Православие и религия будущего. О.Серафим (Роуз).
Глава II. Сила языческих богов
Оглавление:
1. Соблазны индуизма
2. Война догматов
3. Индуистские святилища и обряды
4. Обращение Запада
5. Цель индуизма – Вселенская (универсальная) религия
«Ибо все боги народов – идолы» (Пс.,95: 5).
В этой статье отражены переживания женщины, которая, посещая старшие классы школы в католическом монастыре, двадцать лет занималась практическим индуизмом, пока, наконец, по милости Божией, не обратилась в православную веру, обретя завершение своих исканий в Русской церкви вне России. В данное время она живет на западном побережье. Пусть ее слова откроют глаза тех православных христиан, которые могут впасть в искушение и последовать за теми слепыми «либеральными» богословами, которые теперь появляются даже в православной Церкви, и которые в ответ на нападение неоязычества на Церковь Христову вступают в «диалог» с его волхвами и вместе с ними преклоняются перед подлинными божествами язычников.
1. Соблазны индуизма
Мне было всего шестнадцать лет, когда два события предопределили мою будущую жизнь. Я пришла в доминиканский католический монастырь в Сан-Рафаэль (Калифорния) и впервые встретилась с христианством. В том же году я встретилась с индуизмом в лице индуистского монаха, Свами, который вскоре стал моим гуру, или учителем. Началась битва, но мне не суждено было понять это в течение двадцати лет.
В монастыре меня учили основным истинам христианства. Здесь была сила для немощных и западня для гордых. Справедливо писал св. Ап. Иаков: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4, 6). А как же я была горда! – я не хотела признать первородный грех и не хотела верить в ад. И у меня было много, много доводов и доказательств своей правоты. Одна из сестер, обладавшая великим милосердием, дала мне намек, сказав: «Молись о даре веры» – но мне казалось унизительным молить кого бы то ни было о чем бы то ни было. Лишь много позднее я вспомнила ее слова. Многие годы спустя зерно христианской веры, зароненное мне в душу, взошло среди бескрайнего моря отчаяния.
В свое время книги, которые я привезла в монастырь в простых гладких обложках, были обнаружены. Такие книги, как Бхагавадгита, Упанишады, Ведантасара, Аштаватра Самхита…. Моя тайна частично стала разоблачена, но особых разговоров это не вызвало. Сестры считали, что это пройдет, как проходят многие умствования молодых девушек. Но одна смелая монахиня сказала мне правду. Эта истина в наши дни не очень популярна, и ее редко приходится слышать. Она сказала мне, что я попаду в ад, если умру индуисткой, после того как познала истину христианства.. Святой Апостол Перт высказал это так: «Ибо, кто кем побежден, тот тому и раб. Ибо, если, избегнув скверн мира через познание Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа, опять запутывается в них и побеждается ими, то последнее бывает для таковых хуже первого. Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной им святой заповеди» (2Петр. 2, 19-21). Как я презирала эту сестру за ее ханжество! Но будь они жива сегодня, я поблагодарила бы ее от всего сердца. Слова, которые она мне сказала, внедрились в мое сердце, как это свойственно правдивым словам, и им суждено было в конце концов, привести меня к полноте святого Православия.
Я получила в монастыре нужную вещь – веру, и однажды мне предстояло использовать ее, чтобы доказать, что индуизм фальшивка.
Положение дел изменилось с тех пор, как я была в школе. То, что было единичным случаем заболевания индуизмом, переросло в эпидемию. Теперь необходимо владеть полным пониманием индуистской догматики, чтобы спасти молодых христиан от духовного самоубийства при столкновении с восточными религиями.
Заманчивость индуизма играет всеми оттенками спектра: там есть все соблазнительное для любого чувства, привлекательное для любой слабости, но особенно – для гордыни. И я, будучи чрезвычайно гордой, даже в шестнадцать лет пала жертвой именно этих приманок. Я не могла справиться с проблемами первородного греха, ада и вечных мук. До приезда в монастырь я их вообще не воспринимала в серьез. Тогда Свами дал мне «интеллектуально удовлетворительные» альтернативы для каждой христианской догмы. Ад, как оказалось, представлял собой лишь временное состояние души, навлеченное нашей собственной дурной кармой (прошлыми деяниями) в этой или в прошлой жизни. И, разумеется, конечная причина не могла иметь бесконечных последствий. Первородный грех был чудесным образом превращен в Первородную Божественность. Это было мое природное право, и ничто, что бы я ни сделала, не могло отменить этого великолепного исхода. Я была Божественна. Я была Бог: «Бесконечный сновидец, видящий конечные сны».
Что же касается проблемы мук, индуистская философия, известная под названием Веданты, дает поистине элегантную философскую систему, которая расправляется с этим вопросом. В двух словах, боль – это майя, или иллюзия. Они в реальности не существует, – и, более того, Адвайта может доказать это.
