Новосвящмуч.Кирилл /Смирнов/, митр.Казанский, Патриарший Местоблюститель. Письма и послания
Кирилл /Смирнов/, митр. Казанский (1863 г.р.) — новомученик и исповедник, первый Местоблюститель Патр. престола. Св. Иоанн Кронштадтский перед смертью просил, чтобы его отпевал еп. Кирилл (в то время еп. Гдовский). Он всегда говорил прямо, смело и открыто, чем восхищались даже его враги. Открыто не признавал Советской власти, которая требовала от него, также как и от других заместителей (митр. Петра, митр. Агафангела, архиеп. Серафима), издания декларации (подобной той, которую впоследсвтии издал митр. Сергий) и подчинения Церкви Советской власти, но он на это не идет .
В одну из ссылок митрополита отправили сначала в Усть-Сысольск, а затем, весною 1925 года, в лесные дебри, причем две недели продолжалось путешествие по реке в лодке. Митрополиту не давали есть, оставляли спать на холоде, вне лесных изб, в которых чекисты сами ночевали, дергали его за бороду и издевались над ним так, что Митрополит стал просить себе смерти. Более года прожил он под владычеством коммуниста в лесу, где было только две охотничьи избы.
Не принял декларации митр. Сергия /Страгородского/. В самом начале отступничества митр. Сергия, не признавал его власти и административно-церковных распоряженний, при этом не разрывая с частью церкви, имеющей общение с митр. Сергием.
Находился постоянно в ссылках и тюрьмах и по этой причине имел противоречивую информацию о деяниях митр. Сергия.
Вот что он пишет по этому повводу: «Вас огорчает моя неповоротливость и кажущаяся Вам чрезмерная осторожность. Простите за это огорчение и ещё потерпите его на мне. Не усталостью от долгих скитаний вызывается оно у меня, а неполным уяснением окружающей меня и всех нас обстановки. Ясности этой недостает мне не для оценки самой обстановки, а для надлежащего уразумения дальнейших из неё выводов, какие окажутся неизбежными для её творцов. Проведение их в жизнь, вероятно, не заставит себя долго ждать, и тогда наличие фактов убедит всех в необходимости, по требованию момента, определенных деяний. Но разве мало существующих уже фактов? — можете спросить Вы. Да, их не мало, но восприятие их преломляется в сознании церковного общества в таком разнообразии оттенков, что их никак не прикрепить к одному общему стержню» (1934г.).
Этим объясняется постепенное изменение его позиции по отношению к митр. Сергию, и стремление к тому, чтобы каким-либо образом исправить создавшееся положение.
1) В 1929г. он пишет, что «с моей стороны ничуть не утверждается и не заподозривается якобы безблагодатность совершаемых сергианами священнодействий и таинств…, но только подчеркивается нежелание и отказ участвовать в чужих грехах. …в случае смертной опасности со спокойной совестью приму елеосвящение и последнее напутствие от священника сергиева поставления или подчиняющегося учрежденному им Синоду»
2) К 1934г. митр. Кирилл уже пересматривает свое отношение к сергианской церкви МП и пишет о том, что «Это только по форме тайнодействия, а по существу узурпация тайнодействий, а потому кощунственны, безблагодатны, нецерковны, но таинства, совершаемые сергианами, правильно рукоположенными во священнослужении, не запрещенными, являются, несомненно, таинствами спасительными для тех, кои приемлют их с верою, в простоте, без рассуждений и сомнения в их действенности и даже не подозревающих чего-либо неладного в сергианском устроении Церкви. Но в то же время они служат в суд и осуждение самим совершителям и тем из приступающих к ним, кто хорошо понимает существующую в сергианстве неправду и своим непротивлением ей обнаруживает преступное равнодушие к поруганию Церкви. Вот почему православному епископу или священнику необходимо воздерживаться от общения с сергианами в молитве. То же необходимо для мирян, сознательно относящихся ко всем подробностям церковной жизни».
3) К 1937г. митр. Кирилл окончательно приходит к единомыслию с митр. Иосифом Петроградским: «Происшествия же последнего времени окончательно выявили обновленческую природу Сергианства.
С митр. Иосифом я нахожусь в братском общении, благодарно оценивая то, что с его именно благословения был высказан от Петроградской епархии первый протест против затеи митр. Сергия и дано было всем предостережение в грядущей опасности».
4) В своем письме за 1937г. митр. Кирилл сам раскрывает причину изменения своей позиции к митр. Сергию: «По поводу Ваших недоумений относительно Сергианства могу сказать, что те же самые вопросы и в такой же почти форме были обращены ко мне из Казани десять лет тому назад, и тогда я отвечал на них утвердительно потому, что считал всё сделанное митр. Сергием ошибкой, которую он сам сознает и пожелает исправить. К тому же среди рядовой паствы нашей было множество людей, не разбиравшихся в происшедшем, и нельзя было требовать от них решительного и деятельного суждения о событиях. С тех пор много воды утекло. Ожидания, что митр. Сергий исправит свои ошибки, не оправдались, …и следовательно для православных нет с ним части и жребия».
Здесь митр. Кирилл свидетельствует о том,что письма за 1927-29г.г., — в той форме в которой они были написаны, — были написаны так потому, что он «считал всё сделанное митр. Сергием ошибкой» и поступал в то время так, не по убеждению, а по снисхождению — по икономии, желая исправить создавшееся положение. Внутреннее же единомыслие, с митр. Иосифом и всеми отошедшими, он имел с самого начала. Но время икономии, снисхождения, прошло; надежды не оправдались; и митр. Кирилл пришел к полному единомыслию с митр. Иосифом Петроградским.
Образовывал и благословлял образование катакомбных приходов. Вместе с митр. Иосифом и группой духовенства (около 150 чел.) был расстрелян 20. 11. 1937 г. недалеко от г. Чимкента (Казахстан).
Оглавление:
Письмо по поводу церковных нестроений, вызванных Декларацией Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергия /Страгородского/ и Временного Патриаршего Священного Синода от 16(29) июля 1927г.
Первое письмо Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митр. Нижегородскму Сергию /Страгородскому/.
Второе письмо Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митр. Нижегородскому Сергию /Страгородскому/.
Свидание с Митрополитом Кириллом протоиереев о. Илии /Пироженко/ и о. Петра /Новосильцева/ (Письмо).
Выписка из ответа на мнение некоего о необходимости ему (митрополиту) объявить себя Местоблюстителем Патриаршего Престола до времени освобождения из заключения митр. Крутицкого Петра /Полянского/.
Письмо к неизвестному архипастырю по вопросу о местоблюстительстве в Православной Русской Церкви.
Письмо к неизвестному.
К нему же.
К нему же.
К нему же.
Письмо к иеромонаху Леониду.
Письмо по поводу церковных нестроений, вызванных Декларацией Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергия /Страгородского/ и Временного Патриаршего Священного Синода от 16(29) июля 1927г. (1)
…Я никого не сужу и не осуждаю, но и призвать к участию в чужих грехах никого не могу, как не могу осуждать и тех иерархов во главе с митр. Иосифом, которые исповедали свое нежелание участвовать в том, что совесть их признала греховным (декларацию митр. Сергия — ред.). Это исповедание вменяется им в нарушение ими церковной дисциплины, но церковная дисциплина способна сохранять свою действенность лишь до тех пор, пока является действительным отражением иерархической совести Соборной Церкви; заменить же собою эту совесть дисциплина никогда не может.
Лишь только она (дисциплина — ред.) предъявит свои требования (подчинение митр. Сергию — ред.) не в силу указания этой совести, а по побуждениям, чуждым Церкви (декларация 1927г.), неискренним, как индивидуальная иерархическая совесть непременно станет на стороне соборно-иерархического принципа бытия Церкви, который вовсе не одно и то же с внешним единением во что бы то ни стало (с митр. Сергием — ред.).
Тогда расшатанность церковной дисциплины (иосифлян и др. отошедших — ред.) становится неизбежной, как следствие греха (митр. Сергия). Выход же из греха может быть только один — покаяние (митр. Сергия и последующих ему — ред.) и достойные его плоды.
И кажется мне из моего далека, что этого покаяния одинаково ждут и ленинградцы (иосифляне — ред.), и осуждающие их ташкентцы. Разница между ними не в убеждениях, а лишь в темпераменте, с каким убеждение высказывается.
В силу разницы религиозного темперамента одни ждут покаяния немедленно, другие — чтобы не потерять надежды на возможность созыва законного канонического Собора (какая наивность или лукавство!), чтобы вместе с соловчанами ждать этого покаяния до Собора в уверенности, что Собор не может его не потребовать.
