Об искоренителе страстей, высочайшем смиренномудрии, бывающем в невидимом чувстве.
«Никакое слово не может изъяснить его качество. Одну надпись имеет сие сокровище, надпись непостижимую, как свыше происходящую; и те, которые стараются истолковать ее словами, принимают на себя труд великого и бесконечного испытания. Надпись эта такова: святое смирение» (Лествица, Слово 25, гл.2).
«Один сказал, что смирение есть всегдашнее забвение своих исправлений. Другой сказал: смирение состоит в том, чтобы считать себя последнейшим и грешнейшим всех. Иной говорил, что смирение есть сознание умом своей немощи и бессилия. Иной говорил, что признак смирения состоит в том, чтобы в случае оскорбления, предварять ближнего примирением и разрушать оным пребывающую вражду. Иной говорил, что смирение есть познание благодати и милосердия Божия. Другой же говорил, что смирение есть чувство сокрушенной души и отречение от своей воли» (Лествица, Слово 25, гл.3).
«Смиренномудрие есть безымянная благодать души, имя которой тем только известно, которые познали ее собственным опытом; оно есть несказанное богатство; Божие именование; ибо Господь говорит: «научитесь» не от Ангела, не от человека, не от книги, но от Меня, т.е. от Моего в вас вселения и осияния и действия, «ибо Я кроток и смирен сердцем» и помыслами, и образом мыслей, «и найдете покой душам вашим» от браней, и облегчение от искусительных помыслов (Матф.11:29)» (Лествица, Слово 25, гл.4).
«Когда начнет в нас процветать священный грозд смирения, тогда мы, хотя и с трудом, возненавидим всякую славу и похвалу человеческую, отгоняя от себя раздражительность и гнев. Когда же смиренномудрие, сия царица добродетелей, начнет преуспевать в душе нашей духовным возрастом, тогда не только за ничто почитаем наши все добрые дела, но и вменяем их в мерзость, думая, что мы ежедневно прилагаем к бремени наших грехов, неведомым для нас расточением, и что богатство дарований, которые получаем от Бога, и которых мы недостойны, послужит к умножению наших мучений в грядущем веке. Посему ум бывает в то время неокрадом, затворившись в ковчеге смирения, и только слышит вокруг себя топот и игры невидимых татей, но ни один из них не может ввести его в искушение; ибо смирение есть такое хранилище сокровищ, которое для хищников неприступно»(Лествица, Слово 25, гл.5).
«Покаяние искреннее, плач, очищенный от всякой скверны, и преподобное смирение новоначальных такое имеют различие между собою, как мука, тесто и печеный хлеб. Ибо душа стирается и истончевается истинным покаянием, соединяется же некиим образом, и, так сказать, смешивается с Богом, водою плача неложного; а когда от него разожжется огнем Господним, тогда хлеботворится и утверждается блаженное смирение, бесквасное и невоздымающееся» (Лествица, Слово 25, гл.7).
«Первое, и одно из превосходнейших свойств сей прекрасной и досточудной троицы, состоит в радостнейшем подъятии уничижений, когда душа распростертыми руками принимает и объемлет их, как врачевство, исцеляющее и попаляющее ее недуги и великие грехи. Второе же по оном свойство есть истребление всякого гнева, и в утоление оного – смирение. А третия и превосходнейшая степень есть совершенное неверование своим добрым делам, и всегдашнее желание научаться» (Лествица, Слово 25, гл.8).
«В том, кто соединяется со смирением, не бывает ни следа ненависти, ни вида прекословия, ни вони непокорства, разве только когда дело идет о вере»(Лествица, Слово 25, гл.10).
«Кто с добродетелью смиренномудрия соединился браком, тот кроток, приветлив, удобоумилен, милосерд; наиболее же всего тих, благопокорлив, беспечален, бодр, неленостен, и – что много говорить – бесстрастен; потому что «во смирении нашем вспомнил нас Господь, и избавил нас от врагов наших» (Пс.135:23, 24), от страстей и скверн наших» (Лествица, Слово 25, гл.11).
