Оглавление:
О новозаветных фарисеях
О смирении, истинном и ложном. О чувствах, естественных, добродетельных и греховных, об их различении и духовном чутье
О действиях Благодати, первородного греха и демонов на наши чувства. Об искании услаждения сладострастием
О немощи и решимости
Подмена в чувствах и духовное чутьё
О борьбе со страстями и естественных чувствах
О скорби в борьбе со страстями, и о борьбе с унынием
Господь избавляет нас от страстей
О новозаветных фарисеях
Аноним: Расскажите о главном и второстепенном в православии и как это различать?
О.Серафим: Если нет у человека церкви (храма), всей внешней церковной эстетики, то не это главное. Ведь есть у человека душа, мысли, он может возгревать свои чувства к Господу, особенно в искушениях, возгревая их против страсти. Тебя борят страсти, тянет на грехи, а ты не отдавайся, борись с ними и возгревай те же чувства, что и во Христе Иисусе, – вот и начнешь жить в Церкви.
Всё благолепие церковное, иконы, красота богослужения, это все только внешняя сторона, как вспомогательное средство для воспитания духа. Если для кого-то всё это внешнее становится главным, и в эстетическом услаждении, воображая, он принимает это всё за жизнь в Церкви, то это – самообман.
Всё внешнее, обряды, – неизбежны, по одной простой причине, что мы имеем грубую физическую природу, тело. Но они не должны являться самоцелью, средством для утверждения в духе самости, а должны быть, только лишь, средством, для воспитания духа сокрушенного и смиренного перед Богом. В противном случае станешь фарисеем – новым фарисеем. У Святых Отцов есть такое пророчество, что древние фарисеи распяли Христа, а новые фарисеи, под конец времен, должны принять антихриста. Что сейчас, в наше время, и делается – воспитывается армия новозаветных фарисеев, лицемерных, внешних праведников, которые и приведут весь мир к антихристу.
Фарисеи в точности исполняли все внешние обрядовые законоположения (богослужение, посты и т. п.), а внутренней жизни, правильно-проходимой, что самое главное, – не вели. Поэтому: Нам наиболее надо стараться о жизни в духе, — о ежедневной борьбе со своими страстями и похотями, о правильно-проходимой внутренней духовной жизни, направленной на воспитание верных душевных чувств, правого настроя души. И более на это обращать внимание, чтобы, по слову ап. Павла, воспитывать в себе те же чувства, какие были и во Христе Иисусе.
Конечно, новозаветные фарисеи могут сказать, что у нас те же самые чувства, что и во Христе Иисусе: и любовь, и кротость, и смирение. Да, может быть и по виду как бы те же чувства, но в действительности – не те. «Теми» они кажутся потому, что других чувств у нас по природе и нет; так как они все естественны человеку, но к ним приражается первородный грех. А вот этого-то в лжецерковных организациях, отступивших от Истины, в среде новозаветных фарисеев, и не видно для человека, потому что путь лжи, топтания и сжигания совести, лишает духовной мудрости, помрачает духовные очи. — Те как бы чувства, что во Христе, – да не те. Тот мед в бочке, — да не тот; потому что в нём ложка дегтя весь мед портит. Получается, что отступившие от пути Истины обманываются и сами себя вводят в состояние самообольщения.
Исчезновение правильно-проходимой внутренней духовной жизни, – направленной на воспитание верных душевных чувств, спасительного настроя души, истинных плодов духа, – и ведет к воспитанию лицемерных добродетелей, т.е. лжедобродетелей. — Это когда страсти воспринимают за добродетели, и наоборот. Так и образуются новозаветные фарисеи, вне зависимости от юрисдикций, синодов и церквей.
О смирении, истинном и ложном. О чувствах, естественных, добродетельных и греховных, об их различении и духовном чутье
Христос сказал: «Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11, 29) . Что значит кроток и смирен? Раньше, для людей этих двух слов хватало, для того чтобы понять, что хотел этим сказать Христос, потому что было духовное чутье, – совесть у людей была чуткая. Сейчас, люди опустились до такого состояния, что для них слова Христовы – потёмки, но они не осознают этого. По современному понятию, смирение – это значит: тихо говорить, смиренно держать голову, иметь внешне смиренный вид, и т. п.; так же думают и о кротости. Но эти чувства, сами по себе, естественны человеку, он так сотворен. Это всё добро по естеству человеческому, но к которому примешан первородный грех, дух самости. Человек же, не имея духовного чутья, не может различить этого, не может понять.
Вот так в Московской Патриархии, и в других лжецерковных организациях, кротость и смирение есть, да не те. Что же, так много нужно знать, чтобы знать, что такое кротость и смирение? Человеку кротость и смирение естественны, но Христос сказал: «научитесь от Меня» (Мф. 11, 29).
Раньше, людям объяснишь: вот это зло, а это добро, – и им всё было понятно.
