Как из болезней и скорбей, приключающихся с нами, извлекать выгоду для спасения своей души. Путь спасения — для последних христиан, по пророчествам Святых Отцов.
(Составитель — о.Серафим Медведев). *
————————
«Терпящие покорно горести и болезни состоят в чине мучеников.
Поминайте положение мучеников, которые иногда, будучи измучены, оставляемы были в темнице на несколько лет, — на 5, 10, 20. Но покорно терпели и благодушествовали, имея рай перед глазами… — за терпение.
Болезнь впрочем учит смирению и покорности воле Божией. Благодушествуйте, и Бога за все благодарите, в уверенности, что все к лучшему, хоть это не видно теперь. После увидите.
Подвергаясь напастям, мы согрешаем единственно по причине нетерпеливости нашей, потому что не хотим перенести даже малой скорби, не хотим потерпеть что-нибудь против воли нашей, тогда как Бог не попускает нам скорбей, превышающих нашу силу.» (свт. Феофан Затворник.Из писем).
Оглавление:
1. История праведного Иова
2. Поучение свт. Иоанна Златоуста о правильном перенесении скорбей и болезней
3. Рассказы о дивном терпении св. подвижников в перенесении ими болезней
4. Без искушения и скорби приблизиться к Богу невозможно
5. Ропотом своим они всё испортили
6. Искушения и скорби последних времен
7. Жертва хваления среди мучений
8. Наставления о терпении болезней
9. Утешение страждущих в болезни
10. В утешение болящему
11. Бог определил нам: чтобы мы были искушаемы болезнями и демонскими помыслами
12. Иовские страдания схимника о. Панкратия
13. Спасется тот, кто будет благодушно и со смирением переносить все приключающиеся ему скорби
14. Диавол искушает последних христиан — разными помыслами и болезнями
15. Земные скорби и христианское терпение
16. Страдания и болезни — дар Божий
17. В скорбях ищите чувство благодарения и радости о Господе
18. Как смотрели Св. Отцы на телесные болезни?
19. Через скорби — во Святой Покой
20. Многолетний страдалец Михаил
21. Господь любит вас…
22. Терпение со смирением — корень всех благ
23. Рассказ о счастливом старце
24. О болезнях, и о спасительном для души перенесении их
—————
1. История праведного Иова
«Был человек в земле Уц, имя его Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла. И родились у него семь сыновей и три дочери. Имения у него было: семь тысяч мелкого скота, три тысячи верблюдов, пятьсот пар волов и пятьсот ослиц и весьма много прислуги; и был человек этот знаменитее всех сынов Востока. Сыновья его сходились, делая пиры каждый в своем доме в свой день, и посылали и приглашали трех сестер своих есть и пить с ними. Когда круг пиршественных дней совершался, Иов посылал [за ними] и освящал их и, вставая рано утром, возносил всесожжения по числу всех их. Ибо говорил Иов: может быть, сыновья мои согрешили и похулили Бога в сердце своем. Так делал Иов во все [такие] дни.
И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана. И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее. И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла. И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя? И сказал Господь сатане: вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей. И отошел сатана от лица Господня.
И был день, когда сыновья его и дочери его ели и вино (1) пили в доме первородного брата своего. И [вот], приходит вестник к Иову и говорит: волы орали (2) , и ослицы паслись возле них, как напали Савеяне и взяли их, а отроков поразили острием меча; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе. Еще он говорил, как приходит другой и сказывает: огонь Божий упал с неба и опалил овец и отроков и пожрал их; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе. Еще он говорил, как приходит другой и сказывает: Халдеи расположились тремя отрядами и бросились на верблюдов и взяли их, а отроков поразили острием меча; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе. Еще этот говорил, приходит другой и сказывает: сыновья твои и дочери твои ели и вино пили в доме первородного брата своего; и вот, большой ветер пришел от пустыни и охватил четыре угла дома, и дом упал на отроков, и они умерли; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе.
Тогда Иов встал и разодрал верхнюю одежду свою, остриг голову свою и пал на землю и поклонился и сказал: нагим я вышел из чрева матери моей, нагим и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! Во всем этом не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге» (Иов. 1, 1-22).
«Был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана предстать пред Господа. И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее. И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла, и доселе тверд в своей непорочности; а ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно. И отвечал сатана Господу и сказал: кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него; но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, — благословит ли он Тебя? И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги.
И отошел сатана от лица Господня и поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его. И взял он себе черепицу, чтобы скоблить себя ею, и сел в пепел. И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри 1 . Но он сказал ей: ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Во всем этом не согрешил Иов устами своими.
И услышали трое друзей Иова о всех этих несчастьях, постигших его, и пошли каждый из своего места: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, и сошлись, чтобы идти вместе сетовать с ним и утешать его. И, подняв глаза свои издали, они не узнали его; и возвысили голос свой и зарыдали; и разодрал каждый верхнюю одежду свою, и бросали пыль над головами своими к небу. И сидели с ним на земле семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что страдание его весьма велико» (Иов. 2, 1-13).
«И было после того, … сказал Господь Елифазу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. Итак возьмите себе семь тельцов и семь овнов (3) и пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лицо его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. И пошли Елифаз Феманитянин и Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, и сделали так, как Господь повелел им, — и Господь принял лицо Иова.
И возвратил Господь потерю Иова, когда он помолился за друзей своих; и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде» (Иов. 42, 7-10) .
(Библия. Книга Иова).
Разъяснение на беседу прав. Иова с его женою.
Смысл слов жены Иова таков: Ты всё еще не ропщешь? Что толку от твоей непорочности, когда ты так страдаешь и мучаешься? — отдайся духу недовольства, уныния и отчаяния, так как ты всё равно умрешь.
Смысл же ответа прав. Иова своей жене таков: Ты говоришь как безумная (т. е. как умалишенная).
Неужели мы в жизни нашей будем принимать благодушно и с радостью только то, что доставляет нам приятность и удовольствие, а от находящих на нас скорбей и страданий (которые неизбежны в жизни), будем предаваться унынию, ропоту и отчаянию?
Нет! В том-то и премудрость состоит! — чтобы одинаково принимать: радость и приятное, скорбь и страдание — в духе благодушия и смирения; ибо только отсюда душа и обретает: истинный и настоящий покой, окончательное, и наивысшее в жизни, удовлетворение и блаженство.
о.Серафим Медведев (Святоотеческие мысли).
2. Поучение свт. Иоанна Златоуста о правильном перенесении скорбей и болезней.
(Выдержки из писем к диакониссе Олимпиаде /Письма: 4-е, 5-е/).
Разве ты не знаешь, какая великая награда назначена для благодарной души за болезнь? Разве не часто я беседовал с тобой относительно этого предмета, и когда находился вместе с тобою, и через письма? Но так как, может быть, или множество дел, или самая природа болезни и непрерывные несчастия не дозволяют тебе держать сказанное постоянно в свежей памяти, то послушай, как мы станем напевать опять то же самое язвам твоего уныния: писать вам , — говорит апостол, — для меня не тягостно, а для вас назидательно (Флп. 3. 1).
Итак, что я и говорю, и пишу? Для стяжания славы, Олимпиада, нет ничего равного терпению, проявляющемуся при болезнях. Подлинно, эта добродетель — царица благ по преимуществу и вершина венцов; и подобно тому, как оно царствует над остальными добродетелями, так точно и в нем самом в особенности этот вид блистательнее прочих. Сказанное, быть может, неясно; поэтому поясню его. Итак, что же такое я говорю? Ни потеря имущества, даже если бы кто-нибудь лишился всего, что имел, ни лишение чести, ни изгнание из отечества и отведение в чужую страну, ни мучение трудом и работою, ни жизнь в темнице, ни пребывание в узах, ни порицания, бранные речи и насмешки, не сочти, в самом деле, мужественного перенесения всего этого даже и за малый вид терпения; а что это так, показывает Иеремия, столь великий и славный муж, который не мало был смущён этим искушением (Иер. 15) , — но, продолжаю: ни это всё, ни потеря детей, даже если бы они были похищены все разом, ни непрерывно наступающие враги, никакое другое подобного рода бедствие, даже и самая вершина того, что считается печальным, — смерть, до такой степени страшная и ужасная, не так тяжела, как телесный недуг. Показывает это величайший борец терпения <праведный Иов> (4), который, после того, как впал в телесную болезнь, считал смерть освобождением от теснивших его несчастий, и когда терпел все другие напасти, не чувствовал, хотя и получал удары один за другим и последний из них — смертельный. Не маловажным ведь, а напротив, делом самой крайней злобы против него было то, чтобы человеку не молодому и не впервые теперь лишь выступающему на состязания, но уже изнурённому множеством следовавших друг за другом стрел, нанести смертельный удар через гибель детей и удар до такой степени тяжёлый, чтобы погубить детей обоих полов и всех разом, в раннем возрасте и насильственною смертью, и в самом роде смерти приготовить им внезапную могилу. В самом деле, он не увидел их ни лежащими в постели, не лобызал ни рук их, не слышал ни последних слов, не прикоснулся ни к их ногам и коленам, не сомкнул уст, не закрыл глаз их, когда они умирали, между тем это немало содействует утешению отцов, лишающихся своих детей; он не проводил в могилу раньше одних, найдя в других, по возвращении, утешение своей скорби по умершим, — нет, он услышал, что все они были засыпаны во время пира, изобиловавшего не пьянством, а любовью, за трапезой братской любви, возлежа на ложе, и всё смешалось вместе — кровь, вино, бокалы, кровля, трапеза, пыль, члены детей. И все-таки когда он услышал об этом и прежде того об остальных несчастьях, которые были тяжки и сами по себе, потому что и (всё прочее) несчастным образом погибло — и стада овец, и все стада скота, — одни, как говорил злой вестник печального происшествия, были истреблены ниспавшим небесным огнем, другие все разом были похищены различными неприятелями и убиты вместе с самими пастухами; и все-таки, говорю, видя такую бурю, разразившуюся в один миг над полями, над домом, над животными, над детьми, видя волны, следующие одна за другой, непрерывные утесы, глубокий мрак и невыносимый напор волн, он не поддавался унынию и почти не замечал происшедшего, разве лишь настолько, насколько он был человек и отец. Но когда он был предан болезни и язвам, тогда стал искать и смерти, тогда начал и плакать, и сетовать, чтобы ты поняла, что это всего тяжелее и представляет высочайший вид терпения. Не безызвестно это и самому злому демону. Вот почему, когда он, употребив все те средства, увидел, что борец остается невозмутимым и спокойным, то устремился к этому величайшему состязанию, говоря, что всё остальное выносимо, лишится ли кто дитяти, или имущества, или чего-нибудь другого (потому что это обозначается словами: кожу за кожу , — Иов. 2, 4) , а смертельный удар тот, когда кто получит в удел страдания телесные. Вот почему, когда он был побежден после этой борьбы, он не мог и голоса поднять, хотя прежде спорил крайне бесстыдно. Здесь же, говорю, и он уже не нашел возможным выдумать чего-нибудь бесстыдного, но удалился с закрытым от стыда лицом.
Но если тот желал смерти, не вынося страданий, то не думай, что это для тебя служит оправданием в желании самой смерти. В самом деле, поразмысли, когда тот желал и при каком положении дел, а именно, когда закон не был дан, пророки не являлись, благодать в такой степени не была излита, и сам он не получил участия в других родах целомудрия. Что действительно от нас требуется больше, чем от живших в то время, и что нам надлежат более трудные подвиги, послушай, как говорит об этом Христос: если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное (Мф. 5, 20) . Поэтому не думай, что желание смерти теперь свободно от вины, но слушай голоса Павла, который говорит: разрешиться и быть со Христом, …несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас (Флп. 1. 23-24) . Чем больше усиливаются мучения, тем больше увеличиваются и венцы; чем больше обжигают золото, тем чище оно становится; чем обширнейшее море переплывает купец, тем больше собирает он товаров. Итак, не подумай, что тебе предлежит малая борьба, — нет, подлежит более высокое, чем всё то, что ты претерпела, разумею борьба <за терпение> по поводу болезни тела. Так и Лазарю (5) (хоть я и часто говорил тебе это, но ничто не мешает сказать то же и теперь) этого было достаточно для спасения (Лук. 16) ; и в недра того (6) , кто открывал дом для приходящих, кто, по повелению Божию, постоянно был переселенцем, и кто заклал родного сына, единородного, данного в глубокой старости, отошел тот, кто не сделал ничего подобного, так как он легко перенес бедность и болезнь, и отсутствие покровителей. Для тех, кто благородно переносит что-нибудь, это, действительно, столь великое благо, что Бог, если найдёт кого согрешившим весьма тяжко, освобождает от тяжелого бремени грехов; а если найдет украшенного добродетелями и праведного, то и для того делается прибавка не малого, но даже и очень великого дерзновения пред Ним. Так страдания плоти служат и блестящим венцом для праведных, сияющим гораздо светлее солнца, и величайшей очистительной жертвой для согрешивших. Вот почему обесчестившего отцовский брак и осквернившего его ложе Павел предает на погибель плоти, очищая его этим способом. Что происшедшее действительно служило очищением от столь великого позора, послушай, что говорит апостол: да дух спасется в день Господа нашего Иисуса Христа (1Кор. 5. 5) . И обвиняя других в ином ужаснейшем грехе, именно недостойно вкушавших святой трапезы и тех неизреченных тайн, и сказав, что таковой виновен будет против Тела и Крови Господней (1Кор. 11, 27) , смотри, как, говорит он, и они очищаются от этого тяжёлого греха; он говорит так: от того многие из вас немощны и больны (ст. 30). Показывая, затем, что дело у них не ограничится этим наказанием, а что будет некоторая выгода отсюда — освобождение от дачи отчетов за этот грех, он прибавил: если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром (ст. 31-32). А что и люди, совершившие великие добродетели, получают отсюда большую пользу, это ясно как из жизни Иова, который по этой причине засиял сильнее, так и из жизни Тимофея, который, будучи столь прекрасным и получив столь великое служение, и вместе с Павлом облетая вселенную, страдал недугом не два или три дня, не десять, не двадцать, не сто, а непрерывно в течение многих дней, когда тело у него изнемогло в очень сильной степени. Указывая на это, Павел говорил: Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов (1Тим. 5. 23) . И тот, кто воскрешал мертвых, не исцелил его немощи, но оставил его в горниле болезни, чтобы и отсюда для него собралось величайшее богатство дерзновения. Чего сам он вкусил от Господа и чему был наставлен от Него, тому он учил и ученика, потому что если сам и не впадал в болезнь, то искушения однако мучили его не меньше болезни и приносили плоти большое страдание. Дано мне , — говорит он, — жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня (2Кор. 12. 7) , разумея удары, оковы, узы, темницы, то, что его часто водили, терзали и мучили бичами палачи. Вот почему он, не вынося страданий, приключающихся благодаря этому с телом, говорил: Трижды (под трижды разумея здесь: часто ), молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня (ст. 8). Потом, когда не получил просимого, он понял пользу этого, успокоился и радовался по поводу происходящего. Так и ты, хотя и остаёшься дома и пригвождена к постели, не думай, что ведёшь праздную жизнь, потому что, имея постоянного и вместе с тобою живущего палача — эту чрезмерную болезнь, ты терпишь страдания, более тяжкие, чем те, когда кого влачат, терзают и мучат палачи, и кто когда терпит самые крайние бедствия.
Усилились ваши мучения, устроены опять более широкие места борьбы, более длинные бега в ристалищах (7) , в большее пламя раздувается гнев злоумышляющих против вас. Но не надо смущаться и пугаться, напротив, потому-то, в особенности, и следует радоваться и веселиться, увенчиваться и ликовать. Если бы вы в предшествующее время не нанесли диаволу смертельных ударов, то этот зверь не рассвирепел бы до такой степени, чтобы пойти дальше. То, что он нападает и набрасывается сильнее, что он проявляет больше бесстыдства и обильнее изливает яд, служит, следовательно, доказательством как вашего мужества и победы, так и горшего его поражения. Так было и в отношении к блаженному Иову; и тогда диавол, после того, как был побежден в деле лишения праведника имущества и отнятия детей, давая ясное доказательство, что получил тяжелые раны, устремился к главе бедствий — осаде плоти, источнику червей, хору ран, — это я называю хором, венцом, и роем бесчисленных наград. Даже и здесь он не остановился; нет, когда у него не оставалось никакого другого подобного средства (потому что он навлёк ту болезнь, как крайний предел несчастий), он опять стал пускать в ход и другие хитрости, вооружая жену, подстрекая друзей, возбуждая и делая дерзкими слуг, растравляя всем этим его раны. То же самое не перестаёт он предпринимать и теперь, впрочем, на свою же голову, потому что благодаря этому ваши дела с каждым днем становятся блистательнее, величественнее и светлее, богатство ваше приумножается еще больше, выгоды еще изобильнее, являются друг за другом непрерывные венцы, чрез самые несчастья много возрастает ваше мужество, и козни врагов укрепляют ваше терпение. Такова природа мучения; тех, кто кротко и благородно переносит его, оно делает выше несчастий, выше стрел диавола, и научает презирать злые козни. Так и деревья, растущие в тени, бывают слабее и меньше способны к рождению плодов, те же, которые испытывают разные перемены воздуха и подвергаются нападениям ветров и жару солнечного луча, становятся крепче, изобилуют листьями, и гнутся под тяжестью плодов. Так бывает обыкновенно и на море. Те, кто впервые взошли на корабль, хотя бы они были и очень мужественны, вследствие своей неопытности смущаются, беспокоятся, подвергаются головокружениям, а кто переплыли много морей, кто перенесли много бурь и подводных скал и утесов, нападения морских зверей, и злоумышления морских разбойников и пиратов, кто выносили непрерывные морские бури, те сидят на корабле с большей отвагой, чем иные ходят по земле, садясь не внутри у основания корабля, но и на самих его бортах, стоя без боязни и на носу, и на корме; равно и те, которые сначала на глазах всех лежали с дрожью и страхом, после того, как испытают большую бурю, и канат влекут, и паруса растягивают, и за весла берутся, и смело бегают по всему кораблю. Итак, ничто из приключающегося да не смущает вас. Враги невольно поставили нас в такое состояние, что мы не можем потерпеть зла. Истративши все свои стрелы, они этим не достигли ничего большего, кроме того, что подвергли себя бесчестию и насмешкам, и всюду являются, как общие враги вселенной. Таково возмездие злоумышляющим, таков конец войн. Ах, как велика добродетель и презрение настоящих вещей! Чрез злоумышления она получает пользу, чрез злоумышляющих увенчивается, чрез делающих зло она начинает блистать сильнее, чрез пытающихся уничтожить её она делает следующих за ней более сильными, более возвышенными, непокоримыми, непреодолимыми, не имеющими нужды ни в оружии, ни в копьях, ни в стенах, ни во рвах, ни в башнях, ни в деньгах, ни в войсках, но только в твердой воле и постоянной душе, и посрамляет всякое человеческое злоумышление.
Итак, моя боголюбезнейшая госпожа, постоянно твердя это и себе самой, и тем, которые вместе с тобою ведут эту прекрасную борьбу, возбуждай души всех, набирай свой боевой строй, чтобы для тебя был двойной и тройной, и многократный венец добродетели, как за то, что сама терпишь, так и за то, что и других побуждаешь к тому же; убеждай их кротко переносить всё и пренебрегать тенями, презирать обман сновидений, попирать грязь, и вовсе не говорить о дыме, не думать, что вам в тягость паутины, и бежать мимо гниющей травы. А именно всем этим, да и того ещё ничтожнее, является суета человеческого благоденствия. И не легко можно найти образ, который точно выражал бы суету его. Кроме этого своего ничтожества, оно приносит ещё тем, кто сильно жаждет его, и немалый вред, не только в будущем веке, но и в настоящей жизни, и даже в те самые дни, когда им по-видимому наслаждаются. Подобно тому, как добродетель, в то самое время, когда она подвергается нападению, торжествует и процветает, является более светлою, так и порок, в то самое время, когда ему прислуживают и льстят, обнаруживает свое бессилие и делает себя предметом большого смеха и крайнего осмеяния. Что, в самом деле, скажи мне, было более достойно сожаления, чем Каин, и именно в то самое время, когда он, казалось, одолел брата и одержал над ним верх, и был исполнен злобы и гнева, гнева беззаконного и гнусного? Что порочнее той десницы, которая, казалось, победила, десницы, которая нанесла удар и совершила убийство, и того постыднейшего языка, который замыслил хитрость и распростер сети? И зачем я говорю о членах, совершивших убийство? Все тело несло наказание, будучи постоянно предано стенанию, страху. О, дивное дело! О, необычайная победа! О, неслыханный трофей! Закланный и лежащий мертвым увенчивался и прославлялся, а победивший и одержавший верх оставался не только не увенчанным, но за эту-то самую победу и был караем, и предавался невыносимым наказаниям и постоянному мучению; пораженный и умерший обвинял того, кто двигался, жил и говорил, безгласный обвинял говорящего; а лучше сказать, даже и не умерший, а одна только кровь, в отдельности и от тела, имела достаточно сил для этого. Так велико богатство людей добродетельных, даже и умерших. Так велико бедствие дурных, даже и живых. Если же таковы награды во время самой борьбы, то представь, как велики вознаграждения после состязаний, во время воздания, при раздаче тех благ, которые превышают всякое слово. Печали, каковы бы они ни были, причиняются людьми, и отображают ничтожность тех, кем они наносятся; а дары и награды даются от Бога; поэтому они таковы, какими естественно быть дарам, даваемым со стороны неизреченной щедрости. Итак, радуйся и веселись, нося венок, торжествуя, попирая жала врагов более, чем иные грязь.
