Оглавление:
Свт.Тихон Задонский.
Слово на Рождество Христово. О том как найти Христа Спасителя.
Свт.Феофан Затворник.
В самый час рождения Христа всякая тварь, и разумная, и неразумная, славословила Христа. Радующиеся этой святой радостью не захотят знать других радостей. О современных увеселениях на Рождество.
Свт. Иннокентий Херсонский.
Слово в день Рождества Христова.
Слово на Рождество Христово.
Святоотеческие изречения.
Слово на Рождество Христово. О том как найти Христа Спасителя.
Мы нашли Мессию, что значит: Христос. (Ин 1:41).
О голос, всяких радостей и веселий исполненный: Мы нашли Мессию! Брат брату, апостол апостолу, первозванный Андрей теплейшему Петру возвещает: Мы нашли Мессию. Обрели Мессию, Богом Самим обещанного.
Обрели Мессию, пророками проповеданного.
Обрели Мессию, законом и патриархами проображенного.
Обрели Мессию, многие годы с великим желанием и воздыханием ожидаемого.
Обрели Мессию — чаяние народов.
Обрели Мессию, Которого все, как земля, жаждущая воды, как сидящий во тьме света, как в темнице заключенный избавителя, как немощный врача, как овцы заблудшие пастыря, желали.
Обрели Мессию, Которого многие пророки и цари хотели видеть, и не видели, слышать, и не слышали (Мф 13:17).
Обрели Мессию и видим, и наслаждаемся беседой Его, которая слаще меда.
Видим уже Бога в Человеке, Творца в твари, Владыку в образе раба.
Видим Царя Небесного на земле, видим мертвых воскрешающего, прокаженных очищающего, слепым прозрение и глухим слух дающего.
Слышим от Него весть приятную — покаяние, отпущение грехов, царствие небесное приближающееся.
О, сколь блаженны вы, Петр и Андрей святой с другими, братией вашей, что такое неоцененное сокровище обрели! Блаженны очи ваши видевшие, и уши ваши слышавшие, и руки ваши осязавшие слово жизни (Мф 13:16; 1 Ин 1:1). Но скажите и нам, апостолы святые, любезные наши учителя: где нам такое сокровище обрести? Хотим и мы обрести его. Ибо если и обрели его Крещением святым, но опять — о крайняя бедность наша! — нерадением нашим потеряли неоцененное то сокровище. «Ищите, — говорят они, — и найдете» (Мф 7:7).
Итак, поищем, слушатели, его, с прилежанием поищем, ибо без него крайне бедное и окаянное наше житие. Поищем Того, с Которым и несчастье — счастье, и даже плач весел, слезы радостны. Поищем Того, с Которым все благополучие, все блага временные и вечные обретем. Да где же нам Его искать? Знаем мы, что Он там не живет, где царство свое распространяют славолюбивые и лукавые Ироды, которые столько душ погубить, столько крови пролить не страшатся, чтобы временной чести не потерять, но Он спешно бежит оттуда, бежит, говорю, оттуда, где Его Самого и ради Него подобных Ему незлобивых хотят умертвить. Не живет там смиренный и кроткий Иисус, Спаситель наш, где гордость и высокоумие жилище свое имеет. Не общая ли пословица есть, что подобный с подобным дружит? Нищий с нищим, богатый с богатым, благородный с благородным общество находит. Нигде не увидишь того, чтобы трезвый с пьяницей, воздержанный со сластолюбцем, праведный с неправедным, щедрый и подающий много с похитителем водился, но один от другого бегает, поскольку черное к белому не пристает, сладкое с горьким не ладится, свет с тьмой участия не имеет.
Так и Христу, кроткому и смиренному сердцем (Мф 11:20), нет места там, где гордостью и высокоумием надменные сердца высоко возносятся и много о себе мечтают. Нет Ему и там места, где злоковарные лисы норы имеют. Не может поместиться Предвечная Истина с лестью, коварством, обманом, пронырством и двоедушием, которое на языке мед, а в сердце желчь носит, которое словом мир обещает, а делом меч готовит, которое устами приближается, а сердцем далеко отстоит (Ис 29:13; Мф 15:8), которое устами приветствует, лобызает, поздравляет, говоря: «Радуйся!» — а на деле о цене сговаривается, в руки вражьи предать замышляет, к бесчестию, поношению, оплеванию, поруганию, ко Кресту и смерти путь устилает. Оставляет Он такого, столь лестного Иуду. Не хочет как агнец с лисом тем вместе пребывать, и от числа избранных Своих овец отлучает его.
Отходит Он и от того места и ученикам Своим избегать его повелевает, где проповедников Его гонят: Когда же, — говорит, — будут гнать вас в одном городе, бегите в другой (Мф 10:23). Отходит, говорю, оттуда, где Евангелие Его, проповедь Его святую вымыслом, царство вечное, Им проповеданное, басней считают, где грех за игрушку ставят, где с душой своей так разглагольствуют: Душа, ешь, пей, веселись, имеешь богатства много (Лк 12:19).
Не сыщем Его и там, где нечистые духи место себе убранное и украшенное имеют, духи ненависти, злобы, зависти, духи блудодеяния, прелюбодеяния, вражды. Что общего у света с тьмою и у Христа с велиаром (2Кор 6:14-15)? Не сыщем, говорю, да и искать незачем, да не услышим и мы того, что женам-мироносицам, ищущим Его среди мертвых, сказано: Что вы ищете Живого между мертвыми (Лк 24:5)? Ибо мертвецы — все вышесказанные, мертвецы непогребенные, одной ногой по земле, а другой во вратах адовых ходящие.
Что же нам делать? Куда обратиться? Где нам Света нашего, Сокровища нашего искать? А непременно Он где-нибудь между рабами Своими есть. Ибо если и взошёл на небеса, и сидит одесную Бога Отца, однако обещал не разлучаться и с земными: Я с вами, — говорит, — до скончания века (Мф 28:20). Итак, поищем прилежнее, возжегши свечу, по подобию евангельской вдовицы (Лк 15:8), и тогда обретем. Господи, яви нам образ лица Твоего! Равви, сладчайший наш Учитель, где живешь (Ин 1:38)?
Придите, говорит, и видите. Ах, слышим, слышим глас сладчайшего нашего Учителя, слышим: Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф 18:20). Вот где Он нам отзывается, вот где жилище, где покой Свой имеет сладчайший Свет наш. Где, — сказал, — двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них. Там, — говорит Он, — место покоища Моего, где двоих или троих любовь искренняя, любовь нелицемерная соединяет: Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них.
Но и тут заметить должно, слушатели, что не просто собранные Христа сожительствующим себе имеют, но собранные во имя Его святое. Ибо многие собираются, но не во имя Его. Собирались некогда Анна и Каиафа с духами фарисейскими, но не во имя Христово, а на Христа. Собирались Ирод и Понтийский Пилат, но на Христа, один — на бесчестие, на укоризну, на поругание, а другой — на убийство соглашаясь. Собираются и ныне блудник с блудницею, вор с вором, разбойник с разбойником, пьяница с пьяницей, похититель с похитителем, однако не во имя Христово, но на Христа. Ибо все они и им подобные, поскольку заповеди Его святые разрушают, на Христа собираются. Кто, — сказал Он, — не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает (Мф 12:30).