В другой области индуизм опирается на вполне естественное заблуждение, что человек может стать совершеннее через обучение (в их терминологии – система гуру) и через «эволюцию» (постоянное прогрессивное развитие человека в духовном плане). Доказательства приводятся с точки зрения относительности культуры; эта точка зрения стала настолько почитаемой в наше время, что считается поистине грехом (среди тех, кто не верит в грех) сомневаться в относительности чего бы то ни было. Что может быть разумнее, чем то, что разные нации и народы поклоняются Богу по-разному? Бог, в конце концов – всегда Бог, и разные формы поклонения ведут лишь к общему религиозному «обогащению».
Но, может быть, главное – самое убедительное и привлекательное доказательство – прагматизм. Вся философская концепция индуизма опирается на практические религиозные инструкции, которые ученик получает от своего гуру. Ученик должен при посредстве этих практических упражнений на собственном опыте убедиться в истинности философии. Ничто не должно быть принято на веру. И, вопреки общему представлению, там нет никаких тайн – только громадное количество эзотерических знаний – так что попросту нет никакой надобности в вере. Вам говорят: «Попробуйте, и убедитесь, что это действует». Такой прагматический подход в высшей степени соблазнителен для западного склада ума. Он кажется таким «научным»! Но почти каждый ученик сразу же впадает в некую прагматическую ошибку: если упражнения действуют (а они действуют), он верит, что система верна, и, соответственно, доброкачественно. Но это, разумеется, не вытекает одно из другого. Единственное, что можно утверждать, это: если они действуют, значит они действуют. Но при условии, что ошибка сделана, вы можете понять, какая малая толика психического опыта может стать для несчастного ученика убедительной.
Это приводит меня к тому последнему соблазну, который я упомяну – это «духовные опыты». Они по происхождению психические и (или) дьявольские наваждения. Но кто из практикующих имеет хоть какое-нибудь средство отличить заблуждение от истинного духовного переживания? У них нет меры вещей. Не подумайте, что то, что они видят, слышат, обоняют и осязают в этих опытах – всего-навсего простое умственное заблуждение. Это не так. Это то, что наши православные называют прелестью. Это очень важное слово, потому что оно точно характеризует состояние, в котором пребывает человек, переживающий индуистские «духовные опыты». В английском языке нет точного перевода слова «прелесть». Оно охватывает все виды ложных духовных опытов: от простой иллюзии и обмана, до настоящей одержимости. В каждом случае подделка принимается за истину, и общим результатом всего этого является раздувание гордыни. Теплое, приятное ощущение собственной особой значительности охватывает человека, находящегося в прелести, и оно вознаграждает его за все его аскетические подвиги и страдания.
В своем первом послании св. Иоанн предостерегает ранних христиан: «Возлюбленные, не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они…» (1Ин. 4, 1).
Святой Григорий Синайский не забывал предостерегать своих монахов от опасности этих опытов: «Повсюду вокруг, возле начинающих и своевольных, бесы расстилают сети помыслов и губительных измышлений и копают рвы, чтобы ввергнуть в оные…» Монах спросил его: «Что должно делать человеку, когда бес принимает вид ангела света и прельщает человека? Святой отвечал: «Для этого человек имеет нужду в большой рассудительности, чтобы распознать различие добра и зла. Итак, не увлекайся скоро по легкомыслию тем, что представляется, но будь тяжел (нескородвижен) и с большим испытанием доброе принимай, а худое отвергай. Всегда должен ты испытывать и рассматривать, а потом верить. Ведай, что действа благодати явно, и бес, хотя преобразуется, подавать их не может, именно – ни корысти, ни приветливости, ни смирения, ни ненавидения мира, ни пресечения похоти и страсти, – как суть действия благодати. Бесовские же действа суть – надмение, высокоумие, устрашение и всякое зло. По таким действиям можешь распознать, от Бога ли воссиявший в душе твоей свет или от сатаны. Фридакс видом похож на горчицу, и уксус цветом похож на вино, но при вкушении их гортань распознает и определяет различие каждой из сих вещей. Так и душа, если имеет рассуждение, умным чувством может распознать дары Духа Святого и призрачные мечтания сатаны».
Сбитый с пути и полный гордыни искатель духовных истин более всего подвержен прелести. И долгий, устойчивый успех индуизма в очень большой мере обязан этому ложному мистицизму. И как он соблазнителен для молодых людей, употребляющих наркотики, которым уже знакомы опыты подобного рода! Последние несколько лет стали свидетелями процветания и распространения Свами. Они ловят возможность приобрести славу и богатство на этом черном рынке. И они ее не упускают.
2. Война догматов
Сегодняшнее христианство претерпевает нападки от врага, который невидим для верующих. И если бы этот враг мог, он поразил бы христианство до самого сердца, прежде чем назвать свое имя.
Когда в середине столетия в этой стране были основаны общества по изучению Веданты, то первые усилия были направлены на то, чтобы доказать, что нет никакой реальной разницы между индуизмом и христианством. Между ними не только не было никаких разногласий, но добрый христианин должен стать еще лучшим христианином, изучая и практикуя Веданту: он мог познать истинное христианство.