Несомненно, что создавшееся положение искренно никто не считает нормальным и, быть может, сами творцы его (митр. Сергий и последующие ему — ред.), чувствующие нужду в письменных свидетельствах в свою пользу; иначе, при сознании ими своей правоты, им не нужны были бы свидетельства от Арсения /Стадницкого/, ни от Евгения /Зернова/ Благовещенского…
Первое письмо Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Нижегородскму Сергию /Страгородскому/ (2)
Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Сергию, митр. Нижегородскому,
Заместителю Местоблюстителя Патриаршего Престола.
Считаю необходимым препроводить Вашему Высокопреосвященству для сведения отправленное мною Преосвященному викарию Казанской епархии епископу Афанасию /Малинину/ суждение мое по поводу Вашей церковной деятельности, смущающей совесть многих чад и моей Казанской паствы. Передо мною ряд вопросов из Казанской епархии об отношении к митр. Сергию и возглавляемой им Церкви?
1. Можно ли ходить, можно ли молиться, можно ли приобщаться Св. Даров в той церкви, где поминают митр. Сергия.
2. Можно ли поминать рядом в молитве церковной митр. Кирилла и митр. Сергия?
3. Какова должна быть формула церковной молитвы о предержащих властях, чтобы ею не искажался смысл церковной молитвы и христианского отношения к власти, какова бы она ни была?
4. Как быть ищущему священства при современном церковном положении, чтобы иметь возможность приносить Божие Богу без туги сердечной, смущений и соблазнов?
5. Допустимо ли обращение за церковным окормлением к одному из иноепархиальных архиереев, не подчиняющемуся распоряжениям митр. Сергия с так называемым Временным Патриаршим Синодом?
1. Недоумения об отношении к митр. Сергию и возглавляемой им Церкви могли возникнуть только потому, что верующие почувствовали в административно-церковной деятельности митр. Сергия превышение тех полномочий, какие предоставлены ему званием Заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола.
Для меня лично — не подлежит сомнению, что никакой Заместитель по своим правам не может равняться с тем, кого он замещает, или совершенно заменить его.
Заместитель назначается для распоряжения текущими делами, порядок решения которых точно определен действующими правилами, предшествующей практикой и личными указаниями замещаемого.
Никаких, так сказать, учредительных прав вроде реформы существующих служебных учреждений, открытия новых должностей и т.п. заместителю не может быть предоставлено без предварительного испрошения и указаний замещаемого.
Коренное же изменение самой системы церковного управления, на что отважился митр. Сергий, превышает компетенцию и самого Местоблюстителя Патриаршего Престола.
Это последнее обстоятельство митр. Сергий, со всей убедительностью разъяснил в свое время митр. Петру по поводу его решения от 19 января (1 февраля) 1926 г. учредить для управления церковными делами Коллегию под председательством архиепископа Григория.
Убежденный доводами своего Заместителя, митр. Петр отказался тогда от погрешительного решения; зато сам митр. Сергий через полтора года после этого успевает основательно забыть собственные доводы и границы доверенной ему власти и, восхищая права Собора церковного, учреждает коллегиальное церковное управление в виде так называемого Временного Патриаршего Синода, приостанавливая тем действенность и обнаружение законной единолично-преемственной власти.
Попытка прикрыться в данном деле авторитетом почившего Святейшего Патриарха Тихона совершенно безнадежна, Митрополит Сергий и его сотрудники по учреждению нового Высшего Церковного Управления не могут не знать резолюции Святейшего Патриарха Тихона — от 26 июня (9 июля) 1924 г., за № 523, которою Патриарх счел благовременным совершенно прекратить дело об организации при нем Высшего Церковного Управления.
Посему до тех пор, пока митр. Сергий не уничтожит учрежденного им Синода, ни одно из его административно-церковных распоряжений, издаваемых с участием так называемого Патриаршего Синода я не могу признавать для себя обязательным к исполнению.
Такое отношение к митр. Сергию и его Синоду я не понимаю как отделение от руководимой митр. Сергием части Православной Церкви, так как личный грех митр. Сергия относительно управления Церковью не повреждает содержимого и этой частью Церкви — православно-догматического учения, но я глубоко скорблю, что среди единомысленных митр. Сергию архипастырей в нарушение братской любви уже применяется по отношению к несогласным и обличающим их неправоту кличка отщепенцев-раскольников.
Ни от чего святого и подлинно церковного я не отделяюсь; страшусь только приступать и прилепляться к тому, что признаю греховным по самому происхождению, и потому воздерживаюсь от братского общения с митр. Сергием и ему единомышленными архипастырями, так как нет у меня другого способа обличать согрешающего брата.
Известные мне неоднократные попытки личных и письменных братских увещаний, обращенных к митр. Сергию со стороны почившего ныне митр. Агафангела, митр. Иосифа с двумя его викариями, архиепископом Угличским Серафимом [Самойловичем], епископом Вятским Виктором [Островидовым], не могли вернуть митр. Сергия на надлежащее место и к подобающему образу действий. Повторять этот опыт было бы бесполезно.
Посему подобно сим архипастырям и вместе со всеми, кто считает учреждение так называемого Временного Патриаршего Синода погрешительным, воздержание от общения с митр. Сергием и единомышленными ему архиереями признаю исполнением своего архипастырского долга. Этим воздержанием с моей стороны ничуть не утверждается и не заподозривается якобы безблагодатность совершаемых сергианами священнодействий и таинств (да сохранит всех нас Господь от такого помышления), но только подчеркивается нежелание и отказ участвовать в чужих грехах. Посему литургисать с митр. Сергием и единомышленными ему архипастырями я не стану, но в случае смертной опасности со спокойной совестью приму елеосвящение и последнее напутствие от священника сергиева поставления или подчиняющегося учрежденному им Синоду, если не окажется в наличии священника, разделяющего мое отношение к митр. Сергию и так называемому Временному Патриаршему Синоду.
Подобным образом, находясь в местности, где все храмы подчиняются так называемому Временному Патриаршему Синоду, я не пойду в них молиться за общим богослужением, но совершить в одном из них литургию в одиночку или с участием единомышленных мне клириков и верующих, если бы таковые оказались в наличии, признаю возможным без предварительного освящения храма. Так же, по моему мнению, может поступать и каждый священнослужитель, разделяющий мое отношение к митр. Сергию и учрежденному им Синоду.
Что касается мирян, то участвовать деятельно в церковно-приходской жизни приходов, возносящих имя митр. Сергия за храмовым богослужением, в качестве возглавляющего иерархию архипастыря, по совести не следует, но само по себе такое возношение имени митр. Сергия не может возлагаться на ответственность мирян и не должно служить для них препятствием к посещению богослужения и принятию Св. Даров в храмах, подчиняющихся митр. Сергию, если в данной местности нет православного храма, хранящего неповрежденным свое каноническое отношение к Местоблюстителю Патриаршего Престола.
Молиться же о митр. Сергии наряду с остальными архипастырями и вообще православными христианами (запись в поминовении на проскомидии, молебне и т.п.) не является грехом, — это долг всех православных христиан, пока общецерковное рассуждение не объявит учиненное митр. Сергием злоупотребление доверенной ему церковной властью грехом к смерти (Мф. 18, 15-17; 1Ин. 5, 16).
2. Богослужебное поминовение митр. Сергия рядом с митр. Кириллом, если таковое совершается где-нибудь в Казанской епархии, есть, конечно, плод недоразумения, созданного уверениями, будто митр. Кирилл единомыслен с митр. Сергием во всех его церковных мероприятиях. Для знающего же действительный образ мыслей митр. Кирилла такое поминовение было бы сознательным обманом по отношению к верующим и есть грех.
3. Поминовение предержащих властей духовенством, находившимся в Зырянской ссылке, совершалось в 1923 г. по следующей формуле:
а) на Великой ектении: «о всех иже во власти суть и о еже возглаголати в сердца их благая и мирная о Церкви Святей, Господу помолимся»;
6) на сугубой ектении: «Еще молимся о всех иже во власти суть и о еже возглаголати в сердца их благая и мирная о Церкви Твоей Святей»;
в) на проскомидии: «Помяни, Господи, всех, иже во власти суть, возглаголи в сердца их благая и мирная о Церкви Твоей Святей и о людях Твоих»;
г) в евхаристической молитве златоустовской литургии: «О еже в чистоте и в честном жительстве пребывающих, о всех иже во власти суть и о еже возглаголати в сердца их благая и мирная о Церкви Твоей Святей, да и мы тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте»;
д) в васильевской литургии: «Помяни, Господи, всех иже во власти суть, возглаголи в сердца их благая о Церкви Твоей Святей и о всех людях Твоих да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте; благая во благости соблюди, лукавы благи сотвори благостью Твоею. Помяни, Господи, предстоящие люди…» и т. д.