Итак, далеко и от этих беззаконных сборищ, и от иудейских сонмищ отходит Сладчайший Иисус. Да где же Он? Где собраны во имя Его святое, там почивает Он, там покоище Его, где любовь христианская. А что такое любовь христианская? Это та, которая, как учит святой апостол, долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит; никогда не перестает (1Кор 13:4-8). Вот любовь христианская, тут и Христос, как в прекрасной палате, обитает. Вот где нашли мы Христа, слушатели, отыскали посреди любви христианской.
Теперь один только труд нам остается — как бы Его в дом наш призвать. Но знаем мы, что Он и нищим домом не гнушается. Он заходит и к мытарям, когда Его с подобающим желанием зовут, даже и при дверях стоит и стучит: Вот, стою, — говорит Он в Апокалипсисе, — у дверей и стучу: если кто услышит голос Мой, войду к нему, и буду вечерять с ним (Откр 3:20). Он ради нас в Девическое вселился чрево и Плоть от чистой Ее крови Себе исткав, родился чудесно. Он ради нас не возгнушался скотскими яслями, в которых, как Младенец, пеленами повитый, быть положен изволил. Не возгнушается и нашим ветхим домишком, когда со смирением Его попросим, потому что Милостив и Человеколюбив, и на смиренное прошение преклоняется. Преклонится и к нашему смирению. Припадем только к Нему, подражая благоразумным волхвам (Мф 2:1-12).
Припадем к Нему, не пеленами уже повитому, но на Престоле славы с Отцом и Духом сидящему. Вместо золота, ливана, смирны, сокрушенное и смиренное прошение принесем. А поскольку, как сказано, упокоевается Он в любви христианской, то прежде себя ею оградим и предуготовим. Видя брата нашего алчущего, напитаем его; видя жаждущего, напоим; видя нагого, оденем; видя странствующего и не имеющего крова, в дом введем и угостим его; видя болящего, посетим, утешим, и послужим ему; окажем любовь и в темнице сидящему и чем сможем послужим ему. Одним словом, возлюбим братию нашу так, как самих себя.
Таким образом устроив себя, припадем к Нему, и со смирением попросим Его так: Царю Небесный, Сыне Божий, воплотиться нас ради грешников изволивший, умилосердись над нами, не возгнушайся нами, грешными и униженными рабами Твоими. Знаем мы, что Ты ради нас, рабов Своих, в образ раба облекся, нам уподобился во всем, кроме греха, и так с нами, нищими, нищим был, с нами, немощными, немоществовать, с нами, плененными и странными, в юдоли сей плачевной странствовать, с нами, бедными, бедствовать, с нами, плачущими, плакать, а далее за нас один за всех пострадать и умереть изволил, чтобы нас так чудесно привести к Твоему Бессмертному и Безначальному Родителю. Ты Сам, Господь наш, к нам, рабам Своим, в рабском образе пришел, потому что мы к Тебе прийти не могли. Ты Сам, Бог, Создатель наш, к созданию Своему приступил, поскольку к Тебе приступить мы не имели дерзновения, и так нам к Тебе дерзновение подал. Не возгнушайся же и ныне окаянством нашим.
Знаем мы и Твоей благости от сердца признаем, что ничего мы не можем Тебе за это принести. Ангелы Тебе приносят пение, небеса — звезду, волхвы — дары, пустыня — ясли. А мы что? Нет ничего, ибо все, что и имеем — Твое. Твои и мы, Твой мы храм, Твоими руками созданный, Твоей пречистой Кровью возобновленный, но ах — увы нам — снова окаянной нашей волей растленный и сотворенный непотребным для Тебя, Господа и Бога нашего.
А наше что? Грехи наши — это наш собственный плод, это наше исчадие, ими мы богаты, ими мы, как бременем, отягощены, это бремя тяжкое носим без стыда. Однако со страхом и смирением приходим к Тебе. Приходим к Тебе, как к агнцу Божию, взявшему на себя грехи всего мира (Ин 1:29), и с этим бременем храм сей телесный, весь оскверненный, перед стопами Твоими повергаем и, по подобию евангельской блудницы, умными устами с умилением касаемся пречистых Твоих ног (Лк 7:46), и, не смея, как мытарь, к Тебе очей наших возвести (Лк 18:13), из глубины зовем: Агнец Божий, возьми бремя наше тяжкое греховное и, будучи милостивым, ущедри нас.
А так мы, убогие и окаянные, вместо дара представляем Тебе Матерь Деву Чистую, Тебя, Бога, нам родившую, Которая достойнее всех тварей небесных и земных, Которую Ты Сам Себе, как Дар благоприятнейший, от всего рода человеческого изволил избрать. Ее представительством помилуй нас; возобнови вновь вседейственною Твоею благодатью растленный храм наш, очисти его огнем Твоим невещественным.
Сердце чистое сотвори в нас, Боже, и дух правый обнови внутри нас (Пс 50:12), и так прииди и вселися в нас, и Ты один царствуй в нас и над нами с Отцом и Пресвятым Твоим Духом, никому не попуская владеть нами. Тогда и мы с радостью и весельем воззовем: Мы нашли Мессию, что значит: Христос. Аминь.
(Свт.Тихон Задонский, “Слова”, Слово на Рождество Христово).
Свт.Феофан Затворник
В самый час рождения Христа всякая тварь, и разумная, и неразумная, славословила Христа. Радующиеся этой святой радостью не захотят знать других радостей. О современных увеселениях на Рождество
Слава Тебе, Господи! — Дождались мы и еще светлых дней Рождества Христова: повеселимся теперь и порадуемся! Святая Церковь нарочно для того, чтоб возвысить наше веселие в дни сии, учредила пред ними пост — некоторое стеснение, чтобы, вступая в них, мы чувствовали себя как бы исходящими на свободу. При всем том, однако ж, она никак не хочет, чтобы мы предавались услаждению только чувств и одним удовольствиям плотским. Но, исстари наименовав дни эти святками, требует, чтобы само веселие наше во время их было свято, как святы дни. Чтобы не забылся кто веселясь, она вложила в уста нам краткую песнь во славу Христа Родившегося, которою остепеняет плоть и возвышает дух, указывая ему достойные дней их занятия. Христос раждается — славьте, и прочее. — Славьте же Христа, и славьте так, чтобы этим славословием усладились гортань, душа и сердце, и тем заглушился позыв ко всякому другому делу и занятию, обещающему какую-либо утеху.
Славьте Христа. — Это не то, что составляйте длинные хвалебные песни Христу. Нет… Но если, помышляя или слушая о Рождестве Христа Спасителя, вы невольно из глубины души воскликните: слава Тебе, Господи, что родился Христос,— этого и довольно. Это будет тихая песнь сердца, которая пройдет, однако ж, небеса и войдет в уши Божии. Воспроизведите немного пояснее то, что совершено для нас Господом,— и вы увидите, как естественно ныне нам такое воззвание. Чтобы это было для вас легче, приравняйте к сему следующие случаи. Заключенному в темнице и закованному в узы царь обещал свободу… Ждет заключенный день, другой, ждет месяцы и годы… не видит исполнения, но не теряет надежды, веря цареву слову.