В ранних лекциях Свами пытались показать, что идеи, присущие только христианству – Логос и Крест – ведут свое происхождение из Индии. А те идеи, которые, как кажется, присущи только индуизму – перевоплощение, переселение душ и самадхи (или транс) – можно найти и в христианских писаниях – при условии правильного истолкования.
На подобные приманки попались многие искренние, но введенные в заблуждение христиане. На ранней стадии учение было направлено против того, что можно было назвать «сектантскими догмами», и за так называемую научную религию, основанную на сравнительном изучении всех религий. В самом начале подчеркивалось всегда одно: никакой разницы не существует. Все есть Одно. Все различия поверхностны; это кажущиеся или относительные различия, а не реальные. Все это становится ясным из опубликованных около 1900 года лекций. И сегодня мы находимся в серьезной опасности именно потому, что тогдашние усилия увенчались успехом.
Дело в том, что в просторечии «догма» – термин, произносимый с оттенком презрения. Но это презрение не могло зародиться у тех, кто знает, что речь идет о самом драгоценном наследии Церкви. Однако, коль скоро такая недобрая связь закрепилась, робкие люди, которые никогда не хотят быть причисленными к чему-то непопулярному, начали говорить о «застывшей догме», что совершенно излишне, но выдает неодобрение. Так что это отношение было незаметно насаждено «свободомыслящими критиками», которые или не знают, что в догмах заключена сама суть христианства, или попросту не очень одобряют само христианство.
Последовавшая в результате этого склонность многих христиан отступать, как только их обвинят в приверженности к догмам, оказала немалую помощь индуистам. И эта помощь изнутри имела свои стратегические преимущества.
Совершенно непостижимо, сколь немногие видят, что сама та сила, которая должна опровергнуть христианские догматы – ни что иное, как противопоставленная ей система догм. И они не могут ни смешаться, ни «обогатить» одна другую, так как они по природе своей противоположны.
Если христиане дадут себя уговорить отбросить (или, что тактически более хитроумно, изменить) свои догматы в соответствии с требованиями более «современного» или «вселенского» христианства, они теряют все, потому что все, что почитают христиане или индуисты, непосредственно вытекает из их догматов. А индуистские догматы – прямое отрицание христианских догматов. Это ведет к потрясающему заключению: то, что христиане считают злом, индуисты считают добром, и наоборот: то, что индуисты считают злом, христиане считают добром.
Реальная борьба заключается вот в чем: самый страшный грех для христианина – есть самое высшее осуществление добра для индуиста. Христиане всегда признавали гордыню главным грехом, источником всех остальных грехов. Прототипом этого становится Люцифер, который говорит: «Я вознесусь на небо, я воздвигну свой престол превыше звезд Бога. Я вознесусь выше облаков; я стану равным Всевышнему» (Ис. 14, 14). На более низком уровне именно гордыня обращает все достоинства человека в пороки. А для индуиста вообще, а для адвайтиста или ведантиста в особенности, единственный «грех» – это неверие в то, что ты сам и человечество – и есть Сам Бог. По словам Свами Вивекананды (который был первым из современных проповедников Веданты): «Вы еще не понимаете Индии! Мы, индийцы – в конечном счете человекопоклонники. Наш Бог – это Человек! Доктрина мукти, или спасения, заключается в следующем: «Человек должен стать Божественным через осуществление Божественного».
Из всего этого можно видеть, что догматы индуизма и христианства, поставленные лицом к лицу, отрицают взаимно друг друга во всем, что касается природы Бога, природы человека и смысла человеческого существования.
Но если христиане согласятся с утверждениями индуистских пропагандистов, что нет никакой борьбы идей, что различия между индуизмом и христианством только кажущиеся, а не реальные – тогда индуистские идеи получат свободный доступ в души христиан, выигрывая войну без сражения. И конечный результат этой войны поистине устрашает: развращающая сила индуизма непомерна. Как это было со мной несмотря на здоровую основу, заложенную в монастыре, двадцать лет занятий индуизмом привели меня к самому порогу поклонения злу. Дело в том, что в Индии «Бог» почитается и как Зло, в лице богини Кали. Но об этом я буду говорить в следующем разделе – об индуистских обрядах.
И этот конец ждет всякого, кто отрекся от христианских догматов. Я утверждаю это по собственному опыту, потому что я поклоняюсь богине Кали в Индии, и у себя на родине. И она, по сути, сатана, не станет шутить. Если вы низвергните Бога живого, престол Его не останется пуст.