По этой формуле творю я поминовение предержащих властей, и доныне она вполне соответствует помяннику, помещенному в Псалтири и Учебном Часослове и отражает искреннее церковное отношение и к Божьему и к Кесареву.
4. Искренность же и совершенное устранение всякого лукавства и недоговоренности в деле церковном обусловливают самое бытие истинной Церкви. Поэтому честно и открыто исповедовать свое понимание современного положения церковного — долг каждого ищущего поставления в священную степень.
Но едва ли можно надеяться, чтобы подчиняющийся так называемому Временному Патриаршему Синоду архиерей согласился назначить на священническое место человека, отрицательно относящегося к совместной деятельности митр. Сергия с так называемым Временным Патриаршим Синодом.
При данных обстоятельствах для Казанского викария, не объявлявшего о разрыве общения с митр. Кириллом, хотя, по-видимому, подчиняющегося уже митр. Сергию и его Синоду (быть может, по искреннему неведению образа мыслей своего митрополита), было бы проявлением достаточной степени церковной терпимости, если бы он, в случае обращения к нему церковно-приходской общины, соблазняющейся церковными мероприятиями митр. Сергия, признал законность желания этой общины быть в каноническом общении только со своим епархиальным архипастырем, митр. Кириллом, и согласился бы посвятить для неё во священники избранного и представленного самим приходом кандидата. Если бы со стороны прихожан такая просьба действительно поступила к одному из викариев казанских, то я готов был бы подкрепить её в случае надобности своим обращением к участвующему в деле викарию, с письменным советом исполнить желание прихода, по надлежащем удостоверении правоспособности представляемого кандидата к прохождению пастырского служения не принимая во внимание его отношения к митр. Сергию и так называемому Временному Патриаршему Синоду.
Для мыслящих себя в составе казанской паствы обращение за церковным окормлением, по примеру вятских батюшек, кому-либо из иноепархиальных архиереев было бы неосторожным повреждение своей канонической связи с Церковью Вселенской. Для вятских батюшек, находящихся в общении с епископом Виктором [Островидовым], такое окормление находит себе основание в том, что епископ Виктор, лишенный уже физической возможности священнодействовать в храме в бытность свою в Ленинграде сам направил своих ставленников для рукоположения в священники к одному из тамошних архиереев. Для Казани такой порядок я нахожу пока преждевременным.
Кирилл, митр. Казанский и Свияжский.
2(15) мая 1929 г.
Станок Ханатайка, Туруханского района, Красноярского округа.
Второе письмо Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митр. Нижегородскому Сергию /Страгородскому/. (3)
Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Сергию, митр. Нижегородскому, Заместителю Патриаршего Местоблюстителя Кирилла, митр. Казанского и Свияжского
Отзыв
Высокопреосвященнейший Владыко,
19 октября 1929 г. уполномоченным от канцелярии так называемого Временного Патриаршего Синода доставлено мне письмо Ваше от 18 сентября с.г. за № 3193.
Не стану оспаривать желательной Вам терминологии для обозначения Ваших церковных полномочий (дело не в терминах, а в деле), но со всею решительностью отрицая приписываемую мне Вами склонность «играть» термином «Заместитель», продолжаю думать и утверждать, что Вы действительно превзошли «всякую меру самовластия, посягнув самочинно на самые основы нашего патриаршего строя». Синода с такими правительственными оказательствами, как при Вас учрежденный и действующий Синод, Русская Церковь не знала ни при Патриархе, ни при митр. Петре.
Отказавшись в силу Ваших разъяснении 1926 г. от учреждения Коллегии для управления церковными делами, митр. Петр не внял, однако, и Вашему предложению относительно Синода, опасаясь, несомненно, создать ту же Коллегию под другим только именем. Через полтора года после этого Вы создали её по собственной инициативе.
Сколько бы Вы ни успокаивали верующее сознание заявлениями, что Синод Ваш отнюдь не призван заменить единоличное возглавление Церкви, для всех все-таки остается очевидным, что правите Вы Церковью с Синодом, объявляя, что не можете пригласить в помощь себе братий-соепископов иначе, как в качестве соправителей. Особенно же правительственное значение Вашего Синода подчеркивается приравнением его к тому Синоду, который в свое время пришел на смену патриаршеству и управлял Русской Церковью до восстановления его в 1917 г.
В распространяемом с синодским засвидетельствованием подлинности письме архиепископа Илариона [Троицкого] основная аргументация автора покоится на мысли, что Синод Ваш и Святейший Правительствующий Синод, Учрежденный в 1721 г., — «явления одного и того же порядка и достоинства». Если бы эта мысль была чужда Вам, Вы, конечно, не благословили бы рассылать подобный документ в назидание другим. Мысли этой нисколько не ослабляют и попытки Ваши отделить возглавление Церкви от Её управления. Обычное церковное сознание не может мыслить их раздельно, и для меня, например, остается несомненным, что с учреждением Вашего Синода пред Церковью встала уже не угроза целости патриаршего строя, а действительная подмена этого строя синодальным управлением.
При наличии такого управления Ваша единоличная преемственная власть, конечно, приостановила свою действенность и обнаружение. Вы сами отказались от этой власти, распыливши принятую на себя ответственность за ход церковной жизни на безответственную Коллегию. Оставаясь последовательным, Вы при существовании Вашего соправителя-Синода не должны уже принимать по делам особой церковной важности единоличных решений, не проверенных и не закреплённых синодским постановлением. Единоличные Ваши выступления по таким делам возможны только по поручению Синода — не как возглавляющего Церковь, а как доверенного представителя от Её возглавления.
Принять, например, по отношению ко мне меры канонического прещения без Вашего Синода Вы уже не можете, потому что такое единоличное распоряжение было бы равносильно уничтожению Вашего Синода, а объявление этого прещения по коллегиальному Вашему решению с Синодом неприемлемо для меня потому, что я мыслю себя в Церкви, унаследовавшей от почившего Патриарха единоличную власть.
Правда, Вы успокаиваете себя предположением, что «как будто бы не отступили от линии действий Святейшего, когда, воспользовавшись регистрацией, учредили при себе Синод», но это справедливо только для линии внешних действий Святейшего. Подобно ему, Вы составляете списки приглашаемых членов Синода, приглашаете их и т. п., но, в отличие от образа поведения Патриарха, делаете Синод Вашим соправителем, чтобы, как заявляете Вы, не править монархически.
Но почивший Патриарх не правил монархически. Он имел и постоянных около себя советников, называя совокупность их Синодом, пользовался для проверки своей архипастырской совести и суждениями прилучившихся архиереев, но никого не ставил рядом с собою для переложения ответственности с своей головы на другие. При нем все распорядительные решения по Церкви были и воспринимались Ею как единоличные распоряжения Святейшего Патриарха.
Вспомните хотя бы историю кратковременного существования в церковной жизни нового стиля. Введён он был с участием так называемого Синода, а отменен резолюцией Патриарха единолично, — ясно, что и введение стиля, и отмену его Патриарх брал исключительно на свою ответственность, Синод же при нем присутствовал, то в составе советника, то как свидетель совершившегося. Приводимая Вами резолюция от 18 июня (1 июля) 1924 г. за № 410 достаточно отражает положение тогдашнего Синода, как некоего временного привеска, то нужного и существующего, то нет.
Резолюция же Святейшего от 26 июня (9 июля) 1924 г. за № 523 об отказе от учреждения при нём ВЦУ устанавливает пред нами и тот основной принцип, которым всегда руководился Святейший в своем управлении Церковью. Мне эта резолюция известна в следующей редакции: «Благодарю за выражение чувства верности. Прошу верить, что я не пойду на соглашения и уступки, которые могли бы угрожать целости Православия. Если же переговоры с о. Красницким, особенно в газетной передаче о. Красницкого, вместо радости возбуждают тревогу и опасения, о чём свидетельствуют многочисленные заявления архипастырей, пастырей и мирян, то нахожу благовременным совершенно прекратить переговоры с о. Красницким о примирении и подписи на журнале от 8(21) мая 1924 г. об учреждении при мне ВЦУ считать недействительными». Наличие тревоги и опасений в церковном обществе заставляют Святейшего отказаться от мероприятия, вызывающего эти опасения.