В наше же время, все понятия о добре и зле извратились, духовное чутье притупилось, и поиметь правильное понятие о том или о другом, а также и о смирении, – трудно. Подчас, нужен тот, – кто бы мог наставить; у кого есть – неизвращенное духовное чутье.
Кротость и смирение естественны человеку, и приносят желание уступчивости. Человек удовлетворяет это желание, оно приносит душе чувство приятности, и он порой не замечает того, как начинает соуслаждаться этим чувством, ища его удовлетворения. То есть, к естественному чувству приражается первородный грех – искание услаждения чувством приятности помимо воли Божией. Так удовлетворяется дух самости. И получается, что человек уступает не по смирению перед Богом, а ради получения этого чувства приятности, ради удовлетворения духа самости, и это он называет смирением; но это – самообман. Считая это чувство за смирение Христово, проявляет его там, где надо и не надо. И таким образом, еще более возгревает его в себе, разжигая душевное сладострастие, и еще более входит в прелестное состояние. Закрываются его духовные очи душевным сладострастием, духом самости, и он не видит Истину, она для него закрыта. Истина для него кажется ложью, он Ее ненавидит, а ложь почитает за Истину.
Смирение – естественно человеку; но если через него удовлетворяется душевное сладострастие, человек вменяет его себе, то это уже совсем не смирение, а ложное смирение, – дух самости и гордыни, – мнение смирения. Мнение смирения, – это у Святых Отцов считается самая пагубная прелесть, так говорит об этом и свт. Игнатий Брянчанинов (т.1, гл.51). Христос, когда говорил о смирении, то Он совсем другое имел в виду. «Смиренномудрие есть безымянная благодать души, имя которой тем только известно, которые познали ее собственным опытом; оно есть несказанное богатство; Божие именование; ибо Господь говорит: «научитесь» не от Ангела, не от человека, не от книги, но «от Меня», т.е. от Моего в вас вселения и осияния и действия, «ибо Я кроток и смирен сердцем» и помыслами, и образом мыслей, «и найдете покой душам вашим» от браней, и облегчение от искусительных помыслов (Матф. 11, 29)» (преп. Иоанн Лествичник, Степень 25, гл. 4).
Смирение – естественное чувство человека, и спасительность или погибельность его зависит от того: где, когда и сколько его применять, т. е. давать ему меру, проявлять его к месту и ко времени. Если это не соблюдается, то удовлетворяется дух самости через посредство душевного сладострастия, и человек входит в состояние самообольщения, духовной прелести; и погибает.
Точно так же и другие чувства: ревность, например, – это, тоже естественное чувство. Но ревность может быть по Богу. А может быть как бы ради Бога, но на деле, — не по разуму, не к месту и не ко времени. А определить правильно, – когда нужно проявить ревность, и в какой мере, – можно только по мере очищения сердца и ума, приобретения чистоты совести.
Духовное видение или духовное чутье образуется не оттого, что много прочитаешь и много узнаешь; его нужно воспитывать, в непрестанной борьбе со своими страстями, через что и обостряется духовное чутье. Преподобный Арсений Великий, когда стал на путь подвижнической жизни, ходил обучаться духовному деланию к неграмотному старцу, эфиопу (негру). Ему говорили, спрашивали, почему он ходит к нему? – Ведь Арсений был очень грамотный, изучил всю эллинскую и римскую философию, знал всё Св.Писание и всю мудрость книжную. – Преподобный Арсений отвечал им, что он всю мудрость века сего знает, всё изучил, а жизни по духу, науку правильно-проходимой внутренней духовной жизни – это художество из художеств – он не знает.
Духовная наука – она другая; здесь, — другой опыт, – опыт жизни духа, но не разума. Если не сразу становятся художниками в искусстве, живописи, и для этого нужен учитель, от которого ученик научается, то тем более так – в духовной жизни. Воспитывать чувства должно правильно, верно, – такие же, как и во Христе Иисусе.
Господь Иисус Христос когда ходил по земле часто смирялся, и даже вплоть до смерти крестной, но в других случаях проявлял гнев. Два раза, в начале и в конце своей проповеди, Господь брал бич и выгонял из храма торгующих и меновщиков. «И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, — дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников» (Матф.21:12,13).
А так же, когда Господь исцелил у сухорукого руку, то посмотрел на фарисеев во гневе, потому что они мучились от зависти. «(Иисус) им (фарисеям) говорит: должно ли в субботу добро делать, или зло делать? душу спасти, или погубить? Но они молчали. И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит тому человеку: протяни руку твою. Он протянул, и стала рука его здорова, как другая» (Мар.3:4,5). Вот здесь говорится о том, что Иисус взглянул на них с гневом. И чувство гнева у него было соединено со скорбью об ожесточении их сердец.