«Смиренномудрый подвижник не любопытствует о предметах непостижимых; а гордый хочет исследовать и глубину судеб Господних» (Лествица, Слово 25, гл.12).
«К одному из рассудительнейших братий бесы приступили очевидно и ублажали его. Но сей премудрый сказал им: «если бы вы перестали хвалить меня в душе моей, то, из отшествия вашего, я заключил бы, что я велик; если же не перестанете похвалять меня, то из похвалы вашей вижу мою нечистоту; «ибо нечист пред Господом всякий возносящийя» (Притч.16:5). Итак, или отойдите, чтобы я почел себя за великого человека; или хвалите, и я, посредством вас, приобрету больше смирения». Сим обоюдным изречением они так были поражены, что тотчас же исчезли» (Лествица, Слово 25, гл.13).
«Да не будет душа твоя рвом, который иногда источает животворную воду смирения, а иногда иссыхает от зноя славы и возношения; но да будет она источником бесстрастия, всегда изводящим из себя реку нищеты» (Лествица, Слово 25, гл.14).
«Возлюбленный! Знай, что «долины умножают пшеницу» (Пс.64:4), и плод духовный в себе. Сия долина есть душа смиренная, которая посреди гор, трудов и добродетелей, всегда пребывает без возношения и неподвижною. Не постился я, говорит Давид, не бдел, не лежал на голой земле: но «смирился, и спас меня Господь» вскоре (Пс.114:5)» (Лествица, Слово 25, гл.15).
«Покаяние восставляет падшего; плач ударяет во врата небесные; а святое смирение отверзает оные» (Лествица, Слово 25, гл.16).
«Солнце освещает все видимые твари, а смирение утверждает все разумные действия. Где нет света, там все мрачно; и где нет смиренномудрия, там все наши дела суетны» (Лествица, Слово 25, гл.17).
«Одна только добродетель смиренномудрия такова, что бесы подражать ей не могут» (Лествица, Слово 25, гл.18).
«Кто смирил себя внутренне, тот не бывает окрадываем через уста; ибо чего нет в хранилище, того и дверь сия не износит» (Лествица, Слово 25, гл.21).
«Если помысел наш уже не хвалится природными дарованиями, то это знак начинающегося здравия; а доколе чувствует он сей смрад тщеславия, дотоле благовония мира (смирения) обонять не может» (Лествица, Слово 25, гл.23).
«Святое смиренномудрие говорит: кто имеет любовь ко мне, но еще не соединился со мною совершенно, то никого не будет осуждать, не пожелает начальствовать, не будет выказывать свою премудрость. По соединении же со мною для него уже «закон не положен» (1Тим.1:9)» (Лествица, Слово 25, гл.24).
«Итак, мы не можем сказать, в чем собственно состоит сила и существо сего солнца (смиренномудрия); однако по его свойствам и действиям можем постигать его существо» (Лествица, Слово 25, гл.26).
«Смиренномудрие есть покров божественный, который не дает нам видеть наши исправления. Смиренномудрие есть бездна самоукорения, неприступная для всех невидимых татей. Смиренномудрие есть «крепкая защита от врага» (Пс.60:4)» (Лествица, Слово 25, гл.27).
«Кто познал себя во всяком чувстве души, тот как бы посеял на земле; а кто так не посеял, в том невозможно процвести смиренномудрию» (Лествица, Слово 25, гл.29).
«Смиренномудрие есть дверь царствия небесного, и она вводит туда приближающихся к ней. Думаю, что о входящих сею дверью говорит и Сам Спаситель сими словами: «и войдет, и выйдет» (Иоан.10:9) без страха из сей жизни, и «пажить найдет» и злак в райских селениях. Все же, которые пришли в подвижничество иною дверью, «суть воры» своей жизни и «разбойники»» (Лествица, Слово 25, гл.31).