Наконец показались признаки, что скоро; внимание его изощряется, он слышит шум приближающихся с веселым говором; вот спадают запоры дверей и входит избавитель. Слава Тебе, Господи! — восклицает невольно узник. Пришел конец моему заключению, скоро увижу свет Божий! Другой случай. Больной, покрытый ранами и расслабленный всеми частями, переиспытал все лекарства и много переменил врачей. Терпение его истощилось, и он готов был предаться отчаянному гореванию. Говорят ему: есть еще искуснейший врач, всех вылечивает, и именно от таких болезней, как твоя; мы просили его — обещал прийти. Поверив, больной, прибегает к надежде и ждет обещанного… Проходит час, другой, более, — беспокойство снова начинает точить душу… Под вечер уже кто-то подъехал… идет… отворилась дверь — и входит желанный… Слава Тебе, Господи! — вскрикивает больной. Вот и еще случай! Нависла грозная туча, и мрак покрыл лицо земли; гром потрясает основания гор, и молнии прорезывают небо из края в край: от этого все в страхе, будто настал конец мира. Когда же потом гроза проходит и небо проясняется, всякий, свободно вздыхая, говорит: слава Тебе, Господи!
Приблизьте эти случаи к себе, и увидите, что в них наша история. Грозная туча гнева Божия была над нами… Вот пришел Господь Примиритель и разогнал эту тучу. Мы были покрыты ранами грехов и страстей. Вот пришел Врач Душ и исцелил нас… Были мы в узах рабства… Вот пришел Освободитель и разрешил узы наши… Приблизьте все это к сердцу своему и восприимите чувствами своими; и, думаю, не можете удержаться, чтобы не воскликнуть: слава Тебе, Господи, что родился Христос! Услышал эту весть отец Предтечи — Захария и воззвал: благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему, и воздвиг рог спасения нам, и прочее (Лк.1,68). Услышала Пречистая Дева и воспела: величит душа моя Господа, и возрадовался дух мой о Боге Спасителе моем (Лук.1.46-47). Услышала Елисавета и младенец во чреве ее… и возрадовались. В самый же час рождения Господня небо все подвиглось на славословие и всякая тварь — разумная и неразумная. Пастыри, волхвы и Симеон Праведный и Анна Пророчица воспели слава Богу Родившемуся, восприняв сердцем, что рождением Своим Он сотворил избавление людям… Восприимите и вы это чувством, и возрадуется сердце ваше, и радости этой хватит вам не на эти только дни, но и на всю жизнь, такой радости, при которой не захотите искать других радостей, и если сами придут, будете встречать их и останавливаться на них мимоходом, как на деле придаточном и случайном, если не излишнем.
Не усиливаюсь словом моим привить к вам такую радость, это недоступно ни для какого слова. Дело, совершенное Господом Родившимся, касается каждого из нас. Вступающие в общение с Ним принимают от Него свободу, врачевство, мир, обладают ими и вкушают сладость их. Тем, которые испытывают их в себе, незачем говорить: радуйтесь… ибо они не могут не радоваться, а тем, которые не испытывают, что и говорить, радуйтесь; ибо они не могут радоваться. Связанный по рукам и ногам, сколько ни говори ему: радуйся избавлению, — не возрадуется; покрытому ранами грехов откуда придет радость уврачевания? Как воздохнет свободно устрашаемый грозою гнева Божия? Таковым можно только сказать: пойдите вы к Младенцу повитому, лежащему в яслях, и ищите у Него избавления от всех удручающих вас зол, ибо это Спаситель мира Христос.
Желал бы я видеть всех вас радующимися сею именно святою радостию и не хотящими знать других радостей. Но не все сущие от Израиля суть Израиль. Начнутся у вас увеселения пустые — буйные, разжигающие похоти: глазерство, кружение, оборотничество. Любящим это сколько ни говори: укротитесь,— они затыкают уши свои и не внемлют, и всегда доведут светлые праздники до того, что заставят милостивого Господа отвратить очи Свои от нас и сказать: мерзость Мне все эти празднества ваши. И на деле так есть, что многие из наших увеселений общественных суть воистину мерзость языческая, то есть одни прямо перенесены из языческого мира, а другие, хотя и позже произошли, пропитаны духом язычества. И как будто нарочно они изобретаются в большом количестве в дни Рождества и Пасхи. Увлекаясь ими, мы даем князю мира — мучителю своему, противнику Божию повод говорить к Богу: что сделал Ты мне Рождеством Своим и Воскресением?!., все ко мне идут! Но, братия, чаще да проносятся в глубине сердца вашего слова 50-го псалма, что Ты праведен в приговорах Твоих и победишь, когда Ты будешь судить.
Нас увлекает просвещенная Европа! Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие. И оттуда уже перешли они к нам и переходят. Дохнувши этим чадом адским, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня. Но братия, припомним 1812-й год. Зачем это приходили французы?.. — Бог послал их истребить то зло, которое мы у них переняли дотоле. Тогда покаялась Россия, и Бог помиловал ее. Но вот, кажется, начал забываться тот урок. Если опомнимся, конечно, ничего не будет, а если не опомнимся, кто знает, может быть, опять пошлет на нас Господь учителей наших, чтобы привели нас в чувство и поставили на путь исправления. Таков закон Правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему. Это не пустые слова, но дело, голосом Церкви утверждаемое, как ныне же услышите вы в молитве на молебне. Ведайте, что Бог поругаем не бывает и, ведая сие, веселитесь и радуйтесь во дни эти со страхом. Освятите светлый праздник святыми делами, занятиями и увеселениями, чтоб все, смотря на нас, сказали: у них святки, а не буйные какие-нибудь игрища не знающих Бога — нечестивцев и развратников. Аминь.
1860 г.
(Свт.Феофан Затворник, “Сборник слов на Господские, Богородичные и торжественные дни”, гл.49).
Свт. Иннокентий Херсонский
Слово в день Рождества Христова
И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь (Лук.2:10,11).
Так в первый раз возвещено было преславное событие воплощения Сына Божия! И кому было в первый раз возвещено? Пастырям — людям простым, которые самим состоянием своим удалены были от всякого земного просвещения. Однако же эти люди, несмотря на простоту их, тотчас уразумели тайну радости, возвещаемой им от Ангела, и, оставив все, поспешили насладиться оною. И пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь (Лк. 2; 15).
После сего возможно ли, чтобы кто-либо из христиан не постигал блаженства, приносимого на землю вочеловечением Сына Божия? Тем более возможно ли, чтобы это блаженство оставалось неведомым для кого-либо из находящихся в сем священном собрании, которого и начало и цель сосредоточивается во едином, да будет воздана слава в вышних Богу, благоволившему утвердить на земле мир? И чтобы оставалось произнести с сего священного места, как только с радостным чувством указать на событие этих слов пророческих: вот, наступают дни… в которые не будет учить каждый ближнего своего и каждый брата своего, говоря: познай Господа; потому что все, от малого до большого, будут знать Меня… (Евр. 8; 8, 11).
Но Церковь, слушатели, несмотря на это, повторяет благовестие Ангела. Причиною сего, с одной стороны, то, что блаженство, возвещенное от Ангела пастырям, столь велико, что сколько бы ни успевали в уразумении оного, оно всегда может быть обильнейшим источником размышлений самых назидательных; с другой — опасение Церкви, дабы кто-либо из чад ее, или по слабости, или по неповиновению, среди всеобщего торжества не остался без побуждений к духовной радости. Итак, подражая гласу Церкви, углубимся в основание радости, возвещенной Ангелом.