Но при всем этом, Господь не терял ни смирения, ни кротости. По нашим неправильным сладострастным понятиям, гневающийся, в любом случае, уже не может быть кротким и смиренным. Значит под смирением и кротостью – мы не то понимаем: потому что Господь – не переставал быть кротким и смиренным, но при этом в каких-то случаях и проявлял гнев. Значит, гнев бывает греховный, но бывает и не греховный. – Если чувство гнева применять в меру, к месту и ко времени, то таким образом это чувство очищается от примеси первородного греха, духа самости и становится уже добродетелью.
В своей Псалтири, пророк Давид говорит, что он возненавидел совершенною ненавистью ненавидящих Бога (пс. 138) . Это значит, что прор. Давид дошел до такого состояния, что возненавидел полною ненавистью то нечестие, которое в людях. Но к ним самим: сохранял чувство сострадательной любви, дух кротости. Вот – совершенная ненависть – в меру и к месту.
Смирение – это не то значит, что всегда, везде и во всём смиряться и уступать, лишь бы было приятно, спокойно и хорошо, но, знать место, меру и время. Ибо добродетель смирения должна совершаться перед Богом. Смирение является истинным только тогда, когда оно в согласии с волей Божией, в конкретный момент времени.
Об этом свт.Василий Великий говорит так: «добродетели суть середина: так мужество находится посреди страха и наглости; смиренномудрие посреди гордости и человекоугодия» (преп. авва Дорофей, Поуч.10).
Но как это правильно определить, какая заповедь подойдет именно к этому случаю? В какой-то мере, такое чутье есть по естеству. Но если стараться поступать всегда по совести, повергать свою немощь пред Господом, призывая Его на помощь, то Господь пошлет в свое время дар рассуждения, по Благодати. Дается этот дар тому, кто жаждет и алчет, кто стремится всеми силами исполнять заповеди Божии, последовать воле Божией, чего бы это ему не стоило, – тому Господь и открывает. И если человек исполняет то, что ему открывается, то тогда, по дару Благодати, открывается последующее. Хотя и есть у нас вИдение по естеству, но оно недостаточно. Оно только до определенного уровня помогает. Нужно же вИдение – духовное, дар Благодати.
Спокойствие и благодушие – эти чувства естественны человеку, но к ним тоже примешивается первородный грех, дух самости. И если эти чувства проявлять не к месту, не к времени, то получится равнодушие там, где надо проявить гнев, например, защищая ребенка от насильника. Эти чувства для многих в современном обществе являются самоцелью, и таким образом через них ищется удовлетворение душевного сладострастия. Эти чувства – добрые по естеству, но нуждаются в очищении от примеси первородного греха. Очищаются они, если правильно давать им меру, место и время. Ибо во всем должно искать не удовлетворения духа своей самости, а удовлетворения своей совести и последования воле Божией.
В наше время многие ходят в церковь только ради утешения и успокоения. Пришел в церковь, исповедался (формально), помолился (в духе прелести), как бы убаюкал пустышкой совесть свою – утешил, успокоил, если она в чём-то беспокоила, обманул ее, и ему хорошо. Хорошо стало, – то вот оно, мол, и добро; так в наше время рассуждают. Но это – самообман. И получается, что ходят в церковь за допингом, ища утешения совсем не того, не в том месте: т.е. ищут не удовлетворения своей совести, в повседневной своей жизни, во искушениях с ними приключающихся, а удовлетворения своего душевного сладострастия, духа самости. Пытаясь уйти от неизбежных жизненных скорбей не путем искоренения своих страстей, духа самости и первородного греха, а путем удовлетворения своего духа самости, через посредство душевного сладострастия. И, таким образом, заходят в состояние духовной прелести.
О действиях Благодати, первородного греха и демонов на наши чувства. Об искании услаждения сладострастием
Кротость, смирение, умиротворенность, благодушие, утешительные движения, — всё это чувства разных оттенков. Все они естественны человеку, и каких-либо других, по природе, кроме естественных, – нет. Через них может действовать, — первородный грех, дьявол и Бог. Но только Господь действует через чувства: в меру, ко времени и к месту, а первородный грех и дьявол, – всё наоборот. Вот оно и кажется, что всё, вроде бы, то же самое, а на самом деле: падшие духи всё перекручивают, и извращают, и вводят в падшее состояние, в погибель.
Все ищут не удовлетворения совести, а хорошести, приятности и усладительности на душе; в наше время – это главная цель; и за этим идут в церковь, там еще больше разжигая душевное или телесное сладострастие, омрачая свой ум, и таким образом совсем перестают отличать добро от зла. Ибо зло это, – т. е. душевное или телесное сладострастие, – приятное и сладкое, то как же его можно назвать злом. Оно манит, влечет, хочется ощущать этот дух. – Но это-то, как раз, и есть дух антихристов – дух самости, дух душевно-телесного сладострастия. Вот этот дух, – в ложных церковных организациях, там где отсутствует правильно-проходимая внутренняя духовная жизнь, – разжигают, и демоны в этом помогают.