Давно уже нет недостатка в выражениях пред Вами со стороны архипастырей, пастырей и мирян ощущений опасений и прямых протестов по поводу совершаемой Вами реформы церковного управления. Оказавшись в положении, подобном тому, в каком Святейший нашел в себе мужество принять решение, формулированное вышеприведенной резолюцией, последуйте для успокоения Церкви действительно примеру Святейшего и, если вместо радости учреждение Вами Синода возбуждает тревоги, опасения и страстные споры, найдите благовременным распустить Ваш Синод, успокойте смущенные души, с любовию отдавшиеся Вашему руководству, пока не становились Вы на путь ненужных новшеств.
Думаю, что эти души и их ничем не смущаемая совесть в общении с Церковью и Её служителями гораздо ценнее для Церкви и важнее для общего в ней спасения, чем настойчивое сохранение в жизни церковной спорных учреждений, быть может полезных в некоторых житейских отношениях, но не могущих этой полезностью погасить вред, причиненный неподобающим порядком своего возникновения.
Уверен, что если бы Ваше Высокопреосвященство во имя сохранения церковного исполнения последовали моему совету, то все упоминаемые Вами в письме ко мне противники Ваши снова с любовью возвратились бы под Ваше руководство и прекратилась бы для Вас надобность расточать новые и новые прещения и меня объявлять «учителем бесчиния» со всеми последствиями такого учительства. Если же Вы найдете для себя позволительным и необходимым утвердить за мной этот плачевный титул, я буду знать, что получил его за то, что я счел обязательным для совести своей вслух назвать действительный источник развивающегося у нас за последние два года церковного бесчиния.
Против необходимости для Вас предварительной проверки своих церковных мероприятий голосом собратий никто возражать не может. Совещайтесь и с прилучившимися архипастырями, и с теми, кого среди своих собратий найдете наиболее опытными и авторитетными, — имейте, если угодно, и постоянных при себе советников, но такое вспомогательно-совещательное, а не правительственное значение их постоянного сотрудничества с Вами установите во всеуслышание, с такою ясностью, чтобы не оставалось уже надобности разъяснять, что разумели Вы под тем или другим употребленным Вами выражением. Это Вам следует сделать независимо от решения вопроса о том, равны ли Ваши права с правами митр. Петра. Но в устранение ложных представлений необходимо установить действительную природу и границы Ваших прав.
В письме к какому-то недоумевающему о. протоиерею от 1(14) марта 1928 г. Вы говорите: «Св. Патриарх все права и обязанности Патриарха передал митр. Петру (которого, в сущности, правильнее было бы назвать не Местоблюстителем, а и.д. Патриарха), а последний без всяких ограничений передал эти права мне». Утверждая это, Ваше Высокопреосвященство не замечаете весьма существенной разницы между митр. Петром и Вами в порядке правопреемства. Митрополит Петр принял свои церковные полномочия после Патриарха скончавшегося и является единым носителем оставленных прав, в каковом достоинстве и был утвержден в день… [пропущено слово «погребения»? — Сост. ] Святейшего Патриарха собравшимися на погребение, в значительном количестве епископами, закрепившими это признание особым актом.
Вы свои полномочия восприняли от митр. Петра, пусть даже без ограничений, но в пользовании ими Вас ограничивает существование митр. Петра как Местоблюстителя. От своих прав по местоблюстительству он не отказывался и до сих пор остается и признается Церковью в своем достоинстве. В качестве Местоблюстителя он выступает перед Церковью с посланиями и самостоятельными предложениями, оставляя за Вами отправление возложенных на Вас ежедневных обязанностей по церковному управлению. Таково послание его к архипастырям, пастырям и всем чадам Российской Православной Церкви, изданное 19 декабря 1926 г. (1 января 1927 г.) в г. Перми. Из этого послания, как такового, усматривается, кроме того, целый ряд деловых сношений в 1926 г. митр. Петра [Полянского] как действительного Местоблюстителя с митр. Агафангелом.
Становясь на Вашу точку зрения равенства Ваших прав с правами митр. Петра, мы, при наличии подобных актов, имели бы одновременно два возглавления нашей Церкви: митр. Петра и Вас. Но этого в Церкви быть не может, и Ваши права в ней — только отражение прав митр. Петра и самостоятельного светолучения не имеют.
Принятие же Вами своих полномочий от митр. Петра без восприятия их Церковью в том порядке, как совершилось восприятие прав самого митр. Петра, т.е. без утверждения епископатом, ставит Вас перед Церковью в положение только личного уполномоченного митр. Петра, для обеспечения на время его отсутствия сохранности принятого им курса церковного управления, но не в положение заменяющего главу Церкви, или «первого епископа страны».
Поэтому меня очень смутило в свое время письмо Ваше к митр. Агафангелу, которому 17(30) апреля 1926 г. Вы писали, между прочим, следующее (подчеркивается мною): «Митрополит Петр письмом от 22 апреля (мне разрешили с ним в Москве обменяться письмами по поводу Вашего послания) совершенно определенно заявил мне, что он считает обязательным для себя остаться Местоблюстителем, хотя бы он был не на свободе, а «назначенный им Заместитель несёт свои обязанности до окончания дела» митр. Петра.
«Конечно, — продолжаете Вы, — если бы Ваши (т. е. митр. Агафангела Преображенского) притязания на местоблюстительство были для всех очевидны и бесспорны, я бы (митр. Сергий Страгородский) ни минуты не колебался передать Вам управление, несмотря на нежелание митр. Петра». Таким заявлением, Владыко, Вы первый из всех выступили идеологом более чем свободного отношения к 15-му правилу Двукратного Собора и другим, на основании которых ущедряете прещениями на отказывающих Вам в повиновении потому именно, что притязание Ваше на равное и даже высшее положение сравнительно с Местоблюстителем не для всех очевидны и бесспорны.
Забвение духа сих правил сказывается, между прочим, и в Вашей постоянной склонности ставить свою деятельность в непосредственную связь с именем почившего Патриарха. Авторитет Святейшего имеет, конечно, для всех громадное значение. Однако если бы Вы «знали свою меру» и действовали по духу св. канонов, то остерегались бы постоянно апеллировать к этому авторитету, так сказать, через голову митр. Петра, от которого Вы получили свои полномочия, и испрошение согласия митр. Петра на Ваши мероприятия исключительной важности должно быть для Вас и для Церкви ручательством, что Вы подлинно не отступаете от линии действования Святейшего. Ведь полномочия-то патриаршие перешли непосредственно от Патриарха не к Вам, а к митр. Петру, и Вам следует сохранять по отношению к нему для всех нас обязательную верность.
Как бы ни подчеркивали Вы строгость суждения канонов, на какие ссылаетесь в обличение непослушных Вам, Ваши толкования производят малое впечатление и на непослушных и на всё церковное общество, совершенно перестающее доверять диалектической канонике, развившейся у Вас до ужасающих размеров с появлением обновленчества.
Вспомните, как на основании канонического буквализма учредительный, обновленческий так называемый Собор 1923 г. осудил Патриарха не только на лишение сана, но и монашества.
Поэтому не злоупотребляйте, Владыко, буквой канонических норм, чтобы от святых канонов не остались у нас просто каноны. Церковная жизнь в последние годы слагается и совершается не по буквальному смыслу канонов.
Самый переход патриарших прав и обязанностей к митр. Петру совершился в небывалом и неведомом для канонов порядке, но церковное сознание восприняло этот небывалый порядок как средство сохранения целости патриаршего строя, считая последний главным обеспечением нашего православного бытия, особенно ввиду обновленческого отрицания идеи Патриаршества. Поэтому и отношение всего церковного исполнения к неповреждённому хранению унаследованного от Святейшего Патриарха строя стало не просто послушанием этому строю по букве канонов, но с психологической необходимостью обратилось в насторожившийся контроль над церковными верхами.
Всякое преткновение на этом пути или только сомнительный шаг кого-либо из архипастырей и пастырей воспринимается наиболее горячими охранителями как отступление от чистоты Православия. Этой психологии церковного общества Вы не могли не знать и не должны были в деле временно доверенного Вам управления Церковью прибегать к спорным экспериментам; или же должны были тотчас же отказаться от них, как только получили засвидетельствование их спорности, чтобы не стать тем, чем Вы теперь стали, т. е. главным виновником всё более усиливающегося пожара церковного бесчиния.
