Сказания и Слово на Рождество Христово

Рождество Иисуса Христа было так: оно случилось по обручении Преблагословенной Матери Его, Пречистой Девы Марии с Иосифом, мужем праведным и уже старым (ибо ему было восемьдесят лет). Пречистая Дева дана была ему, по   свидетельству   святого   Григория Нисского[1] и святого Епифания Кипрского[2] под видом супружества, дабы он хранил Ее девство и заботился о Ней. Еще прежде, чем они стали жить вместе, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого. Иосиф был мнимым мужем Марии, а в действительности хранителем посвященной Богу девической чистоты Ее и очевидцем Ее непорочной жизни. Ибо Господу угодно было утаить от диавола тайну Своего воплощения от пречистой Девы, и для сего Он покрыл девство Матери Своей супружеством, чтобы враг не знал, что это та Дева, о Которой предрек Исаия: «се, Дева во чреве примет» (Ис. 7:14). Об этом свидетельствует святой Афанасий, архиепископ Александрийский[3], в следующих словах «Иосиф должен был послужить таинству, чтобы Дева, как бы имеющая мужа, славилась[4], и чтобы самая истина вещи осталась сокрытою от диавола, дабы он не знал имеющего совершиться, каким образом Бог благоизволит пребывать с людьми» (Слово на Рождество Христово). И святой Василий Великий[5] говорит: «Обручение с Иосифом совершилось для того, чтобы утаить от князя века сего (т.е. диавола) воплощение Сына Божия» (Слово на Рождество Христово). То же говорит и святой Иоанн Дамаскин[6]: «Иосиф обручается Марии как муж, чтобы диавол, не зная о безмужнем Рождестве Христовом от Девы, отступил, т.е. перестал возбуждать Ирода и подстрекать иудеев к зависти. Ибо диавол с самого того времени, когда Исаия предрек, что «се, Дева во чреве примет и родит» (Ис. 7:14), зорко следил за всеми девицами, как бы которая из них не зачала без мужа и не родила, оставаясь девою. Божие смотрение устроило Обручение Девы Марии с Иосифом, дабы от князя тьмы утаилось и девство Пречистой Богородицы, и воплощение Бога Слова». Еще прежде совершения супружеской тайны, Пречистая Дева Мария оказалась имеющею во чреве от Духа Святого, и возрастало святое чрево Ее, вмещающее в себе невместимого Бога. Особенно же обнаружилась Ее беременность тогда, когда, по прошествии своего трехмесячного пребывания у Елисаветы, Она возвратилась в дом свой (Лк. 1:56), и Божественный плод внутри Ее с каждым днем возрастал, а день рождения младенца Христа все более и более приближался. Увидев это, Иосиф был в великом недоумении и печали, ибо он думал, что Она нарушила обет девства. В великом смущении праведный старец говорил: «Как могло это произойти? Я не познал Ее и даже мыслию не согрешил против Нее, а вот Она беременна. Увы, как это случилось? Кто прельстил Ее? И что мне делать, не знаю. Обличить ли мне Ее, как законопреступницу, или умолчать ради стыда, который тогда ляжет на Нее и на меня? Если я обличу Ее, то, конечно, Она будет побита камнями по закону Моисееву, и я явлюсь как бы мучителем, предавшим Ее на лютую смерть. Если же я не подвергну Ее обличению, то буду иметь часть с прелюбодеями. Что же мне делать? Недоумеваю. Отпущу я Ее тайно, пусть идет Она, куда хочет. Или я сам уйду от Нее в далекую страну, чтобы глаза мои не видели такого поношения». Размышляя так, праведный Иосиф подошел к Деве Марии и сказал Ей, как об этом свидетельствует святой Софроний, патриарх Иерусалимский[7]: «Мария, что это такое я вижу в тебе; за честь – срамоту; за веселие – скорбь; вместо хвалы – ты поношение мне принесла; от священников в храме я принял тебя непорочную, а что я вижу»[8]. И святой Афанасий Александрийский о том же повествует так: «Иосиф, видя, что Дева Мария имеет во чреве, но не ведая, какое великое сокровище внутри Ее, в смущении так вопрошал Ее: «Что случилось с Тобою, Мария? Не ты ли чистая Дева, воспитанная в священных притворах храма? Не Ты ли Мария, не хотевшая взирать на лица мужей? Не Ты ли Мария, Которую священники не могли уговорить вступить в брак? Не ты ли Мария, обещавшая сохранить розу девства неувядаемою? Где чертог Твоего целомудрия? Где горница, охранявшая Твою девственную чистоту? Где Твое стыдливое лицо? Я стыжусь, а ты чувствуешь дерзновение, поелику я утаиваю грех Твой». Когда Иосиф все это говорил к Ней, то, о, как стыдилась нескверная Агница, непорочная голубица, целомудренная Дева, краснея в лице от таких слов Иосифовых! Не смела Она открыть ему о благовестии, которое принес Ей Архангел и о пророчестве, которое изрекла о Ней Елисавета, — не смела Она сделать сего потому, что боялась показаться тщеславною и любящею похвалу. О сем свидетельствует и вышеупомянутый святой Афанасий, который влагает в уста Ее такие слова к Иосифу: «Если Я буду Сама о себе повествовать тебе, то покажусь тебе тщеславною. Потерпи немного, Иосиф, и пастыри откроют тебе обо Мне». Одно только и говорила Дева Мария Иосифу в ответ на его недоумение: «Жив Господь, хранящий Меня доныне в непорочном девстве, ибо Я не познала греха, никто не прикоснулся Меня, а то, что во Мне, от Божия хотения и по Божию действию» Иосиф же, как человек, думал по-человечески и подозревал, что Ее зачатие произошло от греха. Но, будучи праведным, он не хотел обличить Ее, а захотел тайно отпустить Ее, или (как написано в сирском переводе) он задумал тайно оставить Ее, то есть уйти от Нее куда-нибудь далеко. Когда же он это помыслил, вот ангел Господень во сне явился ему, говоря «Иосиф, сын Давидов, не бойся принять Марию, жену твою». Ангел потому называет Деву женою Иосифа, чтобы опровергнуть мысль его о прелюбодеянии (ибо Иосиф думал, что Мария зачала от прелюбодеяния). Ангел как бы так говорил Иосифу: «Обрученная тебе жена, а не принадлежащая иному мужу». О сем блаженный Феофилакт[9] говорит так:

«Ангел называет Марию женою Иосифа, показывая этим, что обрученная ему не осквернилась с иным. А также и потому, чтобы вместе с девством было почтено и законное супружество». Так рассуждает и святой Василий Великий: «Ангел назвал Марию и Девою, и обрученною мужу, чтобы и девство почтить, и брак не укорить. Девство было избрано как необходимое для святого рождения, а обручение, которое есть начало брака, было совершено по закону для того, чтобы не подумал кто, что рождение произошло от беззакония, а также и для того, чтобы Иосиф был всегдашним свидетелем Марииной чистоты, дабы Она не подверглась нареканиям за то, что будто бы осквернила девство. Она имела (в лице Иосифа) Себе обручника, который был свидетелем и хранителем Ее жизни» (слово на Рождество Христово). Ангел говорит Иосифу: «Не бойся принять Марию жену твою». Эти слова означают: «Прими жену свою по обручению, и деву по Ее обету, данному Богу (так объясняют святой Григорий Нисский и блаженный Иероним)[10], ибо Она есть первая в Израильском народе дева, которая обещала Богу соблюсти Свое девство неоскверненным до самой кончины. Но бойся, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого. Родит же Сына, и наречешь имя Ему, — наречешь имя как отец, хотя ты и не участвовал в Его рождении, потому что отцам обычно давать имена своим детям, как и Авраам назвал сына своего Исааком (Быт. 21:2) Так и ты, хотя ты и не природный, но только мнимый отец Младенца, по-отцовски послужишь Ему, нарекши Ему имя». Блаженный Феофилакт так говорит Иосифу, от лица ангела: «Хотя ты и не имел никакого участия в рождении Младенца, но я хочу дать тебе этот сан (отеческий), чтобы ты нарек Ему и имя, ты назовешь Ему имя, хотя Он и не есть твое рождение, через это ты сделаешь Ему то, что свойственно отцу. Какое же имя? Иисус, что значит Спаситель, ибо Он спасет людей Своих от грехов их». Иосиф, встав ото сна, сделал так, как повелел ему ангел Господень, и принял жену свою, обрученную ему, Которая была непорочною Девою, посвященною Господу через обет девства, и Материею Владыки, зачавшею Спасителя мира от Духа Святого. Он принял Ее, как обручницу свою, с любовью воздавая Ей великую честь, как Господней Деве, и служа Ей с благоговением и страхом, как Матери Спасителя. «И не знал Ее, доколе родила» (Мф. 1:25), т.е (по изъяснению Феофилакта) никогда не познавал Ее, как жену. Ибо как мог он, будучи праведен, познать Ее, Которая дана ему была из храма Господня не для брака, а для хранения Ее девства под видом брака? Как мог он прикоснуться к девице Господней, Которая обещала Богу вечное девство? Как мог он коснуться Пренепорочной Матери Господа Своего и Создателя? А то, что Евангелие говорит: доколе родила, — это составляет обычное выражение Писания, которое употребляет слово «доколе» в смысле нескончаемого времени. Ибо и Давид говорит: сказал Господь Господу моему: «седи одесную меня, доколе положу врагов Твоих в подножие Ног Твоих» (Пс. 109:1)[11]. Здесь не та мысль, что Господь — Сын только дотоле будет сидеть одесную Господа — Отца, доколе Он не положит врагов Его к подножию ног Его; но та, что и после того, как враги Его будут покорены под ноги Его, Господь — Сын еще преславнее сидеть будет, как Победитель, в бесконечные века. Подобно сему пишется о святом Иосифе: «И не знал Ее, доколе родила» (Мф. 1:25) — не в том смысле, будто бы потом он должен был познать Ее, как думали некоторые еретики[12], каковое учение чуждо Православной Церкви; но в том смысле, что по рождении такого Сына, Который был Богом воплощенным, и после столь великих чудес, совершившихся во время рождества Его, которых Иосиф был самовидцем, благочестивый сей старец не только не смел коснуться Ее, но и глубоко почитал Ее, как раб госпожу свою, служа Ей, как Матери Божией со страхом и трепетом. О том слове «доколе» святой Феофилакт беседует так: «Писание обычно так говорит, как и о потопе оно говорит: «не возвратится ворон в Ковчег, доколе не исчезнет вода с земли» (Быт. 8:7), а ворон и потом не возвратился.