Приходит человек в церковь, поймали его демоны на каком-нибудь услаждении и держат, потому что он и сам этого хочет, и усыпляют дальше, и научают этому: чтобы человек всё более терял различение добра от зла, и спокойно и безболезненно пришел к принятию антихриста. Усыпляют тем, что ложное смирение оправдывают, выдавая его за смирение евангельское; телесное или душевное сладострастие называют любовью, и т. п… Поэтому, когда действует дьявол, то он всё перемешивает – тьму и свет: тьму выдает за свет, дает свои услаждения, удовлетворяя через это дух самости, первородного греха.
Господь тоже касается человека, но чувства еще неочищенны от примеси сладострастия. Господь же зовет, чтобы мы очищали от примеси первородного греха, духа самости, наши чувства и соединяли их с даром Божественной благодати. Господь должен по Благодати воссесть на наших чувствах, как на Херувимах. Если у человека чувства омрачены сладострастием, то Благодать приходит, но не может долго задерживаться. Потому что это, для страстного, – небезопасно.
И если Благодать действует утешительно, то человек, не погасивший в себе огня сластолюбия, начинает и в действиях Благодати искать услаждения душевного или телесного сладострастия, искать удовлетворения своего духа самости, и этим – прогоняет Благодать. Но действия Благодати бывают различные. Это мы привыкли думать и понимать, что Благодать действует только утешительно, и должна быть радостна и усладительна. Поэтому и путают человеки Благодать со сладострастием и называют тьму – светом.
Действия Благодати различны: она может дать и чувство ненависти, но только ко греху и нечестию, а не к человеку. К примеру, пророк и царь Давид в Псалтири говорит: «Возненавидел ненавидящих Тебя, Господи, совершенною ненавистью возненавидел я их» (пс.138). Здесь, как раз, он и ведет речь о ненависти, свободной от духа самости, – которая ненавидит грех, нечестие, но хранит чувство сострадательной любви к человеку.
И Финеес восстал, в чувстве ненависти, против греха блудодеяния, возревновал и остановил этот грех тем, что убил Замврия во время греха (Числ. 25, 6-13). И за это – он получил благословение от Господа и стал священником Бога Всевышнего. Потому что, в данном, конкретном случае, такова была воля Божия, и он исполнил ее, т.е. сотворил послушание Богу, смирился пред Господом.
Чувство ненависти, – если оно к месту, ко времени и в меру, – не греховно и угодно Богу, ибо Господь ненавидит нечестие и грех. Грех любить невозможно, ибо это уже будет не любовь, а человеконенавистничество. Ибо грех, каким бы он для страстных не был сладким, губит человека навечно.
Благодать проявляется по-разному, – в зависимости от того, какое чувство в данный момент более подходит, чтобы поступить по заповеди Божией. На все наши чувства есть дар Благодати. В конечном итоге, все наши чувства, очистившись от примеси первородного греха, должны соединиться с даром Благодати.
Если человек причащается св. Христовых Таин, то нельзя искать обязательно утешительного и усладительного действия Благодати. Понятно, что в Причастии можно получать утешение и радость. Но, если человек не очистил эти чувства от примеси первородного греха и не очищает их, то получается, что через Причастие он еще более развивает в себе сладострастие, дух самости. То где же тут любовь, если человек получает вред?
Если человек болеет от сладкого, то разве по любви поступает тот, кто кормит его сладким?! Вот так и Господь, не будет давать действие Благодати – сладкое и утешительное, если оно не полезно человеку. Но дает малыми дозами, чтобы только поддержать, в какие-то моменты, для того чтобы он не вошел в уныние. Образно: это всё равно, что дать соску ребенку, чтобы он успокоился. Потом Господь опять отнимает, и опять может дать «соску». Но потом бывает и не дает, чтобы ко всему привыкал – не к сладкому только, но и к горькому, и всё научился правильно принимать и нести. Вот так действует Благодать, – обучительно. И это – добро.
Мы не понимаем истинного добра, нет ясного понятия: оно – только в Боге. Не всё то добро, что мы принимаем за добро. Действие Благодати не всегда бывает приятное и утешительное, а наиболее Она действует утешительно тогда, когда сильная скорбь, – чтобы не отдался человек унынию и отчаянию. Мы же не хотим скорбей, поэтому и от Благодати ищем только утешения и радости.
Действие Благодати может быть в чувстве ревности, решимости, воодушевления, гнева и ненависти. Господь ведь сказал, что пришел на землю и принес огонь, огонь для борьбы с грехом – чувство ревности. Вот и вы, — если находит страсть, то чтобы разорвать сочувствие к страсти, сразу же возгревайте чувство сокрушения, потом ненависти ко греху, потом чувство решимости с ревностью («всё, больше не буду, сколько можно»); затем чувство ощущения своей немощи («сам не могу без Господа, сколько раз пробовал – не получается») и мольба о помощи («Господи, помоги, – не оставь»), – вот эту цепочку, в оттенках чувств, всякий раз нужно прокручивать, когда восстает страсть. Соединять их все, как бы в одно действие против страсти (свт.Феофан Затворник «О покаянии и причащении Великим постом»).