В этой психологии находит себе объяснение и оправдание отход от Вашего церковного управления людей, для которых внутренняя каноническая правда, в частности, правда 14, 13 и 15-го правил Двукратного Собора не менее дорога, чем и для Вас. Это и заставляет ревнующих указывать Вам на совершаемую Вами и по существу, и тактически роковую погрешность в устроении бытия Российской Православной Церкви. В этом пункте объединяюсь с ними и я в своих отношениях к Вам, но отнюдь не в хулах, о каких упоминаете Вы в своем письме. О хулах этих я узнаю впервые от Вас; о единственно же возможном для меня отношении к ним Вы имеете полную возможность судить хотя бы по тому ужасу, с каким «отталкивал я от себя мысль о безблагодатности совершаемых сергианами священнодействий и таинств». Вы сами отмечаете этот мой ужас и, приобщая после сего и меня к таким хульникам, говорите просто неправду. Если хулы такие действительно кем-нибудь произносятся, то они плод личного темперамента говорящих, плод — скажу Вашими словами — «беспросветной темноты одних и потери духовного равновесия другими». И как горько, Владыко, что потерю духовного равновесия обнаруживаете и Вы в равную меру.
Для своей христианской любви, имеющей по Вашему сознанию «некоторую смелость верить, что грозное изречение Господа (Мф. 12, 31) не будет применяться к этим несчастным со всею строгостью», Вы, однако, не осмеливаетесь найти более любовный способ воздействовать на них, как постановление Вашего Синода от 6 августа 1929 г. за № 1864, воспрещающее, несмотря ни на какие просьбы, отпевать умерших в отчуждении от Вашего церковного управления. Не говоря уже о перемазывании крещеных, тем же Св. Миром помазанных, каким помазуют и послушные Вам священники, или о перевенчании венчанных. В апреле Вы в заботе о заблудших хлопочете о снятии клятв Собора 1667 г., а в августе — вызванный Вашей деятельностью не для всех еще ясный спор церковный закрепляете как непримиримую церковную вражду.
Не забудьте, что вражду такую Вы создаете своим синодским постановлением главным образом с теми, кто за время существования обновленчества разных призывов своим православным чутьем, не зная писаных законов, безошибочно определяли подлинную церковную правду и возвращали к ней самих пастырей, пошатнувшихся было на своей церковной стезе, вследствие книжнического пользования писанными церковными правилами. В постановлении Вашего Синода за № 1864 послышался мне подобный же приговор иудейских первосвященников: «Этот народ невежда в законе, проклят он» (Ин. 7, 49).
Происходит это от того, конечно, что отрицательное отношение к Вашей деятельности по управлению церковному Вы с Синодом воспринимаете как отрицание самой Церкви, Её таинств и всей Её святыни. Поэтому же Вас так изумляет, что, воздерживаясь от совершения с Вами литургии, я не считаю, однако, ни себя, ни Вас стоящими вне Церкви. «Для церковного мышления такая теория совершенно неприемлема, — заявляете Вы, — это попытка сохранить лёд на горячей плите». Если в данном случае есть с моей стороны попытка, то не к сохранению льда на горячей плите, а к тому, чтобы растопить лёд диалектически-книжнического пользования канонами и сохранить святыню их духа. Я воздерживаюсь литургисать с Вами не потому, что тайна Тела и Крови Христовых будто бы не совершится при нашем совместном служении, но потому, что приобщение от чаши Господней обоим нам будет в суд и осуждение, так как наше внутреннее настроение, смущаемое неодинаковым пониманием своих церковных взаимоотношений, отнимет у нас возможность в полном спокойствии духа приносить милость мира, жертву хваления. Поэтому во всей полноте своё воздержание я отношу только к Вам и единомысленным с Вами архиереям, но не к рядовому духовенству и тем менее к мирянам. Среди рядового духовенства очень немного сознательных идеологов Вашей церковной деятельности. Большинство остаётся послушным Вам, так сказать, по инерции и не смутятся в случае надобности у меня исповедоваться, исповедовать меня и со мною причащаться, не привлекая к делу моё отношение к Вам и Ваше ко мне. Приемля от такого священника последнее напутствие, я ничуть не подрываю свою, как вы называете, позицию. Конечно, если придётся мне натолкнуться на одного из идеологов Вашей деятельности, руководящегося синодским постановлением за № 1864, то мир наш к нам возвратится и с ним умру я без напутствия, но с исповеданием той церковной правды, забота о которой (а не о мнениях других людей, как Вы предполагаете) вынудила меня написать своё майское суждение и настоящий отзыв Вашему Высокопреосвященству.
Относительно того, как встретит верующий народ моё суждение о Вашей церковной деятельности, не имею данных ни соглашаться, ни отрицать Ваши предположения, но не могу думать, — вместе с Вами, — будто моё понимание дела отнимет у народа «веру в Св. Тайны и отвращает его от Св. Причастия». Прощу ещё раз прочитать сказанное в моем об этом рассуждении: «Что касается мирян, то участвовать деятельно в церковно-приходской жизни приходов, возносящих имя митр. Сергия за храмовым богослужением в качестве возглавляющего иерархию архипастыря, по совести не следует, но само по себе такое возношение имени митр. Сергия не может возлагаться на ответственность мирян и не должно служить для них препятствием к посещению богослужения и к принятию Св. Даров в храмах, подчиняющихся митр. Сергию, если в данной местности нет православного храма, хранящего неповрежденным свое каноническое отношение к Патриаршему Местоблюстителю. Молиться же о митр. Сергии наряду с остальными архипастырями и вообще православными христианами (запись в поминовении, на проскомидии, молебнах и т.п.) не является грехом, это долг всех православных христиан, пока общецерковное рассуждение не объявит учинённое митр. Сергием злоупотребление доверенной ему церковной властью грехом к смерти (Мф. 18, 15-17; Ин. 5, 16)». Никоим образом слова эти не отвращают от Св. Причастия. На основании их миряне могут только воздержаться от обязательного участия в церковно-приходской жизни, подчиняющихся Вам и Синоду приходов.
Если такое воздержание будет способно Вас потревожить даже до готовности пересмотреть свои мероприятия и отказаться от услуг Вашего соправителя, принесших нам небывалое замешательство в чине церковном, то благодарное церковное общество встретит этот Ваш шаг как драгоценную решимость блюсти в неизменной целости принятый Вами на хранение церковный строй.
Не отказывая моим суждениям в некоторой доле справедливости, Вы убеждаете меня признать «хотя бы излишнюю поспешность моего разрыва с Вами и отложить вопрос до соборного решения». Между тем в обращении к Преосвященным о благовременности отмены клятв Собора 1667 г. Вы вместе с Синодом признаёте, что «ожидать для этого нового Поместного Собора равносильно почти отказу от решения вопроса». Значит, к такому отказу Вы и призываете меня предложением ждать соборного решения, чтобы, таким образом, не мешать врастанию в церковную жизнь незаконного порядка, для накопления за ним такой давности, при которой возможность существования какого-либо другого церковного строя станет уже преданием.
Я, конечно, не имею внешних полномочий воздействовать на Вас в случае отклонения Вашей общецерковной деятельности от надлежащего пути. Но нравственного моего права в данном случае Вы отрицать не должны. Вы хорошо знаете, что с вопросом о местоблюстительстве моё имя связано гораздо больше, чем Ваше. В письме к митр. Агафангелу от 17(30) апреля 1926 г., говоря об особом распоряжении, оставленном Святейшим Патриархом на случай своей смерти, Вы пишете между прочим: «Достаточно вспомнить, что безусловно преемником Патриарха назначается там один митр. Кирилл. Ваше же Высокопреосвященство и митр. Петр назначены условно: «если нельзя будет митр. Кириллу». Значит, если бы при кончине Святейшего присутствовали в Москве все три кандидата, то, бесспорно, власть перешла бы в руки митр. Кирилла. Так как ни ему, ни Вам принять власть не было возможности, то принял митр. Петр. Хотя «в распоряжении Святейшего нет ни слова о том, чтобы митр. Петр принял власть лишь временно, до возвращения старейших кандидатов», но сам митр. Петр, как видно из его послания архипастырям, пастырям и всем чадам Российской Православной Церкви от 19 декабря 1926 г. (1 января 1927 г.), намереваясь передать исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя митр. Агафангелу, почему-то «вопрос об окончательной передаче этих обязанностей предполагал выяснить по возвращении Высокопреосвященнейшего Кирилла, которому в марте-апреле истекал срок ссылки».
Почему митр. Петр находил нужным выяснить столь важный вопрос с участием митр. Кирилла, это объяснит он Вам, конечно, лучше меня, если Вы не откажете исполнить мою усердную просьбу и весь материал, составляющий настоящую с Вами переписку, передадите на усмотрение Патриаршего Местоблюстителя Высокопреосвященнейшего Петра, митр. Крутицкого, как действительно первого епископа страны.
Вашего Высокопреосвященства всегдашний богомолец, грешный
Кирилл, митр. Казанский и Свияжский.
Енисейск. Фефелова ул., д. 52
10-12 ноября 1929 г.