Свт. Иоанн Златоуст
3. Рассказы о дивном терпении святых подвижников в перенесении ими болезней
Святые подвижники, когда подвергались болезням, то принимали их как величайшее благодеяние Божие, старались пребывать в славословии и благодарении Бога; не искали исцеления, хотя чудесные исцеления и совершаются наиболее между св. иноками. Они желали терпеливо и смиренно переносить попущение Божие, веруя и исповедуя, что оно душеполезнее всякого произвольного подвига.
Великие подвижники и чудотворцы не преподавали исцеления, столько для них удобного, ученикам своим, подвергавшимся болезни по попущению или промыслу Божию, чтобы не лишить их духовного преуспеяния, которое непременно должно доставиться болезнью, переносимою с христианским терпением.
I. В египетском скиту, где пребывали величайшие св. иноки, жил преп. Вениамин. За добродетельную жизнь его Бог даровал ему обильный дар исцеления недугов. Имея этот дар, он сам подвергся тяжкой и продолжительной водяной болезни: он необыкновенно отек. Принуждены были вынести его из собственной келии в другую, более поместительную. Для этого должно было в его келии вынуть двери с косяками. В новом помещении устроили для него особенное сидение, потому что он не мог лежать на постели. Находясь в таком положении, Преподобный продолжал исцелять других, а тех, которые, видя его страдания, соболезновали ему, увещевал, чтобы они молились о душе его, не заботясь о теле. «Когда мое тело здраво, — говорил он, — тогда мне нет особенной пользы от него. Ныне же, подвергшись болезни, оно не приносит мне никакого вреда». (Алфавитный патерик).
II. Авва Петр сказывал, что он, посетив однажды преп. Исаию Отшельника, и нашедши его страждущим от сильной болезни, выразил сожаление. На это Преподобный сказал: «столько удрученный болезнью, я едва могу содержать в памяти грозное время (смерти и суда Божия). Если б тело мое было здраво, то воспоминание об этом времени было бы совершенно чуждым для меня. Когда тело бывает здраво, тогда оно наклоннее к возбуждению враждебных действий против Бога; скорби служат нам пособием к сохранению заповедей Божиих ». (Преп. Исаия Отшельник. Слово 27?е).
III. «Был некто по имени Стефан, — повествует св. Григорий Двоеслов, — настоятель монастыря, муж весьма святой, преимущественно отличавшийся добродетелью терпения. Он по любви к небесному отечеству вменял всё ни во что, избегал всякого обладания в этом мире; уклонялся мирского шума, и быль занят частыми и продолжительными молитвами. И добродетель терпения возросла в нём столь высоко, что он считал своим другом того, кто что-либо обидное делал ему; за поношение он воздавал благодарностью; если в самом его убожестве наносили ему какой-либо вред, он почитал это за величайшую прибыль; всех врагов своих признавал он за своих помощников. Когда настал день его смерти, тогда собрались многие, и некоторые телесными очами видели входящих Ангелов: всех присутствовавших объял такой сильнейший страх, что при исходе этой святой души никто не мог там оставаться, и все разбежались. Итак помыслите, как страшен будет Всемогущий Бог, когда явится праведным Судьею, если Он так устрашил присутствующих, когда пришел с благоволением и милостью; или как Он мог бы быть страшен, если бы мог быть видим, если и невидимое явление Его так поразило души присутствовавших! Вот на какую высоту воздаяния поставило его терпение!» (Из Беседы свт. Григория Двоеслова).
IV. Этот же св. отец пишет, что во времена его был в Риме некоторый муж, именем Сервилий, расслабленный всем телом, и некоторая благочестивая жена, именем Ромула, страдавшая подобною болезнью многие годы. Сервилий до самой смерти так страдал расслаблением, что никогда не мог ни с постели встать, ни руки к устам поднести, ни на другой бок повернуться; равным образом и Ромула долгое время лежала на постели без всякого употребления членов. Какую же жатву добродетелей и заслуг обоим им принесла столь долговременная и столь тяжкая болезнь, сообщает тот же св. Григорий, говоря о божественных знамениях, которые просияли при смерти обоих, ибо пишет, что при кончине Сервилия слышаны были ангельские пения, а вскоре по кончине произошло некое чудное благоухание; таким же образом и о смерти Ромулы повествует, что в комнате ее сперва показался чистейший свет, потом приятнейшее благовоние распространилось свыше, и наконец слышны были голоса Ангелов, попеременно поющих. За что бы такие особенные почести и преимущества этим расслабленным были оказаны? По истине не за что другое, как за долговременную и непрестанную болезнь, которая отдаляла от них всякий случай ко греху, и вместе подавала повод прибегать к покаянию, и непрестанно упражняться в собеседовании с Богом. «Самое, — говорит св. Григорий, — лишение членов соделалось приращением добродетелей; ибо тем попечительнее приобучили их ко употреблению молитвы, чем менее могли делать ими что-либо другое». («Разгов.», гл. 14 и 15).
V. Некто старец Пиргийской лавры, по имени Мироген, вел такую строгую жизнь, что подвергся водяной болезни. И когда другие старцы приходили к нему с желанием лечить его, то он всегда говорил им: «Отцы, молитесь за меня, дабы мой внутренний человек не подвергся подобной болезни; а что касается до настоящей моей болезни, то я прошу Бога о том, чтобы Он не вдруг освободил меня от нее». («Луг духовный», стр. 11).
/«Христианские утешения несчастных и скорбящих», отдел 3, гл. 1. Сост. магистр богословия, священник Григорий Дьяченко. Москва, 1898 г./.
4. Без искушения и скорби приблизиться к Богу невозможно.
Человекам во время земной жизни их даются различные положения непостижимою судьбою: одни пользуются богатством, славою, могуществом, здравием; другие бедны, так незначительны в обществе человеческом, что всякий может обидеть их; иные проводят жизнь в горестях, переходя от одной скорби к другой, томясь в болезнях, в изгнаниях, в уничижении. Все эти положения — неслучайные: их, как задачи к решению, как уроки для работы, распределяет промысел Божий с тем, чтобы каждый человек в положении, в котором он поставлен, исполняя волю Божию, изработал свое спасение.
Несущие бремя скорбей должны нести его со смирением, с покорностию Богу, ведая, что оно возложено на них Богом. Если они грешны, то скорби служат воздаянием во времени за грехи их. За сознание своей греховности, за благодушное терпение скорби они избавляются от воздаяния в вечности. Если они невинны, то посланная или попущенная скорбь, как постигшая их по мановению Божию, с всеблагою Божественною целию, приготовляет им особенные блаженство и славу в вечности.
Ропот на посланную скорбь, ропот на Бога, пославшего скорбь, уничтожает Божественную цель скорби: лишает спасения, подвергает вечной муке.
Господь кого любит, кого принимает, того бьет и наказует, а потом избавляет от скорби.
Без искушения приблизиться к Богу невозможно. Неискушенная добродетель, сказали Святые Отцы, не добродетель!
Если видите кого-нибудь величаемого от людей православных добродетельным, а он живет без всяких искушений, преуспевает в мирском отношении, знайте: его добродетель, его православие не приняты Богом. В них зрит Бог нечистоту, ненавистную Ему! На нечистоту человеческую он взирает снисходительно, врачует ее различными средствами; в ком увидит нечистоту бесовскую, от того отвращается.
Любя Вас и сына Вашего, приближая Вас к Себе, Он попустил вам скорбь. В этом Вы убедитесь из того, что по прошествии скорби как ему, так и Вам «путь Божий сделался яснее, ближе». Состояние моего здоровья похоже на Ваше: даже на Святую Пасху не мог выйти в церковь.
Надо благодарить Бога за посланное наказание во время земной жизни: оно подает надежду избавления от казней в вечности, составляющих необходимое последствие греховности. Я убежден и из слова Божия, и из опытов жизни, что Бог кого полюбит, тому непременно пошлет скорби. Потому что без скорбей сердце не может умереть для земли и ожить для Бога и вечности.
Слыша о тебе, что ты постоянно больна, я понимал из этого, что Господь обратил на тебя особенное внимание и хочет тебе доставить блаженную вечность.
Благодарение в скорбях приносит утешение и силу терпеть и долготерпеть.
Смерти не должно желать. Бог оттого не посылает ее, что мы к ней не приготовились как должно. Сколько здесь потерпишь с благодарением, столько в будущей жизни насладишься утешением духовным. Посылаемые Господом земные скорби суть залог вечного спасения, почему их должно переносить с терпением, а терпение тогда изливается в душу человека, когда человек за свои скорби благодарит и славословит Создателя.
Мы здесь на земле странники: и хорошее и худое положение человека проходит, как сон. Сокровище наше — Господь. Находящийся в болезненном состоянии подобен закованному в тяжкие оковы извне и внутри. Но оно посылается или попускается Богом, Который наказует всякого, которого принимает. По этой причине болезнь сопричисляется к тем подвигам, которыми изработывается наше спасение. От всякого подвига требуется, чтобы он был правилен. Тогда подвизается человек правильно в труде болезни своей, когда благодарит за нее Бога.
Святые Отцы причисляют болезнь, сопровождаемую благодарением Богу и славословием Бога за Его отеческое наказание, руководствующее к вечному блаженству, к двум величайшим иноческим подвигам: к безмолвию и послушанию.
Тому человеку, которого Бог избирает в служение Себе, посылаются различные скорби. За скорби должно благодарить и славословить Бога, моля Его, чтобы даровал покорность Ему и терпение.
Очень хорошо сказал святой Исаак Сирский, увещевая покоряться Богу: «Ты не умнее Бога». Просто и верно. Жизнь христианина на земле есть цепь страданий. Должно бороться с телом своим, со страстями, с духами злобы. В этой борьбе — наша надежда. Наше спасение есть Бог наш. Возложившись на Бога, должно переносить с терпением время борьбы.
Искушения как бы топчут человека, претворяя зерно в муку. Они попускаются нам по промыслу Божию, к великой душевной пользе нашей: от них получаем сердце сокрушенно и смиренно, которое Бог не уничижит.
Свт. Игнатий Брянчанинов.
5. Ропотом своим они всё испортили.
В прежних письмах ты не это говорила, что боишься болезни вообще, а в последнем письме прямо сказала, что боишься болезни рака в груди. И всякая болезнь тяжела, тем более болезнь рака, но делать нечего, покориться этому следует. Бог лучше нас знает, кому какая пригодна болезнь для очищения страстей и согрешений. Не напрасно святой Ефрем пишет: «Боли болезнь болезненнее, да пройдешь мимо суетных болезней болезни».
В последнем письме пишешь, что к прежним скорбям прибавилось у тебя новое горе. Неизвестно как пропала безымянная акция. Чтобы избежать греха, вернее и лучше ни на кого не думать, а полагать, что это испытание и искушение послано тебе за какой-нибудь грех.
Подобные искушения посылаются за непристойные мысли о ближних. В утешение свое помышляй, что пропавшая сумма вменится тебе выше милостыни и благотворения.
Когда человек делает какое-либо благотворение или милость, то невольно, незаметно окрадается тщеславием; при пропаже же какой-либо суммы тщеславию места нисколько нет, отстраняется оно скорбным, неприятным чувством.
В начале сороковых годов в одной из южных губерний России, Харьковской или Воронежской, не помню, случилось следующее замечательное событие, о котором тогда же одно достоверное лицо письменно сообщило покойному старцу Оптиной пустыни батюшке о. Макарию. Жила там вдова, по происхождению своему принадлежавшая к высшему сословию, но вследствие разных обстоятельств доведенная до самого бедственного и стесненного положения, так что она с двумя молодыми дочерями своими терпела великую нужду и горе и, не видя ниоткуда помощи в своем безвыходном положении, стала роптать сперва на людей, потом и на Бога. В таком душевном настроении она заболела и умерла.
По смерти матери положение двух сирот стало еще невыносимее. Старшая из них также не удержалась от ропота и также заболела и умерла. Оставшаяся младшая дочь до чрезмерности скорбела как о кончине матери и сестры и о своем одиночестве, так и о своем крайне беспомощном положении и наконец также тяжко заболела. Знакомые ее, принимавшие в ней участие, видя, что приближается ее кончина, предложили ей исповедаться и причаститься Святых Таин, что она и исполнила, а потом завещала и просила всех, чтобы, если она умрет, ее не хоронили до возвращения любимого ею духовника, который в то время по случаю был в отсутствии.
Вскоре после сего она и скончалась, но ради исполнения ее просьбы не торопились с ее похоронами, ожидая приезда означенного священника. Проходит день за днем; духовник умершей, задержанный какими-то делами, не возвращался, а между тем, к общему удивлению всех, тело умершей нисколько не подвергалось тлению, и она, хотя охладевшая и бездыханная, более походила на уснувшую, чем на мертвую. Наконец только на восьмой день после ее кончины приехал ее духовник и, приготовившись к служению, хотел похоронить ее на другой день, по кончине ее уже девятый. Во время отпевания неожиданно приехал, кажется из Петербурга, какой-то родственник ее и, внимательно всмотревшись в лицо лежавшей в гробе, решительно сказал: «Если хотите, отпевайте ее, как вам угодно, хоронить же я ее ни за что не позволю, потому что в ней незаметно никаких признаков смерти». Действительно, в этот же день лежавшая во гробе очнулась, и, когда ее стали спрашивать, что с ней было, она отвечала, что она действительно умирала и видела исполненные неизреченной красоты и радости райские селения. Потом видела страшные места мучения и здесь в числе мучимых видела свою мать и сестру. Потом слышала голос:
«Я посылал им скорби в земной их жизни для спасения их; если бы они все переносили с терпением, смирением и благодарением, то за претерпение кратковременной тесноты и нужды сподобились бы вечной отрады в виденных тобою блаженных селениях. Но ропотом своим они все испортили, за то теперь и мучаются. Если хочешь быть с ними, иди и ты и ропщи».
С этими словами умершая возвратилась к жизни.
Теперь же слышу, что Вы скорбите чрезмерно, видя страдания болящей дочери. Действительно, по-человечески нельзя не скорбеть матери, видя дочь свою малютку в таких страданиях и страждущую день и ночь. Несмотря на это, Вы должны помнить, что Вы христианка, верующая в будущую жизнь и будущее блаженное воздаяние не только за труды, но и за страдания произвольные и невольные, и потому не должны безрассудно малодушествовать и скорбеть чрезмерно, подобно язычникам или людям неверующим, которые не признают ни будущего вечного блаженства, ни будущего вечного мучения. Как ни велики невольные страдания дочери Вашей малютки С., но все-таки они не могут сравниться с произвольными страданиями мучеников; если же равняются, то она и равное с ними получит блаженное состояние в райских селениях.
Впрочем, не должно забывать и мудреного настоящего времени, в которое и малые дети получают душевное повреждение от того, что видят, и от того, что слышат, и потому требуется очищение, которое без страданий не бывает; очищение же душевное по большей части бывает через страдания телесные.
Положим, что и не было никакого душевного повреждения. Но все-таки должно знать, что райское блаженство никому не даруется без страданий. Посмотрите: и самые грудные младенцы без болезни ли и страданий переходят в будущую жизнь? Впрочем, пишу так не потому, что желал бы я смерти страждущей малютке С., но пишу все это, собственно, для утешения Вас и для правильного вразумления и действительного убеждения, чтобы Вы безрассудно и чрезмерно не скорбели. Как ни любите Вы дочь свою, но знайте, что более Вас любит ее Всеблагий Господь наш, всяким образом промышляющий о спасении нашем.
О любви Своей к каждому из верующих Сам Он свидетельствует в Писании, говоря: «Если бы и забыла женщина грудное дитя свое, Я не забуду тебя». Поэтому постарайтесь умерить скорбь Вашу о болящей дочери, возлагая печаль сию на Господа: ибо как хочет и благоизволит, так и сотворит с нами по благости Своей. («Письма к мирянам», письмо 92).
Преп. Амвросий Оптинский.
6. Искушения и скорби последних времен.
Некогда Святые Отцы Египетского Скита пророчески беседовали о последнем роде. «Что сделали мы?», — говорили они. Один из них, великий авва Исхирион, отвечал: «мы исполнили заповеди Божии». Спросили его: «что сделают те, которые будут после нас?». «Они, — сказал авва, — примут (будут исполнять) делание вполовину против нас». Еще спросили его: «а что сделают те, которые будут после них?». — Авва Исхирион отвечал: «они вовсе не будут иметь монашеского делания; но им попустятся скорби, и те из них, которые устоят, будут выше нас и отцов наших».
Наши скорби большею частью весьма утончены, так что при поверхностном взгляде на них нельзя признать их и скорбями. Но это лишь злохитрость врага нашего, стяжавшего в борьбе с немощным человеком необыкновенные опытность и искусство от долговременного упражнения в борьбе.
Падший дух усмотрел, что искушения явные, грубые и жестокие возбуждают в человеках пламенную ревность и мужество к перенесению их; он усмотрел это, и заменил грубые искушения слабыми, но утонченными и действующими очень сильно. Они не вызывают из сердца ревности, не возводят его в подвиг, но держат его в каком-то нерешенном положении, а ум в недоумении; они томят, постепенно истощают душевные силы человека, ввергают его в уныние, в бездействие, и губят, соделывая жилищем страстей по причине расслабления, уныния, бездействия.
Пред Богом ясны и злохитрость сатаны и тяжесть наводимых им браней на современное иночество. Бог увенчает новейших борцов не менее древних, хотя подвиг первых менее явен, нежели подвиг вторых.
Мы не должны предаваться расслаблению, унынию и бездействию: напротив того, обратим всё внимание и всё усилие на исполнение Евангельских заповедей. Это исполнение откроет нам бесчисленные козни врага, ту злохитрую обдуманность, с которою они устроены и расставлены.
Мы увидим, что современные, по наружности слабые, скорби и напасти, стремятся подобно древним сильным скорбям и напастям отвлечь человека от Христа, уничтожить на земле истинное христианство, оставив одну оболочку для удобнейшего обмана. Мы увидим, что слабые искушения, но придуманные и исполняемые с адским лукавством, действуют гораздо успешнее в видах сатаны, чем искушения тяжкие, но очевидные и прямые. (Т., 5, гл. 30, стр. 136 — 138).
Свт. Игнатий Брянчанинов
7. Жертва хваления среди мучений.
Страдать, и в самых страданиях забывать о страданиях, терпеть нестерпимые муки, и среди этих мук прославлять Господа, воспоминая Его неизреченные милости, явленные всему роду человеческому, — быть рассекаемым на части, и при всём этом думать только о дивных делах Божиих, — такое непостижимое для ума человеческого мужество могли проявлять только Христовы мученики, в которых столь славно являла себя сила Христова. Вот одно из многих сказаний об этом мужестве мучеников.
Святого Иакова Персянина режут на части: ему отрезали большой палец на правой руке. Мученик возводит очи на небо и говорит: «Господи Боже, великий в крепости, пальцем Твоим изгоняющий бесов (Лк. 11, 20) , приими сей палец за Тебя наущением бесовским урезанный, как ветвь виноградной лозы: ибо и у лозы обрезают ветви, чтобы она больше приносила плода». Мучитель отрезает второй палец, а Мученик молится: «Приими, Господи, и вторую ветвь от лозы, которую насадила правая рука Твоя!». Ему отрезают третий палец, а он говорит: «Освободившись от трех искушений в мире, от похоти плоти, похоти очей и гордости житейской благословляю Отца и Сына и Святого Духа, и с тремя отроками прославляю Тебя, Господи!». Отрезают четвертый палец, а он молится: «Принимающий хваление от четырех животных (Апок. 4, 8) , приими страдание четвертого пальца моего за святое имя Твое!». Отрезают палец пятый , и Иаков говорит: «Исполнилась радость моя, как радость пяти мудрых дев!». (Мф. 25, 2).
Мучители уговаривают его пожалеть себя, но страдалец отвечает им: «Когда пастухи стригут овец, то разве оставляют у них одну сторону неостриженною? Я — овца Христова стада: обрезайте, как волну, все члены мои!». И снова стал молитвенно беседовать с Богом. И вот ему отрезают первый палец на левой руке, а он говорит: «Благодарю Тебя, Господи, что сподобил меня и шестой палец принести Тебе, простершему за меня в шестой день и час Свои пречистые руки на кресте!». Отрезают еще палец, а он славит Бога: «Как устами семь раз днем с Давидом прославлял я судьбы Твои, Господи; так теперь семью пальцами за Тебя отрезанными, прославляю Твою милость, на мне являемую!». Режут еще палец, и он вещает: «Ты Сам, Господи, принял в восьмой день обрезание по закону, а я претерпеваю за Тебя отрезание восьмого пальца: не лиши меня лицезрения пресветлого лица Твоего!». Отрезают следующий палец, а мученик молится: «Ты, о Христе мой! в девятый час предал Дух Свой Богу Отцу на кресте, а я в болезни урезания девятого пальца благодарю Тебя, что сподобил меня лишиться членов моих за имя Твое!». Когда же отрезали десятый палец, он воскликнул: «На десятиструнной псалтири прославляю Тебя, Боже мой, сподобившего меня претерпеть отрезание всех пальцев на обоих руках моих, за десятину завета Твоего, на двух скрижалях написанного!».