3. Индуистские святилища и обряды
В 1956 году я проводила полевые работы среди охотников за черепами на Филиппинах. Меня интересовала примитивная религия – особенно в так называемых «неокультуренных» районах – там, где было меньше всего миссионеров. Когда я приехала в Ифугао (это название племени), я не верила в черную магию; уезжая, я в нее верила. Жрец (мунбаки) племени Ифугао, по имени Тулупа, стал моим лучшим другом и информатором. Со временем я узнала, что он славится своим мастерством в черной магии. Он взял меня с собой на баки – церемонию ритуалистической магии, которая происходит почти в каждую ночь в сезон уборки урожая. Человек двенадцать жрецов собрались в хижине и провели ночь, вызывая духи божеств и предков, напиваясь рисовой водки и принося жертвы перед двумя небольшими идолами, называемыми булол. Их омывали кровью цыплят, которую прежде чем намазать на идолов, сливали в блюдо и использовали для предсказания будущего. В крови учитывались размер и количество пузырьков, время, которое понадобилось на свертывание; цвет и форма внутренних органов цыпленка также давали им сведения о будущем. И каждую ночь я старательно делала записи. Но это было только начало. Я не стану подробно рассказывать о магии Ифугао; достаточно сказать, что ко времени отъезда я наблюдала такое множество разнообразных сверхъестественных явлений, что какое бы то ни было научное объяснение их практически невозможно. Если я и была предрасположена верить во что-нибудь, когда я туда приехала, то это было одно – что магию можно объяснить вполне естественными причинами. Но вот факты: я покинула Ифугао, потому что увидела, что их ритуалы не только действуют – но что они подействовали на меня – по крайней мере дважды.
Я говорю все это для того, чтобы мои слова об индуистских обрядах и святилищах не казались невероятными, – чтобы их не сочли продуктом «разгоряченного воображения».
Через одиннадцать лет после экспедиции на Ифугао я совершила паломничество в пещеру Амарны, в глубине Гималаев. Индуистские предания считают это место самым священным из святилищ Шивы, где он является верующим и осыпает их дарами. Это было долгое и трудное путешествие через Махагуна, перевал на высоте 14000 футов, пересекая ледник, так что было вполне достаточно времени, чтобы мысленно поклоняться ему в пути, тем более что мальчик, который вел вьючную лошадь, не говорил по-английски, а я не знала хинди. На этот раз я была предрасположена верить в то, что бог, которому я поклонялась долгие годы, милостиво явится ко мне.
Изображение Шивы в пещере само по себе – чудо: это ледяная статуя, сформированная осадочной водой. Она прибывает и убывает вместе с луной. В полнолуние это природное изваяние достигает потолка пещеры – около 15 футов – а к новолунию от него почти ничего не остается. Насколько мне известно, никто не объяснил это явление. Я приближалась к пещере в благоприятное время, когда изваяние было самым полным. Вскоре мне предстояло воздать почести своему божеству, поднеся ему зеленый кокосовый орех, благовония, красные и белые лоскутки материи, орехи, изюм, сахар – все предписываемые ритуалом подношения. Я вошла в пещеру со слезами благоговения. Трудно описать то, что произошло. Это место вибрировало – точно так же, как хижина Ифугао в полном разгаре баки. Потрясенная неизъяснимой нечистотой этого места, я выбежала, едва сдерживая тошноту, не дождавшись, пока жрец закончит преподнесение моих подношений громадному ледяному идолу.
Фасад индуизма дал трещину, когда я вошла в пещеру Шивы, но прошло еще некоторое время, пока я совсем не освободилась. В этот промежуток времени я искала хоть что-либо, чтобы поддержать падающее строение, но не нашла ничего. Оглядываясь назад, я вижу, как часто мы знаем, что нечто на самом деле дурно, задолго да того, как можем полностью в это поверить. Это относится к индуистским «духовным обрядам», в той же степени и к так называемым «святым местам»
Когда ученик получает посвящение у своего гуру, он получает санскритскую мантру (личную магическую формулу) и индивидуальные религиозные обряды. Все они исключительно эзотерические и существуют только в устной традиции. В печати вы их не найдете, и вряд ли узнаете от посвященного, так как существуют строжайшие запреты, которые налагаются, чтобы сохранить тайну. По сути дела гуру предлагает ученику проверить философию своим собственным опытом. Дело в том, что эти ритуалы и вправду действуют. Ученик может получить силы, или «сиддхи». Это такие способности, как чтение мыслей, силы исцелять или убивать, материализовать предметы, предсказывать будущее и так далее – полный набор смертельно – опасных трюков для гостиной. Но что еще хуже, он непременно впадает в состояние прелести, в котором принимает наваждение за реальность. Он переживает «духовные опыты», полные безграничного блаженства и покоя. Его посещают видения божеств и света. (Вспомним, что сам Люцифер может являться в виде ангела света.) Говоря «наваждение», я не отрицаю, что он переживает эти ощущения в действительности, я просто хочу сказать, что они не от Бога. Разумеется, есть философские представления, которые оправдывают любое переживание, так что практика и теория поддерживают друг друга и вся система становится весьма прочной.
Собственно говоря, индуизм – это не столько интеллектуальный поиск, как практическая система, и эта практика в прямом смысле слова – черная магия. Иначе говоря, если вы делаете «Х», вы получаете «У» – простой договор. Но эти условия – неписанные условия, а ученик очень редко спрашивает, откуда происходят его переживания и кто отпускает их ему в кредит – в форме сил и «прекрасных» переживаний. Это – классическая фаустовская ситуация, но только практикующий не знает одного: что ему придется расплачиваться ценой своей бессмертной души.