И Христос говорит: «и се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28:20). А разве по скончании века Он не будет с нами? Напротив, тогда еще более, в бесконечные веки, будет Он с нами. Так и здесь говорится: доколе родила, т.е. что Иосиф не познавал Пресвятую Деву ни до рождения, ни после рождения Христа, подобно тому, как и Господь и в продолжение века, и по скончании века будет с нами неотступно. Да и как мог Иосиф коснуться Пречистой Девы, после того, как узнал о неизреченном рождении от Нее Спасителя?»

Непорочное девство Пречистой Богородицы и по рождестве Спасителя ясно открывается и из того, что когда Иосиф начал сомневаться относительно беременной Девицы и даже помышлял, не лишена ли Она насильственно девства, — тогда явился ему ангел и назвал Марию его женою: не бойся, сказал он, прими Марию, жену твою, и этим опроверг его мнение о прелюбодеянии (как об этом и выше было сказано). Когда же тот же ангел явился Иосифу уже после Рождества Христова в Вифлееме и в Египте, когда сей праведный старец уже получил откровение о чистоте Марииной и Богомладенце, рождаемом от Духа Святого, — тогда ангел не называет уже Пречистую Деву Марию его женою, но только Материю Рожденного, ибо так пишется в Евангелии: когда же они отошли, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: «встань, возьми Младенца и Матерь Его (а не жену твою), и беги в Египет» (Мф. 2:13). И снова в Египте говорит ангел Иосифу: «встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Изр аилеву» (Мф. 2:20), явно показывая этим, что не на брак направлял он Иосифа, а на служение Младенцу и Матери его. Итак Иосиф не только не познавал Марию как жену свою до тех пор, когда Она родила Сына своего первенца, но и после рождения Богомладенца Она осталась нетленною Девою, как о том согласно свидетельствуют все великие учители церковные.

Повествуется и то[13], что в то время, когда Пресвятая Дева Мария уже имела во чреве, один из книжников, по имени Аннин (уже после явления ангела Иосифу), придя в дом их и увидев беременную Девицу, поспешно пошел к первосвященнику и ко всему синедриону и сказал им: «Тот Иосиф плотник, которого вы называли праведным, совершил беззаконие: он тайно растлил и осквернил Деву, Которая дана была ему из храма Господня на хранение, и вот Она теперь имеет во чреве». Посланные первосвященником слуги пошли в дом Иосифов и нашли Марию беременною, как сказал им тот книжник. Взяли они Ее вместе с Иосифом и повели к первосвященнику и ко всему синедриону Первосвященник же сказал Деве Марии: «Забыла Господа Бога Ты, воспитанная во Святом Святых, получавшая пищу из рук ангельских и слышавшая пение ангельское! Что это Ты сделала? Она же с плачем говорила: «Жив Господь Бог мой, Я чиста и мужа не знаю». Затем сказал первосвященник и Иосифу: «Что это ты сделал?» Он ответил: «Жив Господь Бог мой, я чист от Нее». Первосвященник же сказал ему. «Так как ты не подклонил главы своей под крепкую руку Божию, чтобы благословенно было потомство твое и в тайне от сынов Израилевых смесился ты с Девою, посвященною в дар Господу, посему вы должны с Нею выпить воду обличения[14], чтобы Господь обнаружил грех ваш пред всеми».

А Богом чрез Моисея был установлен такой суд, как об этом пишется в 4-й книге Моисеевой (Числ), в главе 5-й: если какой-нибудь мужчина или какая-нибудь женщина будут заподозрены в прелюбодеянии и не откроют о себе истины, то таковым подавалась во храме Господнем вода клятвенная при особых священных действиях и при особом чине. И судом Божиим совершалось, после пития того, некоторое обличительное знамение над совершившим прелюбодеяние, каковое знамение обнаруживало совершенное беззаконие. Этою именно водою первосвященник с подобающим чином напоил сначала Иосифа, а потом Марию, и не совершилось над Нею никакого обличительного знамения, так что народ дивился тому, что грех их не обнаружился. Тогда первосвященник сказал им:

— Если Господь Бог не явил вашего греха, то идите с миром.

И отпустил их. Иосиф же, взяв Деву Марию, вошел в дом свой, радуясь и славя Бога Израилева.

После того вышло повеление от кесаря Августа[15] сделать перепись по всей земле, и все шли записываться каждый в свой город. Пошел и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеемом, потому что он происходил из дома и рода Давидова, — записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. Вифлеем — маленький город, недалеко от Иерусалима, по направлению к югу, лежит при дороге, которая ведет в горнюю страну, к Хеврону, священническому городу, где находился дом Захарии, и где Пречистая Дева, после архангельского благовестия, посетила и приветствовала Елисавету, матерь Предтечи. Таким образом Вифлеем лежит на середине пути между Иерусалимом и Хевроном, а от Назарета, галилейского города, он на расстоянии дней трех пути или немного более. Называется же Вифлеем городом Давидовым потому, что в нем родился Давид и был в нем же помазан на царство; там же умерла Рахиль, и гроб Иессея, отца Давидова, указывается там же (Быт. 35:19). Прежнее название Вифлеема было Евфрафа, но Иаков, когда пас там свои стада, назвал это место домом хлеба (Вифлеемом), провидя духом и предвозвещая, что в том месте должен был родиться хлеб, сошедший с небес (Ин. 6:51), Христос Господь. А около Вифлеема, к востоку, против колодца Давидова, около которого он однажды сильно возжаждал и сказал: «кто напоит меня водою из колодезя Вифлеемского, что у ворот?» (2Цар. 23:15) — находится пещера в каменной горе, на которой расположен город Вифлеем. Недалеко от этой пещеры находилось поле, принадлежавшее Саломии, которая также была жительницею Вифлеема и приходилась родственницею, как Деве Марии, так и Иосифу.