Снова уговаривают его мучители, и снова он отвергает все их увещания, обещания и угрозы. Ему начинают отрезать пальцы на ногах, и он с тем же спокойствием прославляет Господа, при отрезании каждого пальца. Так, при отнятии первого он говорит: «Слава Тебе, Христе Боже; у Тебя пронзены были не руки только, но и ноги; сподоби меня стать этою правою ногою хотя в числе последних по правую сторону от Тебя!». При отнятии второго пальца он молится: «Удвоилась на мне милость Твоя, Господи, ибо Ты избавляешь меня от смерти второй» (Апок. 20, 14) . Отрезают и бросают перед ним третий палец, а мученик с улыбкою вещает: «Иди во имя Троицы и ты, третий палец, к дружине твоей: как зерно пшеничное, в землю брошенное, и ты многий плод принесешь в день общего воскресения!». Отрезают палец четвертый , а Святой утешает себя: «Почему прискорбна ты, душа моя, и почему смущаешь меня? Уповай на Бога, силою четвероконечного креста спасающего меня, и я прославлю Его, от четырех стихий создавшего меня!». Отрезают палец пятый ; мученик говорит: «Славлю Тебя, Господи, пять язв на кресте претерпевшего, что удостоиваешь Ты меня части верных рабов, пять талантов умноживших!». Ему отрезают мизинец левой ноги, а он говорит: «Мужайся, малый палец шестой; Бог, сотворивший в шестой день тебя малого с большими, равно и воскресит тебя с этими большими!». Отрезают седьмой палец, и мученик обращается к мучителям со словами: «Разоряйте эту ветхую храмину, под которою укрывается семиглавый змей; Создатель, в седьмой день почивший от дел Своих, уготовал мне храмину нерукотворенную, вечную на небесах!». Отрезают восьмой палец, а Иаков рассуждает: «Тот, Кто сохранил в ковчеге Ноевом восемь душ, спасет и меня, хотя и проливаете вы мою кровь, как воду». Отрезают девятый палец, и он молится: «Укрепи меня в терпении, Боже истинный, как укрепил Ты во благодати Твоей девять чинов ангельских во время искушения!». Отрезают последний палец, на ноге, а он восклицает: «Вот, я принес в жертву Тебе, Иисусе Христе, совершенный Боже и совершенный Человече, два десятка пальцев моих!». Тогда отсекают ему всю стопу правой ноги , и он говорит: «Да станет нога моя во Царствии Небесном на правоте!». Отсекают затем стопу левой ноги , а он, взирая на небо, молится: «Услыши меня, Господи, сотвори со мною знамение во благо, избави меня от стояния по левую сторону от Тебя!». Отсекают правую руку , и он восклицает: «Милость Твою, Господи, во век воспою: Ты Сам исполняешь на мне слово Твое: если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя ! (Мф. 5, 30) . Отсекают левую руку , а он молится: «Не мертвые восхвалят Тебя, Господи, не те которые сходят во ад, держась пути левого, а мы, живые, благословим Тебя отныне и до века». Отсекают правое плечо , и он говорит: «Тот, Кто возложил на плечо Свое овцу погибшую, поставит и меня по правую сторону от Себя с овцами Своими». Отсекают левое плечо , и он говорит: «Господь, Его же владычество на раменах (плечах — ред.) Его (Ис. 9, 6) , не попустит меня уклониться ко власти темной на сторону левую».
Стали отрезать ему ноги до колен; тогда страдалец болезненно возопил: «Господи Боже мой, не к [быстроте] ног человеческих благоволит, — благоволит Господь к боящимся Его (пс. 146, 10 -11) , помоги мне, рабу Твоему, ибо меня сокрушают болезни смертные!». Мучители на это заметили ему: «Вот, мы говорили тебе, что болезни тяжкие ждут тебя, а ты не верил нам». Страдалец отвечал им: «Я для того и возопил в болезни моей, чтобы вы знали, что я человек плотию обложенный, и что следовательно только один Бог укрепляет меня! Но Он же и облечет меня в новую плоть, которой не могут коснуться никакие ваши орудия мучительские!». И непобедимый воин Христов стал прославлять Господа серафимскою песнью: «Свят, Свят, Свят Ты, Боже Вседержителю», — взывал он, лежа на земле, и призывал милость Божию, да укрепит его до конца. Наконец мучители отсекли ему голову, и св. Мученик с молитвою предал дух свой Господу. (Из Четьи-Минеи, 27 ноября).
/«Христианские утешения несчастных и скорбящих», отдел 3, гл. 1. Сост. магистр богословия, священник Григорий Дьяченко. Москва, 1898 г./.
8. Наставления о терпении болезней.
Опять болезнь! Дай вам Господи терпение и благодушие, и избави от ропотливости грешной! Не смотрите мрачно на немощи. Они указывают скорей на милость Божию и Божие к вам внимание, нежели на неблаговоление. Что от Бога, все ко благу. (письмо 864 вып.5).
Б. больна… Пусть в это благовремение научается памяти смертной — спасительной … Здоровому трудно помнить… Господь для того и болезнь посылает, чтобы напомнить о смерти… а от сей памяти перевести и к тому, чтобы болящий озаботился, наконец, и приготовлением к смерти. (письмо 861 вып.5).
За все благодарите Бога; и за нездоровье благодарите.
Мужества себе к благодушному терпению, в минуты отяжеления страданий, ищите, кроме сказанного, в воспоминании о терпении всех святых, и особенно мучеников. Сколько и как терпели?! И вообразить трудно. Да и всем — “многими скорбями подобает войти в Царствие Божие” (Деян. 14, 22).
И то, что обетовано Господом, называется венцом. Чего ради? Того ради, что туда нельзя взойти без страданий. Туда дорога одна — крест произвольный или непроизвольный.
Ангел Хранитель да приносит вам утешение и благодушие! На то, что шум в голове не дает удержать мысли, не сетуйте. Бог судит душу по тому, что от нее самой зависит, а не по тому, в чем она не властна. В сердце держите намерение не отходить от Господа, и Он примет это дело.
Теперь вам надо оставить свое постническое правило. После отпоститесь, если Богу угодно будет поднять вас: а теперь, в болезни, в виде лекарства, можно кушать все, по совету врача. (письмо 746 вып.4).
Здоровье ваше пошатнулось . Пошатнутое здоровье может пошатнуть и спасение, когда из уст болящего слышатся ропотные речи и возгласы отчаяния. Да поможет вам Бог избавиться от той и другой беды!.. Видите, куда я веду речь-то?! У вас прорываются такие речи, а речи, конечно, от чувств и помышлений, эти же последние такого рода, что при них дело спасения не в силе. Извольте внять сему и поправиться…
Здоровье и нездоровье в руках Божия промышления о нас суть средства к спасению, когда тем и другим пользуются в духе веры… Но они же и в пагубу ведут, когда относятся к ним своенравно. Что для вас особенно потребно — есть терпение благодушное и Богу покорное. Как только покажется в вашей душе такое расположение, тотчас вы вступите на путь спасения — в рай. И смотрите, тогда воодушевляйтесь! (письмо 470 вып.З).
В болезни учитесь смирению, терпению, благодушию и Богоблагодарению. Что приходит нетерпеливость, это дело человеческое. Придет, — отгонять надо. На то и чувство тяготы положения, чтобы было что терпеть. Если не чувствуете тяготы, то и терпения нет. Но когда приходит чувство тяготы и сопровождается желанием ее сбросить: то тут ничего нет грешного. Это естественное чувство. Грех начинается, когда вследствие сего чувства душа — поддастся нетерпеливости и начнет склоняться к ропотливости. (письмо 1343 вып.8).
Вашу жалобу на себя, что плохо молитесь и не держите подвигов, вам разрешил святитель Тихон, сказав: “болящему какая молитва? Благодарение и воздыхание”. Тем замещается и всякий подвиг. Благодушествуйте же! (письмо 1043 вып.6).
Ваше противление лекарским указаниям едва ли достойно похвалы… И лекаря и лекарства Бог создал, не затем, чтобы они только существовали, но затем, чтобы ими пользовались больные. Все от Него; Он попускает поболеть, и Он же окружил нас способами врачевательными. Если есть долг блюсти Божий дар жизни, то и лечиться, когда есть болезнь. Можно не лечиться в ожидании, что Бог излечит, но это очень смело. Можно не лечиться для упражнения в терпении, в преданности в волю Божию, но это очень высоко, и при этом всякий “ох!” будет в вину, уместно же только одно благодарное радование… Господь да управит вас наилучшим образом быть настроенной! (письмо 1612 вып.6).
На все воля Божия да будет. Даст ли выздороветь Господь, буди воля Его. Оставит ли болезнь, с сохранением жизни, буди воля Его. Все будет во благо, ради предания себя в руки Божии.
Про целебность артоса с Богоявленской водою, и я слыхал. Однакож буди воля Божия. А лекарств разве не употребляете?! И то и другое нужно употреблять и Божеское и человеческое… И в человеческих средствах действие целебное от Бога. По сей вере и человеческое переходит в Божеское… или Божеское приходит через человеческое. (письмо 99 вып.6).
Всем нам надо держать в мысли закон, по которому Господь размеряет участи наши на земле. Тут все от Господа — от мала до велика и это есть средство в деле приготовления к будущей жизни. Такой же смысл болезней и здоровья; таков смысл и болезни вашей Н. Ей на дороге к будущей блаженной жизни непременно, по Божию премудрому и благому суду, надо потерпеть, что терпит. Усвойте это воззрение и ей тоже внушите, — и то, что есть тягостного в этой болезни, перестанет тяготить душу и успокоит ее. Вера — целительница души, упованием окрыленная и любовью согретая.
Установясь в этом убеждении, о лечении всю заботу имейте и сердечное попечение, но с душевным спокойствием и преданием всего в волю Божию. Пусть и Н. так расположится: счастье земное, конечно, тоже благо есть в своей мере. Но если Господь находит, что для меня лучше не иметь той части этого счастья, которое зависит, от здоровья, — буди воля Божия! Довольно с меня любви мужа, матери; отца и родных. Приношу благодарение Господу и за это, и за то… и за то, что дается, и за то, что не дается. Да даст только мне Господь благодушие и терпение и такое настроение духа, с каким нестыдно явиться пред Господа. (письмо 466 вып.З). (Выдержки из писем).
Свт. Феофан Затворник
9. Утешение страждущих в болезни.
1). Болезнь не без промысла Божия бывает, и есть отеческое наказание Божие, которым Он смиряет нас. Утешайся же тем, что болезнь твоя есть для тебя отеческое Божие наказание, которым поражается тело твое, чтобы душа твоя получила здравие и спасение. Итак за тебя болезнь твоя, а не против тебя, хотя плоти твоей и прискорбна: ибо всякое наказание для плоти горестно, но душе полезно. Поэтому, если с благодарением терпишь болезнь твою, то она обратится тебе во благо.
2). Многие святые были в недугах и болезнях. Иов от головы до ног был поражен язвою и страдал (Иов. 2, 7-8) . Святой ап. Тимофей частые недуги имел (1Тим. 5, 23) . Лазарь покрыт был струпьями, и по смерти вознесен Ангелами на лоно Авраамово (Лк. 16, 20, 22) . Также читаем и в церковной истории, что многие благочестивые страдали различными болезнями. Терпи же и ты с благодарением болезнь, чтобы в будущем веке тебе быть вместе с ними.
3). Болезнь хотя тело и расслабляет, но укрепляет душу; тело умерщвляет, но душу оживотворяет; внешнего человека растлевает, но внутреннего обновляет. Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2Кор. 4, 16) . Как же обновляется? Научается смирению, терпению, памяти смертной, и через нее усердному покаянию, молитве, презрению мира и суеты мирской. Кто захочет в болезни гордиться? Кто, видя через болезнь приближающуюся кончину, пожелает чести, славы, богатства? Кто бесстрашно дерзнет грешить, видя наступающий страх суда Божия? Когда усерднее человек молится, как не в болезни? Болезнь есть горькое, но здравое лекарство. Как соль от мяса и рыбы отвращает гнилость и не допускает зарождаться в них червям, так всякая болезнь сохраняет дух наш от гнилости и тления греховного, и не допускает зарождаться в нас страстям, как червям душевным. Истину эту всякий и на себе познает, и на других увидит. И так ты видишь, что болезнь, хотя и мучит плоть твою, но дух твой спасает.
4). Вспомни, сколь многие, наслаждаясь в жизни совершенным здоровьем, развратились и погибли. Милосердный Бог через болезнь не допускает тебя до этого, и хочет спасти, когда с благодарностью перенесешь ее. Терпи же и благодари Бога, Который ищет спасения твоего.
5). Смерть заключит твое страдание: хотя и через всю жизнь болезнь твоя продолжится, однако же кончится смертью. Ибо всякому бедствию нашему конец есть смерть. Утешай себя в болезни своей тем, что она кончится, и ты переселишься к вечному блаженству, где забудешь всякое злострадание.
Недолго потерпишь, но вечно будешь утешаться, если потерпишь с благодарением. Всякое и долговременное страдание нынешнее не есть ли одно мгновение в сравнении с вечностью?
Ибо и всё время, от создания мира и до конца, не иное что есть, как минута против вечности: тем более жизнь и век каждого человека. Страшно вечное страдание, как лютое и бесконечное; но временное не страшно, ибо оно кратко и с прохлаждением бывает: нет здесь никакого страдания, в котором бы Бог не подал какого-либо утешения. Ибо знает Он немощь нашу: потому и не попустит вам быть искушаемыми сверх сил (1Кор. 10, 13) . Прими же в рассуждение: время и вечность, временное страдание и вечное утешение; и болезнь твоя облегчится. Ибо ничто так не облегчает скорби, как надежда избавления от скорби и получения вечного утешения.
Вот скоро будет конец всему: будет конец и утешению временному и временному страданию; и настанет или наслаждение блаженством, или страдание вечное. Смерть, для всякого, есть дверь к вечности: или блаженной, или злополучной; и сегодня она уже ближе к тебе, нежели вчера и третьего дня была. А как скоро придет, то и положит конец страданию твоему; и ты от временного страдания перейдешь к вечному успокоению.
6). Послушай наконец, что св. Златоуст о благодарном в болезни терпении говорит:
«Нет ничего святейше того языка, который в страданиях благодарит Бога: воистину от мучеников ничем не отличается: так и этот, как они, венчается. Ибо и этому предстоит диавол, мучительными помыслами удручая, печалями помрачая. Если кто терпит болезни и благодарит, мученический венец получит». (Беседа 8-я на посл. к Колоссянам).
И так рассудив об этом золотом учении Святителя Христова, потерпи; и ты со святыми Божьми будешь наслаждаться в Царствии Небесном (пс. 26, 14). (Из Творений свт. Тихона Задонского).
/«Христианские утешения несчастных и скорбящих», отдел 3, гл. 2. Сост. магистр богословия, священник Григорий Дьяченко. Москва, 1898 г./.
10. В утешение болящему.
О, болезни-болезни! Только тот, кто не испытывал их, кто от роду болен не бывал (а много ли найдешь таких счастливцев в наше грешное время?) не знает, как бывают тяжелы они, какой неоцененный дар Божий здоровье! Недаром Святые Отцы называют болезни крестом : не легко терпеть их человеку грешному! Смотрит страдалец на добрых людей: все такие они веселые да довольные, всем так легко дышится, все свободны точно птички Божии на воле; а он лежит неподвижно, точно привязанный к постели, не может иногда и повернуться без чужой помощи, и грустно-грустно ему, и больно, и невольно иной раз заплачет и скажет: «Господи! А что как я умру, да без добрых дел на тот свет пойду? О, как тяжело мне, Господи!».
Но не скорби, друг мой, Богом возлюбленный, не жалей много о том, что отнято у тебя здоровье-сокровище: кто знает, что бы ты стал делать с этим здоровьем? На пользу ли тебе послужило бы оно? А Бог видит скорбь твою, не укроется от Него ни одна слезинка твоя: Он не оставит тебя! Ведь Он кого любит, того и наказует! Послушай вот, что рассказывает преподобный Поликарп о Пимене Многоболезненном, который целых 20 лет лежал неподвижно, — других исцелял, а сам не хотел расстаться со своим отрадным крестом, со своими болезнями.
«Блаженный Пимен больным и родился и вырос, и в недуге этом остался чист от всякой скверны, и от утробы матери не познал греха. Много раз просил он у родителей своих позволения постричься; но они, любя своего сына, надеясь и желая иметь его своим наследником, запрещали ему. Когда же он изнемог совершенно, так что отчаялись за его жизнь, — принесли его в Печерский монастырь и всех просили молиться за него, чтобы он исцелился от недуга. И много потрудились те преподобные отцы, но ничто не приносило пользы больному; ибо его молитва превозмогала все другие. А он просил себе не здоровья, а прибавления болезней, чтобы, по выздоровлении его, родители не взяли его против воли из монастыря. Но отец и мать сидели возле него, и не давали его постричь. И затужил блаженный и стал прилежно молить Бога, чтобы Он исполнил его желание.
И вот в одну ночь, когда все спали, туда, где лежал Пимен, вошли как бы юноши светлые. В руках у них были свечи; они несли с собой Евангелие, свиток, мантию, куколь и всё, что нужно для пострижения. И сказали они ему: «хочешь ли, — мы пострижем тебя?». Он же с радостью согласился, и они постригли его по чину, надели на него мантию и куколь, дали ему имя Пимен и, зажегши свечу, сказали: «пусть не угасает эта свеча сорок дней и сорок ночей». Затем они отошли в церковь, волосы же постриженного взяли с собой в платке и положили на гробе св. Феодосия. Братия же, в соседних келлиях, слышали звуки пения и разбудили спавших вокруг них. Думая, что игумен с некоторыми братьями постригает Пимена, или что этот больной уже скончался, вошли все вместе в келию, где он лежал, и нашли всех спящими: и отца, и мать, и рабов. Разбудили их, подошли к Блаженному, и все заметили, что келия наполнена благоуханием, и увидели его веселого и радостного, облеченного в иноческую одежду. И спросили его: «кто постригал тебя?». — Больной отвечал: «я думаю, что это игумен приходил с братией; они взяли мои волосы и пошли в церковь». Услышав это, иноки пошли в церковь и нашли ее запертой. Разбудили пономарей и спросили: не входил ли кто в церковь после повечерия? Они отвечали, что никто не входил, и ключи у эконома. Взяли ключи и вошли в церковь. И увидели на гробе Феодосия в платке волосы Пимена. Объявили обо всём игумену, стали искать, кто постригал блаженного, и не нашли. И поняли все, что то был промысел свыше от Бога, тем более, что и свеча, которой бы только на день должно было хватить, сорок дней и сорок ночей постоянно горела и не сгорала. И потому не стали совершать над Пименом пострижения и сказали ему: «довольно тебе, брат Пимен, дара Божия и Им данного тебе имени».
И много лет пробыл блаженный Пимен в той тяжкой болезни. Служившие ему гнушались им, и много раз, по два и по три дня, без пищи и без питья оставляли его. Он же всё терпел с радостью, и за всё благодарил Бога. Другой больной принесен был в пещеры и пострижен. Иноки же, приставленные служить больным, взяли его и принесли к Пимену, чтобы служить обоим за раз. Но будучи небрежны к такой службе, они и не помнили про больных, и те изнемогали от жажды. Наконец Пимен сказал другому больному: «такой смрад исходит от нас, что служащие гнушаются нами. Если Господь восставит тебя, можешь ли ты взять на себя эту службу?». Тот обещался блаженному до смерти своей с усердием служить больным. Тогда Пимен сказал ему: «вот Господь снимает с тебя болезнь твою. Теперь, выздоровев, исполни обет свой и служи мне и мне подобным. На тех же, которые нерадят об этой службе, Господь наведет лютую болезнь, чтобы могли спастись, принявши такое наказание». И тотчас же больной встал и стал служить ему. На нерадивых же и не хотевших служить больным, на всех напал недуг, по слову Блаженного.
Однажды брат, исцелившийся от недуга, погнушался смрада, шедшего от Пимена, уклонился от Блаженного и оставил его без пищи и без питья. Брат этот лежал в отдельной комнате, и вдруг огнем стало жечь его, так что он не мог встать три дня, и, не стерпев жажды, начал кричать: «помилуйте меня Господа ради! Умираю от жажды!». Услышали в другой келье, пришли к нему и, видя его в таком недуге, сказали Пимену: «брат, который служил тебе, умирает». Блаженный же сказал: «что человек посеет, то и пожнет: так как он оставил меня мучиться голодом и жаждой, солгал Богу и презрел мою худость; то и с ним сделалось то же. Но мы научены не воздавать злом за зло. Итак, пойдите и скажите ему: зовет тебя Пимен, встань и приди сюда». Только что пришли и выговорили эти слова перед больным, он тотчас стал здоров и пришел, к Блаженному, никем не поддерживаемый. Преподобный обличил его, говоря: «маловерный, вот ты здоров; теперь не согрешай.
Разве ты не знаешь, что одинаковую награду получают и больной и служащий ему? Здесь и скорбь, и горе, и недуг на малое время; а там радость и веселие, и нет там ни болезни, ни печали, но жизнь бесконечная. Для того-то я и терплю так, брат мой. Бог же, через меня исцеливший тебя от твоего недуга, может и меня поднять с постели и исцелить мою немощь; да я сам не хочу. Лучше мне всему изгнить в этой жизни, чтобы только там тело мое было без тления, и смрадный запах обратился бы в неизреченное благоухание.
Апостол говорит о скорбях : Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами… Если же остаетесь без наказания… то вы незаконные дети, а не сыны (Евр. 12, 7-8) . И Господь сказал: терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21, 19)».
И двадцать лет лежал преп. Пимен в таком страдании. В день же своего преставления преп. Пимен выздоровел. Он обошел все келии и, кланяясь всем до земли, просил прощенья, и объявлял о своем исходе из этой жизни. Больным же он говорил: «братья и друзья мои! встаньте и проводите меня». И тотчас, по слову его, отступала от них болезнь, они делались здоровы и шли с ним. Сам же он, вошедши в церковь, причастился животворящих Христовых Таин; потом взял свою постель и пошел к пещере, хотя никогда в ней не бывал, никогда от роду не видал ее. Вошедши, он поклонился на месте погребения св. Антония и показал место, где положить его. Потом Блаженный сказал: «вот пришли постригшие меня, хотят меня взять». И с этими словами лег и почил о Господе, и положили его в пещере с великою честью».