Свидание с Митрополитом Кириллом протоиереев о. Илии /Пироженко/ и о. Петра /Новосильцева/ (Письмо). (4)
Добрейший и родной друг о Христе!
Наконец то мы водворились в Турахании под самой Дудинкой, верст на двести севернее Ханатайки… Проезжая мимо митр. Кирилла повидались с ним — были у него в келии. Какое у него смирение и любвеобилие. Воистину достойнейший из достойных архипастырей. Очень ободрил он нас, наш милый благодушный старичок, благословил нас иконками, разрешил служить литургию, если подыщется подходящая комната, дал нам св. мира и даже поддержал оскудевшую дорогой нашу казну, дав нам десять рублей.
Он сетует, что, по-видимому, его письма не доходят до адресатов, и злые языки распространяют от его лица неправильные мнения. Он вне молитвенного общения с митр. Сергием и одобряет и благословляет наших Воронежских, вас и всех верных. Рассказывал нам, как всё исполненное митр. Сергием было предложено ему и он рад, что остался на прямолинейном пути.
Дорого нам досталось это свидание, но именно оно этим нам и дорого. В нашем станке мы нашли едва три домика, — леса и дров уже на месте нет, хотя около аввы К. он ещё есть родненький.
Повидали мы и Преосвященного Николая Владимирского с его двумя «викариями»: у этого старца полное единомыслие с митр. Кириллом. Большое они оставили у нас впечатление.
Да, большие люди, великие христиане.
Держитесь же крепче, и тем покажите, что Вы не забываете нас. Будем в единомыслии и Господь сохранит нас.
Преданные Вам,
Протоиереи Илия Пироженко и Петр Новосильцев.
Выписка из ответа на мнение некоего о необходимости ему (митрополиту) объявить себя Местоблюстителем Патриаршего Престола до времени освобождения из заключения митр. Крутицкого Петра /Полянского/ (5)
…Неблагополучие в Русской Православной Церкви видится мне не со стороны содержимого Ею учения, а со стороны управления. Сохранение надлежащего порядка в церковном управлении со смерти Святейшего Патриарха Тихона и до созыва законного Церковного Собора обеспечивалось завещанием Святейшего Патриарха, оставленного им в силу особого, ему только данного и никому не передаваемого права назначить себе заместителя. Этим завещанием нормируется управление Русской Церковью до тех пор, пока не будет исчерпано до конца его содержание.
Несущий обязанности Патриаршего Местоблюстителя иерарх сохраняет свои церковные полномочия до избрания Собором нового Патриарха. При замедлении дела с выбором Патриарха Местоблюститель остается на своем посту до смерти или собственного добровольного от него отречения или устранения по церковному суду.
Он не правомочен назначить себе заместителя с правом, тожественным его местоблюстительским правам. У него может быть только временный заместитель для текущих дел, действующий по его указаниям. Вот в этом пункте и является погрешность со стороны митр. Сергия, признающего себя в отсутствие митр. Петра имеющим все его местоблюстительские права. Его грех — в превышении власти, и православный епископат не должен был признавать такую его власть и, убедившись, что митр. Сергий правит Церковью без руководства митр. Петра, должен был управляться по силе патриаршего указа 7(20) ноября 1920 г., готовясь дать отчет в своей деятельности митр. Петру или Собору.
Если до созыва Собора Местоблюститель умирает, то необходимо снова обратиться к патриаршему завещанию и в правах Местоблюстителя признать одного из оставшихся в живых, указанных в патриаршем завещании иерархов.
Если ни одного в живых не окажется, то действие завещания окончилось, и Церковь сама собою переходит на управление по патриаршему указу 7(20) ноября 1920 г., и общими усилиями епископата осуществляется созыв Собора для выбора Патриарха.
Поэтому только после смерти митр. Петра или его законного удаления, я нахожу для себя не только возможным, но и обязательным активное вмешательство в общее церковное управление Русской Церковью. Дотоле же иерархи, признающие своим Первоиерархом митр. Петра, возносящие его имя по чину за богослужением и не признающие законной преемственности Сергиева управления, могут существовать до суда соборного параллельно с признающими; выгнанные из своих епархий, духовно руководя теми единицами, какие признают их своими архипастырями, а невыгнанные руководя духовной жизнью всей своей епархии, всячески поддерживая взаимную связь и церковное единение.
Для меня лично выступление сейчас представляется невозможным, так как я совершенно не уверен в характере отношений митр. Петра [пропуск? — Сост. ] убедиться в подлинности настроений последнего, чтобы решить, как поступить. Во всяком случае, быть явочным порядком заместителем митр. Петра без его о том распоряжения я не могу, но если митр. Петр добровольно откажется от местоблюстительства, то я в силу завещания Святейшего Патриарха и данного ему мною обещания исполню свой долг и приму тяготу местоблюстительства, хотя бы митр. Петр назначил и другого себе преемника, ибо у него нет права на такое назначение…
Кирилл, митр. Казанский и Свияжский.
1934 01. 1934.
Письмо к неизвестному архипастырю по вопросу о местоблюстительстве в Православной Русской Церкви (6)
… Христос посреди нас!
Ваше Высокопреосвященство,
Преосвященнейший Владыко, возлюбленный о Господе собрат архиепископ…
…Строки Ваши, полные снисходительности и доверия ко мне, грешному, доставили мне глубокое утешение. Спаси Вас Господи! Вас огорчает моя неповоротливость и кажущаяся Вам чрезмерная осторожность. Простите за это огорчение и ещё потерпите его на мне.
Не усталостью от долгих скитаний вызывается оно у меня, а неполным уяснением окружающей меня и всех нас обстановки. Ясности этой недостает мне не для оценки самой обстановки, а для надлежащего уразумения дальнейших из неё выводов, какие окажутся неизбежными для её творцов. Проведение их в жизнь, вероятно, не заставит себя долго ждать, и тогда наличие фактов убедит всех в необходимости, по требованию момента, определенных деяний.
Но разве мало существующих уже фактов? — можете спросить Вы. Да, их не мало, но восприятие их преломляется в сознании церковного общества в таком разнообразии оттенков, что их никак не прикрепить к одному общему стержню. Необходимость исправляющего противодействия сознаётся, но общего основания для него нет, и митр. Сергий хорошо понимает выгоду такого положения и не перестает ею пользоваться.
В одном из двух писем ко мне он не без права указывает на эту разноголосицу обращаемых к нему упрёков и потому, конечно, не считается с ними. Обвинение в еретичестве, даже самое решительное, способно только вызвать улыбку на его устах, как приятный повод лишний раз своим мастерством в диалектической канонике утешить тех, кто хранит с ним общение по уверенности в его полной безупречности в догматическом отношении.
Между тем среди них немало таких, которые видят погрешительность многих мероприятий митр. Сергия, но, понимая одинаково с ним источник и размер присвояемой им себе власти, снисходительно терпят эту погрешительность, как некое лишь увлечение властью, а не преступное её присвоение. Предъявляя к ним укоризну в непротивлении и, следовательно, принадлежности к ереси, мы рискуем лишить их психологической возможности воссоединения с нами и навсегда потерять их для Православия. Ведь сознаться в принадлежности к ереси много труднее, чем признать неправильность своих восприятий от внешнего устроения церковной жизни.
Нужно, чтобы и для этого прекраснодушия властные утверждения митр. Сергия уяснились как его личный домысл, а не как право, покоящееся на завещании Святейшего Патриарха. Всем надо осознать, что завещание это никоим образом к митр. Сергию и ему подобным не относится.
Восприять патриаршие права и обязанности по завещанию могли только три указанные в нем лица, и только персонально этим трём принадлежит право выступать в качестве временного церковного центра до избрания нового Патриарха. Но передавать кому-либо полностью это право по своему выбору они не могут, потому что завещание Патриарха является документом совершенно исключительного происхождения, связанного соборной санкцией только с личностью первого нашего Патриарха.
Поэтому со смертью всех троих завещанием указанных кандидатов завещание Святейшего Тихона теряет силу, и церковное управление созидается на основе указа 7(20) ноября 1920 г. Тем же указом необходимо руководствоваться и при временной невозможности сношения с лицом, несущим в силу завещания достоинство церковного центра, что и должно иметь место в переживаемый церковно-исторический момент.
Иное понимание патриаршего завещания, утверждаемое митр. Сергием, привело уже к тому, что завещание, составленное для обеспечения скорейшего избрания нового Патриарха, стало основой для подмены в церковном управлении личности Патриарха какой-то коллегиальной «Патриархией».