Уста человеческие многоглаголивы, слушатели, но язык Ангелов краток. Возвещая земнородным радость великую, небесный посланник все побуждения к оной заключает в этих кратких словах: ибо ныне родился вам Спаситель. Но слова эти многозначительны и заключают в себе неисчислимые сокровища благодати, как то, раскрывая их, показывают богодухновенные учители — пророки и апостолы. Что же возвещают нам эти наши Ангелы? Они все вещают нам: радуйтесь, ибо родился пророк, наставляющий вас на всякую истину; радуйтесь, ибо родился священник, примиряющий вас с Божеством; радуйтесь, ибо родился Царь, защищающий вас от врагов видимых и невидимых.
Итак, внемли, христианин! Рождающийся Спаситель возвращает тебе свет истины, тобою потерянный; возвращает правду, у тебя похищенную; возвращает безопасность, тебя оставившую.
Тягостна, слушатели, слепота чувственная, но стократ тягостнее слепота духовная. Первая лишает наслаждения светом солнца видимого, которое и само ежедневно заходит на западе, а некогда навсегда должно будет премениться во тьму; последняя (слепота духовная) не дает наслаждаться созерцанием Солнца невидимого, которое не знает восхода и заката, которое в одно и то же время озаряет мир, Ангелов и человеков, с равным блеском светит для тех, которые живут на высоких горах, как и для тех, которые стенают в подземных пропастях, и которое есть Сам Бог.
Что ж, слушатели, был весь род человеческий до пришествия в мир Сына Божия, как не пятитысячелетний слепец? Что были все народы, как не люди, седящие во тьме и сени смертной! Ах! Мы едва можем представить те ужасные нелепости, которыми исполнена была религия времен древних. Что может быть безрассуднее, как говорить дереву: «ты мой отец», и камню: «ты родил меня»! (Иер. 2; 27). Но все народы разными, но едиными устами произносили эту безумную речь. Ибо вообще, что были боги их, как не древо и камень? Может быть, под покровом этих видимых образов скрывались некие истины, но знаменование этих символов было потеряно. Впрочем, были целые стада животных, которые ничего другого не означали, кроме животных, и убивающий их хотя бы то без намерения, чем, думаете вы, почитался? Богоубийцею. И если бы этим только ограничилось ослепление человека! Происходя первоначально от преступления, оно долженствовало и окончиться преступлением. Добродетель единственное убежище свое — храм — принуждена была разделить с пороком. Подле богини правосудия занял место бог грабительства. Идол нечистоты плотской также почтен был жертвою, как и истукан целомудрия, и сохранивший невинность не смел воззреть на божество распутное…
К большему несчастью, человек, не зная Бога, непрестанно обогащался познаниями тварей. Мы удивляемся теперь просвещению времен древних; но сие-то просвещение и обнажало крайнее их невежество.
Храмы греков и римлян возносились до небес и удивляли всех своей красотой; но божества, ими обладавшие, были низки и грубы. О происхождении богов повествовали со всем искусством красноречия; но истуканы остались немы. Жертвенные гимны были исполнены сладкозвучия; но истуканы были глухи. Священные пляски отличались всей стройностью; но истуканы пребывали неподвижны. В храме все было величественно, разительно, кроме богов; и рассудительный язычник, выходя из храма, мечтал не о ничтожестве своего естества, но о ничтожестве того бога, которому поклонялся. Так человек уже был выше своего бога; но возвышая самого себя, он не мог возвысить божества; поскольку Бог, не давая славы Своей иному (Ис. 42; 8), не хочет и Сам принимать славы, кроме той, ее же творит для Себя в человеке.
Кто же исповедает нам Тебя, живущий во свете неприступном? Зри жертвы, приносимые имени Твоему, но похищаемые у Тебя идолами; явись, Господи, и упраздни явлением Твоим божества суетные. Престол Твой окружают тысячи тысяч и тьмы тем Ангелов; пошли хотя одного юнейшего, да возвестит имя Твое человекам; они забудут всю свою мудрость, будут внимать только тому, что возвестит он именем Твоим. Изумись, смертный! Для научения тебя грядет Сам Сын Божий. Тот, Которому в безмолвии внимают сонмы Ангелов, грядет просветить твою тьму. Собери все твои недоумения; измысли новые, пусть они будут темны, как ночь: и ночь как день пред Ним. Ты не знал: кому уподобить Господа, и какому подобию уподобить Его! (Ис. 40; 18). Вопрошай: се сияние славы Божией и самый образ существа Его (Евр. 1; 3). Ты не знал, откуда ты произошел? Вопрошай: се Тот, Которому Творец твой изрек при создании первого человека: сотворим человека по образу Нашему (Быт. 1; 26). Ты не знал, что будет с тобою за гробом? Вопрошай: се Тот, в деснице Которого ключи ада и смерти (Откр. 1; 18). Ты не знал, вечен ли мир, в котором ты обитаешь? Вопрошай: се Тот, Который в начале… землю основал… и дело рук Его небеса (Евр. 1; 10). Да не устрашит тебя величие нового твоего Наставника: Он является для научения тебя, не с громами синайскими, но с кротостью младенческой; избирает местом наставления не град шумный, а безмолвную пещеру, и дабы ты не устыдился предстать пред Него со скотскими твоими наклонностями, Он первую речь простирает тебе из яслей; дабы поселить в тебе уверенность в Его сострадании к твоим немощам, проповедь Его начинается слезами. Какое восхитительное зрелище представляет весь мир! Боги языческие, один за другим падают во прах, из которого извлекла их рука художника. Народы, разделенные поклонением богов, часто враждебных между собою, соединяются исповеданием Единого, Владыки мира, познав, что Вышний владеет царством человеческим, научаются быть слугами Божиими во благо народам; подданные, веруя, что нет власти, не от Бога, начинают, в повелениях даже строптивых владык, чтить судьбы Всевышнего.
Служители алтарей перестают быть рабами собственной корысти, и не имея нужды страшиться за богов слабых, познают один страх, да не соделаются недостойными величия алтарей, им же предстоят. Философы, находя семена всех истин в христианстве, стараются только о возвращении их, и независтно делятся плодами оных, ибо ведают, что мудрость не сообщенная есть святотатство. Простолюдин не завидует философу, ибо уверен, что поклоняется единому с ним Богу, имеет единого Ходатая, ожидает единой вечности. Вся земля исполняется ведением Господа Израилева; и где начало сей благотворной перемены? В Вифлееме.
Так, слушатели! Если бы не родился Христос, то мир и теперь поклонялся бы или бесам, или собственным страстям. Философы не просветили бы его. Что принесло пользы существование этих мудрецов грекам и римлянам? — Большая часть языческих философов думала уврачевать суеверие неверием. Лучшие видели истину, но скрыли ее в неправде общественного мнения, и соединенными трудами Пифагоров, Платонов, Аристотелей воздвигнут алтарь неведомому Богу. Что было бы и с нами, слушатели, если бы не воссиял над нами свет Вифлеемский? Вместо того, что теперь присутствуем в храме Бога Живаго, может быть, находились бы при совершении какого-либо бесстыдного празднества идольского; вместо того, что теперь внимаем песнопению во славу Господа всяческих, может быть, произносили бы бесчинные клики; вместо того, что теперь совершаем словесное служение, возносим фимиам молитв, может быть, закалали бы себе подобных, и даже самих сродников; вместо того, что теперь тайно образуем Херувимов, тогда, — о ужас! — видимо изображали бы демонов.