И когда Иосиф приближался к городу, неведавшей брака Чистой Невесте пришло время родить, и он стал искать дом для ночлега, где Родящая могла бы найти удобное для Себя место, чтобы произвести на свет благословенный Плод Своего чрева. Но не нашел он для себя пристанища, по причине множества народа, пришедшего записываться, который не только переполнил общую гостиницу, но и весь город. Поэтому Иосиф и удалился в названную пещеру, потому — что не было им места в гостинице, а день уже склонялся к вечеру. А та пещера служила пристанищем для скота, и в ней-то Пречистая и Преблагословенная Дева в полночный час усердно молилась Богу и, вся пребывая в богомыслии и горя желанием Господа и любовью к Нему, родила без болезни Господа нашего Иисуса Христа, в двадцать пятый день декабря[16]. Так и подобало родить безболезненно Той, Которая зачала без супружеской сладости: не познала, сказала Она, сладости брака была не причастна[17]. А поелику Она зачала в чистоте, то и родила Она без болезни, как об этом говорит святой Григорий Нисский: «Дева зачала, Дева носила в утробе, Дева родила, Дева осталась девою; еще не было на земле чуда, подобного сему» (Слово на Рождество Христово). И святой Дамаскин говорит: «чудо новейшее всех древних чудес: ибо кто, когда знал мать, родившую без мужа»[18]. Без мужа родила Пресвятая Дева Христа подобно тому, как Адам произвел без жены Еву, о чем Златоуст святой[19] говорит так: «Как Адам без жены произвел жену, так и здесь Дева без мужа родила Мужа, воздавая через это долг мужам за Еву. Адам остался целым по извлечении из тела его ребра, и Дева пребыла нетленною по рождении Младенца» (Слово на Рождество Христово). И исполнилось то, что как бы в тени прообразовано было в неопалимом кусте и в Красном море: «так же купина не сгорала будучи опаляемая» (воспевает Церковь), «так Дева родила, и Девою осталась»[20]. И в другом месте: «море осталось непроходимым: Непорочная, по рождестве Еммануиловом, осталась нетленною»[21]. Так, без повреждения Своего девства, Приснодева Мария родила воплощенного Бога. И совершилось это рождение без обычной помощи и службы бабки, как о том свидетельствует святой Афанасий Александрийский, когда, беседуя о следующих словах евангельских: «и родила Сына Своего первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли» (Лк. 2:7), — говорит так: «Посмотри на таинственное рождение Девы: Сама родила Она, и Сама спеленала Младенца. У мирских женщин одна рождает, а другая пеленает, а у Пресвятой Девы не так. Сама родила Она, и Сама спеленала, Сама будучи безболезненною материю и необученною бабкою, не попустила Она никому коснуться нечистыми руками Пречистого Рождества: Сама Она послужила Рожденному от Нее, и спеленала Его, и положила в ясли». Так же говорит святой Киприан[22] :»В рождестве и после рождества Дева Божественною силою осталась девою, — Она, Которая родила безболезненно и не нуждалась ни в каких услугах со стороны бабки, но Сама была и родительницей, и рождению служительницей, и поэтому воздает Младенцу Своему благоговейное попечение: осязает Его, обнимает, лобызает, подает сосец, и все сие совершает радостно, без всякой болезни, без всякой немощи природы, обычной при рождении». Итак, Сама Она Своими девическими руками послужила нетленному Своему Рождеству (Божественному Младенцу), ожидая старицы Саломии, сродницы Своей, которую пошел звать Иосиф для услужения Пресвятой Деве. Но Саломия пришла, когда совершилось уже дело, ибо Та, Которая родила, Она же и служила, нося Младенца, повивая Его и полагая в ясли.

Святой   священномученик   Зинон   епископ[23]  передает еще, что бабка, когда пришла, не верила, что рождество было девственное и безболезненное, и старалась с помощью обычных приемов повивального искусства, узнать, истинно ли таково сие рождество. Но тотчас поразила ее казнь за дерзновенное дело ее, ибо рука ее, осмелившаяся совершить то испытание, внезапно сильно воспалилась огненною болезнью и засохла. Когда же болящая приложила свою руку к Божественному Младенцу, она тотчас исцелилась и стала так же здорова, как была раньше. Тогда Саломия уверовала, что Матерь есть Дева, а Младенец — Бог[24].

После сего непорочная Родительница и необычная Служительница Своему новорожденному Младенцу, спеленав сладчайшее Чадо Свое льняными, белыми, чистыми, тонкими пеленами, заблаговременно приготовленными для сего и из Назарета принесенными, и, положив Его в яслях, находившихся в той же пещере, поклонилась Ему, как Богу и Создателю Своему, о чем вспоминает блаженный Иосиф, творец канонов[25], когда обращается к Пречистой Деве с такими словами: «Воплощенного Отроковица, и обложенного человеческим подобием, держа руками, поклоняясь и лобызая по матерински: чадо, говорила ты, так тебя ныне держу, содержащего рукою всю тварь»[26]. Достоверно, что Богоотроковица поклонилась до земли Рожденному от Нее, лежащему в яслях, и их с удивлением окружали невидимо ангельские чины.

А к яслям были привязаны вол и осел, дабы исполнилось Писание: вол знает владетеля своего, и осел ясли господина своего (Ис. 1:3). А эти вол и осел приведены были Иосифом из Назарета. Осел приведен был ради беременной Девы, чтобы везти Ее на себе во время пути, а вола привел Иосиф для того, чтобы продать его и отдать должную дань, взимавшуюся по повелению кесаря, а также и для себя купить все нужное. Оба эти бессловесные животные, стоя у яслей, своим дыханием согревали Младенца, по случаю тогдашнего зимнего времени, и таким образом служили своему Владыке и Творцу[27]. Иосиф же поклонился и Родившемуся, и Родившей, ибо тогда познал он, что Рожденное от Нее — от Духа Святого, как о сем говорит и святой Афанасий: «Воистину не знал Ее Иосиф, пока не родила Она Сына Своего первенца, до тех пор, пока Дева носила Зачатое от Нее, не знал Ее Иосиф, не ведал он, что в Ней, не ведал он, что в Ней совершается. Когда же родила Она, тогда познал он; тогда познал Иосиф о Деве, какая была Ее сила, и кем Она сподобилась стать. Тогда познал он, увидев Деву, сосцами питающую и в то же время хранящую нетленный цвет девства. Тогда познал он, когда Дева родила, но не испытала того, что свойственно родильницам. Тогда познал он, что камень несекомый давал сосец духовному Камню[28]. Тогда познал Иосиф, что о Ней писал Исаия: «Се, Дева во чреве примет». Эти слова святого Афанасия удостоверяют, что в то время познал Иосиф силу таинства и, познав, поклонился со страхом и радостью, благодаря воплощенного Бога, сподобившего его быть самовидцем и служителем сей тайны. — Относительно же времени рождества Христова многие достоверные писатели говорят, что это была полночь, следовавшая по субботе и предшествовавшая дню недельному, и это известие согласуется с   VI   Вселенским собором[29], который так объясняет празднование дня недельного (воскресного): «Ибо в тот день Бог сотворил свет, в тот же день Господь благоволил родиться; в тот же день принял Он крещение во Иордане от Иоанна, в тот же день Сам премилостивый Искупитель рода человеческого, нашего ради спасения, из мертвых воскрес, в тот же день Он и, излиял Святого Духа на учеников Своих». Ибо как, по достоверному же известию, Он зачат был в девической утробе во время благовещения в пятницу и в пятницу же пострадал, так в день недельный Он родился и в день недельный же воскрес. И прилично было Христу родиться в день недельный, в который Бог сказал: «да будет свет» (Быт. 1:3); и в который «был свет» (Быт. 1:3) в тот же день подобало, чтобы и Сам Он, Свет присносущный, воссиял миру. А то что Христос имел родиться ночью и в известный ее час, об этом пророчески предречено в книге Премудрости Соломоновой, где говорится так: «Ибо, когда все окружало тихое безмолвие, и ночь в своем течении достигла середины, сошло с небес от царственных престолов на средину погибельнои земли всемогущее слово Твое, как грозный воин» (Прем. 18:14-15)[30]. Совершились и великие чудеса во вселенной во время Рождества Христова. Так, в тот самый час, в который Господь наш сшел через девические врата, запечатленные чистотою, внезапно в той пещере истек из камня источник воды, а в Риме вышел из земли источник елея и потек в реку Тибр. Храм идольский, именуемый вечным, разрушился; идолы сокрушились, и на небе явилось там же три солнца. А в Испании в ту же ночь явилось облако светлее солнца, в Иудейской стране виноградники энгаддские расцвели, несмотря на зимнее время[31]. Особенно же чудесно было то, что описано в Евангелии, когда ангелы сошли с небес с песнопением и ясно предстали перед людьми. Случилось это так. Против той пещеры, в которой родился Христос, по свидетельству блаженного Иеронима, находилась очень высокая башня, называемая Адер, в которой жили пастыри стад. Там в ту ночь трое из них случайно бодрствовали и стерегли свое стадо, и вот верховный среди сил небесных ангел (которым, по мнению святого Киприана, был святой благовестник Гавриил) явился им в великом сиянии, блистая небесною славою, которою он и их осиявал; увидев его, они очень испугались. Но явившийся ангел, повелев им оставить страх и не бояться, благовестил им о радости, наступившей для всего мира через рождество Спасителя. При этом он указал им и признак истинности своего благовестия: «обрящете«, сказал он, «младенца в пеленах, лежащего в яслях. В то время, как ангел говорил им это, внезапно услышалось на воздухе пение множества небесных воинств, прославлявших Бога и воспевавших: «Слава в вышних Богу, на земле мир, в человеках благоволение»» (Лк. 2:12-14); после этого ангельского явления и пения сил небесных, пастыри, посоветовавшись друг с другом, пошли поспешно в Вифлеем, чтобы посмотреть, истинны ли слова ангела, и они пошли и увидели Пречистую Деву Марию Богородицу и святого Иосифа, Ее обручника, а также Младенца спеленатого, лежащего в яслях. И уверовав несомненно, что это есть Христос Господь, ожидаемый Мессия, пришедший спасти род человеческий, они поклонились Ему и рассказали все, что видели и слышали, и что сказано было им от ангела о Сем Младенце. И все слышавшие (Иосиф, Саломия и те, которые в то время пришли туда) дивились словам пастырей, в особенности же Пречистая Дева Матерь, безболезненно родившая, соблюдала все эти слова, слагая их в сердце Своем. И пастыри воротились, славя и хваля Бога. Так совершилось Рождество Иисуса Христа, Господа нашего, Которому и от нас грешных да будет честь и слава, поклонение, благодарение, со безначальным Его Отцом и со Присносущным Духом, ныне и присно, и вовеки веков. Аминь.