К чувству ненависти и решимости приражается дух самоуверенности и самонадеянности, дух самости и гордыни. Поэтому обязательно надо возгревать чувство ощущения своей немощи и мольбу о помощи, – чтобы таким образом усмирять свою гордыню. Все эти чувства, хотя и есть по естеству, но чтобы они действовали спасительно, нужно соединить их с даром Благодати, – очистить их от примеси первородного греха.
Возгреванием ненависти ко греху, разрывается сочувствие к нему, и он не имеет уже такой притягательной силы и власти. Это нужно просить у Бога, но и сам, при этом, напрягайся.
Так же и решимость, – хотя у Бога выпрашивать нужно, но так же и по естеству себя напрягать, понуждать.
Чувство сокрушения, – естественно, но оно должно соединяться с действием Благодати: молить Бога и об этом надо. Сокрушение, как и все чувства, должно быть к месту и ко времени, и в меру. Если сокрушение переходит меру, это приводит к унынию, депрессии, – страстное состояние. Можно сокрушаться – да не о том: или не ко времени, или не в меру.
Так ко всем этим чувствам нужно себя понуждать, стараясь возгревать их в себе, к месту, к времени и в меру, призывая при этом Бога на помощь. Чтобы при помощи благодати Божией, очистить эти чувства от примеси первородного греха, духа самости и гордыни, и соединить их с даром Божественной благодати.
О немощи и решимости
Аноним: Но не всегда это получается!
О.Серафим: Просить у Господа нужно, чтобы даровал познание своей немощи. Для этого Господь будет тыкать носом в грязь, – попускать падения: чтобы опытно познавал свою немощь, в борьбе с грехом, и, ощущая свою немощь и беспомощность, вопиял к Богу о помощи, – это и будет очищать чувства от духа самоуверенности, самости и гордыни.
Поначалу человек самоуверенный, – чувствует в себе силу быстро преодолеть грех: «Пусть только вылезет, то быстро ему голову сверну!». Но нет, не тут-то было: оказалось, что грех – сильнее меня. И так не раз, не два, не десять, а много-много раз. Вот тогда, отсюда, опытно и приходит ощущение своей немощи и беспомощности, пропадает самоуверенность и самонадеянность. И когда так происходит, то необходимо чувства веры и надежды обращать к Богу за помощью, ожидая только от Него помощи и избавления. И когда приходит действие спасительной Благодати, то Она, соединяясь с чувствами веры и надежды, очищает их от примеси духа самости и гордыни, первородного греха.
А если бы сразу все получалось, то от этого еще больше бы подогревалась самоуверенность и самонадеянность, дух самости и гордыни. И тогда человек соединялся бы, по настрою духа, с дьяволом и постепенно становился его сосудом. Вот почему и необходимо прийти к опытному ощущению и познанию своей немощи.
Но и не так познавать немощь, что уже настолько познал свою немощь, что доходит до таких мыслей и расположений: «грех сильнее меня, никогда мне его не преодолеть, всё это бесполезно», и отсюда: уныние, отчаяние, руки опускаются и борьба заканчивается. Нет, так нельзя. Тут нужно пускать в ход энергию души, которая дает силу, воодушевляет: это – ревность и решимость.
Но ревность и решимость тоже может переходить меру и подогревать дух самоуверенности, и тогда Господь – опять роняет в грязь, чтобы познавал свою немощь, смирялся, по настрою духа. И опять, не опускать руки надо, а прокручивать всю цепочку: всех оттенков чувств, предписываемых на борьбу со страстью. Ибо падения – это тоже благо, так как через это познаёшь свою немощь, дух самости сокрушается. И сколько бы, кто ни падал, – всегда надо стараться подогревать решимость, в чувстве упования и надежды на милость Божию. Вспомни то чувство, когда ты в жизни на что-то решался, вспомни: постарайся его возобновить и ощутить, и направь его против страсти, против греха.
Но не всегда, мол, это получается! Не всегда это получается потому, что навыка, привычки нет. Вот и нужно воспитывать привычку. Чем усердней будешь всё это делать, тем быстрей научишься, но только: в духе смирения, в чувствах упования и надежды на милость Божию, призывая Бога на помощь. Вот так: без чувства ревности по Богу и ненависти ко греху – невозможно спастись. Если чувство ложного смирения (т. е. душевного сладострастия), разовьется так, что будет вылазить где надо и не надо, везде и повсюду, и без меры, – а остановить этот сладострастный огонь нечем, так как чувство ненависти ко греху погашено, – тогда душа будет идти по пути погибели.
