл.45, «О спасении»).

Оставьте комментарий