Видишь, друг мой, болезнь есть такая же милость Божия, такой же дар Божий, как и здоровье. Хочешь ли убедиться в том своим опытом? Есть средство дивное: оно может самую скорбь твою обратить в утешение, так что крест болезни будет для тебя воистину отрадным крестом. — Какое же это средство? Да очень простое: возблагодари Господа от всего сердца за болезнь твою, скажи: «Господи! Ты лучше меня знаешь, что для меня полезнее, Ты послал мне болезнь, значит так надо, и слава Тебе, Господи, что сподобил меня, грешного, потерпеть хоть немного за грехи мои!» Скажи так; и верь, брат мой, тебе сразу станет легче: твое сердце согреется надеждою на милосердие Божие, и душа твоя почувствует, что с этой минуты она на руках небесного Отца. Так чувствовал себя и преп. Пимен Многоболезненный. (Из кн. «Всем скорбящим во утешение», изд. ред. Троицкий листок).
/«Христианские утешения несчастных и скорбящих», отдел 3, гл. 2. Сост. магистр богословия, священник Григорий Дьяченко. Москва, 1898 г./.
11. Бог определил нам: чтобы мы были искушаемы болезнями и демонскими помыслами.
Как не разогретый и неумягчённый воск не может хорошо отпечатлеть налагаемую на него печать, так и человек, если не будет искушён трудами и немощами, не может вместить печати добродетели Божией. Посему Господь говорит божественному Павлу: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (2Кор. 12, 9) . Сам же Апостол так хвалится говоря: «Я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова» (там же). Также и в Притчах написано: «Кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему» (Притч. 3, 12) . Апостол немощами называет восстания врагов Креста, которые часто тогда случались и с ним и со всеми святыми, чтобы не превозносились, как говорит он, преизбытком откровений (2Кор. 12, 7) ; но более пребывали, через смирение, в образе совершенства, преподобно сохраняя божественный дар через частые уничижения.
Мы же немощами называем лукавые помыслы и телесные недуги. Ибо тогда телеса святых, подвизавшихся против греха, будучи предаваемы смертоносным уязвлениям и разным другим прискорбностям, были намного выше страстей, которые через грех вошли в естество человеческое; а ныне же, когда церковь пребывает в мире <т. е. нет явных гонений>, необходимо тело подвижников благочестия искушать частыми недугами, а душу лукавыми помыслами, особенно тех из них, у которых ведение сильнодейственно со всяким чувством и удостоверением, чтобы они и тщеславию с высокоумием не подпали, и могли, ради великого смирения, вместить, как я сказал, в сердцах своих печать божественной красоты, по слову святого Пророка: «Да запечатлеется на нас свет лица Твоего, Господи» (Пс. 4, 7) .
Ибо подобает с благодарением претерпевать таковое о нас определение Господне; и тогда как болезни, так и борьба с демонскими помыслами вменится нам во второе мученичество.
Ибо говоривший в те времена устами беззаконных начальников святым мученикам: отрекитесь от Христа и возлюбите славу века сего, то же и ныне сам говорит рабам Божиим;
мучивший тогда тела праведных и крайне поносивший честных учителей через служивших диавольским оным мудрованиям, он же и ныне наводит разные страдания на исповедников благочестия с великими поношениями и уничижениями, особенно когда они, ради славы Господа с великою силою помогают угнетаемым страстями.
Поэтому надлежит нам со всяким тщанием и терпением созидать в себе такое свидетельство совести пред лицем Бога: «Терпеливо уповал я на Господа, и Он внял мне и услышал молитву мою» (Пс. 39, 2). (Добротолюбие, т. 3, гл.94).
Блаж. Диадох.
12. Иовские страдания схимника о. Панкратия.
Наконец передадим замечательный рассказ о схимнике о. Панкратии. Отец Панкратий, в миру Парамон, быль господский человек (крепостной, раб — ред.). В детстве жестокая госпожа его любила глубокой осенью, когда уж снег и гололед покрывали землю, погонять его босиком… Парамон ходил за господскими гусями и утками и до самой юности жестоко страдал здоровьем. Казалось, суровая госпожа его готова была высосать из него всю кровь. Бедный отрок не вытерпел; тайно убежал от своей барыни, решился выбраться заграницу и ушел за Дунай, где несколько времени оставался в услужении у русских, тоже перебежавших заграницу.
Случай прихода Панкратия на Святую Гору странен: он был задушевным другом одного из малороссов, который почему-то удавился. Чувствительного Панкратия сильно тронула навечная потеря сердечного друга. Он… пламенно молился Богу о помиловании несчастного и, видя, как суетна мирская жизнь, он бросил ее и ушел на Святую Гору. Здесь, в Русике (в русском монастыре на Св. Горе Афон — ред.), нашел он желаемое спокойствие духа, несмотря на то, что нога его уже сгнивала от ран, которые были следствием жестокой простуды. Впрочем, как ни ужасны страдания о. Панкратия, он ликует себе и часто даже говорит мне:
— Поверь, я согласен сгнить всем телом, только молюсь Богу, чтобы избавил меня от сердечных страданий, потому что они невыносимы. Ох! Если сердце заболит; бедовое дело! Это адское мучение, а мои раны, будь их в десятеро более — пустошь: я не нарадуюсь моей болезни, потому что по мере страданий утешает меня Бог. Чем значительнее боль, тем и веселее, оттого что надежда райского блаженства покоит меня, надежда царствовать в небесах — всегда со мною. А в небесах ведь очень хорошо!
— Откуда ты знаешь это? — спросил я его однажды.
— Прости меня, — отвечал он — на подобный вопрос я бы не должен тебе отвечать откровенно, но мне жаль тебя в твоих сердечных страданиях, и я хочу доставить тебе хоть малое утешение моим рассказом. Ты видал, как я временами мучаюсь: боль бывает невыносимой! Зато о том, что бывает со мною после, знает только оно, — таинственно заметил о. Панкратий, приложив руку к сердцу: — Ты помнишь, как я однажды, не вынеся боли, метался на моей постельке, и даже что-то похожее на ропот вырвалось из моих уст. Но боль притихла, я успокоился; вы разошлись от меня по своим кельям, и я сладко задремал. Не помню, долго ли я дремал, только мне виделось… Я и теперь, как только вспомню про то видение, чувствую на сердце неизъяснимое, райское удовольствие и рад бы вечно болеть, только бы повторилось еще хоть раз в моей жизни незабвенное видение. Так мне было хорошо тогда!
— Что ж ты видел? — спросил я о. Панкратия.
— Когда я задремал, ангельской красоты отрок подходит ко мне и спрашивает:
— Тебе больно, о. Панкратий?
— Теперь ничего, — отвечал я — слава Богу!
— Терпи, — продолжал отрок — ты скоро будешь свободен, потому что тебя купил Господин, и очень дорого…
— Как, я опять куплен? — изумился я.
— Да, куплен, — отвечал с улыбкою отрок — за тебя дорого заплачено, и Господин твой требует тебя к Себе. Не хочешь ли пойти со мной?
Я согласился. Мы шли по каким-то слишком опасным местам; дикие огромные псы, кидаясь, готовы были растерзать меня, но одно слово отрока, и они вихрем неслись от нас. Наконец, мы вошли на пространное, чистое и светлое поле, которому не было, кажется, и конца.
— Теперь ты в безопасности, — сказал отрок — иди к Господину, который — вон, видишь, сидит вдали.
Я посмотрел и увидел трех человек, рядом сидевших. Удивляясь красоте места, радостно пошел я вперед, неизвестные мне люди в чудном одеянии встречали и обнимали меня. Даже множество прекрасных девиц в белом, царственном убранстве видел я: они скромно приветствовали меня и молча указывали на даль, где сидели три незнакомца. Когда я приблизился к сидевшим, двое из них встали и отошли в сторону, третий, казалось, ожидал меня. В тихой радости и в каком-то умилительном трепете, я приблизился к Незнакомцу.
— Нравится ли тебе здесь? — кротко спросил меня Незнакомец.
Я взглянул на лицо Его: оно сияло светом. Царственное величие отличало моего нового Господина от людей обыкновенных. Молча упал я в ноги к Нему, и с чувством поцеловал их: на ногах Его были насквозь пробитые раны. После того я почтительно сложил на груди моей руки, прося позволения прижать к моим грешным устам и десницу Его. Не говоря ни слова, Он подал ее мне. И на руках Его были также глубокие раны. Несколько раз облобызал я десницу Незнакомца и в тихой, невыразимой радости смотрел на Него. Черты моего нового Господина были удивительно хороши. Они дышали кротостью и состраданием, улыбка любви и привета была на устах Его, взор выражал невозмутимое спокойствие сердца Его.
— Я откупил тебя у госпожи твоей, и ты теперь навсегда уже Мой; — начал говорить мне Незнакомец. — Мне жаль было видеть твои страдания; твой детский вопль доходил до Меня, когда ты жаловался Мне на госпожу твою, томившую тебя холодом и голодом; и ты теперь свободен навсегда. За твои страдания Я вот что готовлю тебе: — Незнакомец показал в даль — там было очень светло: красивые сады в полном своем расцвете рисовались там, и великолепный дом блестел под их эдемской сенью.
— Это твое, — продолжал Незнакомец — только не совсем еще готово, потерпи. Когда наступит пора твоего вечного покоя, Я возьму тебя к Себе. А пока побудь здесь, посмотри на красоты места твоего, потерпи до времени: претерпевший до конца, тот спасен будет!
— Господи! — воскликнул я вне себя от радости — я не стою такой милости!
Я бросился Ему в ноги, облобызал их, но когда поднялся, передо мною никого и ничего не было. Я пробудился. Стук в току (доску) на утреню раздался по нашей обители, и я встал тихонько с постели на молитву. Мне было очень легко, а что я чувствовал, что было у меня на сердце: это моя тайна. Тысячи лет страданий отдал бы я за повторение подобного видения. Так оно было хорошо!..
— Тебя, верно, очень беспокоит болезнь твоя? — с участием спросил я отца Панкратия.
— Какая болезнь? — возразил он, значительно взглянув на меня — это-то? — продолжал он, указывая на ногу, толсто перевитую сукном, — я и думать забыл: ну ее!..
— О чём же ты плачешь? — спросил я.
— Ох! Как мне не плакать! — со стоном произнес он — если после всех моих заблуждений и бесчисленных грехов, да Господь в рай пошлет, что я буду делать?
—Что делать? Блаженствовать! — смеясь, отвечал я.
— А если не по заслугам? — вздохнул страдалец — пожалуй и в раю наплачешься, если посадят туда, где недостоин быть, а при слезах — что за блаженство?..
— В рай-то только пустили бы, — с улыбкою заметил я — да и ты, что за чудак? Люди век свой бьются, плачут и молятся о достижении рая, а ты плачешь, что в рай попадешь.
Рассмеявшись, я встал и удалился от счастливца, плачущего в Евангельском духе.
С тех пор отец Панкратий остается в одинаковом болезненном положении, умоляя Господа не о здоровье, но о ниспослании духа терпения к достойному ношению страдальческого креста.
/«Письма святогорца», письмо 15. Москва, 1895 г./.
13. Спасется тот, кто будет благодушно и со смирением переносить все приключающиеся ему скорби.
Кто хочет спастись, тот должен великодушно переносить все скорби, которые будут ему попущены во время этого короткого земного странствия. Случится ли неурожай, или и созревший уже хлеб истребит саранча, побьет град; случится ли падеж скота, пожар, болезни свои и членов семейства, смерть кого-либо из ближайших родственников, придется ли потерпеть гонение от сильного человека, а также поношения, оскорбления, уничижения и укоризны от ближних — все это должно переносить великодушно, без ропота, особенно же без хуления.
Господь заповедал нам: «в терпении вашем стяжите души ваши» (Лк. 21, 19); «претерпевший до конца, — сказал Он, — тот спасется» (Мф. 24, 13). Это значит: спасется не тот, кто какую-либо одну скорбь перенесет терпеливо, а при других скорбях будет предаваться печали и ропоту; спасется тот, который все скорби, все напасти, какие бы ни попустились ему во время земной жизни, будет благодушно переносить до самой кончины, до дня и часа смерти. Благодушное терпение скорбей есть деятельное, живое познание и исповедание Искупителя! Благодушное терпение скорбей есть последование Господу нашему Иисусу Христу. «Христос пострадал за нас, — сказал св. ап. Петр, — оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1Петр. 2, 21).
Никакой произвольный подвиг, никакое произвольное лишение и злострадание не могут принести той пользы душе, какую приносят ей посылаемые Богом невольные скорби. Всякий произвольный подвиг не чужд самомнения и тщеславия, более или менее явных, но подвиг, в который возводится душа скорбию, посылаемой Богом, свободен от упомянутых тонких и гибельных страстей. Этим подвигом приносится душе обильное смиренномудрие, доставляется ей истинное покаяние.
Посылаемые Богом скорби — верный признак для человека, что человек тот избран Богом, возлюблен Богу.
«Кого Я люблю, — свидетельствовал Господь, — тех обличаю и наказываю» (Апок. 3, 19). По этой причине Апостол так утешает скорбящего и страждущего: «Сын мой, не пренебрегай наказания Господня, и не унывай, когда Он обличает тебя. Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами как с сынами» (Евр. 12, 5-7).
Таково достоинство скорбей земных, когда они переносятся с благодушием! Они — дар Божий! Они — знамение усыновления Богу !
Чтобы научиться терпеливому и благодушному перенесению скорбей, должно встречать каждую приходящую скорбь словами блаженного разбойника: «Достойное по делам моим принимаю; помяни меня, Господи, во Царствии Твоем» (Лк. 23, 41) . Также полезно вспоминать и повторять слова многоболезненного Иова: «Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов, 2, 10); «как угодно было Богу, так и сделалось: да будет имя Господне благословенно во веки!» (Иов, 1, 21).
Все святые многими «скорбями и смертями» наследовали Царство Небесное! Все святые славословили и благодарили Бога за посланные им искушения и напасти, которыми они очистились, как золото в горниле, и сделались способными к вечному блаженству.
Благодушное терпение посылаемых Богом скорбей есть распятие на кресте своем . Исповедник своей греховности делается исповедником Искупителя и с креста своего восходит в рай для вечного наслаждения небесными радостями, которых временными залогами служат земные скорби.(Т. 4, гл. «О спасении»).
Свт. Игнатий Брянчанинов.
14. Диавол искушает последних христиан — разными помыслами и болезнями.
Древних христиан враг искушал разными мучениями, а христиан настоящего времени враг искушает разными помыслами и разными недугами телесными .
И блаж. Диадох советует нам в это время помнить псаломское слово: «Терпеливо уповал я на Господа, и Он внял мне и услышал молитву мою»; и апостольское слово: «Кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему». Есть и поговорка, которою обыкновенно утешают себя скорбящие в затруднительном положении: терпел Моисей, терпел Елисей, терпел Илия, потерплю и я. (Письма к монашествующим, п. 211).
На земле предписано нам иметь скорбные испытания, как сказано самим Господом: «в мире будете иметь скорбь». Слова эти ясно показывают, что хотя все места целого мира исходи, а бесскорбного положения нигде не найдешь; везде потребно будет и смирение и терпение и неосуждение других . (Письма к мирянам, п. 26).
Преп. Амвросий Оптинский.
15. Земные скорби и христианское терпение.
Оптинского старца о. Амвросия можно поистине назвать мудрым учителем христианского терпения. К нему всего более обращались за утешением и советом люди, обремененные горем, недугами, душевными скорбями, различными лишениями, искушениями. Утешая таковых, сам искушенный в долготерпении Старец кротко напоминал, что скорби неизбежны в земной жизни, что они полезны и спасительны в деле нашего духовного совершенствования и ведут человека к Царству Небесному. Вместе с тем он с особенною силою и заботливостью увещевал в скорбях отнюдь не поддаваться малодушию и унынию, а вооружиться христианским терпением, выработав в себе которое, человек станет более спокойно относиться к постигающим его скорбям и возрастит в себе спасительные плоды духовной мудрости. В этом отношении сам Старец, отягченный скорбями и недугами, служил живым, трогательным примером христианского долготерпения.
В письме к одной настоятельнице N общины о. Амвросий писал между прочим: «О себе скажу, что и мне нездоровится более обычного. От постоянной молвы и беспрестанных толков от утра до вечера крайне уставал и чувствовал жар и теперь чувствую боль во всём теле и внутри, и требуется держаться совета блаж. Диадоха относительно терпения. И блаж. Екдик пишет: дом души — терпение; пища души — смирение. Когда пищи в доме недостает, тогда душа выходит вон, т. е. из терпения…».
Таким образом, по взгляду о. Амвросия, различные скорби и недуги телесные являются вражескими искушениями, и тем более нужно бороться с ними путем христианского терпения и не впадать в пагубное уныние и бездействие. Такой взгляд на недуги находит подтверждение, — добавим от себя, — и в слове Божием: из истории ветхозаветного страдальца (Иова) мы знаем, что Господь попускал диаволу искушать его различными бедствиями, утратами и лишениями и страшным телесным недугом, запретив лишь касаться души его.
Что касается неуместной и крайней печали в земных скорбях, граничащей с малодушием и унынием, то о ней о. Амвросий пишет в другом письме: «безрассудно не предавайся печали, твердо помня, что это главное искушение, которым враг старается отравлять твою душу и делать через это препинания разные на твоем пути. Святой Иоанн Лествичник пишет, что безвременная и неуместная печаль, и особенно вышемерная, делает душу дымоватою. А сама знаешь, что как видимый дым разъедает очи телесные, так невидимый мысленный дым и мрак печали повреждают очи душевные…». Это последнее сравнение замечательно тонко и метко характеризует то душевное состояние, в которое погружает нашу душу неуместная и чрезмерная печаль. Далее о. Амвросий замечает, что мы часто принимаем за печаль то, что вовсе не должно бы печалить нас, что мы в своих ничтожных скорбях и печалях часто лишь обманываем себя, что печаль наша большею частью бывает ненастоящая, неправильная.
Только печаль, которая по Богу, спасение соделывает, а под такою печалью разумеется скорбь о своих грехах, растворенная смирением, раскаянием и сокрушением сердечным.
В другом месте об этой неумеренной печали при земных скорбях Оптинский Старец еще более характерно говорит:
«знай, что горе, как море. Чем более человек в него входит, тем более погружается».
По нашему слабому разумению, это — замечательное по глубине и силе мысли сравнение, плод великой и долголетней духовной опытности. Если поглубже вглядеться в действительность и в свои собственные душевные состояния, то это, несомненно, бывает именно так. Редкий человек не испытал этого на себе.
Когда человека постигает какая-нибудь сердечная утрата, тяжелое душевное горе, мучительный недуг, и он слишком поддается печали, то она чем дальше, тем больше овладевает его душою, разъедает ее, растравляет его душевную рану, и человек погружается более и более в эту душевредную печаль. Нужно сразу же найти в себе нравственные силы противостоять чрезмерной печали и с терпением переносить ее жало: тогда она чем дальше, тем больше будет терять свой жгучий и острый характер. Только, к сожалению, мы обыкновенно этого не видим и не понимаем, и тем многоценнее становится для нас в этом случае мудрое указание великого в духовной жизни о. Амвросия.
Перейдем к наставлениям Оптинского Старца о пользе и значении скорбей в земной жизни христианина. «Полезное редко сходится с приятным, — пишет в одном письме своем о. Амвросий, — и чаще неприятное скорее приносит пользу, нежели приятное, потому что от приятного люди скоро забываются. Если и сладкого меду излишне поесть, то стошнит. Тогда потребуется лечиться холодным полынным настоем…»
Прекрасные и глубоконазидательные мысли о христианском терпении находим еще в одном письме о. Амвросия. «Первого числа (т. е. января), — пишет Оптинский Старец, — приходили меня поздравлять с Новым годом сразу несколько человек; я им отвечал: и вас с новым счастьем. Один человек из пришедших прибавил: «и с новыми скорбями». Да и справедливо сказано, что ни в старые годы, ни в наступлении новых христианину невозможно избежать скорбей по сказанному: многими скорбями подобает нам войти в Царство Небесное. А Апостол объясняет, как это бывает, говоря: скорбь соделывает терпение, терпение же искусство, искусство — упование, упование же не посрамит.
Вся же жизнь наша с трудом и подвигом, терпением и долготерпением имеет главную цель, чтобы быть непосрамленным в день второго пришествия Господня, когда достойные восприимут достойную награду, я же и подобные мне немощные по силе немощи нашей молимся, дабы быть помилованными в страшный и нестерпимый день сей, ныне многомилостивого, а тогда грозного Судии живых и мертвых: Господи, помилуй нас! Господи, помоги немощи нашей, любящий праведных и грешных милующий…»
С острою проницательностью и вместе душевною скорбью Старец замечал, что мы и Царство Небесное желали бы получить не путем борьбы и страданий, а спокойно, не обременяя себя ничем. Вот что писал он об этом настоятельнице N общины: «слышу, что некоторые сестры ушли из обители. Видно, не хватило у них терпения на узком и претрудном пути спасения. Общая у всех нас немощь: все желаем получить спасение, но с отрадою и покоем; а о спасительном пути проповедуется, что многими скорбями подобает нам войти в Царство Небесное. Потому и заповедуется во святом Евангелии: в терпении вашем спасайте души ваши, и претерпевший до конца спасётся ».
Вообще жизнь наша земная, по глубокому воззрению о. Амвросия, есть подвиг, и потому требует не покоя, а постоянной борьбы. В одном письме Старца читаем: «если настоящая жизнь наша есть не что иное, как подвиг, а подвиг не бывает без борьбы, а в борьбе человек без помощи Божией бывает немощен и не силен, то и должны мы, вместо того, чтобы унывать, к Победителю темных сил взывать: побори борющих меня. И еще: Боже, поспеши на помощь мне; Господи, не замедли помочь мне. Да возвратятся вспять и постыдятся желающие мне зла…».