Но для чего говорим мы: может быть? Что происходит теперь с теми народами, над которыми, по недоведомым судьбам Божиим, не воссиял свет Христов? Они имеют ум, но не знают Бога; имеют волю, но чтут идолов; имеют сердце, но закалают собственных чад. То же, слушатели, было бы и с нами…
Возрадуемся же, что мы изведены в чудный свет рожденного ныне Спасителя! В Его училище не научаются, как возлетать на воздух, но вразумляются, как возноситься мыслью и сердцем к Богу; не предписывают правил, как углубляться в сердца гор и в недра морей для извлечения драгоценностей, но подают вернейшее наставление, как углубляться в собственное сердце, для обретения злата чистой любви и перлов святых молитв; не показывают, как далеко отстоит шар, нами обитаемый, от солнца, но показывают, как далеко отстоит падший человек от Бога; не внушают способа, как отводить удары грома, но внушают средства, как уклоняться от ударов Божественного правосудия. Знание краткое, но в нем вмещается все. Мало потребно времени на изучение его, но польза, им доставляемая, простирается через всю вечность. О, блажен ты христианин, водимый светом звезды Вифлеемской! Но блажен тогда, когда пользуешься этим светом для того, чтобы облечься заслугами рожденного Спасителя.
Так, слушатели, и духовный свет в настоящем состоянии человека не только не для него бесполезен, но даже вреден, если с ним не соединятся другие благодеяния. Отрадно ли слепому получить зрение, если бы он ведал, что в минуту своего прозрения он узрит целое небо, падающим на его главу? Но не то же ли должен узреть человек, у которого отверзаются очи духовные? Еще более. Ибо каким он находит себя по прозрении? Находит преступником законов Божественных, нарушителем святейшего завета, который должен существовать между тварью и Творцом, и следовательно, находит себя врагом Бога, перед непостижимым величеством Которого он не может не благоговеть. Что же значит в сравнении с падением целого неба один удар разгневанного Бога? Но удар сей неминуем. «Как! — вещает грешнику собственная его совесть, — ты почитаешь несправедливостью, если преступник остается ненаказанным по Суду человеческому, и мнишь, что без нарушения правды, он может пребыть ненаказанным по суду Божию? Неужели ты думаешь, что Бог Истинный и Праведный менее любит правду, нежели люди, суетные и льстивые? Или по твоему понятию правда Божия не сходна с правдой человеческой? Но она не сходна только в том, что эта изменяется, как лицо земли, а та пребывает, как дни неба. Или надеешься на благость Творца? Но, вспомни, и правосудие есть также благость, только измененная грехами твоими. И не полагаю ли я на тебя печати отвержения после каждого преступления?» Что значит стыд? Откуда трепет внутренний? Отчего гнушение самим собою? «Или утверждай, что нет Бога, что я — один призрак, или будь уверен, что тебя ожидают наказания, соразмерные твоим преступлениям». Так гласит человеку совесть!
Глас невнятный среди шума мира, но ужасный среди уединения душевного! Где и когда не преследовал ты человека? В мирные времена патриархальной жизни и в грозные дни владычества греков и римлян, под знойным небом юга и под холодным солнцем севера — везде и всегда находил человек себя врагом Бога, Творца и Благодетеля. Облеченный в порфиру и покрытый рубищем равно говорили: «Я грешник». Скрывали со всевозможным тщанием всякого рода недостатки, но всенародно исповедовали вину пред небом. Так, среди всеобщего превращения прав человеческих права Божии над человеком оставались непреложны, и милосердный Промысел, по выражению Апостола, затворял всех в непослушание, чтобы всех помиловать (Рим. 11; 32). Увы! человек, не дожидаясь помилования от Бога, силился миловать сам себя… Пример прародителей, мнивших сокрыть наготу свою листьями смоковницы, распространился в потомстве… Закалали тельцов… Сжигали жир агнцев… Совершали омовение… и мнили быть чистыми от греха. Как будто жир агнцев может умягчить сухость сердца, сокрушенного грехом! Как будто кровь животных может убелить совесть, очерненную грехами! Как будто крики жертв могут заглушить вопль беззаконий, вопиющих на небо! Всевышний! Ты зрел ничтожность жертв, приносимых грешником; зрел неспособность преступного человека взойти на небо, для низведения себе Ходатая, и в тайне судеб Твоих Сам уготовлял для него врачевство; но это врачевство оставалось недоведомо. Ты говорил устами Пророков Своих: Я знаю намерения, какие имею о вас намерения во благо, а не на зло… (Иер. 29; 11); но эти благие помышления пребывали запечатленными в сокровищнице Твоего милосердия. Ибо исполненый благодати, Ты помышлял благое, и, между тем, всюду являлись только следы Твоего правосудия.
Ныне, ныне, слушатели, отверзлась сокровищница любви Божией, ибо ныне в лице рожденного Спасителя явилась благодать Божия спасительная. Бог не говорит уже: Я помышляю, Я совещаю; но — Я исполняю, Я совершаю. И как совершает? Внемлите, и удивляйтесь.
Началом всех грехов наших и, следовательно вражды нашей на Бога было то, что мы возжелали с прародителем быть подобными Богу, дерзнули на похищение славы Божией; и вот, Ходатай наш, во образе Божий, отрекается Божественной славы, принимает образ раба и делается как человек. Мы от самого рождения стремимся погрузить себя в удовольствия мира; Ходатай наш — из чрева Материнскоого повергается в бездну лишений, самых тяжких для плоти. Для нас корысть есть если не единственный (ибо порок не терпит единобожия), то любимый идол, которому мы жертвуем и телом и душою; Ходатай наш рождается в столь бедном состоянии, что не находит для Себя пристанища в том месте, которое устроено для общего пристанища. Мы до самого гроба гоняемся за почестями и, будучи прах и пепел, не можем терпеть высших нас; Ходатай наш, будучи Господь всяческих, от самой колыбели вписывается в число последних подданных кесаря. Не довольно ли и сего, душа грешная, дабы возродить в тебе надежду спасения? Ибо родившийся Младенец есть Бог предвечный, Которого одна слеза достаточна к омовению грехов целого мира.
Но Его любовь к нам этим не ограничивается. Вскоре узрим Его обрезываемого, потом крещаемого во Иордане, как одного от нечистых, и приносима во храм, да поставится как жертва пред Господом; наконец, узрим Его, висящим на Кресте нагим и уязвленым. За кого же все это? За тебя, душа грешная, Он будет обрезан, дабы изгладить необрезание твоего ожесточенного сердца; Он погрузится в водах Иорданских, дабы омыть тебя, покрытую нечистотами плотской жизни; Он будет принесен в жертву, дабы искупить жертвы, приносимые тобою миру суетному; Он прострет руки Свои на Кресте, поскольку ты простирала руки свои к удовольствиям, тебя обманывающим; Он увенчается тернием, поскольку ты любила украшаться розами; Он будет напоен уксусом, поскольку ты любила упиваться из чаши мерзостей земных (Откр. 17; 4-5).