Существует широкий набор практических упражнений – упражнений, подходящих любому темпераменту. Избранное божество может иметь форму – бог или богиня, может и не иметь формы – Абсолютный Брахман. Отношения с избранным Идеалом так же варьируются: это может быть позиция ребенка, матери, отца, друга, возлюбленного, слуги или, как в Адваита Веданте, «отношение» – это отождествление. Во время посвящения гуру дает своему ученику мантру, и это определяет тот путь, которым он будет следовать, и упражнения, которые он будет делать. Гуру предписывает также и то, как ученик должен вести себя в повседневной жизни. В Веданте (или монистической системе) одинокие ученики не должны вступать в брак: все их силы должны быть направлены на успех в практических упражнениях. Серьезный ученик также не ест мяса, так как мясо снижает остроту восприятия. Гуру буквально почитается, как Само Божество: для ученика он – Спаситель.
В основном, множество «духовных» упражнений сводится к немногим практическим основам. Я коснусь их только вкратце.
Во-первых, идолопоклонство. Это может быть поклонение изваянию или изображению, с приношением в виде светильников, камфары, благовонных курений, воды и сластей. Статуэтку могут обмахивать хвостом яка, купать, одевать и укладывать в постель. Это кажется детской игрой, но было бы неразумно недооценивать психические ощущения, которые это может возбудить. Ведантистское идолопоклонство принимает форму самопоклонения – мысленного или деятельного, со всеми ритуальными подтверждениями. Широко распространенное в Индии выражение характеризует это самопоклонение. Оно звучит так: «Со Хам, Со Хам», то есть: «Я – это Он, Я – это Он».
Затем это Джапа, или повторение санскритской мантры данной ученику при посвящении. По сути дела, это повторение магической формулы (заклинания).
Пранаяма представляет собой дыхательное упражнение в сочетании с Джапа. Есть и другие практические упражнения, относящиеся к Тантре, или поклонению Богу как Матери, женскому началу, силе, энергии, эволюционному и действенному. О них упоминают, как о пяти «М». Они полны неприкрытого зла и достаточно нашли свой путь в Америку. Свами Вивекананда описывал этот вид индуизма заодно с Ведантой. Он говорил: «Я поклоняюсь Ужасающей! Ошибочно полагать, что всеми людьми движет только тяга к наслаждению. Столь же многие имеют врожденную тягу к мукам. Будем же поклоняться Ужасу ради него самого. Немногие дерзали поклоняться Смерти или Кали! Будем же поклоняться Смерти!» Вот еще слова Свами о богине Кали: «Есть еще кое-кто, кто смеется над существованием Кали. Но ведь сегодня она здесь в толпе. Люди вне себя от страха, и солдаты призваны сеять смерть. Кто может утверждать, что Бог не может проявлять себя в виде Зла, как и в виде Добра? Но только индуист осмеливается поклоняться Ему, как Злу».
(Примечание редактора: Очень немногие, даже среди тех, кому так хочется вступить в «диалог» с восточными религиями и утвердить общую единую религиозную основу с ними, имеют сколько-нибудь четкое представление о языческих и религиозных обрядах и верованиях, от тирании которых человечество было спасено благим и легким бременем Христа. Богиню Кали, как одно из самых популярных божеств индуизма, изображают среди необузданного кровопролития и резни, с ожерельем из черепов и отрубленных голов, с гротескно высунутым языком, жаждущим еще крови; в индуистских храмах ее ублажают кровавыми жертвами, убивая козлов (Свами Вивекананда оправдывает это: «Почему бы и не пролить немного крови для полноты картины?») О ней Свами Вивекананда, как сообщает его ученица «сестра Виведита», говорил далее: «Я верю, что она руководит мною в каждом малом действии, и делает со мной все, что ей угодно»; ежеминутно он чувствовал ее присутствие, как будто она находилась с ним в одной комнате. Он заклинал ее: «Приди, о Мать, приди! ибо имя твое – Ужас», и его религиозным идеалом было «слиться с Ужасной воедино навсегда». Должно ли, как пытается убедить нас митрополит Георгий Кодре, считать это примером «истинно духовной жизни некрещеных», частью тех «духовных богатств», которые нам надлежит перенять у нехристианских религий? Может быть, это, скорее, доказательство слов из Псалма: «Боги язычников – это демоны?» (Пс 95,5)).
Очень жаль, что эта целенаправленная деятельность зла практикуется с твердой уверенностью, что это – добро. Но спасение, которого тщетно добиваются путем напряженного само-понуждения в индуизме может быть только сотворено Богом через посредство христианского самоотречения.