Как утешительны и назидательны эти светлые мысли Оптинского Старца в наш измельчавшийся, нервный и распущенный век! При малейшем огорчении и неприятности мы готовы впасть в уныние и малодушную печаль. «Часто приходится вспоминать, — пишет о. Амвросий, — слова покойного о. игумена Антония, который говаривал: вот приезжали ко мне дочки с великими скорбями, а все эти скорби стоят того, чтобы наплевать да ногой растереть». Не таковы ли же бывают большей частью и наши мнимо великие печали, не так же ли они ничтожны и не стоят ли они действительно того, чтобы наплевать да ногой растереть? Об этом следовало бы почаще думать и серьезнее оценивать и взвешивать свои печали и огорчения.
/Журнал «Воскресный день», 1893 г., № 37/.
16. Страдания и болезни — дар Божий.
Мне нет нужды, да не считаю и приличным, со своей стороны, спрашивать вас: «Здоровы ли вы?». Как инок, я строго держусь своих правил и, пожалуй, идя вопреки законоположений мира, лучше буду спрашивать вас: «больны ли вы, друзья мои? Хвораете ли вы?». Жаль, если эти вопросы останутся без желаемого мною ответа, то есть, очень жаль, если вы всегда и постоянно здоровы!
— Ты с ума сходишь! — воскликнете. — Ты мизантроп! Здоровье — драгоценный дар Божий, а ты какую чепуху плетешь: «Жаль, если вы всегда здоровы»?
Я говорю вам, друзья, что я инок , значит, прав, если иначе , чем вы и мыслю, и говорю, и спрашиваю. Знаю, что в мире едва ли не самый употребительный вопрос и при встречах, и в письмах, и в беседах: «Как ваше здоровье?». И если в ответ мы слышим: «Здоров», — то мы с чувством вежливости приговариваем: «Очень приятно слышать!».
Само собою разумеется, да никто и не отвергает, что здоровье есть драгоценный Божий дар, но только — для праведника и для кающегося грешника, а для нераскаянного или нерадивого — дар опасный, без которого несчастный грешник мог бы быть во много раз счастливее. Кто мало-мальски знаком с духом Священного Писания и помнит слова Апостола: Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы незаконные дети, а не сыны (Евр.12, 8), — тот будет со мною заодно, тот будет защищать меня.
Кажется, на этом основании, то есть на словах апостольских, праведники нимало не дорожат и не просят себе у Господа здоровья, в сладость терпя всякую скорбь и посещение наказующей их десницы Божией, а кающиеся грешники часто вопиют даже к Богу, да наведет Он на них болезни и скорби временно и да помилует вечно. Примеров на это я могу вам представить много, если угодно.
Но знаете ли, для чего я так говорю вам? Мне хочется рассказать про одного афонского старца, который и теперь еще жив. Значит, нынешнее письмо мое может служить в некотором отношении продолжением прошедшего.
Сознайтесь сами, ведь дважды за одно и то же преступление и на земле не наказывают, так же надобно понимать и о загробном суде.
Тот, кто отстрадает здесь (разумеется, в духе смирения перед наказующей правдою Божиею и с чувством детской покорности), там, благодатью Христовой, будет совершенно оправдан.
Но горе тому, кто, не зная иных путей, кроме разврата и мирских суетностей, постоянно здоров и не понимает, что такое страдальческая жизнь! Такому лучше бы есть золу и полынь, рыдать и плакать, чем радоваться здоровью, как драгоценному дару Божию. Почему? Не меня, а святого апостола Павла об этом спрашивайте: я его слова предложил вам, к нему и обращайтесь, то есть к его назидательным посланиям.
История Церкви представляет нам удивительные образцы самоотвержения некоторых из святых. Я за лишнее считаю указывать вам на эти образцы. Если вы читаете Пролог и Четьи-Минеи, там вы найдете их. Между тем я расскажу вам, как один здешний старец долго молился Богу, чтобы Он наказал его за грехи здесь и помиловал бы там — за гробом. Непрестанный молитвенный вопль старца, наконец, проник небеса и дошел до Господа. Бог как Любовь с участием внял желанию старца и благоволил утешить его собственным Своим явлением. Однажды по обычной молитве старец прилег отдохнуть и погрузился в тихий сон. И в первое же мгновение сна он был поражен ослепительным сиянием, разлившимся по келье.
Старец боязненно осмотрелся, и взор его остановился на кресте, к которому пригвожден был Божественный Страдалец: терновый венец лежал на израненной главе Его, из рук, из ног и из ребра Его кровь струилась потоком, от лица Искупителева, от Его кроткого взора исходило удивительное сияние. Старец затрепетал от радости, пал перед Господом на колени и залился слезами…
— Что ты так горько и беспрестанно плачешь? Чего ты хочешь от Меня? — кротко спросил Спаситель.
— Господи! — воскликнул старец, умиленно скрестив на груди руки. — Ты знаешь, как я огорчил Тебя, Ты видишь, как много у меня грехов: покарай меня за них в настоящей жизни, как Тебе угодно и помилуй меня по смерти. Более ничего я не хочу, более ничего не прошу от Тебя!
— Хорошо, — отвечал Господь. — Я дам тебе дар такой же, какой дал твоему духовнику.
А духовник этого старца, надо сказать, с давних пор мучился грыжею… Видение, между тем, кончилось. Старец, сильно потрясенный чувством радости от лицезрения Господа, не пробуждаясь еще, ощутил, что его внутренность вся как будто надорвалась. Пробудившись, он обнаружил, что у него появилась огромная грыжа… Она осталась таковою навсегда и даже бандаж не помогал ему в страдальческом положении. Судите же после этого, как надобно понимать цену болезни и здоровья.
Если здоровье — драгоценный Божий дар, то нездоровье можно по справедливости назвать уж бесценным даром, потому что первое часто погружает нас в опасное самозабвение, питает страсти и требует им греховного удовлетворения, тогда как последнее, и нераскаянного грешника часто обращает на путь искреннего раскаяния и правды.
— Это так, — скажете — да терпеть-то каково?
Что ж делать! Любим грех и сладострастие — отчего же не любить и следствие их?
Если бы нам дано было видеть, что нас ждет за гробом, то, конечно, как говаривал один св. Отец, мы скорее бы согласились всю свою жизнь просидеть в келье, переполненной язвительными червями, чем пробыть хотя бы мгновение в аду.
Я думаю, слыхали вы, как один расслабленный, изнемогая в духе терпения, с воплем просил Господа прекратить его страдальческую жизнь.
— Хорошо, — сказал явившийся однажды ему Ангел — Господь по неизреченной благости Своей соизволяет на твою молитву: Он прекращает твою временную жизнь, но согласишься ли ты вместо одного года страданий на земле, которыми всякий человек, как золото в огне, искушается, пробыть три часа в аду? Твои грехи требуют очищения в страданиях собственной твоей плоти: ты должен бы еще быть в расслаблении год, потому что, как для тебя, так и для всех верующих, нет другого пути к небу, кроме крестного, проложенного безгрешным Богочеловеком. Этот путь тебе уже наскучил на земле, так испытай же, что значит ад, куда идут все грешники. Впрочем, в течение только лишь трех часов, а там — молитвами Св. Церкви будешь спасен.
Страдалец задумался: год страданий на земле — это ужасно! И он решил вытерпеть три часа. «Согласен в ад», — сказал он, наконец, Ангелу. Ангел тихо принял на свои руки его страдальческую душу и, заключив ее в преисподних ада, удалился со словами: «Через три часа явлюсь за тобой».
Господствующий повсюду мрак, теснота, долетающие звуки грешнических воплей, видение духов злобы в их адском безобразии, — всё это слилось для несчастного страдальца в невыносимый страх и томление. Он всюду видел и слышал только страдание и ни ползвука радости в необъятной бездне. Огненные глаза демонов сверкали во тьме преисподней, их исполинские тени носились пред ним, готовые сдавить его и сжечь своим геенским дыханием.
Бедный страдалец затрепетал и закричал, но на его крик и вопли адская бездна отвечала лишь замирающим вдали эхом и клокотанием геенского пламени, которое клубилось в виду несчастного. Ему казалось, что не мгновения, не часы, а годы, целые века страданий протекли уже, с минуты на минуту ждал он к себе светоносного Ангела, но Ангела всё не было…
В конце концов страдалец отчаялся в его появлении и, скрежеща зубами, застонал, заревел, что было силы, но никто не внимал его воплям. Все грешники, томившиеся в преисподней тьме, были заняты собою, своим собственным мучением, и ужасные демоны в адской радости с хохотом вскрикивали: «Вот славно! Пару и жару для долгожданных гостей!».
Наконец тихий свет ангельской славы разлился над бездною. С райскою улыбкою подступил Ангел к нашему страдальцу и спросил:
— Каково тебе, брат?
— Не думал я, что в устах ангельских может быть ложь, — прошептал едва слышным, прерывающимся от страданий голосом заключенник — ты обещал взять меня отсюда через три часа, а между тем, целые годы, целые, кажется, века протекли в моих невыразимых страданиях!..
— Помилуй, какие годы, какие века? — кротко и с улыбкою отвечал Ангел — час еще только прошел со времени нашего расставания. Тебе осталось еще два часа…
— Как два часа? — в испуге спросил страдалец — еще два часа?.. Не могу терпеть, нет силы! Если только можно, умоляю, возьми меня отсюда! Лучше на земле буду страдать до последнего дня, до самого пришествия Христова на суд, только выведи меня отсюда. Невыносимо! Пожалей меня! — со стоном воскликнул страдалец, простирая руки к светлому Ангелу.
— Пожалуй, — отвечал Ангел — Бог как Отец щедрот и утешения являет на тебе благодать Свою.
При этих словах страдалец открыл глаза и видит, что он по-прежнему на своем болезненном ложе. Все чувства его в были в крайнем изнеможении; страдания духа отозвались и в самом теле, но с той поры уже он в сладость терпел и переносил свои страдания, приводя себе на память ужас адских мучений и благодаря милующего Господа.
/«Письма святогорца…», письмо 15, Москва, 1895 г./.
17. В скорбях ищите чувство благодарения и радости о Господе.
Положите законом:
1) всякую минуту ждать неприятность, и, когда придет, встречать её, как жданную гостью;
2) когда делается что воле противное, готовое огорчить и раздражить, скорее бегите вниманием к сердцу и, сколько можете, напрягайтесь не допускать возродиться тем чувствам, напрягайтесь и молитесь. Если не допустите породиться тем чувствам, всему конец: ибо всё от чувств…
3) всякое ожидание прекращения такого порядка выбросьте из головы, а определите себя на неприятности до конца жизни. Не забудьте! Это очень важно. Если не будет этого, терпение установиться не может;
4) ко всем этим неприятностям и скорбям приложите держать любовный взор, любовный тон речи, любовное обращение…
Убедите себя, что всякою случайностью Бог испытывает вас, и, око Свое утвердив на вас, ждет, как вы поступите .
Извольте держать в мысли, когда находят скорби, что это вам Господь дорогу в Царствие Свое пролагает, или даже более — берет за руку и ведет. Поэтому не упирайтесь ногами и не кричите, а благодушно и с благодарностью переносите скорби.
В горестях благо скрыто под скорбью сердца, оттого не ощущается и не видится.
Слепота наша ничего не видящая и самолюбие слишком притязательное — одни — причины суть скорбей наших и того, что слишком болеем сердцем при неблагополучных обстоятельствах.
Неприятности же и всё, что приходится перечувствовать скорбного, переносите благодушно, и милостивый Господь вменит то в епитимию, какие всем следует нести за грехи свои по чину Церкви.
Навыкните видеть в прискорбностях милость Божию и встречайте их спокойно в преданности в волю Божию или даже с радостью. Раскройте око ума и усмотрите венец, сходящий с неба на главу вашу, если пребудете невозмутимою и спокойною.
Не одни болезни, но и всякие неприятности, не большие только, но и малейшие — все направляются Господом в пользу нашего спасения.
Господь иногда испытывает искренность служения Ему, отнимая духовные утешения, сопровождающие упражнения духовные. И когда увидит, что душа, лишенная этих утешений, не жалея себя, служит Ему усердно, возвращает ей утешения те. Старцы говорят, что не надобно пристращаться к этим утешениям или считать их достоянием своих трудов неотъемлемым, а предать их в волю Божию : принимать, когда подает Господь, и терпеть лишение их, когда отнимает.
Страждущие и с покорностью перед Богом переносящие свое скорбное житие, то же что мученики, для которых уготованы такие блага, в сравнении с которыми настоящие скорбности и ноля не стоят.
Бога благодарите за всё и приятное, и неприятное. Благодушно терпя неприятное, немножко приближаетесь к части мучеников . Зато, если роптать будете, не только от этой части далеки будете, еще и ответ дадите.
Во всех наших невзгодах не можем мы иного утешения находить, как в вере, что всё случается по воле Божией . Воля же Божия ничего для нас не хочет более спасения нашего и к этой цели направляет всё мучающееся.
Скорбеть — скорбите… только не чересчур. Всякую скорбь потопляйте в вере, что всё от Бога и всё во благо нам . И этою верою всегда дышите. («Мудрые советы…», гл. Скорби, страдания).
Так устроилось положение наше, что только теснота держит нас в настоящем строе… Как только вступим в широту, расплываемся и гибнем. Вот и царит на земле теснота, как наилучшая для нас обстановка.
Апостольский ум видит вообще в тесноте и в особых стеснительных случаях отеческую к нам любовь Божию, и о тех, которые в тесноте, судит, как о близких к Богу сынах.
Нынешние умники не вмещают слова сего, и тем погружают себя в непроглядный мрак, простертый будто бы над жизнью нашею земною. Отсюда туга, уныние, отчаяние, томление и самоубийство…
Исходная точка их омрачения та, что наша последняя цель будто на земле… Но она не на земле. На земле начало жизни — подготовительный ее период, а настоящая жизнь начнется по смерти… И особенный, исключительный способ приготовления — благодушное терпение теснот, лишений и скорбей.
Кто взглянет или будет смотреть на земную жизнь такими глазами, тот не станет убиваться, не видя в своей жизни широты и простора… а возревнует об одном: как сделать, чтобы теснота принесла наилучший плод, вкушение которого отсрочивается до будущей жизни. («Мудрые советы…», гл. Ищущим утешения в скорбях).
Свт. Феофан Затворник.
18. Как смотрели Святые Отцы на телесные болезни?
Во время болезни полезно утешать себя размышлением о том, с какою целью Бог попускает болезни, какая от них польза для страдальцев, которые разумно переносят их. Лучшим для этого пособием могут служить рассказы из жизни св. подвижников. — Предлагаем здесь несколько.
Один старец говорил: «если овладеет тобою слабость тела, то не малодушествуй. Ибо если Господь хочет, чтобы ты был слаб телом, то кто ты, что с огорчением принимаешь это? Не Сам ли Он за тебя печется обо всём? Неужели ты без Него живешь? Потому переноси терпеливо и проси Его, чтобы даровал тебе полезное, т. е. чего Он хочет, то и делай и сиди с терпением, вкушая с любовью, что имеешь».
Феодор, ученик Пахомия Великого, сильно страдал головою и просил авву Пахомия, чтобы он своими молитвами облегчил его болезнь. Авва Пахомий говорит ему: «Неужели ты думаешь, сын мой, что кому-нибудь приключается болезнь или страдание без попущения Божия? Потому переноси болезнь и имей терпение в смирении. Когда Бог захочет, подаст тебе здравие. А если захочет дальше испытать тебя, будь благодарен, как Иов благословлял Бога, и получишь от Христа большое успокоение. Хорошо воздержание и пребывание в молитве; но недугующий получит большую награду, если пребудет великодушен и терпелив; и не надейся на лекарства больше, нежели на Бога, будто Он не может даровать здравие».
Святой Афанасий Великий, пришедши к св. Нифонту, лежавшему на смертном одре и сев возле него, спросил его: «Отче, есть ли какая польза от болезни человеку или нет?». — Святой Нифонт отвечал: «Как золото, когда его жгут на огне, отлагает ржавчину, так и человек, болея, очищается от грехов своих». (Четьи-Минея).
Святая Синклитикия говорила: «Много у диавола острых орудий. Когда не победил он душу бедностью, — приносит богатство к обольщению. Не одолел ее обидами и поношениями, — расточает на нее похвалы и славу. Побежден здравием человека, тело его поражает болезнями. Ибо, не могши обольстить его удовольствиями, покушается совратить душу невольными трудами, поражает человека тяжкими болезнями с тем, чтобы через это в нерадивых помрачить любовь к Богу. Но всякий раз, когда поражается тело твое, или воспламеняется сильною горячкою, также томится несносною жаждою, — если ты грешник, то переноси это, воспоминая о будущем наказании, о вечном огне и казни по суду, — и не пренебрегай настоящими (наказаниями) (Евр. 12, 5) , но радуйся, что Бог посетил тебя, и повторяй это прекрасное изречение: Научая наказал меня Господь, смерти же не предал меня (пс. 117, 18). Ты железо, — и огонь очистит твою ржавчину. Если ты, будучи праведным, впал в болезнь, то через это от меньшего преуспеваешь на большее. Ты золото, — и через огонь соделался чище. Дан ангел сатаны плоти твоей (2Кор. 12, 7) , — торжествуй, смотри, кому ты уподобился? Ты удостоился части Павловой! Ты искушаешься горячкою? наказуешься простудою? Но Писание говорит: прошли мы сквозь огонь и воду, — и за тем уготовано упокоение (пс. 65, 12). Достиг ты первого, ожидай и второго. Успевая в добродетели, повторяй слова св. Давида, который сказал: нищ и убог и страдаю я (пс. 68, 30). Эта троякая скорбь соделает тебя совершенным. Ибо Псалмопевец говорит: В скорби Ты дал мне великодушие (пс. 4, 2)».
«Когда болезнь тяготит нас, то не надо скорбеть нам о том, что по немощи и болезни тела мы не можем стоять на молитве и воспевать псалмы устами. Ибо всё это служит к истреблению похотений; а и пост и земные поклоны предписаны нам для побеждения гнусных удовольствий. А что болезнь подавляет эти страсти, об этом излишне говорить. Подлинно излишне; ибо ею, как сильнейшим и острейшим лекарством, уничтожаются гибельные обнаружения болезни, — и в том состоит подвиг, чтобы терпеть в болезнях и воссылать благодарственные песни к всеблагому Богу. Лишаемся ли мы очей? — Перенесем это без отягощения; ибо через это мы лишаемся органов ненасытности, и просвещаемся внутренними очами. Оглохли ли мы? Будем благодарить Бога, что мы совершенно потеряли суетный слух. Руками ли ослабели? — Но мы имеем внутри себя руки, уготованные на борьбу со врагом. Немощь объемлет всё тело? Но от этого напротив возрастает здравие по внутреннему человеку». (Древний патерик).
Святой Лествичник говорит: «болезнь посылается иногда для очищения согрешений, а иногда для того, чтобы смирить возношение. Благий наш и всеблагий Владыка и Господь, видя, что кто-нибудь весьма ленив к подвигам, смиряет плоть его недугом, как отраднейшим подвижничеством, а иногда очищает и душу от лукавых страстей и помыслов». (Лествица, слово 26, гл. 54-55).
Святой Исаак Сирианин говорит: «когда изнемогаешь, говори: «Блажен сподобившийся быть искушенным от Бога в том, за что наследуем жизнь». Ибо недуги посылает Бог для здравия души. Некто из святых сказал: «Замечал я, что монаху, который не работает благоугодно Господу и не подвизается ревностно о спасении души своей, но нерадиво обучается добродетелям, непременно попускается Богом впадать в искушения, чтобы не оставался он праздным, и от многой своей праздности не уклонился в худшее». Посему-то Бог ввергает в искушения ленивых и нерадивых, чтобы помышляли они об искушениях, а не о суетном. Творит же сие Бог всегда с любящими Его, чтобы вразумить, умудрить и научить их воле Своей. И когда будут умолять Его, нескоро внемлет им, пока не изнемогут и пока твердо не уразумеют, что за нерадение и за леность их приключилось с ними это» (Слово 57).
Святой Варсонофий Великий говорит: «Здоровье же и страдание тела зависит от Бога, Который сказал: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю, и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей (Втор. 32, 39). Итак, как Богу угодно, то Он подает здоровье через врача; и когда угодно, одним словом (Своим). Продолжительность же и непродолжительность страдания есть также дело предведения Божия, и потому те, которые совершенно предали себя Богу, не заботятся, но Бог творит с ними, что Ему угодно и им полезно» (отв. 522).
Святой Варсонофий так утешал нетерпеливого больного брата: «Сын мой! потерпим скорбь с благодарением, чтобы милость Божия низошла на нас изобильно. И не будем отягощаться (скорбью), чтобы уныние не пленило нас, ибо это начало погибели. Помни, чадо, что претерпевший до конца спасется (Мф. 24, 13).
Сын мой! и болезнь бывает к испытанию, а испытание приводит к искусству. Муж, не испытанный искушениями, не искусен. Испытанный же бедствиями бывает искусен, как и золото очищенное огнем. Искусство приводит человека к упованию, упование же не посрамит (Рим. 5, 4- 5 ).
Да не расслабит же враг богоугодного намерения твоего, и да не поколеблет веры твоей во Св. Троицу. Скажи мне, как ты пострадал, что так ослабеваешь? Вспоминай слова Апостола:
Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха, и забыли утешение , которое предлагается вам, как сынам: сын мой! не пренебрегай наказания Господня, и не унывай, когда Он обличает тебя. Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами. Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец? Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы незаконные дети, а не сыны (Евр. 12, 4-8). Если с благодарением терпишь скорбь, то ты соделался сыном. А когда ослабеешь, то будешь незаконным сыном » (отв. 619).