События — плачевные сами по себе, но которые могут и должны соделаться для каждого христианина источником неиссякаемых утешений и всегдашнего назидания, посредством углубления в нем верою и любовью! Сын Божий страждет за мои грехи; что удержит меня в области беззакония? Прелести мира! Вы кажетесь мне ядом змеиным, после того как наслаждение вами стоило страданий и смерти моему Спасителю. Если Бог не пощадил Единородного Сына Своего, Который принял на Себя удовлетворение за мое беззаконное наслаждение вами, то может ли Он пощадить меня, если я, презрев удовлетворение Его, снова буду беззаконно предаваться вам? Сила греха! И ты не можешь отвратить меня теперь от решимости идти к Отцу Небесному. Пусть, я приду к Нему, обремененный всякого рода беззакониями: может ли Он не принять той цены за грех, которая определена Им Самим? Может ли не узнать во мне заслуг Сына Своего? А Сын отречется ли ходатайствовать о мне, положив за меня жизнь Свою? Нет, Его слезы суть мои слезы, Его страдания суть мои страдания, Его смерть есть моя смерть. Чего мне страшиться? Ангелы! Вы не согрешили, но вы не правее меня, ибо я облечен правдою Самого Бога.
Ты не разумеешь сего гласа верующего сердца, мудрец, богатящийся собственной правдой! Ты не разумеешь блаженства его; и праведно! Бог исполняет дарами Своими души алчущие. Поскольку же Кровь Сына Его есть высочайший из даров Его; то может ли исполнить твою душу, наполненную Собою? Но горе говорящим: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды» (Откр. 3; 17). Горе попирающим Кровь завета вечного! Иегова изрек Сыну Своему и не раскается: Ты Иерей во век по чину Мелхиседекову (Евр. 7; 21). Ты раскаешься: раскаешься, отверзутся духовные очи твои, ты узришь духовную наготу твою; не дай Бог, чтобы они отверзлись тогда, когда будет помрачаться свет в очах телесных.
Христианин! Внимай собственной совести; она изъяснит тебе радостную тайну яслей и Креста. Не напрасно Павлы, Златоусты, Григории, Василии повергались пред Младенцем, лежащим в яслях. Они видели в Нем великого Архиерея, прошедшего небеса. Узришь и ты некогда Его, стоящего одесную престола Вседержителя, и двенадцать старцев, повергающих пред Ним венцы свои. О, блажен ты, если будешь в состоянии повергнуть пред Ним и свой венец!
Но скоро ли будет это? Ах, долог путь, ведущий из Египта в Ханаан небесный! Сколько врагов, сколько опасностей предстоит нам на сем пути! Лютый фараон — бог века сего — нас преследует со всеми духами злобы поднебесной. Враждебные амаликиты — страсти — ожидают только нашего духовного бездействия, дабы сокрушить духовные силы наши. Пустыня мира наполнена змиями, соблазнами уязвляющими. Самые крастели — невинные удовольствия, которыми мним усладить горесть странствования земного, могут воздвигнуть для нас гробы похотений. Кто же будет нашим руководителем? Где столб огненный и облачный? Кто ведет нас в гору святую?
Я… Царь, поставленный над Сионом, горою святою… (Пс. 2; 6), — отвечает нам рожденный ныне Спаситель: Я проведу вас сквозь пустыню мира сего; Я поражу врагов вашего спасения; Я устрою вокруг вас забрала вечные; Я вселю вас в гору святую: Я Царь!
Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? (Пс. 2; 1), — вопиял некогда пророк, внимая сему гласу Царя нашего. Господи! я зрю, что при самом появлении Царства Твоего в мире, все устремляется на расхищение благословенного наследия Твоего: и воинственный меч кесарей и замысловатая трость философа, и суеверный жезл жреца. Одни силятся потопить его в крови избранных Твоих; другие думают ниспровергнуть оное лестью; эти покушаются уничтожить его клеветою. Но к чему все эти покушения? Ты поразишь их жезлом железным, сокрушишь их, как сосуд горшечника (Пс. 2; 9).
Христиане! Эти чудеса могущества ныне рожденного Царя нашего, издалека провиденные пророком, давно совершились пред лицом всех людей во славу духовного Израиля. Целые поколения кесарей, враждовавших на Бога и на Христа Его, для того, по-видимому, восходили на престол, да сокрушатся, подобно глиняным сосудам, жезлом гнева небесного. Где ныне ужасный колосс царств, противных Царству Сына Божия? Где золото и серебро Вавилона и Персии? Где медь и железо — грек и римлянин язычествующие? Где глина и сосуд, массы — народы, преследовавшие имя Христово? Где они?
Камень, отторгшийся без рук от несекомой горы девственной, сразил все, разбил все, и не нашлось места их (Дан. 2; 31-34).
Пусть новые мудрецы, заступившие места древних гонителей христианства, продолжают вражду змия на благодатное Семя Жены; пусть из уст их текут, яко реки великие, хулы и поношения на Крест Христов: христианин не поколеблется; он знает, что чем более они успевают, тем глубже последует их падение, что эти плевелы терпимы, вырывая их не вырвать и пшеницу, что в Царстве Сына Божия, в царстве истины, надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные в вере (1 Кор. 11; 19).
В самом деле, — говорит один учитель Церкви, — не приятно ли бы было взирать на море воздымающееся, на волны, подобно горам сражающиеся друг с другом, на землю, спорящую с небесами, если бы мы были совершенно уверены, что корабль, на котором мы находимся, не подвергнется ни малейшей опасности? Но состояние христианина, — продолжает тот же отец, — точно таково. Корабль, в котором он совершает плавание, Святая Церковь, управляется Иисусом Христом; может ли претерпеть кораблекрушение Тот, Который одною рукою содержит небо и землю? «Но домашние враги — страсти — могут низвергнуть нас из корабля Христова». О! опасаемся, слушатели, этих врагов, которые одни только и стоят сего наименования. Впрочем, и эти враги для нас не опасны, доколе мы не выходим из-под скипетра Царя нашего. Его сокровищницы исполнены оружиями всякого рода. Здесь каждый найдет по своим потребностям и броню правды, и шлем упования, и щит веры и меч слова Божия, и стрелы молитв, над всеми же сими обретает благодать Божию (см.: Еф. 6; 14-24), которая может и немало пострадавших совершить и утвердить на пути к Царствию Небесному. Стоит только употреблять эти непреоборимые оружия с упованием на нашего Подвигоположника — и искушения, самые жестокие, для того только будут приходить к нам, чтобы сплести для нас венец победный. После сего не должны ли мы, вместо страха, исполняться радостью и при виде духовных опасностей, подобно как воин радуется восстающим на него его врагам: да в низложении их узрится доблесть царя его.