Слово на Рождество Христово

Небесный благовестник указывает вифлеемским пастырям такое знамение пришествия в мир Спасителя: Младенца, повитого пеленами и положенного в яслях. Ибо говорит он им так: «Найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях» (Лк. 2:11-12). Может быть, кто-нибудь помыслит, что не великое это знамение — увидеть спеленатого младенца, ибо всякому новорожденному младенцу обычно быть повитым. То было бы великим знамением, если бы ангел, во свидетельство и для ясного удостоверения Рождества Христова, показал нечто необычное, как, например, волхвам звезду на востоке, или как сивилла[32] показала Августу в солнце девицу, державшую на руках младенца. Но, если кто захочет духовным оком присмотреться к таинствам, совершающимся в том повитом Младенце, тот увидит и познает, что знамение, указанное ангелом пастырям: Младенец повитый, лежащий в яслях, — есть великое знамение. Ибо сей Младенец есть Тот, Рождество Которого открыло миру свет боговедения, яснее звезд и солнца, и пелены Его шире облаков, ясли Его пространнее небес, ибо в них лежал невместимый Христос Бог. Итак, обратим свои мысленные взоры на младенчество Христово. Ибо Тот, Кто веки сотворил и от вечности уготовал нам спасение, Сей, как младенец, явился на земле, чтобы обновить ветхость нашей природы: найдете, сказал ангел, младенца.

Может быть, кто-нибудь мог быть того мнения, что Христос должен был прийти в мир не как младенец, но как исполин, по пророчеству Давида, который так предсказал о пришествии Мессии: «и оно как Жених исходит из чертога своего» (Пс. 18:6) (т.е. от утробы Пречистой Девы), «радуется, как исполин, пробежать поприще» (Пс. 18:6)[33]. Поэтому может быть и ангел говорит: найдете младенца, а не исполина. Но, если мы поразмыслим о младенчестве Христовом, то найдем иную причину таковых слов ангела. Как Рождество Христово было не похоже на обычное рождение человеческое, но было необычайно и сверхъестественно, так и младенчество Его необычное и непохожее на младенчество прочих младенцев. Все новорожденные младенцы немощны и неосмысленны; они не имеют в себе силы и ничего не умеют делать до тех пор, пока, после долгого времени их возрастания, у них начнут проявляться и с ними возрастать сила и разум. А сей новорожденный Младенец, Господь наш Иисус Христос, рождается и с силою, и с разумом. Поэтому и ангел указывает на такого Младенца, Который рождается и с непобедимою силою, и с неизреченною мудростью, как на чудо, единственное в своем роде и никогда еще не виданное в мире. Что касается непобедимой Его крепости и силы, то о ней в нынешний праздник не умолчала церковь, когда воспевает вместе с пророком Исаиею: «Бог крепкий, Властелин, Князь мира» (Ис. 9:6). Где-то говорится, что лев познается по когтям. Лев от колена Иудова Христос, с младых ногтей (т.е. с младенчества Своего) открывается, «как Господь крепок и силен, Господь силен в брани» (Пс. 23:8). Обратим внимание на то, сколь велика крепость и сила новорожденного Младенца. Как только стала распространяться весть о Его Рождестве, «Ирод же встревожился и весь Иерусалим с ним» (Мф. 2:3). Еще не говорит Младенец, а уже устрашает тех, которые нарекли имена свои на земле; еще Он в пеленах, а уже наполнил ужасом мучителей; еще Он в яслях, а уже потряс сидящего на царском престоле.

Один из искуснейших врачей передает, что тем, которые имеют быть в мире великими, именитыми и славными, или же царями и храбрыми воинами, — тем, по его словам, свойственно с младых ногтей (т.е. младенчества) предуказывать свое будущее могущество и свои будущие деяния. При этом сей же врач говорит, что еще не родился Перикл[34], а уже устрашил греков сновидениями; еще не   родился   Александр[35], а уже всеми назывался сыном Юпитера[36] и властелином царства. И в другом месте повествуется, что муравьи приносили пшеничные зерна и полагали их в уста Миду, царю Фригийскому[37], когда еще он был младенцем, во время его сна, предуказывая этим на его будущие бесчисленные богатства. Так и наш Царь и Владыка, новорожденный ныне Младенец, являет еще в детстве Своем ясные указания на Свои будущие силы и деяния. На те будущие богатства, которые уготованы любящим Его, указывает то знамение, что, по Его устроению, Ему из отдаленнейших стран приносятся золото, ливан и смирна. Будущую Его победу, над смертью и диаволом и торжество Его над всем адом предъизображает то, что Он потрясает и смущает Ирода и весь Иерусалим. Та власть Его над видимым и невидимым миром, которая дарована будет Его человечеству, и о которой Он в свое время скажет: «дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Мф. 28:18), предъизображается тем, что, по Его воле, Рождеству Его служат ангелы и пастыри, а восточные цари поклоняются, по пророчеству Давидову: «и поклонятся Ему все царства земные» (Пс. 71:11). Ибо вот уже исполнилось это пророчество, когда Он, как Царь царствующих, был почтен со стороны трех земных царей поклонением и дарами. Предстоятель церкви Иппонской, блаженный Августин[38] прекрасно говорит об этом так: «Таковы знамения Рождества Твоего, Господи Иисусе: прежде чем морские волны сгладятся под ногами Твоими, когда Ты ходить будешь по морю; прежде чем умолкнут ветры повелением Твоим; прежде чем мертвые словом Твоим восстанут; прежде чем солнце в минуту смерти Твоей померкнет, и земля, при воскресении Твоем из гроба, натрясется, и небо при вознесении Твоем отверзется; прежде чем все это и иное чудесное Ты совершишь, — прежде сего Ты еще носишься Материнскими руками и в то же время открываешься, как Господь всего мира». Таковы крепость и сила новорожденного Младенца, Господа нашего Иисуса Христа, что еще в детстве Своем Он ясно открывается как всемогущий Владыка: Бога крепость велика, поистине сила Божия в немощи совершается (2Кор. 12:9). Ибо в малых и немощных членах младенческих видим мы великую силу Иисуса Христа, на которую указывает Церковь, когда уподобляет родившегося Господа агнцу, и когда называет Его агнцем, прославляя Его в неседальном молении о поклонении пастырей такими словами: видят Его, как агнца непорочного, во чреве Мариином упасшегося, ее же воспевая, говорили: радуйся агнца и пастыря матерь[39].

Здесь родившийся от Девы Христос и уподоблен агнцу, и наречен агнцем. Но какая в агнце крепость, какая сила? Сила воистину неодоленная, что мы видим из следующего. Некогда Иоанн Богослов узрел в откровении своем различных зверей и змей, которые выходили из различных мест, — из моря, из бездны и из пустыни, с многими страшными головами и открытыми устами, полными смертоносного яда, — и которых самый вид был весьма ужасен! Все они восстают против одного Агнца, как говорит Писание: «они будут вести брань с Агнцем» (Откр. 17:14). Может быть, взирая на эту борьбу тех змей и зверей с Агнцем, кто-нибудь подумает, что один даже из слабейших зверей тотчас возьмет и растерзает Агнца, так что большим зверям не с кем будет уже и бороться. Но посмотри на силу Агнца: Он так крепко вооружился против них, что вся та сила звериная внезапно, по Его действию, падает и уходит в землю, как написано: «агнец победит их, ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей» (Откр. 17:14). О, Воистину это — великая сила Агнца! Сей Агнец знаменует Сына Божия; а змеи и звери означают бесов и их слуг. Здесь вещь, достойная размышления: почему ангел, показав под этими образами борьбу Сына Божия с Его врагами, не назвал Его настоящим Его именем, принесенным с неба, во время благовещения Пречистой Деве и данным при обрезании? Почему не сказал: «Сии с Иисусом Христом будут вести борьбу», а сказал: «Сии с Агнцем будут вести борьбу?» Воистину потому, что Он уже в Рождестве Своем, не ожидая наречения Себе имени, низлагает врагов Своих. Еще как агнец покоится Он на сене, а уже ломает мысленных змей и зверей, как тростник, сокрушает их, как глиняные сосуды. Хорошо пишется в пророчестве: «и нарекли ему имя: магершелал-хаш-баз; ибо прежде, нежели дитя будет уметь выговорить: отец мой, мать моя, — богатства Дамаска и добычи Самарйиские понесут пред царем Ассирийским» (Ис. 8:3-4)[40]. Не ждет Сей новорожденный Агнец того времени, когда Он станет львом, и сказано будет о Нем: сей победитель есть лев из колена Иудина (Откр. 5:5). Не выжидает Сей Младенец того времени, когда Он возрастет силою, как исполин. Не ждет Сие Дитя того времени, когда юные члены Его получать силу как   у   Сампсона[41]. Но, прежде чем начинает Оно сосать сосцы Матери Своей, побеждает Оно врагов Своих. Прежде чем возможет Оно произносить устами имя Свое или имя Своей Пречистой Матери, истребляет из книги жизни имена недостойных. Прежде чем Сей Младенец начнет приобретать, по мере возрастания Своего, мужескую силу, Он низлагает с престолов сильных: «Агнец победит их; ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей» (Откр. 17:14). Такова крепость нашего Агнца, такова непобедимая сила Божественного Младенца, с которою Он рождается!