Один брат в монастыре аввы Серида, близ Газы в Палестине, когда впал в болезнь и не в силах был терпеть страдания, просил Великого старца Варсонофия молиться за него и помочь ему. Святой Варсонофий говорил ему: «возлюбленный о Господе! Будучи уверен в тебе, по духовной любви моей к тебе о Христе, открываю тебе тайны Божии. Ты знаешь и убежден в том, что я день и ночь молю Бога, да спасет Он нас от лукавого и введет в Царствие Свое вечное. И когда, по обыкновению, начал я молить Бога о тебе, Он сказал мне: «оставь, да испытаю его для пользы души его, и да откроется через телесное страдание, каково терпение его, и что он должен наследовать за мольбы и труды» (отв. 510).
«Мирской брат Великого старца Варсонофия, будучи и сам уже стар, пришедши к нему в монастырь, отрекся от мира и, впадши в водяную болезнь, просил Великого Старца помолиться о его болезни. Святой Варсонофий отвечал ему так: «болезнь эта постигла тебя для того, чтобы ты не отошел к Богу бесплодным. Итак, если потерпишь и будешь благодарить Бога, то она вменится тебе вместо подвигов, так как ты недолго пробыл в иноческом образе. Отчасти же скорбь эта постигла тебя и за то, что ты счел меня, ничтожного, и себя значащими нечто: меня — как великого человека, себя — как брата такому человеку, а не знаешь того, что мы — чада преступления Адамова, земля и пепел. Благодари же Бога, приведшего тебя в такое состояние» (отв. 345).
Один старец просил Великого старца Варсонофия помолиться о выздоровлении аввы Серида, игумена Палестинского монастыря близ Газы; св. Варсонофий говорил ему: «О здоровье сына моего могли бы помолиться Богу некоторые из находящихся здесь Святых (о чём я и известил его), чтобы он не был болен ни одного дня, — и это исполнилось бы; но тогда он не получил бы плодов терпения. Разве он не знает, что претерпел я? — болезни, горячки, скорби, пока пришел в это благонадежное пристанище. Болезнь эта весьма полезна ему для терпения и благодарения» (отв. 130).
По этой, конечно, причине авва Серид, как он открылся своей братии для их пользы, хотя жестоко страдал горячкою, но не молил Бога подать ему здоровье или облегчить его от болезни, а только даровать ему терпение и благодарение (отв. 573).
Некоторые из старцев общежития аввы Серида спросили Великого старца Варсонофия: «вы сказали нам, что вы умоляете Владыку Бога оставить после вас блаженного авву Серида; отчего же Бог, исполняющий волю боящихся Его, взял авву прежде вас? Почему Бог утаивает иногда и от Святых дела Свои? И от чего на теле аввы Серида, перед его кончиною, появились струпы, подобные горящим углям, огневики? — Святой Варсонофий отвечал. — Как некогда сказано было авве Антонию Великому: это судьбы Божии, ты не можешь уразуметь их; так должно разуметь и об этом. Что касается углевидных струпов, называемых огневиками, и преставления аввы Серида, то он получил славу сверх меры от людей и от Бога. Но чтобы люди не обоготворяли его (ибо по истине он был причастником Св. Духа и совершенства), Бог через это (болезнь) угасил славу человеческую, чтобы вполне умножилась слава Божия. Достигши такой меры, он не мог более заботиться о земных вещах, а равно, находясь посреди людей, не мог избавиться от этого, и потому Бог взял его. Что же касается до нас, то мы ожидали, что будет так, как мы полагали; а случилось по воле Бога, превосходящего (наши мысли) Промыслом спасения. Впрочем, человек не должен исследовать непостижимого, но всякую мысль и всякое благое дело возлагать на Имеющего власть, да будет по воле Его» (отв. 605).
Один брат спросил Великого Старца, должно ли употреблять врачевания в болезни. Святой Варсонофий отвечал: «те, которые прибегают к врачам и которые не прибегают к ним, поступают так в надежде на Бога. Прибегающие говорят: «во имя Господне вверяем себя врачам, да через них Бог подаст нам исцеление». А не прибегающие, в надежде на имя Его не прибегают к ним, и Он врачует их. Итак, если ты употребишь (врачевание), — не согрешишь; а когда не употребишь, не высокомудрствуй. Знай же, что хотя ты и ко врачам прибегнешь, но будет лишь то, что угодно воле Божией. Если же хочешь, то держи (в памяти) слово (св. Пророка) Илии, которое он говорил: с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь (4Цар. 1; 4, 16) , и будешь тогда без попечения» (отв. 505). Из этого наставления видно, что во всякой трудной болезни лучше ожидать смерти, поэтому надо заблаговременно приготовиться к ней. (Афонский листок № 246).
19. Через скорби — во Святой Покой.
Добро ли нам кто-нибудь сделает или злое потерпим от кого-нибудь, мы должны взирать горе и благодарить Бога за всё случающееся с нами, всегда укоряя самих себя и говоря, как сказали отцы, что если случится с нами нечто доброе, то это дело Божия промысла, а если злое, то это грехи наши, ибо поистине все, что мы ни терпим, терпим за грехи наши.
Святые если и страдают, то страдают за имя Божье, или для того, чтобы обнаружились добродетели их на пользу многим, или для того, чтобы умножились венцы и награды их от Бога.
Иной радуется, когда его оскорбляют, но потому, что имеет в виду награду от Бога. Сей принадлежит к искореняющим страсть, но неразумно.
Другой радуется, получая оскорбления, и думает, что он должен был претерпеть оскорбления, потому что сам он подал повод к тому, — сей разумно искореняет страсть.
Ибо принимать оскорбление, возлагать вину на себя и почитать все находящее на нас за наше собственное есть дело разума,
потому что
каждый молящийся Богу: «Господи, дай мне смирение», должен знать, что он просит Бога, дабы Он послал ему кого-нибудь оскорбить его.
Другой не только радуется, когда его оскорбляют, и почитает виновным самого себя, но и сожалеет о смущении оскорбившего его. Бог да введет нас в таковое устроение.
Есть некоторые неразумные люди, до того изнемогающие при случающихся скорбях, что они отказываются и от самой жизни и считают сладкою смерть, лишь бы только избавиться от скорбей, болезней и напастей на земле, но это происходит от малодушия и многого неразумия, ибо таковые не знают той страшной нужды, которая встречает нас по исходе души из тела.
Вот что повествуется в книге «Отечник»: один весьма ревностный брат спросил некоего старца: «Отчего душа моя желает смерти?». Старец отвечал ему: «Оттого, что ты избегаешь скорби и не знаешь, что грядущая скорбь гораздо тяжелее здешней».
И другой также спросил старца: «Отчего я впадаю в беспечность и уныние, пребывая в келии моей?». Старец сказал ему: «Оттого, что ты не узнал еще ни ожидаемого покоя, ни будущего мучения, ибо если бы ты достоверно знал это, то, хотя бы келия твоя была бы полна червей, так что ты стоял бы в них по самую шею, ты стерпел бы это не расслабевая».
Но мы спя хотим спастись и потому изнемогаем в скорбях, тогда как мы должны были бы благодарить Бога и считать себя блаженными, что сподобляемся немного поскорбеть здесь, дабы там обрести малый покой.
Душа человека, когда перестанет исполнять грехи на самом деле, сперва должна потрудиться в подвигах и многих скорбях и так через скорби войти во святой покой: ибо «многими скорбями подобает нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14, 22).
Скорби привлекают душе милость Божию, подобно тому как ветры приносят благодатный дождь.
Нерадение, беспечность и покой земной расслабляют и рассеивают душу, искушения же, напротив, скрепляют и соединяют с Богом, как говорит Пророк: «Господи, в скорби я вспомнил о Тебе»,
посему-то нам не должно ни смущаться, ни унывать в искушениях, а надобно терпеть и благодарить Бога в скорбях и всегда молиться Ему со смирением, чтобы Он сотворил милость с немощию нашею и покрыл нас от всякого искушения во славу Его. (Выдержки).
Преп. авва Дорофей
20. Многолетний страдалец Михаил.
В великом сонме избранников Благодати в новые века русской жизни есть несколько таких лиц, которые, по воле Христа Спасителя, шли необыкновенным путем. Это были многолетние страдальцы, в тяжелом мучительном недуге проявлявшие дивное терпение и тем учившие других смиренному несению своего креста. Таким-то избранником Божьим был и Михаил Иванович Безруков, о котором мы и скажем далее то, что стало известным о его жизни от неложных очевидцев этого подвижничества, великого в своем терпении и смирении.
В половине прошлого столетия, в Уфимской губернии, в селе Макарове, среди крепостных Осоргиных, жили крестьяне Иван и Екатерина Безруковы. Это были неграмотные поселяне, но люди благочестивые, скромные, трудолюбивые. Они проводили время в трудах по барщине и безропотно несли неправды управителей. Смиренные, они были приветливы и радушно принимали каждого бедняка. В семье у них было два сына и три дочери. По времени дети выросли и были устроены. Старший сын поженился и было ему отцом устроено отдельное хозяйство: он зажил своим домом. Постепенно были выданы и все три дочери за хороших людей. Господа любили Ивана, который часто прислуживал, чем мог, и в барском доме. Только младшего сына не привел Господь устроить Ивану. Он скончался мирно, когда младшему сыну шел 14 год.
Младший в семье Михаил родился в ноябре 1846 г. Очевидно было с малых лет в этом мальчике что-то особенное. Как отец его Иван Васильевич и мать Екатерина Семеновна, так и все соседи любили Михаила: он невольно располагал к себе всех своим приветственным тихим нравом и готовностью каждому услужить скромно, честно, бескорыстно. Оставшись молодым, по смерти отца, Михаил все свои силы приложил к тому, чтобы не уронить отцовское хозяйство и с раннего утра до поздней ночи трудился по хозяйству, в праздники ходя в храм Божий, хотя и не всегда: так увлекала его забота и работа. Он был крепкого сложения, красивый собою. Когда ему исполнилось 18 лет, мать и сродники задумали его женить и выбрали ему хорошую невесту, по имени Евдокию, девушку из того же села.
Охотно шла замуж за Михаила Евдокия, девушка статная, красивая, богобоязненная, целомудренная.
Всем сердцем и всею юною душой она полюбила своего жениха и в твердой преданности в Божью волю стала с ним под венец. Радовалась мать, видя счастье детей. Незаметно промчались три отрадных года счастливой жизни: ведь в счастье время летит незаметно. Усердно работал молодой хозяин со своею любящею женою. И в праздники работал он, забывая порою и про храм и молитву. Но непрочно наше счастье земное: не здесь, в юдоли печальной, не на скорбной земле, где так много неправды, и слезы так льются обильно порою, а на небесах истинное счастье человека. И скоро там, где было счастье и мир и покой жизни честной, трудовой, грянуло крепкое горе. Низко-низко пригнуло оно к земле молодых супругов. Один за другим рождались у них и скоро умирали трое деток, а это были лишь первые вестники великого горя, которое налегло на них до конца жизни.
Однажды, на Николин день 1867 г., Михаил в праздник поехал на пашню и повез воз сена домой. Воз несколько раз пружился, а Михаил все поднимал и поднимал его и до крайности изнемог. А когда приехал домой, сгоряча выпил целый ковш воды, и вскоре же почувствовал себя неладно. Стал болеть и болеть: Великим постом он совсем уже оставил работу и слег. Около года прошло, никакие свои домашние средства не помогали. К концу первого года болезни постепенно, с страшною ломотой стало сводить у него руки и ноги. Возили его в Уфу к докторам, но помощи не было. Когда там Михаил был в приемном покое, ему повиделось, что вышел красивый молодой человек с крестообразно по плечам препоясанным голубым поясом, как бы ангел, который осмотрел его и сказал: «поезжай, молодец, домой, нет для тебя здесь лекарства. Терпи»! Когда Михаил потом стал говорить бывшим тут служащим больницы — про этого человека, все удивились, не зная такого, поискали и никого не нашли… Отвезли назад Михаила и начались годы долгих страданий. По всему телу у него пошли нарывы, они назревали, лопались и тяжелое зловоние распространялось около больного. Мимо дома его нельзя было проходить: так сильно было зловоние. Подошвы ног его превратились в сплошной струп, гноящийся и смердящий. Руки пригнулись, торчал лишь вверх один указательный палец левой руки. Ноги свело; зубы стиснуло и без помощи других не мог страдалец и капли воды принять…
От долгого лежания образовались пролежни; в них закишели червяки… Но тут-то и обнаружилась сила Божия в немощи человеческой!..
Тяжелый крест выпал на долю бедной Евдокии. Но не упала она под бременем креста, не дала безумия Богу (не возроптала). Тяжело и безотрадно было положение больного. Пробовали еще свозить его в г. Белебей. Там у местных врачей помощи не нашли. Была там одна женщина — знахарка, лечившая травами, но и она ничего не могла сделать. Жалея несчастного, она под видом лекарства дала ему яд, но тот не подействовал.
Положение было ужасное. «Здоровье и силы его таяли, как свеча горящая. Стал и мозг из костей сочиться — бежать, как белок. Михаил мог лежать только на голых досках. Ни лица вымыть, ни рук невозможно было из-за ран. Далеко на улицу неслись стоны страдальца, но никто не шел к нему: все обегали его, точно зачумленного. Не оставили его только родная мать, да красавица — молодая жена. Со слезами ходила за ним мать и часто, глядя на него и плача, говаривала тогда: «То не мой Мишенька лежит, то мое сердечушко болит»… Смиренная Евдокия, вся отдавшись покорно святому подвигу, ухаживала за страдальцем, и трудно представить, что перенесла эта подвижница в свою горе-горькую жизнь тяжелую.
Мать отправилась в Бирск к старцу Косьме Ивановичу и у него просила помощи. Благочестивый старичек утешил скорбящую, а больному же дал такое наставление: «Раб Божий! Умоляю я тебя: будь братом — послушайся; послушайся моего совета. Предай себя воле Божией. Потерпи три месяца, а я помолюсь истинному Врачу душ и телес наших, Господу Иисусу Христу и Пречистой Его Матери. Милость Божия не оставит тебя. Будь раб своего Владыки — ходи в заповедях Его, и избавишься от болезни телесной и душевной. Помни слова Господа: Иго Мое благо и бремя Мое легко есть». Этот завет, каракульками старческими написанный на клочке грязной бумаги, был живительным бальзамом для изболевшей души. Раз прочитали родные эти дорогие слова. Почти ничего не понял Михаил. Прочитали второй, третий раз… Точно луч солнца пронзил тучу отчаянной печали. Слезы жены и матери ударили по сердцу Михаила. Он заплакал и дивное изменение, по молитвам старца Косьмы Ивановича, произошло в нем. Гордая воля озлобленного человека пала и смирилась душа пред Христом… Понял Божье призвание — нести смиренно крест недуга своего — страдалец, и уже никто не слышал от него слова ропота.
С той поры муж-страдалец стал опорою — утешением. Ни слова ропота никто не слыхал от него более: всех он уговаривал смиряться пред Господом. А положение его жены было тяжелое. Уходила молодость. Горе и труд давно смыли земную красоту ее, надорвались силы в непомерных трудах. Она, бедная, своими трудами кормила не только мужа, но еще старушку свекровь. Сколько ни билась одинокая работница, хозяйство стало приходить в расстройство: ненадолго можно было ей отходить от больного на работу. Постепенно пришлось распродать хозяйство. Пришло горькое время, когда и последнюю коровку увели со двора. Когда Михаил смирился под крепкую руку Божью, нестерпимые боли ослабли. Но здоровье не возвращалось. Когда Косьму Ивановича спрашивали: почему это такая болезнь постигла Михаила, тот отвечал: «Бог его от грехов спасает». Видно не было бы на пользу ему здоровье. А через болезнь, не только он, и жена и мать его стяжали светлые венцы за терпение и очистились духом, и многие-многие получили спасительные уроки и наставления, и научились терпеть скорби.
Не вдруг внутренне смирилась и жена и привыкла к терпению безропотному. К тому же враг рода человеческого возмущал ее душу. Михаил был совсем беспомощен. Не мог от клопов и от мухи отбиться он — этот некогда мужичок-силач. И когда ночью мухи обижали его, он не мог их согнать. Слабо застонет лишь и чуткая на сон бедная Евдокия Никифоровна встает и освобождает его от мучителей. Порою прорывалось и в ней горькое и невольное чувство ропота: поворчит бывало. Но Михаил как запоет тихо: «Заступница усердная», смолкнет и Евдокия и оба поплачут в тишине ночной. Измученная мать его со слезами просила Господа развязать его руки, хотя на столько, чтобы мог мух сгонять. И Господь услышал этот вопль изболевшегося сердца: руки у Михаила немного стали шевелиться. Тяжело было бедному в рабочую пору. Евдокии приходилось снискивать кусок хлеба, и она иногда нанималась жать, покосить, кое-что иное поделать и заработать копейку на несчастного мужа.
Тогда она уходила из дома и замыкала двери. К пальцу страдальца привязывала она платок и так он отгонял мух, которые, как известно, особенно льнуть к гною и ранам. Ни пить, ни двинуться не мог тогда он и тихо переносил тяжелую муку. Однажды на работе тревожно было на сердце у Евдокии. Не стерпела и побежала проведать мужа. Приходит и застает его еле живым. Платок, толстый, упал ему на лицо и Михаил, еще минута-две, совсем задохнулся бы. Горько поплакали оба, утешились молитвою и преданностью на волю Божию. Не приходилось и на минуту одного оставлять бедняка. А благодетелей не было, и бедность, страшная бедность угнетала и так измученных страдальцев. Смирились оба они под крепкую Божью руку. После этого случая Евдокия, когда шла на работу, тащила на тележке и мужа с собою. Не раз, по окончании работы, Михаил говаривал: «оставь меня на ночь-то на поле: кому я нужен». «Нет», отвечала она, «тебя звери съесть могут; Богу ответ дать придется». И истомленная тащила обратно дорогую ношу. Единственное утешение было для обоих несчастных — помолиться в Божьем храме. Но и это давалось не без труда. Михаил особенно нуждался в молитве в храме, потому что оба они с женой были люди безграмотные. А его к тому же мучили своими искушениями бесы. Тяжелую брань вынес с ними страдалец. Молитва Иисусова и Божией Матери были надежными ему средствами в этой борьбе, из которой он силою Христовою вышел победителем. Матерь Божия укрепляла их. Однажды он удостоился слышать от Ее иконы глас: терпи!
Сельцо Осоргиных, где сначала жил Михаил, было в версте от храма Макаровского и Михаилу редко было возможно бывать в храме. По времени они перебрались в другое село Ерлыково, куда переселились многие однодеревенцы, за сорок верст от прежнего. Здесь они жили в доме одного крестьянина. Подле был близко Божий храм и Михаил и Евдокия отдыхали душою под святою его сенью. Священник там был — пастырь добрый. Он часто навещал их и подолгу беседовал, утешая и наставляя их на крестном пути жизни. Но не стерпел враг рода человеческого и этого. Крестьянину не захотелось отдавать дом, и он выгнал Михаила и Евдокию. Те перебрались в деревню Самодуровку, где кое-как купили бедную лачугу, без крыльца, и со многими щелями. Здесь в голоде, холоде, в снегу — по зимам, жили они долго. Изба топилась по черному: можно себе представить, как легко было лежать Михаилу. Тут их постигло новое горе. Старушка мать скончалась. Остались супруги вдвоем. Через год с небольшим они снова водворились в Осоргином, где при помощи благодетелей купили избушку, которую за лето и поустроили. Последнее время своей жизни они провели в селе Воздвиженском, до конца жизни смиренно неся оба свой тяжелый крест.
Но когда дух страдальца очистился, Господь явил его избранником Своей милости страждущим людям. Этот полумертвец был источником жизни и счастья для здоровых телом, но больных душою людей. Он светил и сиял светом подвига своего в течение многих лет, и многие люди через него утвердились на пути добродетелей и научились смиренно нести крест и в преданности Божьей воле находить себе истинное счастье на земле. Михаил очень любил храм Божий и, когда только можно было, Евдокия возила его в храм, сначала на тележке, а потом на подаренной добрыми людьми коляске. В 1897 г. один Уфимский благодетель пожертвовал Михаилу 200 р. на постройку келлии вместо убогой лачужки. Михаил же эти деньги отдал на ремонт храма. Когда купец узнал про это, умилился и выстроил Михаилу новую келлию сам. В 1898 г. была закончена постройкою новая келлия Михаила из двух комнат, куда перебрались они и стали жить по-прежнему в молитве и терпении…
Но время острой нужды миновало. И Евдокии, этой беззаветной жене — сестре милосердия настал час другого труда, не менее тяжелого, чем прежний. Долго они жили в бедноте и близкие и сродники присмотрелись к ним и — не помогали им, как будто это так и следовало. Но вот приехало на новые места одно семейство. Увидали страждущую чету и решили с первого посева частичку земли засевать для них. Посеяли, и эта полоска дала обильный урожай. Примеру их стали следовать и другие. Пришло время воли Божией и слепые глаза ближних открылись на то, что первыми увидели пришельцы издалека. Когда не стало нужды, не стало отбою и от посетителей. Народ повалил к страдальцу… Он лежал в комнате на доске. Боли поутихли, и он уже мог совершать свое великое служение народу. Покрытый чистою простынею, лежал он лицом против образа Божией Матери Казанской, особенно умилительно, и его молитвенное состояние было постоянным. В молитве теплилась его душа, и светом этого молитвенного тепла он согревал души тех, кто, гонимый горем, шел разделить его со страдальцем. К нему влекло народ потому, что каждому он давал такой совет и наставление, такое утешение, какое мог дать только человек, глубоко пострадавший всю жизнь и почивший всецело во Христе. Шли к нему и простецы, шли и образованные, миряне и духовные. 0тец Иоанн Кронштадтский, когда к нему прибывали жители этой местности, не раз говаривал: зачем идете, когда у вас есть человек богоугодный, Михаил Иванович?! К нему обращайтесь! С плачущими Михаил Иванович плакал, с горюющими горевал. Утешал печальных, указывал исходы в затруднительных обстоятельствах жизни, вразумлял заблуждающихся. Давая советы и наставления, Михаил Иванович прежде и главнее всего советовал очищать себя покаянием перед священником и молиться усердно Богу. В радости предостерегал от гордости и самонадеянности, а в горе от отчаяния. Он лжи и осуждения не терпел, как не одобрял и дерзкого заглядывания в будущее .