Но во всех этих случаях радость о могуществе Царя нашего соединена с опасением по причине наших слабостей. Желаете ли, христиане, наслаждаться сиянием венца царского, не помрачаемого нашей неверностью к Нему? — Возвысимся духом и изыдем мыслью за пределы Царства благодати. Ибо царства земные имеют блеск свой в середине своего продолжения, а Царство благодати — при окончании. Какие чудеса поражают духовный взор наш? Порядок природы изменяется: солнце и луна переменяются во тьму; звезды, как листья, падают с неба; небеса, подобно облакам, с шумом проходят; смертные во всех концах земли с поспешностью восстают от гробов; сонмы Ангелов нисходят на землю, сонмы человеков восходят на небо — мир изменяется… Кто же Сей, Которого гласа ожидают в безмолвии все племена и народы? Кто, Которого престол, посреди небес, окружен тьмами тем Ангелов, Кто есть Сей Царь славы?
Христиане! Се Царь ваш, Тот Самый, Которому вы теперь поклоняетесь, как Младенцу, лежащему в яслях! И для кого Он потрясет небом и землею? — Для отмщения тебя, преследуемый злобою людей, но постоянно гонящий правду. Для кого Он воздвигнет Иерусалим небесный? Для вселения тебя, изгнанный из отечества земного, постоянно искавший отечества небесного. Для кого насадит Он древо жизни? Для насыщения тебя, томимый голодом, но алчущий правды. Кто будет царствовать с Ним во веки веков в селениях небесных? Слушатели, мы, если будем того достойны.
Такова, христиане, тайна настоящего события Вифлеемского. Начавшись еще в Эдеме, она кончится на Сионе. Просияв из Вифлеема, она должна озарить все концы земли. О братия святые, участники в небесном звании, уразумейте Посланника и Первосвященника исповедания нашего (Евр. 3; 1), разумейте Его, как Пророка, исповедавшего вам Бога истинного, и научившего поклоняться Ему духом и истиною; разумейте, как Священника, приносящего самого себя за вас в жертву Богу; разумейте, как Царя, исполняющего во благих все желания ваши; разумейте, поучайтесь, углубляйтесь. Вы никогда не узрите в полной мере изображенную радость, приносимую нам рождением нашего Спасителя. Сами пророки, сами апостолы только изумлялись, когда обращали взоры на эту радостную тайну.
Мы часто сетуем на падение нашего праотца. Но что потеряно нами, чего бы не возвратил нам воплотившийся Спаситель? Что может сравниться с чистотою света, которым озаряется христианин? Что может быть выше той святости, которою облекается последователь Христов? Что надежнее и ненарушимее того мира, которым наслаждаются под скипетром Христовым? Напротив, не должны ли мы почитать себя счастливыми, что мы согрешили во Адаме? Что мы были до падения, и что теперь? Тогда были владетелями земли, хранителями сада, — теперь нам принадлежит целое небо; тогда Ангелы были нашими собеседниками — теперь они служители нашего спасения; тогда мы были почтены образом Божиим — теперь Сам Бог носит образ наш. О человек! Ты пал, ты пал, если можно сказать, не вниз, а вверх, ибо ты пал во глубину Божественной любви.
Но, слушатели, будучи возносимы на такую высоту снисхождением Сына Божия, да памятуем, что Он соделывается нашим Пророком, Священником и Царем, дабы нас соделать царями и священниками Богу (Откр. 5; 10). В сем случае Отец Небесный, вводя в мир Сына Своего, то же говорит нам, что некогда говорил Моисею: Смотри, сделай их по тому образцу, какой показан тебе… (Исх. 25; 40). Смотри, христианин! Спаситель твой на это родился и на это пришел в мир, дабы свидетельствовать истину, и твое бытие на земле, в плане Промысла не имеет другой цели, кроме той, чтобы свет твой осветился перед человеками, и чтобы все, видящие добрые дела твои, прославляли Отца Небесного. Спаситель твой пришел дать душу Свою в цену избавления за грехи всего мира; да не будет и для тебя меньшей любви, как полагать, в случае нужды, душу свою за друзей своих. Спаситель твой явился, да низложит всех врагов спасения твоего, воцарит всюду радость и мир — и для тебя нет большей славы, как побеждать собственные страсти, владычествовать над желаниями своего сердца.
Христиане! Когда мы вообразим в себе эти три качества лица Иисусова, тогда настоящая радость наша будет исполнена, и никто не возьмет ее от нас; тогда Сам Иисус, Виновник нашей радости, изобразится в нас. Аминь.
(Свт. Иннокентий Херсонский. «Слова и беседы на праздники Господни», Слово в день Рождества Христова).
Слово на Рождество Христово
Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2; 14)
Так воспевают с неба Ангелы, а на земле, вместо мира и тишины, свирепствует брань и одно слышание браней; вместо любви и взаимного благоволения господствуют ненависть и вражда ожесточенная! При таком положении целых царств и народов, которого мы столько времени и ближайшие свидетели и первые жертвы, как спокойно отверзть уста на возглашение радостного песнопения ангельского? Не лучше ли возлюбить молчание, или, предоставив радость о мире, возвещаемом Ангелами, тем, которые ее достойнее, нам самим воспринять не радование, а горький плач и рыдание Рахили, плачущей о избиении Вифлеемских детей своих и не желающей утешиться, ибо их нет?..(Мф. 2; 18).
И однако же, братия мои, Святая Церковь, которая не менее нас видит наши бедствия и разделяет их с нами, нисколько не изменяет ныне, вследствие настоящих горестных событий, гласа своего и вместе с Ангелами, по-прежнему, громко и радостно восклицает: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!
Что значит это? То, что мир на земле, провозглашаемый Ангелами, не есть мир обыкновенный и земной, весьма часто нарушаемый и никогда почти вполне не существующий на земле, который когда и продолжается где-либо долее обыкновенного, то всегда почти, подобно слишком продолжительной тишине в воздухе, оканчивается бурями и грозою; то, что благоволение в человеках, возвещаемое по причине пришествия в мир Спасителя мира, превыше всех связей и содружеств человеческих, скоро возникающих и еще скорее распадающихся, и редко, редко не приводящих к единомыслию зла (Прем. 10; 5).
Естествоиспытатели утверждают, что море, как оно ни благоприятно и открыто для волн, на известной глубине своей всегда постоянно и тихо, и не может подлежать никаким ветрам и бурям, так что, если бы ладьи, самые великие, могли по произволу опускаться на эту глубину, то во время самых ужасных треволнений на поверхности моря, находились бы там в тишине и безопасности. То же можно сказать и о море житейском, о мире и обществах человеческих: сокрушительным бурям и треволнениям их подлежат преимущественно те, которые всегда остаются на поверхности вещей и событий, и не знают драгоценного искусства — скрываться на это время во глубину веры и упования, во глубину Промысла и любви Божией, где кончается несчастная зависимость человека от внешних перемен и превращений. Те, напротив, которые, по выражению Спасителя, хотя суть, как и все прочие человеки, от мира (Ин. 15; 19), но не принадлежат миру своей душою и сердцем, которые все существенные потребности и ожидания свои, все тайные сокровища сердца заранее перенесли на другую сторону земного бытия и предали, так сказать, на сохранение вечности; те, наконец, которые, находясь еще на земле, стяжали святую возможность укрываться от самых мятежей человеческих под покровом лица Божия, (Пс. 30; 21), — те, среди самых ужасных треволнений моря житейского, среди потрясений царств и народов, могут оставаться в покое и благонадежии душевном, могут даже радоваться в самих страданиях своих, как показывает пример святого Павла и других истинных рабов Божиих.