Почиет ли на этом начинании митр. Сергия благословение Божие, мы не дерзаем судить, доколе законный Собор своим приговором не изречёт о нём суда Духа Святого, но, как и всё обновленчеству сродное, не можем признать обновленное митр. Сергием и церковное управление нашим православным, преемственно идущим от Святейшего Патриарха Тихона, и потому, оставаясь в каноническом единении с Патриаршим Местоблюстителем митр. Петром, при переживаемой невозможности сношения с ним признаем единственно закономерным устроение церковного управления на основе патриаршего указа 7(20) ноября 1920 г.
Твёрдо верю, что православный епископат при братском единении и взаимной поддержке сохранит с Божьей помощью Русскую Церковь в исконном Православии во всё время действенности патриаршего завещания и доведет Её до законного Собора.
Сдаётся мне, что и Вы сами и Ваш корреспондент не разграничиваете тех действий митр. Сергия и его единомышленников, кои совершаются ими по надлежащему чину в силу благодатных прав, полученных через таинство священства, от таких деяний, кои совершаются с превышением своих сакраментальных прав по человеческим ухищрениям в ограждение и поддержание своих самоизмышленных прав в Церкви. Таковы деяния епископа Захарии [Лобова] и священника Потапова, о коих Вы упоминаете.
Это только по форме тайнодействия, а по существу узурпация тайнодействий, а потому кощунственны, безблагодатны, нецерковны, но таинства, совершаемые сергианами, правильно рукоположенными во священнослужении, не запрещенными, являются, несомненно, таинствами спасительными для тех, кои приемлют их с верою, в простоте, без рассуждений и сомнения в их действенности и даже не подозревающих чего-либо неладного в сергианском устроении Церкви. Но в то же время они служат в суд и осуждение самим совершителям и тем из приступающих к ним, кто хорошо понимает существующую в сергианстве неправду и своим непротивлением ей обнаруживает преступное равнодушие к поруганию Церкви. Вот почему православному епископу или священнику необходимо воздерживаться от общения с сергианами в молитве. То же необходимо для мирян, сознательно относящихся ко всем подробностям церковной жизни.
Кирилл, митр. Казанский и Свияжский.
02.1934.
Письмо к неизвестному. (7)
Авва мой родной!
Сейчас получил и прочитал и письмо Ваше от 30 марта и объяснение Ваше на 1 стих 1-го псалма. Перечитаю его ещё и ещё. Сегодня участвовали при чтении и Заботница 1 [1 Заботница — мать Евдокия из Рождественского монастыря] и моя питерская сродница. Заботница высказала ту мысль, что содержание Вашего объяснения должно помочь мне в надлежащем изложении своих мыслей о прокоповичах и в определении правильного к ним отношения. Это очень верная мысль, так как Ваше объяснение, по своей жизненности, действительно должно служить руководством при нравственной оценке всего происходящего вокруг нас.
Спаси Вас Господи, дорогой мой, и укрепи силы Ваши во славу Имени Своего и на пользу Церкви Православной! Вероятно, Таня (это она, конечно, переслала мне 1 стих) перешлёт постепенно и остальные стихи. У меня теперь в распоряжении 1 стих, вступление ко 2-му и стих 6-ой. Когда всё прочитаю, то куда переправить это чудное произведение?
Слава Богу, что самочувствие Ваше стало лучше, очень жалко, что одно Ваше письмо, по-видимому, не дошло до меня, потому что о производившихся относительно Вас сношениях с У. Сыс. я до сегодняшняго упоминания Вашего о молчании У.-С.-на не слыхал. Спасибо также, что сообщаете о предположениях м. 9-ки [? — Ред.]. Надо мне подтянуться и надлежаще оценить прокоповическое действо, чтобы можно было потом узнать Ваше мнение на сей счет.
Анзерский выходец Дамаскин (Глуховский — Ред.) тоже весьма интересуется этим делом. Но думаю всё-таки, что сдерживая пламенные порывы, я не погрешаю. Слышу от Е. А. Л. некоторые новости, кои придётся, вероятно, весьма учитывать. Между прочим сообщают, будто на Стремянной начали поминать отсутствующего и проч. Хорошо, если это не с общего согласия, а если с соизволения? Одаренный ораторским и писательским талантами это Д.?
А о. В. Мух. всё на старом месте в Актюбинске или в другом? Если пишете ему, то передайте мой сердечный привет и благословение. Вы вероятно знали свящ. Гидаспова [? – Ред.] о. Димитрия? Он, бедняга, лишился одного глаза и опасается за другой. Служит, кажется, у Знамения или что-то в другой ц-ви, только не в своей прежней, которая занята первым призывом. А кто бывший здесь Ангел? — обилие разночтений в каждом понимании прокоповичей действительно большое. Помните ли Вы бывшего с нами в конце 1922 г. в Таганской больнице Сергия Васильевича Касаткина? Он возвратился с Урала к матери, которая между прочим весьма не одобряет соседа за его непослушание, так что сосед даже у них уже и не бывает. Сергей Вас. прямодушнее Ивана Вас., 1 (1 Иван Васильевич — ГПУ) но, по-видимому, одного и того же настроения. Словом, сколько голов, столько умов. Да хранит Вас Господь целым и невредимым. Заботница просит молитв и благословения. Помолитесь о любящем Вас М. К.
2(15) апреля 1934г.
К нему же. (8)
Авва родной мой!
Получил Ваше письмо от 8/Iv. Спаси Вас Христос. Я только собирался сообщить Вам, что при пересылке 1 пс. произошел разрыв, и Вы как раз о возможности разрыва пишете. Не доставлен мне пакет 3-й по счету с полулистами 5 и 6, а 7 и 8 полулисты доставлены. Не хватает таким образом у меня конца 3 и всего 4 стиха.
4-й полулист мой оканчивается так: «Духовная маслина плодовита в доме Божием пс. 51/10. Праведники духовные финики и», 7-ой мой полулист начинается так: «состояние его природы. Что гордится земля и пепел Сир. 10/9».
Если окажется возможным восполнить недошедшее, буду очень утешен. Постараюсь все переписать и пошлю Е. А. Л. заказной бандеролью. В такой упаковке хорошо доходит. Летом и день длинный, и свету довольно, так что время для переписки выберу. К тому же с понуканиями пламенными я почти кончил. Думаю, что Вас моя формула удовлетворит. Она строится не на общих канонических нормах, а на тех наших, которыми определялось наше устроение после смерти Патриарха. С Соборною мыслью и волей нас связывает не одно только п[атриаршее] завещание, а и «постановление ВЦУ от 7/ХI 1920г. № 30». Их взаимодействием обеспечивается законная иерархическая преемственность, неизбежно нарушающаяся при введении в дело иных факторов.
С духовным наслаждением проследил я данное Вами раскрытие смысла 1-го псалма. Ваши десять полулисточков показывают, каким методом должна созидаться вся система православного нравственного Богословия. Горе нам, что таких библеистов, какие нужны для этого созидания, у нас едва ли имеется кто-нибудь, кроме Вас. И да сохранил бы на дольше силы Ваши и жизнь, чтобы Вы успели дать как можно больше образов надлежащего пользования Библией. Поэтому Вы, пожалуйста не мешайте м. (нрзб.) прилагать усердие к делу Вашего нынешнего устроения. Этим Вы дадите ей возможность без особенного труда принять участие в трудах Ваших для Господа и Его Церкви.
Сережа К. (митр. Сергий — Ред.) в церковном устроении добивается только мира во что бы то ни стало. При этом он уверен, что нарушители мира готовы идти навстречу всякому шагу в этом направлении, и, по-видимому, он думает, что ничего особенного и не случилось. Стоит придти, совместно совершить литургию, и все уляжется и угладится. Я отвечал на это, что для того, чтобы можно было придти, надо предварительное признание оттуда незаконности и отмена всех запрещений и отказ от учредительных прав и от приматства (папизма — Ред.). Говорил ли Сережа (митр. Сергий — Ред.) по поручению или motu proprio (по собственному побуждению — лат.), для меня осталось неясным. Не хотел бы так думать, но и не допустить мысль, что Сережа идет по одной же тропинке с Ив[аном] Вас[ильевичем] (т.е. — ГПУ), не всегда удается. Во всяком случае, если это разновидность, то не очень ярко выраженная.
Я думал, что одаренный человек — это о. С. Дурылин, а Вы разумеете кого-то другого. О пр[еосвященном] Иоасафе слышал снова, будто жив, но определенного ничего. Посылал ответные открытки ещё другим терпеливцам, но нет ответа ни от е[пископа] Амфилохия, ни от е[пископа] Василия ни от ч[ада?] его Александра Павловича. Лагерное существование, видимо, обращается во временно-могильное. А Вам, родной мой, может быть следовало бы по поводу двуликости своего документа обратиться за разъяснением в центр. Всё равно, конечно, где жить, но зачем же лишаться свободы передвижения.