Раз два купца стали просить его совета и о том, что будет с ними. Михаил советовал отдаться на волю Господню и терпеть то, что их постигнет и не любопытствовать о будущем. Прошло немного времени и всё сбылось как он им говорил. Пораженные этим, купцы раскаялись в своем поведении и подарили ему коляску. Но не сразу и не сам самовольно вступил Михаил Иванович на такой подвиг — молиться за людей и давать советы. К нему прибыла одна купчиха и просила его помолиться о ней. Михаил стал было отрекаться, но когда она сказала ему, что так ей велел сделать о. Иоанн Кронштадтский, он с трепетом помолился, и Господь по его молитве послал той просимое исцеление. Сила нравственного просветления его была так велика, что не только он видел тайное, например, когда утаивали что-либо от него, но и самые бесы трепетали его молитвы. Одну молодую женщину издалека привели к Михаилу и с трудом подволокли к нему. Она визжала свиньею, лаяла собакою, руками рвала землю, корчилась, кричала: не выйдем, нас семеро, шесть лет живем… Когда же Михаил помолился, направил на исповедь и к Св. Причастию, больная навсегда освободилась от мучителей-демонов. Сила молитвы его была так велика, что даже целые местности избавлялись от невзгод.
Советуя трудиться и молиться, Михаил Иванович от непосильных подвигов удерживал людей особенно твердо. Один собрался в монастырь и пришел к нему за советом. Михаил дал такой совет: сходи и поживи, да посмотри: ведь там в гущу кладут. Вытерпишь ли? По времени человек тот приходит и жалуется на монастырские непорядки, что там курят и т. п.. Кто там курит? настоятель что ли?.. Нет, отвечает тот. А если нет, то нечего и смущаться: кто так поступает тот и не монах! А ты живи и слушай только настоятеля, и будет тебе хорошо. Раз женщина задумала отдать в монастырь молодую дочь, не справляясь с ее желанием. Что ты, сказал ей Михаил, ведь и скотинку сразу не запирают в неволю: других избодет и сама убьется!.. Особенно старался он водворить мир в семьях. Приходит к нему раз женщина и плачет на свекровь, что жить не дает. Не она не дает, а ты сама портишь житье. Чуть что и бежишь к людям и грешишь языком! А ты смолчи и скоро всё будет хорошо. Молодица с любовью послушалась совета, стала сдерживаться, и в семье скоро водворился радостный мир и совет. Бедняки и сироты находили у них родной кров. Когда настала пора служению люду православному для Михаила, Евдокия сердцем поняла свой новый долг. И служила, что родная, она посетителям мужа. Когда она освободилась от нужды работать, на склоне лет стала учиться грамоте от девушки сиротки, ими призренной. Научилась скоро читать Псалтирь и акафисты и стала постоянно читать их мужу. Плакал слезами умиления Михаил, слушая чтение жены и любовно поправлял неопытную сначала чтицу. Когда та, бывало, ошибется, он и скажет: Дуня, что-то точно неясно! Ну-ка, прочти еще. Та и поправится; а порою и сам подскажет: на память он всё запомнил за долгие годы лежания.
Он же был наставником и на добрую подвижническую жизнь иноческую. Когда его ученицы-монахини прибывали к нему и жаловались на трудность монастырской жизни, он утешал и часто говаривал: «Царствие Божие силою берется и понуждающие себя восхищают его…».
Так совершил свое течение Михаил и его верная спутница, на тернистом пути жизни к блаженной вечности, Евдокия. Велик подвиг его. В таком новом краю, где столько языческой тьмы, где «Магометово болото». Это был светоч Православия, опора русскому мужичку. Велик подвиг и Евдокии. Она своею супружескою верностью высоко-высоко подняла в глазах народа имя женщины христианки, что весьма важно.
В 1903 году Михаил простился и стал таять, как свеча. Своевременно он был исповедан и приобщен Св. Христовых Таин. Накануне кончины, видя, как его Дуня не пьет и не ест, скорбит о разлуке, он велел поставить самовар и почти насильно убедил ее попить чайку и подкрепиться. В ночь на 27 января он всё спрашивал: скоро ли шесть часов? Жена же спрашивала: почему это надо ему знать? Тот отвечал: я жду милости тогда и благодати Божьей. Со всеми он простился и тихо, мирно исстрадавшаяся и очищенная душа его легко оставила свою бренную оболочку.
30 января 1904 года благоговейно предали погребению кости страдальца. Кончилась его страдальческая жизнь земная и служение видимое, но не кончилось его служение духовное.
/Из книги «Райские цветы с Русской земли»/.
21. Господь любит вас…
Бог послал болезнь. Благодарите Господа, потому что все, что от Господа бывает, к добру. Если чувствуете и видите, что сами виноваты, то начните с раскаяния и жаления пред Богом, что не поберегли дар здоровья, Им Вам данный. А потом все же сведите к тому, что болезнь — от Господа, ибо всякое стечение обстоятельств от Господа есть и случайно ничего не бывает. И вслед за этим опять благодарите Господа.
Болезнь смиряет, умягчает душу и облегчает ее тяжесть обычную от многих забот. «Как молиться во время болезней?» Молиться о выздоровлении нет греха. Но надо прибавлять: если изволишь, Господи! Полная покорность Господу, с покорным принятием посылаемого как блага от Господа Благого, и мир душе дает… и Господа умилостивляет… И Он или оздравит, или утешением исполнит, несмотря на прискорбность положения.
Есть болезни, на исцеление которых Господь налагает запрет, когда видит, что болезнь нужнее для спасения, чем здоровье. Не могу сказать, чтобы это не имело места в отношении ко мне.
Не только все предайте в руки Господа, но еще благодушествуйте, радуйтесь, благодарите. Верно, есть что из Вас выбить — и вот Господь направил на Вас столько молотков, которые и колотят Вас со всех сторон. Не мешайте же им своим серчанием, противлением, недовольством. Дайте им свободу, пусть, не стесняясь ничем, совершают над Вами и в Вас дело Божие, к которому Господом приставлены для спасения Вашего.
Господь любит Вас и взял Вас в руки, чтобы вытеснить из Вас все негожее. Как прачка мнет, трет и колотит белье, чтобы убелить его, так Господь трет, мнет и колотит Вас, чтобы убелить Вас и приготовить к наследию Царствия Своего, куда не войдет ничто нечистое. Так взирайте на свое положение и утвердитесь в нем и Господу молитесь, чтобы Он утвердил в Вас такое воззрение и углубил.
Затем с радостию принимайте всякую неприятность, как врачество, подносимое Самим Господом. На окружающих Вас смотрите как на орудия Божия во благо Вам и за ними всегда зрите руку Божию, Вам благодеющую. И за всё говорите: «Слава Тебе, Господи!». Но старайтесь, чтобы это было не на языке только и в мысли, а и в чувстве. Молитесь, чтобы Господь и чувствовать так дал.
Болезни вместо епитимий идут. Терпите благодушно: они будут как мыло у прачек. В церковь не ходите?.. (По болезни.) Дома почаще взывайте к Богу! Очень жалею об усилении Ваших немощей. Но в утешение Вам что сказать? Терпите да терпите!
И еще: благодушествуйте! Восставьте веру в то, что все от Бога и все во благо нам, хоть мы ясно того не видим. К невидимому-то и потребна вера, а к видимому — к чему вера? Господь да смилуется над Вами! Господь да утешит Вас утешением внутренним — невидимым. Господь да уврачует Вас, и Матерь Его Премилосердная, и Ангел-Хранитель.
Поминайте страждущих и утешайтесь их терпением. Поминайте гонимых, мучимых и теснимых и их терпением воодушевляйтесь. Благослови Вас Господи! Господь близ нас и Богоматерь, и Hебо со скорыми помощниками объемлет нас. А болеть все же болеем и исхода не видим. Неужели это случайно?! Неужели они не видят?! И видя, неужели не состраждут и не порываются помочь?! И видят, и состраждут, и готовы помочь — и все же оставляют нас томиться. Если они — вся любовь, то всё, конечно, допускают это не по неприязни. Если так, то что же это?!
То же, что бывает между пирогом, жаренным в печи, и между хозяйкою. Дайте пирогу чувство, мысль и язык… Что бы он заговорил хозяйке?! «Матушка! Засадила ты меня сюда, и жарюсь… Ни одной крупинки у меня не осталось не жаримой, все горит, до нестерпимости… И то беда, что исхода не вижу и конца не ожидаю. Обращусь направо, обращусь налево, вперед, или взад, или кверху — отовсюду заперт, и со всех сторон не прохлада, а жаром несет до нестерпимости. Что я тебе сделал? За что такая неприязнь…» — и прочее и прочее. Дайте хозяйке уменье понимать речь пирога. Что бы ответила она ему? «Какая тут неприязнь?! Я, напротив, о тебе только и радею. Потерпи еще немного… и увидишь, какой ты у меня выйдешь красавец! Все наглядеться на тебя не наглядятся!.. А какой аромат от тебя пойдет по всему дому?.. Это диво дивное! Так потерпи еще чуточку — и увидишь отраду».
Пирогову речь Вы прописали. Теперь переймите речь хозяйки и благодушно перейдите к ожиданию благодетельного исхода. Я думаю, что этим Вам и все хлопоты покончить можно. Положите себя в руки Божии и ждите. Вы все же в руках Божиих, только двигаете руками и ногами… Перестаньте это делать и лежите спокойно.
Все охаете; но охаете спасительно, или по делу спасения. Благослови Господи ваши тревоги по сей части. Вы в болезненном состоянии по телу. Дело же спасения требует трудов и лишений. Как же быть? Терпите благодушно Вашу болезненность и благодарите за нее Бога… потому что, не будь ее, Вы бы, быть может, ходили кверху ногами, а теперь и сидите, и ходите — все как следует.
Другая польза та, что, будь Вы здоровы, Вам следовало бы, если б Вы вздумали, деятельно содевать свое спасение, держать строгие посты, бдения, долгие молитвословия, выстаивание общих церковных служб и прочие труды. Теперь же это у Вас заменяется терпением болезненности.
Духовная сторона у вас цела. Следовательно, ею вы должны служить Богу во всей полноте; трезвиться и бодрствовать, дух сокрушенный и смиренный иметь, в молитве (умно сердечной, предзрении пред собою Господа) пребывать, помыслы отгонять, смирение питать, не осуждать, с радующимися радоваться, с скорбящими соскорбеть, памятовать Бога и смертный час, и прочее подобное… Вот вам и спасение!
Что вы прописали о своем ястии и питии, тут ничего нет укорного, если все принимается в скромной мере… Имейте у себя запасные святые дары: частицы Тела пропитанного Кровью… и причащайтесь, когда потребность, или как положите… Дома держите дарохранительницу со святыми тайнами на почетнейшем месте, среди святых икон.
Все от Бога: и болезни, и здоровье; и все, что от Бога, подается нам во спасение наше. Так и ты: принимай свою болезнь и благодари за то Бога, что печется о спасении твоем. Чем именно посылаемое Богом служит во спасение, того можно не доискиваться, потому что и не узнаешь, может быть.
Посылает Бог иное в наказание, как епитимью; иное в образумление, чтобы опомнился человек; иное, чтобы избавить от беды, в которую попал бы человек, если бы был здоров; иное, чтобы терпение показал человек и тем большую заслужил награду; иное, чтобы очистить от какой страсти; и для многих других причин…
Вы уткнули свое внимание все на горестную сторону дела… и не узреваете Божией в том о Вас попечительности?! А она действительно есть… Не осязаете ее?! Она такова и есть. Неосязаема в настоящем… а узреваема после. Воскресите же веру… и, как река, польются оттуда утешения. Расскажу Вам случай…
В Санкт-Петеpбуpге одна большая барыня… потеряла троих детей, умненьких, миленьких, благонравных, особенно старшая была благоговейного настроения и умела молиться… Мало тут горя?! Но этого мало. Спустя немного и мужа лишилась… и этого мало: осталась ни с чем… Горю не было предела. Мужалась, предаваясь молитвам в волю Божию. Но скорбь грызла… Наконец смиловался Господь и в утешение послал сон… Видит мужа в полусумрачном состоянии. Спрашивает, что тебе, как. «Ничего, — говорит, — милостив Господь. Но надо потерпеть, пока отойдет эта мгла». — » А дети?» — «Дети там», — указывая на небо, сказал он. «А Маша?» (Это старшая, лет пяти.) — «Машу посылает Бог на землю утешать скорбящих…» («Душеполезное чтение», 1894 г.).
Свт. Феофан Затворник.
22. Терпение со смирением — корень всех благ.
Хотя бы кто отнял у нас имущество, хотя бы изрезал наше тело, все это для нас ничто, когда душа у нас остается здравою. Ничто случившееся с нами не в состоянии будет опечалить нас, если будем возносить молитву напряженную и усердную; посредством ее мы избавимся от всего, что бы нас ни постигло.
Если наши добродетели велики и многочисленны, а грехи малочисленны и незначительны, между тем мы потерпим какие-либо бедствия, то, сложив с себя и эти немногие грехи, мы в будущей жизни получим чистое и совершенное воздаяние за добрые дела. Будем смотреть не на скорбь и печаль настоящую, а на пользу, которая из нее происходит, на плод, который она рождает.
Покой и веселие обыкновенно ведут к беспечности, тогда как скорбь приводит к заботливости и заставляет душу, рассеянную вовне и развлеченную многими предметами, обращаться к самой себе. Для того и болезни тела, для того и скудость плодов, чтобы мы из-за этих бедствий всегда прилеплялись к Богу и таким образом через временные скорби сделались наследниками вечной жизни.
Мы (христиане) не падаем духом, испытывая скорби и бедствия, но, как бы более и более преуспевая в чести и славе, особенно хвалимся среди приключающихся бедствий. Христос не сказал: только переноси обиду благодушно и с кротостью, но: иди дальше в любомудрии, будь готов терпеть больше, чем сколько хочется обидчику, великостью твоего терпения победи дерзкую наглость его, пусть он удивится необычайной кротости твоей и с тем отойдет прочь.
Терпение при надлежащей степени развития делает своих питомцев испытанными, мужественными и решительно непобедимыми. Удостоиться претерпеть что-либо ради Христа — величайшая Благодать, венец совершенный и награда, не меньшая будущего воздаяния. Это знают те, которые умеют искренно и пламенно любить Христа. Для верующего во Христа неизбежно терпеть скорби, потому что «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2Тим. 3, 12).
Если мы кротко и терпеливо будем переносить обиды от кого бы то ни было, то тем более великой и щедрой помощи удостоимся свыше. Ничто так не располагает душу к любомудрию, как бедствия, искушения и угрожающая скорбь.
Оскорбил ли кто тебя? Не оскорбляй его взаимно, иначе сам себя оскорбишь. Опечалил кто тебя? Не огорчай его со своей стороны, потому что прибыли от этого нет никакой, между тем ты сделаешься подобным ему. Оскорбленная душа нелегко переносит оскорбления, но если подумаем, что прощением обиды мы делаем добро не столько оскорбившему, сколь самим себе, то легко извергнем из себя яд гнева.
Не увлекайся в первую минуту, оскорбленный, — и ты тотчас исправишь всё; не поддавайся (первому) движению — и угасишь всё. Великое утешение — потерпеть что-либо за Христа.
Огорчение происходит не столько от свойства оскорблений, сколько от нас самих. Как враги, обложившие город и осаждающие его извне, когда возбуждают в нем междоусобицу, тогда и одерживают победу, так и оскорбляющий, если не возбудит в нас самих страсти, не в состоянии будет преодолеть нас; если мы сами не воспламенимся, то он не будет иметь никакой силы.
Человек терпит зло и переносит его великодушно — это есть великое приобретение: терпение зла заслуживает отпущения грехов, есть подвиг любомудрия, есть училище добродетели. Терпение — это корень всех благ, мать благочестия, отпрыск веселия, плод неувядающий, башня непреоборимая, гавань, не тревожимая бурями. Когда мы злостраждем (с терпением), диавол делается пленником и терпит зло, между тем как хочет сделать его нам.
Для меня доблестнее терпеть зло за Христа, чем принимать от Него почести; это — великая честь, это — слава, выше которой нет ничего. Если Христос, сделавшись для меня pабом и ни во что вменив славу, ничего не считал для Себя столь славным, как распинаться за меня, то чего не должен я претерпеть?
Если у тебя нет терпения по отношению к твоему ближнему, то как будет терпеть тебя Бог? Оскорбил ли тебя кто-нибудь, обидел, осмеял — вспомни, что и сам ты делаешь много подобного в отношении к другим, даже в отношении к Самому Владыке, прости же и извини обидчика.
Кто не получает чести в настоящей жизни, но терпит презрение, не пользуется никаким уважением, но подвергается оскорблениям и унижению — тот если не приобретает ничего другого, то по крайней мере освободится от ответственности за получение чести от подобных себе рабов. Между прочим он получает отсюда и другую пользу: делается кротким и смиренным и, если будет более внимательным к самому себе, никогда не станет превозноситься, хотя бы и захотел.
Когда кто-нибудь оскорбляет тебя, смотри не на обидчика, а на движущего им демона, и весь свой гнев излей на этого последнего, и того, кто возбуждается им, пожалей. Если оскорбляемый раздражается, то этим самым доказывает, что он сознает за собою то, что про него говорят; если же он смеется, то освобождается в глазах присутствующих от всякого подозрения. Если же ты желаешь и отомстить обидчику, то и это будет достигнуто с полным успехом, так как и Бог накажет его за его слова, а раньше еще этого наказания и твое любомудрие будет для него как бы смертельным ударом. Нужно переносить все с долготерпением, потому что это и значит веровать.
Ничто не может равняться с долготерпением. Такой человек никогда не оскорбляется, но как адамантовые тела не разбиваются, так и эти души — выше стрел.
Жизнь праведных блестяща, но как она делается блестящею, если не через терпение? Приобретя, возлюби его, как мать мужества.
Тот, кто терпит что-нибудь несправедливо и мужественно переносит обиду, приобретает через это большое дерзновение пред Богом.
Блаженного Иова то особенно показало чистым, то прославило, что во время испытания, болезни, бедности сохранил он твердый, непоколебимый дух, что принес Богу слова благодарности.
Принесем же и мы эту духовную жертву. Ничто не может служить таким свидетельством совершенной разумности, как долготерпение.
Ничто так не сильно, как долготерпение; такой не терпит ни от кого бедствия, так как бесстрастен по душе.
Ты хочешь получить блаженство там — потерпи здесь ради Христа; ничто не может сравняться с этим блаженством.
Свт. Иоанн Златоуст
23. Рассказ о счастливом старце.
Быль некто учитель, знаменитый своими знаниями, который давно уже и усердно молился Богу, чтобы Он показал ему такого человека, от которого бы он мог узнать прямейший путь, удобно ведущий к небу.
Однажды, когда, проникнутый этим желанием, он усерднее обыкновенного воссылал молитвы, ему показалось, что слышит глас свыше, повелевающий ему выйти из келлии к преддверию церковному: там — говорил голос — найдешь ты человека, которого ищешь.
Вышел учитель и нашел у дверей церковных нищего старца, всего покрытого язвами и ранами, согнившего проказой, в самом беднейшем рубище. Проходя мимо, учитель сказал ему обычное приветствие: «добрый день тебе, старец!», а старец отвечал: «не помню, чтобы для меня был какой-нибудь день недобрым». Учитель остановился, и как бы исправляя свое первое приветствие, промолвил: «я желаю, чтобы Бог дал тебе счастья», а старец отвечал: «я несчастливым никогда не бывал».
Удивился учитель, и, подумав, что не вслушался или не понял его ответа, присовокупил: «что ты говоришь? я желаю, чтобы ты был благополучен». — «А я отвечаю тебе, что злополучным не бывал», сказал старец.
Тогда учитель полагая, что старец многоречив, и желая испытать его ум, сказал: «желаю тебе того, чего ты сам себе желаешь». — «Я ни в чем не нуждаюсь, и имею все, что желаю, хотя и не ищу временного благополучия». — «Да спасет же тебя Бог, сказал учитель, если ты презираешь мирские блага. Однако скажи мне: неужели ты один счастливец между людьми? — Стало быть несправедливы слова Иова: Человек, рожденный женою, краткодневен (Иов.14:1), и жизнь его наполнена бедами; не понимаю, как один ты сумел избежать несчастий?»
«Точно так, как я сказал тебе, — возразил старец, — когда ты пожелал мне доброго и счастливого дня, что я никогда несчастливым и злополучным не бывал, — потому что,
то, что мне Бог дал, за то благодарю, а нежелание счастья составляет мое счастье.
Боязнь счастья и несчастья опасны только тому, кто их боится, но я не забочусь о счастье и никогда не молюсь о нем к небесному Отцу, всем управляющему, и таким образом никогда не был несчастливым, подобно тому, желания которого всегда исполняются.