Рождается же Он вместе и с разумом, ибо Тот, Кто имеет в младенчестве Своем крепость и силу, Тот имеет вместе и разум. «Велик Господь наш и велика крепость Его, и разум Его неизмерим» (Пс. 146:5). Есть ли какой младенец, к которому прилично было бы приложить следующие слова: «сведущ более старцев» (Пс.118:100)? Только к Божественному Младенцу приложимы сии слова. Обыкновенные младенцы при своем рождении ничего не понимают до времени своего возрастания, да и при возрастании им нужно бывает учение, для того, чтобы они могли понимать. Сей же Божественный Младенец, как и до Рождества Своего был самою Премудростью, так и в Рождестве Своем есть глубина премудрости и разум Божественности (Рим. 11:33). По младенчеству Он подчинен условиям времени, а Премудростью Он предвечен. Рождается нам и Младенец, и под образом ветхого денми, т.е. глубокого старца, видел Бога пророк Даниил (Дан. 7:9-13)[42], Дитя, и (вместе) Отец, как о том говорит ныне в Рождество Его Исаия пророк: «Отец будущего века» (Ис. 9:6). Сие наименование «Отец» приличествует не детям, но мужам, и никто еще не называл когда-нибудь младенца, питающегося млеком матери, отцом. Тем не менее пророк, не обинуясь, называет родившегося Христа отцом. Почему же? Чтобы показать, что в том обоженном Младенце тот же разум, та же премудрость, как и в Отце ветходневном. Как какой-нибудь премудрейший отец по отношению к своим детям, так и Сей Небесный Младенец, родившийся от Пречистой Богородицы, поступает с нами. И вот по какому знамению удостоверяемся мы в том, что для нас родился ныне Спаситель: поелику Он в младенчестве Своем является для нас отцом. Каким же образом бывает Он для нас отцом? Послушаем, как это бывает: рождаясь Сам, Он в то же время и нас возрождает от смерти к жизни не иначе, как евангельский отец блудного сына, бывшего ранее мертвым и потом ожившего. Тот отец, чтобы возродить мертвого сына своего к жизни, пал на шею ему и облобызал его. Это отеческое лобзание было знаком для сына, что прощены его грехи, которые были причиною его духовной смерти, ибо через грех приходит смерть; а после того, как грехи, эти причины смерти, были отняты от грешника через прощение, тотчас же мертвый ожил. Ибо подобно тому, как по прошествии ночи бывает день, так и после удаления от человека мрачной греховной смерти, начинает сиять благодать Божия, которая есть жизнь для души. Воистину сие верно, что Христос Спаситель наш облобызал нас в Рождестве Своем, нас, умерших грехами, возродил к жизни благодатью Своей, и через это Он является для нас премудрым отцом в Своем младенчестве. А чтобы уразуметь, что Христос Спаситель наш облобызал нас в Рождестве Своем, обратим внимание на то, как в книге Песнь песней некое боголюбивое лицо так пламенно выражает желание соединения с Богом: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих!» (Песню 1:1)[43]. Хотим ли мы узнать, кто это желает Божия лобзания? Послушаем святого Амвросия[44], который говорит, что наша природа, наша плоть, она то и желает достигнуть через воплощение Сына Божия Божией любви и близости к Богу, чтобы ей можно было зреть Его как бы лицом к лицу и лобызать Его как бы устами к устам лобзанием святым. Сей учитель говорит об этом так: «Будем понимать, что (то боголюбивое лицо в книге Песнь песней) это та плоть, которая в лице Адама была омочена ядом змия и сгнивала от смрада греховного. Она, узнав по многим пророчествам, что придет Бог, Который, упразднив лесть змиину, излиет благодать Святого Духа, — молится, говоря так: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих?» И Златоуст святой так говорит от лица церкви, собранной из язычников: «Я, Церковь из язычников, не столько хочу, чтобы Он говорил со мною через Моисея, Исаию, Иеремию и через других пророков, сколько хочу того, чтобы Он Сам собеседовал со мною. Итак, пусть Сам Он явится, и я буду говорить с Ним устами к устам. Пусть Он придет и облобызает меня лобзанием уст Своих. Слышу я Иеремию, говорящего о Нем так: «Лукаво сердце (человека) более всего и крайне испорчено; и кто узнает его» (Иер. 17:9)[45]? Я желаю Самого Его, чтобы Он явился и облобызал меня лобзанием уст Своих. Слышу я Амоса, вещающего о Нем так: «се Муж стоял на ограде адамантовой, и в руце у Него был адамант» (Ам. 7:7)[46]. Но я ищу Его Самого, чтобы Он пришел и облобызал меня лобзанием уст Своих». Из этих слов святых учителей ясно открывается, что лобзание Божие с нашею природою есть воплощение Сына Божия. Ибо подобно тому, как в лобзании уста прилагаются к устам, так и в воплощении Спасителя природа Божия приложилась к природе человеческой и соединилась с нею. Так, в Рождестве Своем, Христос Спаситель наш, как отец, облобызал нас, о чем предрек Давид, когда сказал: «правда и мир облобызаются» (Пс. 84:11), в каковом месте толкователь Евфимий (Зигабен)[47] под миром разумеет природу Божию, ибо один Бог есть праведный Судия, а под правдою — человеческую природу во Христе, по причине присущей сей природе истинной кротости. О сих двух естествах потому говорится, что они взаимно облобызались, что они имеют во Христе тесное соединение, согласие и соизволение.

Истинно же и то, что через это лобзание Христос Спаситель наш возродил нас в Рождестве Своем из смерти греховной к жизни Божественной благодати. В 4-й Книге Царств (4 Цар. 4:28-30, 34-35) читается следующее. Когда жена Соманитянка просила пророка Елиссея, пребывавшего на горе Кармил, чтобы он, войдя в дом ее, воскресил ее умершего сына, то пророк не отправился тотчас сам, а послал сначала слугу своего Гиезия с своим жезлом, дабы он положил этот жезл на лицо отрока, но умерший не издавал голоса и не внимал Гиезию. Когда же сам пророк пришел к умершему, он приложил свои уста к его устам и дунул на него, — и вот отрок открыл глаза свои. Обрати внимание на то, как мертвому отроку дарована жизнь через приложение уст пророка к его устам, как это бывает при лобзании. Поистине там было лобзание, когда уста прилагались к устам отрока и через лобзание сих уст воскрес мертвый. Это было преобразованием Христова воплощения. Смерть, войдя через грех в мир, похитила первого отрока Адама, едва начавшего жить. Женщина, природа человеческая, с умилением взывает к Богу: «Господи! Приклони небеса, и сойди» (Пс. 143:5); «Воссияет лице Твое и спасемся» (Пс. 79:4). Господь Бог не тотчас Сам приходит, но, подобно тому, как Елисеей послал слугу своего, так и Господь посылает сначала рабов Своих — пророков с жезлом закона, чтобы они возлагали этот жезл на отрока, на род Адамов; но сей отрок еще не ожил, люди еще пребывали во тьме и тени смертной[48]. Когда же Сам Господь пришел в воплощении Своем и, как сказано, приложил уста Божества Своего к устам человечества, и облобызал нас лобзанием уст Своих, то отрок тотчас восстал, мертвый воскрес (воскресный Богородичен пред великим славословием), — от смерти возродились мы к жизни в Рождестве Христовом. Это подобно такой старинной повести. Один добрый друг, видя, что любимый его друг ранен ядоносным мечом врага, прилежно заботится о том, как бы исцелить его от смертной раны. Но вот врачи говорят ему, что та рана неисцельна, ибо меч, напоенный ядом, не только уязвил плоть и произвел большую рану, но тем же ядом повредил все тело, так что смерть во всяком случае ожидает друга его, разве только кто-нибудь искупит его своим здоровьем таким способом: пусть приложит свои уста к его ране и высосет из нее тот яд: «Тогда бы друг твой, — говорят врачи, — легко получил исцеление, но зато высосавший яд во всяком случае умер бы». Услышав это, истинный друголюбец, несмотря на то что и собственная его жизнь была ему не горька, тем не менее, любя своего друга больше, чем самого себя и предпочитая его здоровье своей собственной жизни, — уврачевал друга тем вышеуказанным образом — через приложение своих уст к его ране высосал яд, и своею смертью даровал приятелю своему здоровье. Подобно сему и Господь Бог наш сделал с нами, уязвленными ядоносным мечом греха адского воителя. Никто не мог нас исцелить от раны и избавить от смерти без того, чтобы сначала не отнять от нас смертный вред. Не обреталось столь совершенного врача, доколе Сам Он Вышний, Сидящий на Херувимах, совершенный Врач и Творец душ и телес, приложил уста Свои, т.е. Сына Своего; ибо как Дух Святой называется в Писании Отчим перстом: «Я перстом Божиим«, говорит Господь, «изгоняю бесов» (Лк. 11:20), — так Бог Сын именуется Отчими устами, как написано: «духом уст Его — все воинство их» (Пс. 32:6). Итак, говорю, Господь Бог приложил уста Свои, т.е. Своего возлюбленного Сына, из любви к роду человеческому, к ране естества нашего: так возлюбил Бог мир, что и сына Своего Единородного дал ему (Ин. 3:16). Какие же уста разумею я? Бог Сын, соединившись с уязвленным естеством нашим, взял на Себя тот греховный яд: взявший грехи мира, Он грехи наши понес и исцелил нас, положивши за нас Свое здравие. Через это Он возродил нас к благодатной жизни чрез Свое лобзание, т.е. через воплощение, и, таким образом, в Своем младенчестве показал Себя, как наш Спаситель, премудрый Отец наш, искусный Врач и прелюбезный Друг. Посмотри же на младенчество Христово, как Христос рождается: и с непобедимою силою, и с непостижимою премудростью. И справедливо ангел указывает пастырям, как на знамение пришествия в мир Спасителя, Младенца, — Младенца же необычайного и не подобного по Своему рождению другим младенцам: Младенца крепкого и разумного, Дитя сильное и премудрое. Вот вам знамение: найдете Младенца, и Младенца повитого, ибо и пелены Младенца Того полны таинств. Св. Амвросий говорит: «Христос повивается пеленами, чтобы ты разрешился от смертных рубищ. В том и заключается таинство пелен Христовых, чтобы мы совлеклись грубых рубищ тления, в которые облекла нас смерть». Вникнем внимательно в слова Амвросиевы. Почему не сказал он «одного рубища», но «рубищ ты разрешился!» Полагаю, что он разумеет здесь Адамовы рубища, ибо Адам, после своего грехопадения, имел два рубища: лиственное и кожаное. Лиственное — в раю, которое Адам и Ева сами себе сделали: «сшили листья смоковное и сотворили себе опоясания» (Быт. 3:7). А кожаное рубище — вне рая, когда Бог сделал Адаму и жене его «ризы кожаные» и облек их в эти ризы (Быт 3:21). Оба эти рубища были смертны, ибо и те листья были от дерева, привнесшего человеку смерть; поелику некоторые из учителей церкви полагают, что то дерево, от которого запрещено было Адаму вкушать плоды, была смоковница. И кожа была от зверя убитого. Лиственное рубище означало Адамово преслушание, через которое он отпал от Бога, как лист от дерева, а кожаное было знамением плотолюбия, или бессловесной похоти. Христос же, новый Адам, повит был пеленами, чтобы разрешить человека от того и другого рубища, именно: от преслушания и от бессловесных вожделений, ибо Его святые пелены таинственно изображают собою и послушание, и чистоту, — изображают послушание, как изъясняет вышеупомянутый учитель церкви, святой Амвросий.