Подмена в чувствах и духовное чутьё
Скажут, что везде говорят одно и то же: о смирении, о кротости, о любви и о послушании. То же, – да не то же. Слова все те же, но понятия за ними – совсем не те; по виду похожи, а на деле, в сущности, – противоположны.
Можно сказать, наставить самыми высокими словами: терпи, люби, смиряйся. Но человек, не имея об этом правильных понятий, будет возгревать эти чувства, – но на самом деле душевное сладострастие и самомнение, – и загонит себя в прелесть, самообман. Через это: совсем потеряет различение добра от зла, духовное чутье притупится, потому что истинная решимость будет погашена.
Ведь можно все эти чувства поставить на служение не Богу, а дьяволу. И будет получаться, что вроде слова как бы те же, но направлены они совсем в противоположную сторону.
Дух должен воспитывать духовное чутье, через посредство борьбы за чистоту чувств. Тогда душа может правильно различить зло, как то, – которое исходит из раздражительной силы души; так и то, – которое исходит из усладительной силы души. И когда человек борется за чистоту своих чувств, правильно проходя эту борьбу, то Благодать ему в этом содействует. И, очищая его чувства от примеси первородного греха, соединяясь с его чувствами, Благодать освящает его чувства и волю, просвещает его ум. Отсюда является духовное чутье и острота духовного восприятия. И это всё, – при помощи и по дару Благодати.
О борьбе со страстями и естественных чувствах
Аноним: Как бороться со страстями, исходящими из усладительной силы души, и как бороться со страстями – из раздражительной силы души?
О.Серафим: По закону противоположностей. Когда борют страсти из усладительной силы души, то нужно стараться возгревать чувства, исходящие из раздражительной силы души: чувство страха Божия, ненависти ко греху, чувство ревности по Богу, чувство решимости на борьбу с грехом; а также можно возгревать: чувства сокрушения, омерзения и отвращения ко греху, злопамятность и гнев по отношению к страстям и бесам. Это всё движения, по естеству, которые направляем в противоположность страстным действиям.
Это, само по себе, – не избавляет от страсти. Избавляет Божественная благодать. Но чтобы Она избавила, то мы, со своей стороны, тоже должны себя понуждать, – действовать по естеству, в противность страсти. Те чувства, которые мы возгреваем в противоположность страстным, тоже нам естественны. И когда мы проявляем их к месту и к времени, то тогда мы задействуем эти чувства, в согласии с нашей совестью, по воле Божией.
Но и к ним точно так же приражается первородный грех. Поэтому-то и нужно повергать свою немощь пред Господом, вопия о помощи, т. е. надеяться не на сами по себе естественные чувства, не на свое делание и борьбу, а на Бога, на Его Божественную милость.
Наши естественные чувства, — это только средства в борьбе; и пользоваться ими нужно – благоразумно, чтобы вместо пользы не получилось вреда. Чувство сокрушения, ненависти ко греху, воспоминание адских мук и Страшного Суда – всё это средства борьбы со грехом, и они должны быть соединены с даром Благодати, но не с духом самости и гордыни, не с первородным грехом.
Для того, чтобы очистить чувства от первородного греха, и чтобы они соединились с даром Благодати, – нужно глубоко в духе смириться, т. е. ощутить и познать свою немощь. А это только тогда, — когда в борьбе со страстями человек не будет получать скорого избавления, то дух его от этого будет всё более и более сокрушаться и через это смиряться. И только за смирение, Господь и подает дары Благодати: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак.4:6).
Любыми средствами, естественными человеку, можно пользоваться в борьбе со страстью, – противоположными страсти чувствами: омерзением ко греху, рассуждением о его бестолковости, о его нечистоте; восхвалением добродетелей и возвышенностью их красоты. В этих случаях задействуются естественные чувства, но и они не свободны от первородного греха и нуждаются в очищении. Первородный грех, дух самости, приражается абсолютно ко всем чувствам, поэтому и надо их очистить от первородного греха и соединить с даром Благодати.
Одно дело – движение чувства по естеству, а иное – по Благодати. Одно дело – молитва по естеству, а иное – по Благодати. По естеству человеческому, у нас есть все дары: вера, надежда, любовь. Вера – чувство естественное человеку; но к ней приражается самость (не по воле Божией), и получается – самоуверенность. Так же и к надежде, и к любви: приражается самость, и получается – самонадеянность и самолюбие.
Мнение – тоже естественно человеку, но и к нему прилепляется самость, и получается – самомнение. Чувство довольства, удовлетворенности, тоже естественно человеку, но когда оно соединяется с «само», то становится уже самодовольством.