Голоден ли я? Благодарю за то Бога, как Отца знающего всё, в чем имеете нужду, прежде вашего прошения у Него (Матф.6:8). Холодно ли мне? Страдаю ли от непогоды? — Также хвалю Бога. Смеются ли все надо мною? Равно хвалю Его, потому что знаю, что все это делает Бог, и невозможно, чтобы то, что делает Он, было худо.
Таким образом все, приятное и противное, сладкое и горькое, принимаю радостно, как от руки доброго отца, желая только того, чего желает Бог, и потому — все случается по моему желанию.
Злополучен тот, кто ищет счастья в мире, потому что нет здесь счастья, как только полагаться во всем на волю Божью.
Воля Господня и совершенно добра и совершенно правосудна; она ни лучшею сделаться, ни худою быть не может. Она судит всех, — Ее никто. Я стараюсь совершенно Ее держаться, и забочусь только о том, чтобы хотеть того, чего хочет Бог, и не желать того, чего Он не желает, а потому и не считаю себя нисколько несчастливым, когда мою волю совершенно соединяю и согласую с Божьей, так что у меня одно—хотеть или не хотеть, чего хочет или не хочет Бог».
— «По убеждению ли своему ты это говоришь? — возразил учитель. — Скажи же мне, так же ли бы ты думал, если бы Богу угодно было послать тебя в ад?» —
«Богу послать меня в ад! сказал старец; но знай, что у меня две руки дивной силы, которыми бы я ухватился за Него объятием неразлучным: одна рука — мое глубочайшее смирение, а другая — нелицемерная любовь к Богу.
Этими руками я так бы крепко обнял Бога, что куда бы ни был Им послан, туда бы и Его повлек с собою, — и конечно приятнее было бы для меня быть вне небес с Богом, нежели в небе без Него».
Удивился учитель ответам старца и подумал, что кратчайший путь к Богу быть во всем согласным с Его волей. Желая однако, еще более испытать старцеву премудрость, столь сокровенную в худой храмине его тела, спросил его: «откуда ты пришел сюда?» — «От Бога»,— отвечал старец. — «Где ты нашел Бога?» — «Там, где оставил все мирское». — «А где оставил ты Бога?» — «В чистоте мыслей и в доброй совести». — «Кто ты сам?», спросил учитель. — «Кто бы я ни был, отвечал старец, но я так доволен моим положением, которое ты видишь, что поистине не променялся бы им на богатства всех царей земных. Каждый человек, умеющий владеть собою и повелевающий своими мыслями, есть царь». — «Следовательно и ты царь: где же твое царство?» — «Там», отвечал старец, указывая на небо: «тот царь, кому это царство возвещено несомненными чертами». — «Кто тебя научил этому и кто дал тебе эту премудрость?», спросил напоследок учитель. — «Скажу тебе,—отвечал старец, — что я целые дни провожу в молчании; и молюсь ли, в благочестивых ли упражняюсь мыслях, об одном всегда забочусь, чтобы крепко быть соединенным с Богом; а соединение с Богом и согласие с Его волею всему научает.
Так учитель, научившись беседою с нищим и преподавши ему мир, возвратился к себе, хваля и славя Бога, утаившего сие от мудрых и разумных и открывшего то — убогому старцу, незлобивому младенцу (Матф.11:25). /Апология для утоления печали…/
Свт. Димитрий Ростовский.
24. О болезнях, и о спасительном для души перенесении их.
Мир тебе, сестра!
С любовью к тебе во Христе, о. Серафим. Помоги тебе Господи в несении твоих болезней. Дай Бог тебе терпения и силы, ибо это твой крест, который ты должна донести до конца, ибо через это спасешь свою душу. На последние времена, как предсказали Св. Отцы, мы будем спасаться болезнями и скорбями, потому что никаких истинных добродетелей у нас нет — никакого истинного, настоящего добра у нас нет. По этой причине, Бог определил нам спасаться болезнями и скорбями, телесными и душевными, из которых мы должны учиться стараться выносить верный настрой духа. Вот тебе мои наставления из разных бесед, которые я проводил с людьми. Хочу, чтобы они помогли тебе, утешили, наставили, вразумили, помогли тебе правильно, верно понимать: что такое болезнь и как ее правильно нести, какие иметь при этом внутренние душевные чувства, какой стараться иметь душевный настрой, и что спасительно для твоей души.
(Из беседы).
Вопрос : Болезни у людей приключаются как следствие грехов. А от чего тогда случаются наследственные болезни?
Ответ : Бывает, что мы болезни приобретаем сами своими грехами. Бывает так, что предки грешили, и через это случилась с ними болезнь, и потом уже стала передаваться по наследству. Все болезни случаются с людьми или по причине наших страстей или по естественным причинам.
Если ребенок рождается с наследственной болезнью, то это не значит, что грехи родителей переходят на ребенка через болезнь. Потому что болезнь не есть, сама по себе, грех. Грех от того, как человек воспринимает эту болезнь: в каком настрое духа он ее несет.
Болезнь, сама по себе, не есть зло. Болезнь есть благо для человека. Зло — есть грех. Грех есть зло по той причине, что он ввергает человека в вечную погибель. Болезни, землетрясения, наводнения, по словам свт. Василия Великого, это не есть зло, само по себе.
Если болезнь появилась от злоупотребления нашими телесными и душевными желаниями, то это благо. Благо потому, что она останавливает наши страсти, не дает им дальше развиваться.
Если бы не было первородного греха и страстей, то не было бы и нужды в болезнях. Хотя на животных и нет первородного греха, но и они болеют, так как грех есть на человеке. Вся тварь, Богом сотворенная, мучается и страдает оттого, что человек пал. Единственное зло, которое есть действительно зло — это грех: первородный грех, и отсюда рождающиеся страсти.
Если человек правильно переносит болезнь, какая бы она ни была, — то он может получить венец и спасти душу. Если же человек несет болезнь не в том настрое духа, в настрое духа греховном, — вот это и есть зло.
Бывают болезни как следствие греха. Это когда человек удовлетворяет, развивает страсть так, что уже не выдерживает его естество и заболевает, т.е. вследствие удовлетворения страсти естество начинает разрушаться, отчего и приходит болезнь. И в таком случае, болезнь есть ни что иное, как действие естества с тою целью, чтобы выжить. Потому что в данном случае болезнь препятствует нам злоупотреблять своим естеством и останавливает нас от искания удовлетворения своим страстям и похотям, через посредство нашего естества.
Злоупотребление естеством приводит к тому, что естество не выдерживает и разражается болезнью, посредством которой пытается остановить человека, не имеющего меры в своих душевных и телесных желаниях. Поэтому болезнь, в этом смысле, есть благо для человека.
Но бывают болезни, как наказание от Бога, посылаемые за грехи. Бывают болезни для вразумления. Наказательные болезни не отнимаются и не излечиваются. А так же бывают и естественные болезни; но и они нужны нам для того, чтобы мы смиряли наш дух, искореняли страсти.
Бывали болезни, которые посылались праведникам, так как и они не свободны от грехов. Но они вели с ними брань, искореняли их из себя. Бог давал великие дары многим святым и одновременно давал стража этих даров — болезнь, для смирения, чтобы не превозносились. Апостол Павел говорит о себе: «И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился» (2Кор. 12; 7). Как толкуют некоторые Святые Отцы, у него была какая-то болезнь.
Многие святые болели: свт. Василий Великий, свт. Иоанн Златоуст, свт. Игнатий Брянчанинов, свт. Феофан Затворник и др.
Преп. Амвросий Оптинский в течение 30-ти лет находился в болезненном состоянии. Поначалу ходил на службу, а потом уже не смог. Он постоянно сидел в келии, и к 10 часам утра его выводили под руки, и он принимал народ, давал наставления. Его келейники (их было четыре) переодевали его 4 раза в день, и пищу он принимал 4 раза в день, понемногу. Так провел он 25 лет. Последнюю литургию, перед своей болезнью, как он сам пишет, едва дослужил: чуть не упал, вышел с Причастием — опять чуть не упал и потом едва донес Св. Дары до престола. Можно сказать: «Наверное, он был грешник большой: ведь с самими Св. Дарами чуть не упал, еле до престола донес, а мы его почитаем за святого». Но люди судят так, а Бог судит по-другому. Человеки смотрят на то, чего обычно ищет слава человеческая. А Бог смотрит на то, как человек отвергается тщеславия и всего прочего и идет ли путем смирения — без ропота ли все несет. Вот преп. Амвросий и нес этот крест без ропота.
Старец архимандрит Гавриил Зырянов полтора года на одном боку лежал и полтора года на другом, два года на спине. За ним ухаживали два келейника и доктор протестант. Он болел и правильно переносил болезнь. Преподобный Серафим Саровский 3 года болел водянкой.
Кому Бог давал высокие дары, тому и давал стража — болезнь, при помощи которой Он смирял их, а они без ропота ее несли. Болезнь подчас изнуряла их, но они несли ее с благодарностью и через это содержали себя в смиренном настрое духа — правильно переносили болезнь.
Многим Господь попускал болезнь с тою целью, чтобы подать образец терпения для других. Так было дано праведному Иову. Господь видел, что он может понести все попущенные на него напасти. Господь лишил его всего имущества, всех детей, но он понес это без ропота. Дьявол завидовал Иову в том, что он понес многое. Дьявол со злорадством говорил Богу: «Простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, — благословит ли он Тебя?» (Иов. 2, 5). И мы подчас тоже рассуждаем как бесы: «Да, что ему! Это легко! А вот если бы ему было вот так или так, то посмотрели бы, чтобы он тогда стал бы говорить и делать!». Так и дьявол стал перед Престолом Божиим и говорит: «Кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него; но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, — благословит ли он Тебя? И сказал Господь сатане: вот он в руке твоей» (Иов. 2; 4-6). Этим дьявол хотел сказать, что все эти бедствия — ничто: тело-то у него, мол, не страдает. Вот если бы тело его поразить болезнью, то: «благословит ли он Тебя?» И Бог попустил сатане навести болезнь-проказу на Иова. И Иов весь покрылся струпьями, с головы до самых пят.
После этого пришла к нему жена и стала его склонять к ропоту, но он не возроптал. А потом пришли друзья и стали говорить ему, что все это случилось с ним за его грехи. А Господь в это время, на Небесах, говорил, что нет более праведного человека на земле, чем раб Его Иов (Иов 2, 3) . Вот мы видим, как судят человеки, и как судит Бог, — разницу между судом человеческим и судом Божиим.
Иов явился как образец терпения на все века и времена, для всех народов. Господь дал людям, через раба своего, образец терпения. Во-первых, это было еще до Христа, Иов не знал Его учения. Во-вторых, на то время не было еще таких образцов терпения, как сейчас у нас: целые тома житий святых, великое множество всяких наставлений.
И не смотря на все это, праведный Иов стал образцом терпения, показал такое непоколебимое произволение! А у нас, в наше время, все нам дано: Христос пришел; святые мученики пострадали; знаем множество примеров; известны все обетования; нам дано множество наставлений, вразумлений, воодушевляющих нас на терпение. Но у нас! — нет терпения. А у праведного Иова ничего этого не было, а было одно только произволение . Болезнь навел не Бог, а сатана, но Бог попустил. А Иов правильно, в верном настрое духа, понес и через это — стал другом Божиим. Господь сказал о нем, что нет на земле человека более праведного, чем раб Его Иов (Иов 2; 3).
Праведный Иов остался образцом терпения, смирения, преданности Богу на все последующие века и времена для всех народов. С этой целью Господь и попустил Иову болезнь.
Так и другим Господь попускал скорби и болезни, чтобы многие через них приучались к терпению, смирению, научались нести правильно скорби, страдания. Старец Амвросий Оптинский 30 лет нес изнуряющие болезни и получил 4 венца, один из них — мученический, за правильное несение болезни. — Видите как!
Если правильно понесем болезни: в духе смирения, терпения, незлобия и любви — получим мученический венец. Но если будем роптать, недовольствовать, говорить: «Я-то терплю, а у того, или у другого, нет таких болезней, вот если бы он страдал как я, тогда бы посмотрели!», так говорит и рассуждает дьявол. И тогда выходит то, что он свою болезнь несет не в духе смиренном, а дает своему терпению самоцен, питает самомнение и гордость — несет болезни, вменяя себе труд терпения. Через это все труды несения болезни служат ему не на спасение, а на погибель. Потому что через это человек воспитывает в себе самомнение, гордый дух; поэтому, терпение болезни в таком духе совершенно не спасает и не спасет.
Спасается человек не оттого, что он болеет, а оттого в каком духе он несет эту болезнь. Несение болезни — это своего рода подвиг, который человек не должен себе вменять. А это значит: не осуждать тех, кто и малейшей болезни не может потерпеть.
Если кто не хочет терпеть малейшее, то это его грех; но для тебя получается как искушение, через которое вылазит твое самомнение, самоцен, гордый дух, который возгревается в тебе при несении страданий в болезни, не в должном настрое духа. Терпение в несении болезни ты воспитываешь, но терпение это получается демоническое: ты терпишь, но как демон, как индусский йог, буддийский монах. И индусские йоги терпят и воспитывают терпение до такой степени, что его могут резать, а он будет улыбаться — ему всё «ни по чем».
Терпение — тогда истинное, когда оно основывается на смирении, незлобии и любви; тогда, когда терплю, но ближнего, который не терпит, не осуждаю, не унижаю; а отношусь к нему снисходительно, с чувством сострадательной любви.
И если сам терплю, а того, кто не терпит, осуждаю, то без толку мое терпение, — оно меня не спасет; так как подвизаюсь я основываясь на духе гордыни, демоническим подвижничеством, и постепенно, по настрою своего духа, стану демоном. Вот и получится: болел, страдал, мучился, терпел, но по настрою духа — стал демоном. Какой же смысл в таком подвижничестве? — Подвизаться, чтобы стать демоном?
По словам свт. Феофана Затворника, всякое дело судится по тому, в каком оно духе делается. Исповедничество — это тоже подвиг, тоже дело. И вот, в каком духе кто его нес во время гонений на Церковь, на Истину, от этого и зависит, спасся он или погиб. А если постоянно разжигал в себе ропот, недовольство, где надо и не надо, без толку и постоянно, то воспитал в себе этот дух — постоянного ропота и недовольства. Под всякими благовидными предлогами, сам себя вогнал в погибель, сам для себя был бесом, сам для себя был лукавым, сам себя обманул и притом — на целую вечность!
Также и мученический подвиг: может быть человеку и во спасение, а может — и на погибель. Св. Церковь в правилах Лаодикийского Собора, устами Святых Отцов, запрещает ходить на могилы лжемучеников и почитать их. А некоторые, в те времена, ходили на их могилы и даже получали исцеления, которые на самом деле подавали им бесы.
Истинный подвиг мученичества приносится в том случае, если он совершен в духе истинной веры, в духе истинного смирения, в духе любви. Об этом ап. Павел говорит: «И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1Кор. 13, 3). Без любви — все бесполезно. А любовь рождается от смирения, от благодушия, от незлобия, т. е. меня мучают, а я должен иметь незлобие. Но если меня мучают, а я кричу: «Гады, фашисты, сволочи, проклятые антихристы» и т. п., — и от этого впадаю в дух раздражения, гнева, злобы, то это не любовь, и нет мне от этих мук никакой пользы.
Святые мученики отвергали предложения мучителей поклониться идолам, отречься от Христа, сотворить нечестие; они плевали на это нечестие, ненавидели его. Но иное дело — ненависть к нечестию, которое предлагается, а иное дело — раздражение, злоба, недовольство по поводу того, что я — страдаю. Поэтому, чтобы правильно нести подвиг болезни, исповедничества, мученичества и т. п., нужно приобретать правильный, верный настрой духа.
Любой подвиг, любое делание без воспитания смирения, терпения, незлобия и любви, не будет спасительным, а приведет только к погибели, так как неизбежно воспитается противоположный дух.
Апостол Павел говорит: «Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Гал. 6, 7-8). Какой настрой духа в себе воспитаешь, с тем и перейдешь за гроб и останешься навечно.
Святитель Феофан Затворник тоже болел. У него была катаракта на глазу, и потом, вроде, и на другом глазу началась болезнь. А ведь он много написал, когда был в затворе. Можно сказать, что это ему, наверно, за грехи; наверно, он там не то, что надо написал в своих творениях, «праведное с грешным» смешал, потому Господь ему и послал болезнь. — Так рассудит плотское мудрование. Но нет! — он написал все правильно! А болезнь ему Господь дал для смирения, потому что подвиг он великий нес, и труды его были особенно ценные. А Господь хотел очистить его от всякой внутренней какой-либо нечистоты. Он же с благодарностью это понес: в духе терпения, смирения, незлобия и любви; и таким образом — стяжал плоды духа и достиг духовного совершенства. Вот так и мы должны.
А если плодов духа нет, то все бесполезно: никакие подвиги нас не спасут, ни молитвенные правила, ни страдания, ни болезни. Вот плоды духа и надо искать, только о них и заботиться; ибо только ради этого: существуют богослужения и молитвенные правила, предпринимаются подвиги, претерпеваются страдания и болезни. Нет плодов духа — все впустую, все бесполезно — неспасительно.
Как говорит об этих плодах духа преп. Макарий Великий: « Если не увидим в себе плодов любви, мира, радости, кротости, присовокуплю еще, смиренномудрия, простоты, искренности, веры, сколько должно, великодушия, дружелюбия, — то трудились мы без пользы , потому что для того и предпринимаем труды, чтобы воспользоваться плодами; а когда не оказывается в нас плодов любви, тогда, без сомнения, делание напрасно».
Вопрос : Значит, если я несу даже не одну, а много и тяжелых болезней, а ближний не может нести чуть-чуть, и я его укоряю или осуждаю, значит, мое терпение впустую?
Ответ : Да, если я несу тяжелые болезни, и даже не одну, а ближнего осуждаю или укоряю в том, что он не может понести малейшего, то это значит, что терпение болезней я вменяю себе, даю этому самоцен, питаю в себе самомнение.
И тогда получается, что я терплю не ради Христа, а ради страсти гордыни, а значит — ради дьявола.
Вопрос : А если я, хотя и гораздо больше страдаю, но снисходительно отношусь, с чувством сострадательной любви к ближнему, хотя он и меньше страдает, то, значит, я оказываю милосердие?
Ответ : Да. Если так, то тогда ты болезнь несешь в духе смирения и любви; и возгреваешь, воспитываешь их в себе. Как болезнь, так же и абсолютно любой подвиг или дело. Например, я исполняю ту или иную работу и делаю больше всех, а другой меньше или вообще толком ничего не делает. Если я начинаю его укорять, возмущаться, обижаться, недовольствовать, раздражаться и осуждать; то получается, что я даю самоцен моим трудам и в духе возгреваю самомнение. То есть я вменяю себе свои труды и взращиваю через это дух гордыни.
Вопрос : А если человек чувствует, что он не в силах понести подвиг мученичества?
Ответ : А помните, мы с вами читали о новомучениках Афонских? Некоторые рвались на подвиг мученичества, а старцы их удерживали и говорили, что пока рано, вы еще не готовы, желание это может быть пока что только по кровяному разгорячению. Старцы сначала их воспитывали, и когда они в духе становились способными на мученический подвиг, тогда их и отпускали. А какой смысл идти на мученичество за Христа, если он не выдержит и отречется? Тогда лучше удалиться, скрыться на время. Некоторые не слушались старцев, шли на подвиг, но падали, отрекались и приходили в худшее состояние. Это — когда человек, не зная своей меры, рвется на подвиг, который он неспособен понести. Так как неспособен понести даже и гораздо меньших скорбей и искушений».
Помоги тебе Господи сестра, в перенесении твоих болезней. Дай Бог тебе терпения, смирения, кротости, чувства благодушия, внутреннего, душевного, благодарности Богу, радости в скорби, в страдании.
Радость в скорби, в страдании будет помогать тебе переносить болезни и облегчать скорби, облегчать страдания и тебе будет легче. Начни радоваться. Но радоваться о чем? О том, что через эту скорбь и страдание нет удовлетворения твоим страстям и греховным желаниям. И таким образом, Господь будет очищать душу твою от грехов, от страстей: от гордости, от душевного и телесного сладострастия.
Очищая душу — Господь ее спасает. — То как же тут не радоваться? Вот тут-то, как раз, и надо радоваться. Поэтому радуйся, что Господь такими скорбями и болезнями устраивает твое спасение. Старайся иметь такие чувства, и радуйся именно по поводу того, что через болезни и скорби очищается твоя душа — от грехов и страстей. Через это душа твоя очистится, и ты будешь готова для того, чтобы перейти за гроб. А Господь сказал, в чем застану, в том и сужу. То есть, в каком душевном настрое застанет, таков суд о тебе и будет.
Поэтому дай Бог, чтобы смерть застала тебя в верном душевном настрое. Ибо если она застанет тебя в правильном душевном настрое, во время скорбей и страданий, то благо тебе: ты перейдешь за гроб в правильном, верном душевном настрое, в спасительных чувствах; и так останешься там — навечно; а это и будет — спасение души и вечное блаженство.
Да поможет тебе Господь перенести скорби и страдания в духе смирения, безропотной покорности, благодушия и радости, в правильном душевном настрое, спасительном для души.
С любовью во Христе о. Серафим /Медведев/.
(*) Составил и адаптировал — о.Серафим Медведев.
(1) На востоке виноградное вино 4-5°, наподобие виноградного сока.
(2) Орали — Пахали.
(3) Овен — баран.
(4) См.: Книга Иова (Библия).
(5) Притча о богаче и Лазаре.
(6) Авраама.
(7) Ристалище — Площадка для гимнастических, конных и других состязаний, а также само такое состязание.