4. Обращение Запада
В 1893 году в Парламенте Религий в Чикаго появился никому не известный монах-индуист. Это был Свами Вивекананда, о котором я уже говорила. Он произвел ошеломляющее впечатление на всех, кто его слушал, как своим видом – в тюрбане и одеждах оранжевого и алого цвета, так и тем, что он говорил. Светское общество Востока и Нью-Йорка немедленно сделало его своим «львом». Гарвардские философы поддались общему настроению. Не много времени прошло, как он сплотил прочное ядро учеников, поддерживающих его грандиозную мечту: обращение западного мира в индуизм, а более конкретно – в учение Веданты (или мистического индуизма). В крупных городах Америки и Европы были организованы Общества Веданты. Но эти центры были только частью его задачи. Более важно было влить ведантические идеи в кровеносную систему академического мышления. Целью было широкое распространение идей. Для Вивекананды было не важно, завоюет ли авторитет учение индуизма: главное было, чтобы содержание Веданты стало известно всем и каждому. Он часто повторял: «Стучитесь в каждую дверь. Твердите каждому, что он Божественен». До сего дня отрывки его учения публикуются в дешевых изданиях, которые можно найти в любой книжной лавке – и это учение несут Олдос Хаксли, Кристофер Ишервуд, Соммерсет Моэм и даже Томас Мэртон.
Разумеется, Томас Мэртон представлял особую угрозу для христиан, так как он выставлял себя созерцательным христианским монахом, и его труды уже подорвали жизненно-важные основы католицизма – его монашество. Незадолго до своей смерти отец Мэртон написал хвалебное предисловие к новому переводу Бхагавадгиты, этого духовного учебника всех индуистов, и одного из краеугольных камней монизма, или Адваита Веданты. Следует помнить, что Гита противоречит почти всем существенным учениям христианства. Его книга «Учителя дзен-буддизма», опубликованная посмертно, также заслуживает упоминания, так как весь этот труд основан на коварной ошибке: на допущении, что все так называемые «мистические опыты» в любой религии – достоверны. Ему-то следовало бы знать, что это не так. Против этого громко и недвусмысленно предостерегает и Священное Писание, и Святые Отцы.
Я знаю сегодня один католический монастырь, где монахи-затворники экспериментируют с религиозными упражнениями индуизма. Их обучил индиец, который стал католическим священником. Я думаю, что если бы почва не была подготовлена, подобное не могло бы случиться. Но в конце концов это и было целью появления Вивекананды на Западе: подготовить почву.
Смысл Веданты, сообщенной Вивеканандой, достаточно прост. Она выглядит более сложной, чем есть на самом деле, благодаря различным украшениям: завораживающему санскритскому жаргону и тонким философским хитросплетениям. Смысл этот заключается, главным образом, вот в чем: все религии истинны, но Веданта – это самая высшая истина. Различия кроются лишь в «уровнях истинности». Как говорил Вивекананда: «Человек не идет от заблуждения к истине, а поднимается от истины к истине, от истины которая ниже, к истине, которая находится выше. Сегодняшняя материя – дух будущего. Сегодняшний червь – завтрашний Бог». Вся Веданта зиждется на этом: что человек есть Бог. Так что спасение человека – дело рук самого человека. Вивекананда выразил это так: «Кто может прийти на помощь Бесконечному? Даже рука, протянутая тебе из тьмы, должна быть твоею собственной рукой».
Вивекананда был достаточно предусмотрителен, чтобы понять, что Веданта в чистом виде, так сказать, с подачи, не увлечет за собой христиан. А вот «уровни истины» представляют собой хороший мост к полному экуменизму, где нет никаких конфликтов, потому что все правы. Так сказал сам Свами: «Коль скоро одна религия истинна, и все остальные должны быть истинны. Так что вера индуизма настолько же ваша, как и моя. Мы индуисты не просто терпим, мы объединяемся с каждой религией, молясь в мечети с магометанином, поклоняясь огню с зороастрийцем, преклоняя колени перед крестом – с христианином. Мы знаем, что все религии, от самого низкого фетишизма до самого высокого поклонения Абсолюту, – это всего-навсего различные попытки человеческой души постигнуть и осознать Бесконечное. Так что мы собираем все эти цветы, и, связав их вместе нитью любви, создаем из них дивный букет поклонения.
И тем не менее все религии оказались только ступенями к одной, наивысшей религии – Адваита Веданте. Он особенно презрительно относился к христианству, которое в лучшем случае считал «низкой» истиной – дуалистической истиной. В частной беседе он заметил, что только трус подставляет другую щеку. Но что бы он ни говорил о других религиях, он возвращался к необходимости Адваита Веданты. «Искусство, наука и религия – говорил он, – это только лишь три различных способа выражения единственной истины и чтобы понять это, нам нужна теория Адваиты».
Привлекательность этого для сегодняшней молодежи несомненна. Веданта провозглашает полную свободу для каждой души быть самой собой. Она отвергает какое бы то ни было различие между священным и мирским: это только разные способы выражения единственной истины. И единственная цель религии – угодить прихотям любого темперамента: дать бога и обряды, подходящие для каждого. Одним словом, религия в том, чтобы «делать свое собственное дело».
Все это может показаться несколько надуманным. Но Вивекананда хорошо сделал свое дело. Я покажу теперь, насколько успешно он втолковал эти индуистские идеи римскому католицизму, где его успех был особенно разительным.