«Посмотри на таинство, — говорит он, — из девической утробы вышел и раб и (вместе) Господь: раб, чтобы работать, ибо кто препоясуется пеленами, тот препоясуется для услужения; Господь же — чтобы владычествовать. Хорошо то служение, которое приобрело Ему имя, которое выше всякого имени, ибо что для иных является бесчестием, то для Христа есть слава». Обратим внимание на эти слова. Кто препоясуется пеленами, тот препоясуется для услужения. Итак, в пеленах выражено послушание Христово, поелику делающий и служащий есть послушник. А послушнику прилично себя препоясывать, согласно повелению некоего господина в Евангелии: «приготовь мне поужинать и подпоясавшись, служи мне» (Лк. 17:8). И Господь наш взял на Себя чин послушника, ибо говорит о Себе: не придут, чтобы послужить Мне, но Я да послужу им[49]; препоясуется Он пеленами, чтобы послужить нам, согласно слову Евангельскому: «истинно говорю вам, он препояшется и посадит их, и подходя станет служить им» (Лк. 12:37). А тем Своим послушничьим служением исцеляет Он непослушание Адамово. Ветхий Адам был непослушен, а новый – «послушен даже до смерти» (Флп. 2:8). Таким образом пеленами Христова послушания разрешается рубище Адамова непослушания. А что касается чистоты, то мы и ее увидим таинственно изображенною в пеленах Господних, если поразмыслим, почему ветхий Адам был покрыт кожаною одеждою, а новый Адам льняными (как это достоверно известно) пеленами, еще прежде Пречистою Богородицею для того приготовленными. Часто так случается среди людей, что внешняя одежда соответствует внутренней мысли и нраву человека, так что через внешнее одеяние явно обнаруживается внутреннее сердце человека (2 Кор. 4:16). Гордый Ирод[50] в названный в книге Деяний Апостольских день облекся в одежду царскую, и эта одежда разве не соответствовала его внутреннему высокоумию? Поистине соответствовала, как о том говорит Писание: «сидя на седалище» (перед народом с гордостью), «говоря к ним» (Деян. 12:21). Через гордое совне одеяние явно обнаруживалась внутренняя гордость. Смиренная и богобоязненная царица Есфирь[51] некогда в нужное для сего время оделась также в принадлежности царского достоинства, но не от гордости, а по случаю опасности, угрожавшей еврейскому народу; по прошествии же трех дней, когда она кончила молиться, сняла она с себя одежды скорбные и оделась в свои праздничные одеяния (Есф. 4-5). Эти последние одежды ее не соответствовали ли ее светлой душе и ее доброму и чистому намерению? Конечно, соответствовали, как говорит Писание: «и сделавшись великолепною, призвала всевидца Бога и Спасителя» (Есф. 5:1), так что внешняя ее красота соответствовала ее внутренней, душевной красоте. Вспомним и Адама. Когда он в раю согрешил, то сделался из человека как бы диким зверем: зверем, ибо он похитил запрещенный плод; диким же потому, что он тогда начал бегать и укрываться, как зверь в пустыне. Такому его звериному расположению должна была соответствовать и звериная, кожаная одежда, чтобы внутренний нрав и внешняя одежда соответствовали друг другу. Так же понимает это св. Григорий Нисский (в жизни Моисея), который так говорит о сем: «Пусть употребляют кожи звериные те, которые внутри, звериным своим нравом, обезобразили душу». Пойми, почему ветхий Адам был в рубище, и почему новый Адам, Христос, повивается льняными пеленами. Лен, по свидетельству Григория и Исидора[52], является в Св. Писании образом чистоты, — почему в Ветхом Завете и священнические одежды были сделаны из льна, в знак непорочного и чистого служения священников. С этим согласен и блаж. Иероним, который, в послании к Фабиоле[53], говорит так: «Когда мы, приготовляясь к облечению себя во Христа, отлагаем кожаные одежды, тогда надеваем на себя одежду льняную, не имеющую в себе никакой скверны, но во всем чистую». Льняная одежда назначена как знак чистоты, но, о, как чист Христос Спаситель наш! «Неповинны руки и чист сердцем, греха не сотворит, и лесть не обретается в устах Его» (Пс. 23:4; Пс. 31:2). Он так чист, что самые чистые и светлые звезды угасают пред Его чистотою, согласно Писанию: «звезды нечисты есть перед Ним» (Иов 25:5). А такому пречистому Младенцу, от Пречистой Девы рожденному, не кожаная, звериная, одежда была прилична, но чистый лен и белые пелены, для того, чтобы было взаимное соответствие между чистотой внутренней и внешней. Но здесь еще не конец значению пелен. Почему Адам одевается в звериную кожу, а Христос в льняные пелены? Кожа имеет такое тесное соединение с телом, как ничто другое. И потому кожа так крепко облекает тело, что можно только с большим усилием отодрать ее от тела, а лен не знает никакой плоти, он сам собою существует и не имеет такого соединение с плотью. Вот в этом-то и заключается последнее основание для того, почему Адам облечен был в кожи, а Христос в лен. Плотянен был Адам: он до того любил плоть от плоти своей, что не хотел ее оставить даже и в злейшем случае, — в прогневании Бога, — но вместе с нею, кожа с плотию, прогневал своего Создателя, поэтому Господь и облек его в плотское, кожаное рубище, как о «плотском помышляющем» (Рим. 8:5). А Христос, хотя и явился носящим плоть, но был все-таки превыше всякой плоти, будучи Сам Источником чистоты. Посему Он и повит был льняными пеленами, не имеющими никакого соединения с плотию, и через это разрешил кожаное рубище плотолюбие и бессловесной похоти. Посмотри на таинство пелен Христовых: эти пелены суть пластыри на наши греховные язвы; они отирают слезы от очей наших, они неразлучно связывают нас для ближайшего соединения с Богом и в совершенную к Нему любовь. Еще и ясли, в которых возлежал повитый Младенец, не лишены таинственного значения. Послушаем, что говорит о сем блаженный Феодорит[54]: «Посмотри, — говорит он, — на убогое пребывание Того, Кто обогащает небо; посмотри на ясли Селящего на Херувимах; посмотри на Его земную нищету, размышляя о Его небесном богатстве. Обнищал Бог, богатый в милости, чтобы мы обогатились Его нищетою, и для того положен был в ясли Царь Небесный, дабы мы научились Его самовольной нищете и смирению». А святой Киприан говорит: «Для того полагается Он в ясли, чтобы мы, изменивши скотское житие, питались не сеном (греховных сластей), но небесных хлебом». И еще говорит Феодорит: «В яслях полагается Слово Божие, чтобы и словесные, и бессловесные (т.е. праведные и грешные) свободно и невозбранно причащались спасительной пищи».