Всё нуждается в очищении от «само» – от заразы первородного греха. И вот когда, вместо «само», явится опытное ощущение своей немощи и смирение, соединенные с чувством упования только на одну милость Божию, тогда и придет Божественная благодать. И тогда естественные чувства, — веры, надежды и любви, — соединятся с даром благодати Божией, очистятся от примеси духа самости, первородного греха, и станут спасительными. Но чтобы пришла Благодать, то вот и нужно сначала за Нее побороться, противодействуя страстным движениям, т.е. духу самости.
Покаяние и сокрушение – тоже естественны человеку. И бандит сожалеет и сокрушается о том, что у него плохо получилось воровство, разбой: из-за того, что он что-то сделал не так. То есть, и к чувству покаяния и сокрушения тоже приражается первородный грех и его нужно заменить даром Благодати. А это приобретается по мере борьбы с грехом, когда человек научается проявлять эти чувства к месту, к времени и в меру. Поэтому, очень опасно откладывать покаяние – «на потом». Если придет смерть, то сможешь ли ты принести истинное покаяние: способен ли ты будешь получить дар покаяния, не оттолкнешь ли ты его первородным грехом, который в тебе всю жизнь живет, и стал как бы второю твоею природою?!
Если же страсть борет из раздражительной силы души, – то нужно возгревать чувства, исходящие из усладительной силы души: чувства радости, благодарности, благодушия, чувство сострадательной любви к человеку, чувство доброжелательства, благорасположенности, чувство смирения перед промыслом Божьим и т. п… В зависимости от случая, применять то или иное чувство, или 2-3 сразу, в их оттенках, вместе, и вопиять к Богу о помощи.
Например: «Господи, избави меня от обиды». – Но страсть в духе нашем, если перевести это на слова, требует и как бы говорит: «Нет, давай опять обидимся, отдайся мне, лучше тебе отдаться мне: потому что это мой дом, я уже тут прижилась и уходить отсюда не собираюсь, и не хочу, и не буду». Но ты, в это время, возгревай чувство благодушия, смиряй свой дух, благодари Господа. Но! – страсть не уходит, чувство обиды ощущается. А ты всё равно продолжай делать свое: понуждай и понуждай себя на борьбу с нею, делая всё от тебя зависящее, а избавление, – смиренно ожидай от Господа. И когда Ему будет угодно, – тогда Он и избавит тебя.
О скорби в борьбе со страстями, и о борьбе с унынием
Оттого, что ты не будешь отдаваться страсти и удовлетворять ее – появится скорбь. И вот по поводу этой скорби, – радуйся и благодари Господа: «Слава Тебе Господи, благодарю Тебя за то, что не удовлетворяется моя страсть». Если будешь радоваться по поводу неудовлетворенной страсти, то вот и будет искореняться сочувствие к ней, а значит, и сама страсть. Но у нас, страстных человеков, получается все наоборот: нет удовлетворения страсти, то – печаль, уныние, ропот. — Как бывает человек в разлуке со своим любимым ближним и печалится, тоскует, так страстный человек печалится в разлуке со страстями, отдаваясь (раз нет другого страстного чувства) страсти печали и уныния, духу недовольства, раздражения и ропота. Но надо наоборот: печалиться о разлуке с добродетелями и подогревать дух ревности против страстей.
Если радоваться и благодарить Бога по поводу неудовлетворенной страсти, то скорбь, образующаяся от неудовлетворения страсти, теряет свою силу и остроту. Но не уменьшится скорбь от того, – если страсть удовлетворить. Она может утихнуть, – только на малый промежуток времени. Поскольку страсть от удовлетворения набирает силу, то следовательно и скорбь от ее неудовлетворения будет сильнее; да еще прибавляется к этому угрызение совести, которое тоже приносит скорбь. От этого будет приходить на душу человека сильная тоска или скорбь, которые, на самом деле, есть тоска по Богу – тоска о Небесном. Но человек, чтобы заглушить эту скорбь, бросается в океан страстей.
Но нет! надо наоборот! – смириться с тем, что скорбь. Ты сам в этом виноват, потому что воспитал сочувствие, привязанность к страстям, к духу самости. Чтобы разорвать это сочувствие, радуйся скорбям, благодари Бога за них и говори: «Всё верно, всё правильно, достойное за грехи мои принимаю. Благодарю Тебя, Господи, за посланную мне скорбь. Слава Тебе». Скажут: «Ну-у, – тут не до радости, тут никак не идет никакая радость». Но ты всё равно, напрягайся своим произволением, ищи в чувстве, чувство благодарения и чувство радости.
А почему бы ни радоваться, когда не удовлетворяются страсти? – Они же от этого замариваются голодом и умирают, искореняются. Скажут: «Да где же они замариваются? – еще злее становятся». И псы голодные: тоже становятся злые от голода, и только попадись им – сразу разорвут. Но если дальше их морить и морить, они всё более будут слабеть и слабеть, и совсем подохнут.