Заботница земно кланяется с обычною просьбой. Да хранит Вас Бог цела и невредима! Помолитесь о любящем М. К.
Р. s. Относительно соседа думаю, что он просто позабыл, кому и что Вы просили его переслать, а письма Вашего не найдет в своих россыпях. Мне он на Пасху прислал свои соображения о начале утрени от недели Фоминой до Вознесения, и я начинаю теперь с пс. 19, а не прямо с шестопсалмия.
12(25) апреля 1934 г.
К нему же. (9)
Х[ристос] В[оскресе]! Родной мой Авва!
Спаси Вас Христос за письмо 17. Iv. Получил и 5 и 6 л[источек] первого псалма. Благодаря Ксюше познакомился с строгим суждением о нас Ларчика (Архиепископ Иларион Троицкий) и уразумел ранее писанное Вами. Имел возможность узнать, Ив[ан] Вас[ильевич] не столь двоедушен, как то было изображено. Но относительно Запрещений он склонен признавать, по-видимому, их полную значимость. Поэтому высказывает пожелание, чтобы мы обнаружили заботливость о снятии запрещения, которое будто бы в чем-то может послужить для нас препятствием. По-моему в этих размышлениях повинно всё то же непонимание завещания. С. В. К. не говорит о помехе, он желал бы смягчения остроты отношений, например, чрез совместное литургисанье. Разночтение только.
О соседе не слышу давно уже. Куда он направился, не знаю. М. даже расскажу, если Бог даст, увижу, как мудрена становится жизнь и с разными явлениями проходимства приходится встречаться. Заботница земно кланяется и просит молитв и благословения. Да хранит Вас Господь. Любящий Вас М. К.
Р. s. 2-го мая умер е[пископ] Виктор.
21 апреля 1934 г.
К нему же. (10)
Авва родной мой!
Окончив утреннее правило свое, собирался писать письмо, между прочим Е. А. Л., но пока пил кофе, принесли маленькую посылку. Распечатал её и нашел там 19 четвертушек бумаги, исписанной Вашим бисерным почерком. Это Ваши «Мысли о страхе» и «Мысли о стыде». Принялся за мысли о стыде и окончил чтение их с искренним желанием, чтобы переживаемый и нами стыд был бы нам стыдом покаянным. Спаси Христос Вас за Ваши труды, дорогой мой, и за то, что приобщаете и меня к знакомству с ними.
Заботница, которую я познакомил со многими из прочитанных мыслей Ваших, не менее меня восхищалась симфонией мыслей Ваших с библейским текстом, и своё впечатление от слышанного вслух выражает молитвенным слезным обращением ко Господу, да сохранит силы Ваши для продвижения и расширения этого великого делания Вашей иноческой жизни… Из мыслей «О страхе» прочитал первые два отдела первой главы и проверил целость всей рукописи. Читать буду не спеша, но когда окончу, то куда направить рукопись?
Сосед прислал выписку молебна о благодетелях из требника Петра Могилы и коротенькую записочку с уставными на сей молебен и на трипеснцы пятьдесятницы замечаниями. Между прочим пишет: «относительно псалма в начале молебна я думаю лучше читать 111. Во 1-х, из псалма 36 самое сильное употребляется и без того: а) прокимен — ст. 3; б) стих прокимна — ст. 26; в) в молитве ст. 25. Во 2-х, псалом 111 одобрен таким знатоком псалтири как о. Неофит. В 3-х, псалом 36 очень длинен для молебна, особенно если предстоит поминание многих имен. Псалом 111 короче». В конце приписывает: «Есть слух, что явился новый «блаженнейший», которому и куколь предлагали, но не титул. Но кто это? Подробно ничего не знаю». Откуда пишет, не знаю, штемпель на конверте неразборчивый, но, вероятно, не издалека. Датировано именем свящм. Ианнуария, и в Георгиев день было у меня уже на руках.
О смерти е. Виктора я приписал Вам в приготовленной уже к отправлению открытке. Подробностей не знаю.
Из В. Устюга пишет тамошний Ангел: «Мне Господь судил видеть живым Вашего крестника, сына свящ. Клавдия Тюркина, к сожалению, в июле-августе 1933 г. матерью похороненного в Устюге от дизентерии. Как советы Божии не похожи на советы наши! Матушка ради «будущего детей» развелась с мужем своим. А после этого скоро похоронила сначала дочь, а потом и сына, и саму скоро выбросили с работы, обещанием каковой и подтолкнули её на шаг развода. Сейчас медленно восстанавливается между ними согласие, но восстанавливается ли прочно — трудно сказать, п[отому] ч[то] муж не только обиделся, но и сам покачнулся».
Храни Вас Господь. Простите и помолитесь о любящем Вас М. К.
24 мая 1934 г.
Письмо к иеромонаху Леониду (11)
(Текст в квадратных скобках вычеркнут митр. Кириллом).
Милость Господня да будет с Вами, боголюбивый о. иеромонах Леонид!
19/4 III получил письмо Ваше и перевод на 10 р. Спаси Вас Господи за попечение о моих нуждах, только смотрите, чтобы это не было самому себе в обиду и лишение чего-нибудь необходимого.
По поводу Ваших недоумений относительно Сергианства могу сказать, что те же самые вопросы и в такой же почти форме были обращены ко мне из Казани десять лет тому назад, и тогда я отвечал на них утвердительно потому, что считал всё сделанное митр. Сергием ошибкой, которую он сам сознает и пожелает исправить. К тому же среди рядовой паствы нашей было множество людей, не разбиравшихся в происшедшем, и нельзя было требовать от них решительного и деятельного суждения о событиях. С тех пор много воды утекло.
Ожидания, что митр. Сергий исправит свои ошибки, не оправдались, но для прежде несознательных [верующих] членов Церкви было довольно времени, побуждений, и возможности разобраться в происходящем, и очень многие разобрались и поняли, что митр. Сергий отходит от той Православной Церкви, какую завещал нам хранить Св. патриарх Тихон, и следовательно для православных нет с ним части и жребия.
Происшествия же последнего времени окончательно выявили обновленческую природу Сергианства.
Спасутся ли пребывающие в Сергианстве верующие, мы не можем знать, потому что дело Спасения вечного есть дело милости и благодати Божией, но для видящих и чувствующих неправду Сергианства (каковы Ваши вопросы) было бы непростительным лукавством закрывать глаза на эту неправду и там искать [духовного руководства] удовлетворения духовных своих [нужд] потребностей с совестью, сомнящеюся в возможности такого удовлетворения. Всё, что не от веры, грех. Ложь нельзя исправлять ложью и [никоим образом], стало быть нельзя предпочитать Григорьевство Сергианству.
С митр. Иосифом я нахожусь в братском общении, благодарно оценивая то, что с его именно благословения был высказан от Петроградской епархии первый протест против затеи митр. Сергия и дано было всем предостережение в грядущей опасности.
[У предстоятелей этой епархии искали и находили руководство по смерти епископа Виктора послушные ему верующие Вятской епархии. Правда, среди них проявляются иногда крайности в отношениях к Сергианству (например перекрещивание крещенных), но эта ревность не по разуму представляется мне не как принятое у викторовцев исповедание, а как печальная случайность, порожденная личным темпераментом отдельных неразумных ревнителей]. С православными предстоятелями сей епархии находился в постоянном общении еп. Виктор при своей жизни, у них же искали и находили руководства [послушные ему] после смерти еп. Виктора послушные ему верующие Вятской епархии.
(На этом письмо обрывается)
23 февр./8марта 1937г.
(1) Архив Губонина М. Е. «Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом приемстве высшей церковной власти 1917-1943.» сборник в двух частях. М. Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт. Стр. 636.
(2) Там же. Стр. 637-641.
(3) Там же. Стр. 651-657.
(4) «Луч Света. Учение в защиту Православной веры, в обличение атеизма и в опровержение доктрин неверия», в 2-х ч., сост. и доп. архим. Пантелеимон, Изд., Св.-Троицкий Монастырь. 1970 г., ч. 2, «Документальные данные о начале раскола Русской Церкви на «Советскую» и «Катакомбную»», стр. 62.
(5) Архив Губонина М. Е. «Акты…». Стр. 699-700.
(6) Там же. Стр. 701-702.
(7) Там же. Стр. 868.
(8) Там же. Стр. 869.
(9) Там же. Стр. 869.
(10) Там же. Стр. 870.
(11)«Православная Русь» №16, 1997.