Таково таинство яслей Господних, и таково очевидное знамение пришествия в мир Спасителя, указанное ангелом пастырям: младенец повитый, лежащий в яслях. И поистине это великое знамение, ибо оно полно великих таинств, как мы уже слышали.

Итак, да будет родившемуся нас ради Божественному Тому Младенцу честь, благодарения и поклонения от всей твари, и родившей Его Пречистой и Преблагословенной Деве Марии слава и похвала от всех родов вовеки. Аминь.

Сказание о поклонении волхвов

«Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода… се волхвы с востока пришли» (Мф. 2:1), — не из какой-нибудь одной восточной страны, но от разных стран, как это видно из писаний святых Отцов, различно говорящих об этом. Иные из них того мнения, что волхвы были из Персии[55]; так думают святой Златоуст, святой Кирилл Александрийский[56], Феофилакт и прочие, — на том основании, что особенно в той стране процветало искусство звездочетцев[57] и никто не мог там стать царем, если предварительно не изучит этого искусства. Другие же полагают что волхвы были из Аравии[58]; такого мнения держатся: святой мученик Иустин[59], святой Киприан, святой Епифаний, — на том основании, что эта страна весьма богата была золотом, ливаном и смирною[60]. А некоторые думают, что волхвы пришли из Эфиопии[61]; потому что оттуда пришла некогда царица Савская, т.е. эфиопская в Иерусалим, чтобы послушать премудрости Соломона[62], что, по объяснению блаженного Иеронима, прообразовало настоящее событие, именно: пришествия волхвов к духовному Соломону — Христу, Который есть Божия премудрость (блаж. Иероним, толкование на пророка Исаию). И Давид говорит: «Эфиопия прострет руки свои к Богу» (Пс. 67:32). Впрочем, все названные страны — восточные и смежные одна с другою, изобиловали золотом, ливаном и ароматами, во всех них распространено было занятие волшебством и звездочетством; притом мудрецам в этих странах не безызвестно   было   пророчество   Валаамово[63] об имевшей воссиять звезде, каковое пророчество передавалось у них из рода в род, частью устно, частью письменно. Можно думать, самое верное то, что один из волхвов был из Персии, другой из Аравии, а третий из Эфиопии, потому что на их происхождение из различных стран есть указание в пророчестве Давида, где сказано: «Цари Фарсиса и островов поднесут ему дань; цари Аравии и Савы принесут дары» (Пс. 71:10). Это предрек Давид о волхвах, имевших придти ко Христу с дарами, как предполагают толкователи Божественного Писания. Слова Давидовы: «цари Фарсийстии» означают: «заморские», ибо «фарсис» означает «море»; итак, разумей здесь Персию, как находящуюся за морем[64]. «Царие Аравстии» явно указывает на Аравию. А на Эфиопию указывает Давид, когда говорит: «и Сава дары приведут», ибо Сава — это город, который есть столица всей Эфиопии. Итак, те три волхва были из Персии, Аравии и Эфиопии. Волхвами же называются они не в смысле людей, занимавшихся бесовскими волхвованиями и зловредными чарами, а потому, что у аравитян, сирийцев, персов, эфиоплян и у других восточных народов был обычай называть волхвами своих мудрецов и звездочетцев. И эти волхвы были не из числа волшебников и чародеев, но из числа мудрейших звездочетцев и философов[65]. Называются они и царями не в смысле могущественных царей, властителей многих стран, но как получившие от них каждый свой город или определенное княжество. Ибо Св. Писание имеет обыкновение называть властителей отдельных городов царями, как это видно из Быт. 14. А из каких именно городов были те цари, об этом нет достоверного известия; только то известно, что — из стран восточных и что их было трое, по числу трех принесенных ими даров: золота, ливана и смирны. Хотя каждый из них шел из своей страны, тем не менее, водимые одною звездою, они, по смотрению Божию, сошлись во время своего путешествия воедино и, узнав намерение друг у друга, шли вместе, следуя звезде, о которой некогда предрек весьма славный звездочетец Валаам, сказав: «Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля» (Чис. 24:17). Что же это была за звезда? Златоуст и Феофилакт утверждают, что она не была из числа небесных или видимых светил, но что это была некоторая Божественная и ангельская сила, явившаяся вместо звезды. Ибо все звезды с самого сотворения мира имеют свое бытие, а эта звезда явилась в конце веков, при воплощении Бога-Слова. Все звезды имеют свое место на небе, а эта звезда видима была на воздухе; все звезды, обыкновенно, совершают свое течение с востока на запад, а эта звезда необычно двигалась с востока к югу, по направлению к Иерусалиму; все звезды сияют только ночью, а эта звезда и днем сияла подобно солнцу, несравненно превосходя небесные звезды и сиянием, и величием; все звезды с прочими светилами, с солнцем, с луною и со всем кругом небесных тел, имеют свое постоянное движение и течение, а эта звезда иногда шла, иногда же останавливалась, как и Феофилакт говорит: «Когда шли волхвы, тогда шла и звезда, а когда они отдыхали, то и она стояла». О времени же явления звезды той различные толкователи различно мыслят: одни говорят, что она явилась в самую ночь и в самый час рождества Спасителя от Девы, но это мнение невероятно; ибо если бы звезда явилась в то время, то как могли бы волхвы издалека дойти до Иерусалима в короткий срок? Иосиф, по прошествии 40 дней после рождения Богомладенца и по исполнении законного очищения в храме, тотчас, немедля в своем доме в Назарете, взяв только необходимое для путешествия, поспешно направился к Египту. Хотя некоторые и говорят, что те волхвы взяли быстрых коней и, совершая поспешно свой путь, доехали до Вифлеема в 13-й день по Рождестве Христове, однако это невероятно. Ведь, они были царями, а не скороходами, и шли с дарами и со многими слугами, что приличествовало царскому сану и чести, а также с животными и вещами, нужными для путешествия; поэтому как возможно было дойти до города Вифлеема из Персии, Аравии и Эфиопии в 13 дней? Притом они удержаны были некоторое время в Иерусалиме Иродом до тех пор, пока, после того, как были собраны и спрошены первосвященники и книжники, не выяснилось, что Христос должен родиться в Вифлееме иудейском. Другие же толкователи, к которым принадлежит и святой Епифаний, говорят, — что звезда явилась в час Рождества Христова, но что волхвы пришли на поклонение по прошествии двух лет и нашли Младенца Христа уже двухлетним. Это мнение основано на том, что Ирод приказал убивать младенцев от двух лет и ниже, по времени, о котором он тщательно узнал от волхвов. Но такое мнение святой Феофилакт называет явно неверным, ибо существует верное всей церкви понимание, по которому те волхвы поклонились Христу в Вифлееме, когда Христос находился еще в пещере, а по прошествии двух лет Христос не только не был в Вифлееме, но даже и не в Палестине, но в Египте. Ибо, как сказано, по свидетельству святого Луки, после очищения в 40-й день во храме, где старец Симеон встретил Господа, и после того, как совершилось все по закону Господню, святой Иосиф и Пречистая Дева Мария с Младенцем тотчас возвратились в Галилею, а не в Иудею, возвратились в свой город Назарет, а не в Вифлеем; и уже из Назарета, по повелению ангела, направились в Египет. Как же могли волхвы, по прошествии двух лет, найти Христа в Вифлееме? А Никифор, древний греческий историк[66], передает, что звезда явилась на востоке за два года до Рождества, и что два года волхвы ехали до Иерусалима, так что доехали в самый час Рождества. По-видимому, и этот историк согласен с тем, что пишется в Евангелии об избиении младенцев от двух лет и ниже, но и его мнение недостоверно. Ибо какая была бы нужда тем волхвам в двухлетнем путешествии из восточных стран, откуда можно дойти до Иерусалима в два или три месяца? Если даже они и медленно, и продолжительное время путешествовали, как цари, тем не менее невероятно, чтобы они провели в пути более шести или семи месяцев, потому что восточные страны, как Персия, Аравия и Эфиопия, не так далеки от Иерусалима, чтобы между ними и этим городом мог быть путь двухлетний. Какое же мнение о времени явления звезды есть достоверное? Думаю, что мнение святого Иоанна Златоуста и Феофилакта. Эти учителя говорят так: «Звезда явилась волхвам прежде Рождества Христова. Так как им предстояло много времени провести в путешествии, то посему звезда явилась им задолго до Рождества Спасителя, чтобы они могли, достигнув Вифлеема, поклониться Христу, находящемуся еще в пеленах. Обратим внимание на то, что эти учители церкви не назначают той звезде двухлетнего времени, но только говорят, что «прежде многого времени», как бы говоря «за несколько месяцев». На основании такого толкования Златоуста и Феофилакта, по которому звезда явилась до времени Рождества Христова, подобает разуметь так, что в самый тот день и час, в которые, благовещением Архангеловым и Святого Духа наитием, Слово сделалось плотию, завившись в пренепорочной утробе девической, за девять месяцев перед рождеством, звезда явилась на востоке. Понимая так, мы не отступим от свидетельства вышеупомянутых учителей и в то же время отвергнем невероятное замедление волхвов на пути в течение двух лет, о двухлетнем же возрасте убиенных младенцев будет сказано дальше, в день их памяти. Итак, за девять месяцев, как мы сейчас сказали, до Рождества Христова, во время благовещения, волхвы увидали звезду на востоке и сначала в удивлении и в недоумении размышляли о том, что бы это могла быть за звезда? Не есть ли она какой-нибудь метеор[67], блистающий в воздухе и возвещающий какие-либо несчастия, как это предвозвещают и кометы[68]. Да и на самом деле та звезда предвозвещала в тех странах несчастия для душегубца-врага, именно: падение идолов, изгнание бесов, света же святой веры яркое сияние. Потом, поняв, что эта звезда не случайная, но имеющая Божественную природу и Божественное подобие, волхвы вспомнили древнее пророчество Валаамово, а также вразумились и тем, что предсказала индийская сивилла Эритрея[69] о той же звезде; особенно же, как разумеет святой Лев, папа Римский[70], будучи тайно научены Самим Богом, что настало время рождения Господа и Царя всей вселенной, имеющего родиться во Израили, как и Валаам предрек: «Восстанет человек от Израиля» (Числ. 24:17), — и что это есть Его звезда, издавна предвозвещенная. Поверив, несомненно, что это именно так, и, вполне снарядившись в путь, отправились они из своих стран и, как уже было сказано, во время путешествия сошлись вместе и в единомыслии совершали путь. А между тем истекал девятимесячный срок со времени явления звезды, и приближался час Рождества Христова. И они приближались к пределам Палестинским и, наконец, достигли и столицы Иудеи — Иерусалима, в самый день Рождества Христова. Когда же они подходили к Иерусалиму, звезда, которая вела их, вдруг скрылась из глаз, потому что, если бы та же звезда засияла и в Иерусалиме, народ во всяком случае увидел бы ее и вместе с нею пошел бы за волхвами ко Христу. Тогда бы и Ирод, и завистливые иудейские начальники синагоги узнали, где находится рожденный Христос, и по зависти убили бы Его преждевременно. Но Божие смотрение, которое лучше устраивает наше спасение, повелело звезде скрыться, частью для того, чтобы ищущие души Младенца не узнали места пещеры, частью же потому, что глаза злонравного иудейского народа были недостойны увидеть ту пречудную звезду, а частью, дабы испытать их веру, — поверят ли они словам тех волхвов, которые возвещали пришествие Мессии, и захотят ли познать Христа, Спасителя мира, если не захотят, то пусть это будет им на большее осуждение. Так рассуждает об этом блаженный Феофилакт: «Для чего, — говорит он, — пришли волхвы? На осуждение иудеям, ибо если волхвы, будучи язычниками, поверили, то какой ответ могут воздать иудеи? Волхвы из столь далеких стран пришли поклониться Христу, а иудеи, имея Его у себя, гнали Его».