Свами Вивекананда впервые прибыл в Америку как представитель индуизма в Парламенте Религий в 1893 году. В 1968 году была 75-я годовщина этого события, и к этой дате был приурочен Симпозиум Религий, организованный Чикагским Обществом Веданты имени Вивекананды. Римский католицизм представлял доминиканский богослов из университета Павла отец Роберт Кэмбл. Свами Бхашьянанда открыл собрание, прочитав послания с пожеланиями добра от трех выдающихся деятелей. Второе было от американского кардинала.
Отец Кембл открыл послеобеденное заседание беседой о конфликте традиционализма и модернизма в современном католицизме. Он сказал: «Проводившиеся в моем университете опросы студентов-католиков доказали, что за последние пять-шесть лет наблюдается заметный сдвиг в сторону либеральных взглядов. Я знаю, что великий Свами Вивекананда сам одобрил бы большинство тенденций в направлении либерального христианства». А вот о чем отец Кэмбл, как видно и не догадывался – что упомянутые им модернистские доктрины не имеют ничего общего с христианством, что это самая простая и чистейшая философия Веданты. Так что не может быть и речи о неправильном толковании, я буду цитировать высказывания отца Кэмбла о модернистской интерпретации пяти статей в том виде, в каком они появились в трех интернациональных газетах Бхарата, издаваемой в Калькутте, Веданта Кешери, издаваемой в Мадрасе, и «Веданта и Запад», издаваемой в Лондоне.
О доктринах: «Истина – вещь относительная, эти доктрины и догмы (т.е. природа Бога, как должен жить человек, загробная жизнь) не застывшие истины, они меняются и мы подходим к тому пункту, когда мы отрицаем некоторые вещи, которые мы прежде утверждали, как священные истины».
О Боге: «Иисус божественен, верно, но ведь и каждый из нас может быть божественным. Собственно говоря, по многими пунктам, я думаю, вы обнаружите, что взгляды либеральных христиан постепенно сближаются с Востоком в большей части своих философских воззрений – как в концепции безличного Бога, так и в утверждении, что все мы божественны».
О первородном грехе: «Это понятие весьма неприятно для либерального христианства, которое считает, что человек может совершенствоваться при помощи обучения и должного воспитания».
О мире: «… Либерал утверждает, что мир можно сделать лучше, и что мы должны посвятить себя построению более гуманного общества, вместо того, чтобы стремиться попасть на небо».
О других религиях: «Либеральная группа говорит: «не тревожьтесь о таких старомодных вопросах, как поиски новообращенных и прочее, давайте создавать лучшие отношения с другими религиями».
Так высказывается отец Кэмбл от лица католиков-модернистов. Модерниста поманили, как ребенка, щедрыми посулами более высокой истины, более глубокой философии и более грандиозной возвышенности – которые можно получить, всего-навсего поставив Христа ниже современного человека.
Итак, во всем этом мы видим эффектный успех индуизма, или Свами Вивекананды, или силы, двигающей Вивеканандой. Она окончательно расправилась с католицизмом. Его сторожевые псы приняли вора за друга своего хозяина, и дом был ограблен у них на глазах. Вор сказал: «Давайте установим взаимопонимание всех вер», – и его пропустили в ворота. Это была такая простая уловка! Христианские индуисты (Свами) просто пересказали философию Веданты, пользуясь христианской терминологией. А вот индуистским христианам (католикам-модернистам) пришлось экстраполировать (расширить) свою религию, включить индуизм. Тогда, неизбежно, истина превратилась в заблуждение, а заблуждение – в истину. Увы, кое-кто хотел бы ввести православную церковь в этот опустошенный дом. Но пусть модернисты вспомнят слова Исаии: «Горе тем, которые зло называют добром и добро – злом, тьму почитают светом и свет – тьмой, горькое почитают сладким и сладкое – горьким! Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны перед самими собой!» (Ис. 5, 20-21).
5. Цель индуизма – Вселенская (универсальная) религия
Я была потрясена, когда увидела, какие завоевания сделал индуизм, пока я была разлучена с христианством. Может показаться странным, что я сделала это открытие так внезапно. Это объясняется тем, что мой гуру держал под контролем все мои действия, и все это время я была буквально «затворницей», хотя и в миру. Суровые запреты Свами помешали мне читать христианские книги и разговаривать с христианами. Несмотря на все их претенциозные разглагольствования о том, что все религии истинны, Свами знают, что Христос – их возмездие. Так что в течение двадцати лет я была полностью погружена в изучение восточной философии и практическое изучение ее дисциплин. Мой гуру приказал мне получить ученую степень в философии и антропологии, но это были только побочные занятия, которые заполняли время между важными событиями моей жизни: временем, проведенным с Свами, и временем, потраченным на обучение и практику Веданты.