Вот так же и страсти, первордный грех. Чем больше их удовлетворяешь, тем больше они крепнут и больше требуют. Когда же ослабеет страсть, то уже легче с ней справиться, потому что нет у нее уже той силы; а ты, наоборот: окреп, потому что приобретаешь навык борьбы с ней – добродетель. Конечно, чтобы заморить страсть, на это потребуется долгое время. И это потому: что ты в течение всей жизни удовлетворял страсти и откормил этих псов, как откормленных телят. Поэтому-то, ты не в силах с ними справиться, и они владеют тобой.
Ты, как-то там, попытался сопротивляться, но силы не хватает, – и сдаешься: отдаваясь страсти гнева, обиды, раздражения, уныния. Страсть от этого: еще больше жиреет, набирает силу, а человек, – его произволение, – еще более ослабевает. Но нельзя отчаиваться, – у нас есть Господь: Он самый сильный и всегда готов прийти на помощь, – нужно только Его призывать. А чтобы действительно призывать Его: нужно ощутить свою немощь, т.е. то, что страсть намного сильнее тебя и что тебе с ней, одному, никак не справиться. И повергая свою немощь пред Господом, надо умолять Его, чтобы Он защитил тебя и не дал страстям овладеть тобою.
А так же, надо самому сопротивляться чувствами противоположными страсти: смирением духа перед промыслом Божиим, радостью, благодушием, доброжелательством, сострадательной любовью и снисходительностью к тем, от кого идут скорби.
И если борет уныние, то нужно воодушевлять себя: воспоминанием Небесных благ, которые Господь обещал любящим Его; сознанием того, что Господь всем хочет спасения; что Господь милостив и что разбойника, покаявшегося на кресте, простил; и сколько не падай, но если будешь вставать, раскаиваться, и вновь устремляться к спасению, он не отвергнет тебя, но снова и снова, без всякого злопамятства и обиды, примет тебя; и потому – нет места для уныния.
Уныние же оттого, – что нет удовлетворения страсти, и дьявол хочет, чтобы ты пребывал в страстном состоянии, поэтому и навевает всякие помыслы, приводящие к унынию. То есть, чтобы ты убегал от уныния через удовлетворение страсти.
Если ты совершил один грех, и из-за этого впадаешь в уныние, то присоединяешь к первому – второй грех, еще более тяжкий. Совершил грех, нанес себе рану, то не унывай – не разрезай рану еще глубже. Ведь Господь все время ищет спасения наших душ. Значит, — можно спастись. И потому – нет места для уныния. Возгревай противоположное унынию – чувство упования на милосердие Божие, отсюда явится чувство утешения, а так же чувство благодушия, благодарения и радости в скорбях, призывая при этом Господа на помощь. Все эти симпатические чувства противоположны духу и чувству уныния.
С вменением себе – борись самоукорением, смиренным мудрованием о себе, отдавая всё милости Божией.
Если появилась обида: возгрей ненависть к ней, и далее возгрей чувство смирения и доброжелательности к ближнему, ибо, если остановишься на чувстве ненависти к обиде, то всё это перейдет в уныние или надменную гордыню. Или же, смири дух свой в скорби, через возгревание чувства благодарности Богу за скорбь, которая по причине неудовлетворенной страсти, духа самости. И обязательно, во всех этих случаях, возгревай чувство сострадательной любви, в молитве к Господу за своих недоброжелателей, и таким образом воспитаешь в себе ко всем незлобие.
Уныние и бывает именно от неудовлетворенного духа самости и гордыни: вот и радуйся тому, что он не удовлетворен,благодари Бога за это и не отдавайся унынию, – и дух самости будет через это усмиряться, и тебе на душе будет легче и светлее. Но всегда, – что бы человек ни делал, какие бы чувства против страстей ни возгревал, – всегда нужно вопиять к Богу о помощи, и всё свое избавление ожидать только от Него.
Господь избавляет нас от страстей
Господь избавляет нас от страстей только тогда, когда в настрое нашего духа будет глубокое ощущение своей немощи. А отсюда, опытное ощущение – отсутствие надежды на свои силы или на какую-либо внешнюю помощь (т.е. всё – нет никакой надежды, в этой борьбе со страстями, ни на что и ни на кого, ни на какие средства), а вся надежда на избавление и желание обращены в духе только на Господа.
Святые угодники Божии одним чувством: ненависти, или благодушия, или сострадательной любви, или смирения, или душевной простоты, или другим каким-либо богоугодным чувством, прогоняли страсть, грех. – И это потому, что оно у них было уже благодатно, т. е. тесно соединено с действием дара Благодати. Они уже не вопияли помногу, потому что через борьбу со страстями, через постоянное противление им, они уже воспитали в своем душевном настрое, – навык, привычку, добродетель. И потому, по душевному своему настрою всегда пребывали с Господом, по благодати: все чувства естественные соединили с даром Благодати. Даны им такие дары были за то, что через борьбу со страстями они пришли в глубокое ощущение своей немощи и смирились в духе пред Господом.