Волхвы, войдя в столичный город Иерусалим, спрашивали о новорожденном Царе: «Где родившийся Царь Иудейский? Ико мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему» (Мф. 2:2). И тотчас эта весть удивила народ и смутила царя Ирода и всех иерусалимских начальников. Царь, собрав всех первосвященников и книжников, спрашивал их:

— Где должен родиться Христос?

Он стал бояться, как бы у него не отнято было царство, и размышлял о том, как бы убить новорожденного Царя. Узнав, что Христос должен родиться в Вифлееме, он призвал волхвов и выпытал у них о времени явления звезды. Затем, скрыв обман, имея неправедную мысль и злое намерение, сказал лукаво:

— «Пойдите, тщательно разведайте о Младенце, и когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему» (Мф. 2:8).

Когда волхвы ушли из Иерусалима, тотчас явилась звезда, водившая их, и пошла перед ними, и они очень обрадовались вторичному ее появлению. И шла она перед ними, пока не довела их до Вифлеема, до пещеры, и не остановилась над тем местом, где находился Младенец. Над тем жилищем, где находился Младенец, остановилась звезда, т.е. она сошла с высоты вниз и приблизилась к земле. Иначе нельзя было бы узнать, над каким местом она стоит, если бы она не сошла ниже. Так рассуждает и блаженный Феофилакт, следуя святому Златоусту: «Это было необычайное знамение, — говорит он, — потому что звезда сошла с высоты, и, спустившись к земле, показала волхвам место. Ибо если бы она находилась на высоте, то как могли бы они узнать определенное место, где находился Христос? Потому что каждая звезда господствует над многими местами. Как и ты часто видишь луну наверху своего дома, так и мне кажется, что она находится над моим домом, и всем кажется подобное, именно: будто только над ними стоит луна или какая-нибудь звезда. Подобным образом и та звезда не могла бы явно указать на Христа, если бы не сошла вниз и не остановилась над главою Младенца». И по этому чуду видно, что та звезда не была из числа звезд, находящихся на тверди небесной, но была особой силой Божией. Итак, волхвы нашли Того, Кого искали, когда вошли в дом, как говорит Евангелие. На этом основании многие полагают, что они нашли Христа не в пещере, но в одном из домов города, так как Евангелие упоминает не пещеру, но дом. По сему мнению, Евангелие как бы так говорит: «Когда множество народа, пришедшего для переписи, разошлось, то сделались свободными и общая гостиница, и другие дома вифлеемских граждан, тогда и Матерь с Младенцем переведена была из пещеры в один из домов. Но святой мученик Иустин, Златоуст, Григорий Нисский и Иероним говорят, что Господь оставался в пещере, где родился, до самого времени очищения, которое бывало в 40-й день, и что там нашли Его и волхвы. И так случилось для того, чтобы земные цари узнали, что Царство новорожденного Царя в нищете, в смирении и в презрении мирской славы, а не в богатствах, тщеславии и палатах. Цель сего была также и та, чтобы при этом могла сильнее проявиться их вера, в силу которой они не раскаялись и не возроптали, когда нашли Того, ради Которого совершили такой продолжительный путь и Которого надеялись найти в царских палатах, — в такой нищете.

Найдя Господа в пещере, волхвы поклонились Ему падши, т.е. не простым поклонением, но подобающим Богу, не только как человеку, но и как Богу, потому что, как говорят святой Ириней[71] и папа Лев: «Те волхвы таинственно просвещенные благодатью Господнею, увидев Младенца, познали и уверовали, что Он — Бог, и посему поклонились Ему не только как Царю, но и как Богу, — поклонением приличествующим Богу. Поэтому и написано: «падши и открывши сокровища свои, принесли Ему дары» (Мф. 2:11), исполняя повеленное: «пусть не являются пред лице Господа с пустыми руками» (Исх. 23:15). Какие же дары? Золото, ливан и смирну, золото — как Царю, ливан — как Богу, смирну — как смертному человеку (Блаженный Феофилакт). Ибо смирною иудеи помазывали тело умершего, желая сохранить его целым. Таким образом три царя почтили Единого от Троицы тремя дарами, и этими дарами исповедали в Нем два естества. Об этом святой Лев говорит так: «Они приносят ливан — Богу, смирну — человеку, золото — Царю, правильно почитая Божие и человеческое естество в единстве, сердцем они в это веруют, а дарами исповедуют».

Получив весть во сне от ангела, явившегося им, чтобы они не возвратились к Ироду, злоумышляющему и намеревающемуся убить новорожденного Царя, волхвы иным путем возвратились каждый в свою страну, и там сделались учителями и проповедниками Христовыми, по достоверному свидетельству Никифора, Ибо, проповедуя пришествие в мир Христа, Сына Божия, они научали людей веровать в Него, как и сами они веровали, и несомненно, что они по смерти сподобились быть причтенными к лику святых. А имена их такие: первый — Мелхиор, старый и седой, с длинными волосами и бородой; он принес золото Царю и Владыке. Второй — Гаспар, молодой и без бороды с лицом румяным; он принес ливан вочеловечившемуся Богу. Третий — Валтасар, смуглый лицом, с длинною бородою, он принес смирну смертному Сыну Человеческому. Их тела, после многих лет, перенесены были сначала в Константинополь, затем в Медиолан[72], потом в Кельн[73], в честь воплощенного Христа Бога, Которому с Родившею Его да будет от нас слава во веки. Аминь.