Миссия Свами Вивекананды была выполнена во многих частях, но одну часть еще предстояло осуществить. Это – создание Вселенской религии. В этом заключается окончательная победа дьявола. Ибо Вселенская религия не может признать «индивидуалистических сектантских» идей, она не желает иметь с христианством ничего общего, кроме исторического прошлого. Мир и Плоть могут быть пламенем в печи и в трубе, но Вселенская Религия будет опустошительным пожаром, пожравшим христианство. Главное во всем этом то, что иезуитский священник Тейяр де Шарден уже заложил основы «Нового христианства», и они в точности совпадают с определением особенностей Вселенской Религии, которое дал Свами Вивекананда.
Тейяр де Шарден – аномалия, так как, вопреки традиции католического богословия, его высоко ценят ученые церковники, которые, как я полагаю, понятия не имеют о том, что он говорит. Потому что идеи Тейяра – в значительной степени плагиаты из Веданты и Тантры, слепленные при помощи христианского на вид жаргона и густо приправленные эволюционизмом.
Я приведу одну цитату для примера: «Мир, в котором я живу, становится божественным. Но это пламя не сжигает меня, но эти воды не растворяют меня, потому что в отличие от ложных форм монизма, которые толкают нас через пассивность и бессознательность, в пан-христианизм, который я нахожу, делает объединение возможным при условии бурного процесса дифференциации. Я достигну духа только через полную и исчерпывающую реализацию всех сил, заключенных в материи… Я постигаю, что, следуя примеру воплощенного Бога, который дает мне католическая вера, я смогу спастись, только соединившись воедино со Вселенной». Это – откровенный индуизм. В нем всего понемногу – строки из упанишад, которые легко узнать, и обрывки различных философских систем вместе с их практическими рекомендациями.
На пресс-конференции, данной отцом Педро Аррупе, генералом ордена иезуитов, в июне 1965 года, он защищал Тейяр де Шардена на том основании, что «он не был профессиональным богословом и философом, так что вполне возможно, что он сам не подозревал о философских и богословских выводах, вытекающих из некоторых его интуитивных подозрений». Затем отец Аррупе воздал ему хвалу: «Отец Тейяр – один из великих мастеров современной мысли, и не нужно удивляться его славе. Он, фактически, осуществил великую попытку воссоединить мир науки с миром веры». Результатом этого воссоединения стала новая религия. И, как говорил сам Тейяр: «Новая религия будет точно такой же как наше старое христианство, только она наполнится новой жизнью, почерпнутой из законной эволюции ее догматов при их соприкосновении с новыми идеями». Рассмотрим на этом фоне и Вселенскую Религию Вивекананды и «Новое христианство» Тейяра.
Вселенская религия, в том виде, в каком ее пропагандировал Вивекананда, должна иметь пять характерных черт. Во-первых, она должна быть научной. Она будет построена на законах Духа. Следовательно, это будет истинная и научная религия. В сущности, и Вивекананда и Тейяр включают теоретическую научность в свою веру.
Во-вторых, ее основой является эволюция. По словам Тейяра: «До сих пор неизвестная форма религии – какой еще никто не сумел вообразить или описать, так как нет Вселенной, достаточно обширной и достаточно органичной, чтобы вместить ее – прорастает в сердцах людей из семени, посеянном идеей эволюции». И еще: » Первородный грех… связывает нас по рукам и ногам и высасывает из нас всю кровь», потому что, как теперь доказано, он представляет собой пережиток статических понятий которые стали анахронизмом в нашей эволюционной системе мышления». Такой псевдо-религиозный образ «эволюции», который сознательно отвергается христианской мыслью, составлял существо индуистской мысли в течение тысячелетий; и каждое практическое занятие индуиста принимает его.
В-третьих, Вселенская религия не будет построена вокруг какой-либо отдельной личности, она будет основана на «вечных принципах». Тейяр уже прошел большой путь в сторону безличного Бога, когда писал: » Христос становится для меня все более и более необходим… Но в то же время фигура исторического Христа становится для меня все менее и менее реальной и неопределенной.» «…Мое представление о Нем постоянно продвигает меня дальше и выше по оси (надеюсь!) ортодоксальности». Как ни печально, этот «нехристианский» дух Христа принадлежит к индуистской ортодоксальности, а не христианской.
В-четвертых, главной целью Вселенской религии будет удовлетворение духовных запросов мужчин и женщин самых разных типов. Индивидуалистическое, сектантское христианство не отвечало религиозным ожиданиям всех и каждого. Он высказывает свое недовольство в таких словах: «Христианство все еще до некоторой степени является прибежищем, но оно больше не охватывает, не удовлетворяет и даже не ведет за собой «современную душу».
Пятое и последнее – в лоне Вселенской религии (или Нового христианства) мы все пробиваем свой путь к одной цели. Для Тейяра де Шардена – Точка Омега, которая относится к чему-то неизъяснимому. Для Вивекананды это «Ом», священное слово индуистов: «Все человечество сходится к подножию этого священного места, где помещен символ, который не есть символ, и имя, которое вне всякого звука».
Где же оно кончится, это извращение христианства и триумф индуизма? Что нас ждет – «Ом» или «Омега»?