«Невозможно пламени происходить от снега; еще более невозможно быть смиренномудрию в иноверном, или еретике. Исправление это принадлежит одним правоверным, благочестивым, и уже очищенным» (Лествица, Слово 25, гл.33).
«Некоторые хотя и получили уже прощение грехов, но для всегдашнего побуждения к смиренномудрию удерживают до конца жизни воспоминание о преждебывших согрешениях, заушая этим суетное возношение. Другие, размышляя о страданиях Христа Спасителя, считают себя неоплатными должниками пред Ним. Иные укоряют себя за ежедневные неисправности. Иные случающимися искушениями, немощами, и согрешениями, в какие впадают, низвергают гордость. Другие молением о взятии от них дарований, усвоили себе матерь дарований смирение. Есть и такие, (но ныне есть ли, не могу сказать) которые тем более смиряются пред Богом, чем более ущедряются Божиими дарованиями, почитая себя недостойными такового богатства, и такой имеют залог в душе, что будто бы они ежедневно прилагают к долгу своему. Вот смирение, вот блаженство, вот совершенная почесть победная! Если увидим или услышим, что кто-нибудь, в продолжении немногих лет, приобрел высочайшее бесстрастие: верь, что такой шествовал не иным путем, но сим блаженным и кратким» (Лествица, Слово 25, гл.36).
«Священная двоица – любовь и смирение; первая возносит, а последнее вознесенных поддерживает и не дает им падать» (Лествица, Слово 25, гл.37).
«Смирение есть духовное учение Христово, мысленно приемлемое достойными в душевную клеть. Словами чувственными его невозможно изъяснить» (Лествица, Слово 25, гл.41).
««По тому узнают все, что» Божии «мы ученики» (Иоан.13:35), не так, что бесы нам «повинуются, но что имена» нашы «написаны на небесах» смирения (Лук.10:20)» (Лествица, Слово 25, гл.47).
«Святое смирение имеет дарование от Бога к восхождению на тридесять, на шестьдесят и на сто. На последнюю степень восходят одни бесстрастные, на среднюю – мужественные: на первую же степень все могут взойти» (Лествица, Слово 25, гл.49).
«Познавший себя никогда не бывает поруган, чтобы предпринять дело выше своей силы; он утвердил ногу свою на блаженной стези смиренномудрия» (Лествица, Слово 25, гл.50).
«Многие получили спасение без прорицаний и осияний, без знамений и чудес; но без смирения никто не войдет в небесный чертог. Ибо хранитель первых (дарований) есть второе (смирение); но часто, в легкомысленных людях, чрез первые истребляется второе» (Лествица, Слово 25, гл.52).
«Кто просит от Бога меньше того, чего он достоин, тот, конечно, получит более, нежели чего стоит. Об истине сего свидетельствует мытарь, просивший отпущения грехов, и получивший оправдание. Разбойник также просил только, чтобы Господь помянул его во царствии Своем, но он первый получил весь рай в наследие» (Лествица, Слово 25, гл.56).
«Обретаю, что Манассия согрешил более всех человеков, осквернив храм Божий и все Богослужение почитанием идолов; так что если бы за него и весь мир постился, то нисколько не мог бы удовлетворить за его беззакония. Но одно смирение возмогло исцелить и неисцельные язвы его. «Ибо жертвы Ты не желаешь», говорит Давид к Богу, «я дал бы ее; к всесожжению», то есть тел, постом истаивающих «не благоволишь. Жертва же Богу дух сокрушенный» (Пс.50:18); прочее, что там следует, всем известно» (Лествица, Слово 25, гл.60).
««Согрешил я пред Господом» возопило некогда сие блаженное смирение к Богу по совершении прелюбодеяния и убийства: и тотчас услышало: «Господь снял с тебя грех твой» (2Цар.12:13)» (Лествица, Слово 25, гл.61).
«Если гордость некоторых из Ангелов превратила в бесов, то без сомнения смирение может и из бесов сделать Ангелов. Итак, да благодушествуют падшие (уповая на Бога)» (Лествица, Слово 25, гл.63).