Да, братия мои, есть мир, которого не может нарушить и возмутить никакая земная брань! Это — внутренний мир человека с Богом и своей совестью; это — успокоение человека-грешника в безконечных заслугах Сына Божия, которыми возвращается потерянное грехами нашими благоволение небесное и ожидание жизни вечной. Сего мира не было и не могло быть на земле, доколе не явился во плоти великий Посредник и Примиритель всяческих и доколе смертью Своей на Кресте, за грехи всего мира, не примирил человека-грешника с Божеством Праведным и Всесвятым. После сего, вместо прежнего гнева и проклятия, не могло не открыться во всей полноте и благоволения удовлетворенного и примиренного Божества к искупленному и отправданному человечеству. Помилованный грешник из врага Божия соделался снова возлюбленным, сыном Божиим, содругом и будущим сожителем на небе Ангелов, прямым и полным наследником рая и блаженства вечного. Причем естественно открылась и величайшая слава Божия — слава правды, слава премудрости и слава милосердия Божественного, изобретших, для спасения погибавшего во грехах человечества, такое великое и недомыслимое средство, как воплощение и смерть ради нас Единородного Сына Божия, которыми достигается в избытке все, что было нужно для нашего спасения, и, вместе с тем, не оскорбляется ни одного из свойств существа Божия и не нарушается ни одного из законов мира нравственного. Сие-то самое имеют в виду Ангелы и Святая Церковь, когда возглашают ныне: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!
Нужно ли говорить, что необходимо следует из сего?
Следует, очевидно, что для каждого из нас первая задача в жизни и первый долг на земле должен состоять в том, чтобы возыметь живое и неперестающее участие в сем мире Божием и в сем благоволении Отца Небесного к человекам, а для этого — искренно уверовать в великого Посредника и Примирителя, данного нам Богом, усвоить себе искупительную жертву, Им за нас принесенную на Кресте, соединиться с Ним навсегда в духе, расположить жизнь и действия свои по Его Евангелию, предать Ему себя совершенно на веки, и проводить жизнь в делах благих, ожидая, доколе Он же, премилосердный Спаситель наш, не воззовет каждого из нас из сей юдоли слез в Свои вечные обители, где уже нет ни печали, ни воздыхания, но один покой и блаженство бесконечное. Кто сделает все это, — а должны сделать все и каждый, — кто даже предначнет только делать это воистину, тот скоро на самом опыте дознает, что можно и среди шума браней наслаждаться внутренним миром, и среди распрей и пререканий человеческих радоваться о благоволении Божием к человекам.
Сего-то вожделенного состояния желаем всем нам, братия мои, от лица почивающего ныне в яслях, великого Примирителя неба и земли! Аминь.
(Свт. Иннокентий Херсонский. «Слова и беседы на праздники Господни», Слово на Рождество Христово).
Святоотеческие изречения:
«Христу, кроткому и смиренному сердцем (Мф 11:20), нет места там, где гордостью и высокоумием надменные сердца высоко возносятся и много о себе мечтают. Нет Ему и там места, где злоковарные лисы норы имеют. Не может поместиться Предвечная Истина с лестью, коварством, обманом, пронырством и двоедушием, которое на языке мед, а в сердце желчь носит, которое словом мир обещает, а делом меч готовит, которое устами приближается, а сердцем далеко отстоит (Ис 29:13; Мф 15:8), которое устами приветствует, лобызает, поздравляет, говоря: «Радуйся!» — а на деле о цене сговаривается, в руки вражьи предать замышляет, к бесчестию, поношению, оплеванию, поруганию, ко Кресту и смерти путь устилает. Оставляет Он такого, столь лестного Иуду.»(Свт.Тихон Задонский, “Слова”, Слово на Рождество Христово).
«Не сыщем Его и там, где нечистые духи место себе убранное и украшенное имеют, духи ненависти, злобы, зависти, духи блудодеяния, прелюбодеяния, вражды. Что общего у света с тьмою и у Христа с велиаром (2Кор 6:14-15)?» (Свт.Тихон Задонский, “Слова”, Слово на Рождество Христово).
«Не просто собранные Христа сожительствующим себе имеют, но собранные во имя Его святое. Ибо многие собираются, но не во имя Его. Собирались некогда Анна и Каиафа с духами фарисейскими, но не во имя Христово, а на Христа. Собирались Ирод и Понтийский Пилат, но на Христа, один — на бесчестие, на укоризну, на поругание, а другой — на убийство соглашаясь. Собираются и ныне блудник с блудницею, вор с вором, разбойник с разбойником, пьяница с пьяницей, похититель с похитителем, однако не во имя Христово, но на Христа. Ибо все они и им подобные, поскольку заповеди Его святые разрушают, на Христа собираются. Кто, — сказал Он, — не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает (Мф 12:30).» (Свт.Тихон Задонский, “Слова”, Слово на Рождество Христово).
«Далеко и от этих беззаконных сборищ, и от иудейских сонмищ отходит Сладчайший Иисус. Да где же Он? Где собраны во имя Его святое, там почивает Он, там покоище Его, где любовь христианская. А что такое любовь христианская? Это та, которая, как учит святой апостол, долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит; никогда не перестает (1Кор 13:4-8). Вот любовь христианская, тут и Христос, как в прекрасной палате, обитает. Вот где нашли мы Христа, слушатели, отыскали посреди любви христианской.» (Свт.Тихон Задонский, “Слова”, Слово на Рождество Христово).
«Нас увлекает просвещенная Европа! Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие. И оттуда уже перешли они к нам и переходят. Дохнувши этим чадом адским, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня. Но братия, припомним 1812-й год. Зачем это приходили французы?.. — Бог послал их истребить то зло, которое мы у них переняли дотоле. Тогда покаялась Россия, и Бог помиловал ее. Но вот, кажется, начал забываться тот урок. Если опомнимся, конечно, ничего не будет, а если не опомнимся, кто знает, может быть, опять пошлет на нас Господь учителей наших, чтобы привели нас в чувство и поставили на путь исправления. Таков закон Правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему.» (Свт.Феофан Затворник, “Сборник слов на Господские, Богородичные и торжественные дни”, гл.49).
«Освятите светлый праздник святыми делами, занятиями и увеселениями, чтобы все, смотря на нас, сказали: у них святки, а не буйные какие-нибудь игрища не знающих Бога — нечестивцев и развратников.» (Свт.Феофан Затворник, “Сборник слов на Господские, Богородичные и торжественные дни”, гл.49).
«То же можно сказать и о море житейском, о мире и обществах человеческих: сокрушительным бурям и треволнениям их подлежат преимущественно те, которые всегда остаются на поверхности вещей и событий, и не знают драгоценного искусства — скрываться на это время во глубину веры и упования, во глубину Промысла и любви Божией, где кончается несчастная зависимость человека от внешних перемен и превращений.» (Свт. Иннокентий Херсонский. «Слова и беседы на праздники Господни», Слово на Рождество Христово).
«Есть мир, которого не может нарушить и возмутить никакая земная брань! Это — внутренний мир человека с Богом и своей совестью» (Свт. Иннокентий Херсонский. «Слова и беседы на праздники Господни», Слово на Рождество Христово).
Составил и адаптировал: о.Серафим Медведев.