Музыкальные инструменты, изобретение которых приписывается Иувалу (Быт. 4, 21), упоминаются с древнейших времен вместе с танцами и пением; ими пользовались в торжественных случаях (Быт. 31, 27; Исх. 15, 20; 32, 6, 18; 3Цар. 1, 40 и дал.; 1Цар. 18, 6); при разгульных пиршествах (Ис. 5, 12; 24, 8; Ам. 6, 5) и в царских дворцах (2Цар. 19, 35; Еккл. 2, 8). С другой стороны музыка и пение выражали и горе при печальных событиях (Иер. 9, 17; 2Пар. 35, 25; Мф. 9, 23). Возбуждающее и успокаивающее влияние музыки было известно придворным тоскующего Саула (1Цар. 16, 16, 23). Во время игры на гуслях Елисей принял дух пророчества (4Цар. 3, 15). В школах для пророков, видимо, упражнялись в музыке (1Цар. 10, 5). В установленном законом богослужении музыка также занимает выдающееся место. Уже при Чермном море женщины восхваляли Господа с тимпанами, ликованием и пением (Исх. 15, 20 и дал.). Моисей дал определенные предписания, чтобы священники при приношении всесожжений и мирных жертв трубили в серебряные трубы (Чис. 10, 2 и дал.).

Царь Давид, который обладал поэтическим и музыкальным талантом, установил, чтобы пение и музыка в святилище исполнялись левитами (1Пар. 16, 4 и дал.; 25), при освящении храма Соломонова музыкальная часть богослужения была более величественна, чем когда-либо (2Пар. 5, 12 и дал.). По 1Пар. 23, 5 Давид, поставил не менее 4000 левитов для того, чтобы они воспевали Господа на музыкальных орудиях. После прекращения теократического образа правления и гибели Соломонова храма музыкальное искусство пришло в упадок, так что при богослужении после Вавилонского плена от него осталось только слабое подобие прошлого (Езд. 3, 10 и дал.; Неем. 12, 27 и дал.).

Мы не много знаем о музыкальных инструментах евреев; некоторые из них, вероятно, принесены праотцами из Халдеи (Быт. 4, 21; 31, 27); с другими же израильтяне, наверное, познакомились в Египте. Из изображений на ассирийских и египетских памятниках мы можем получить некоторое представление о формах музыкальных инструментов того времени.

Упоминаемые в Библии музыкальные инструменты можно разделить на три рода, а именно: духовые, струнные и ударные инструменты.

1. Духовые инструменты. Второй из упоминаемых в Библии музыкальных инструментов называется по-еврейски «угав» (Быт. 4, 21), что в русской Библии переведено словом «свирель» (Иов. 21, 12; 30, 31; Пс. 150, 4). Мнения о значении слова «угав» различны. Одни предполагают, что оно означает волынку, которая теперь еще нередка в Египте и Аравии и которая в Италии называется «самбонья», это название весьма напоминает название одного из музыкальных инструментов у Даниила (3, 5), халдейского «симфония». Другие предполагают, что «югаб» представляет пастушескую свирель. Этот инструмент состоит из нескольких трубочек различной длины и высоты тона, соединенных друг с другом в один ряд; он очень распространен среди пастухов на востоке. Третьи же предполагают, что это инструмент по-халдейски назван «маш-рокита» (Дан. 3, 5), а по-русски — труба. Другой духовой инструмент, называемый «халил» (1Цар. 10, 5), по-русски — свирель (3Цар. 1, 40; Ис. 5, 12; 30, 29; Иер. 48, 36), представлял, вероятно, флейту из тростника, дерева или рога. На ней играли и в горе и в радости (Мф. 9, 23; 11, 17), а также при религиозных торжествах (Срав. 1Цар. 10, 5; Ис. 5, 12). Слово «нехилот» в Пс. 5, 1, вероятно, также обозначает флейту (по-русски — духовой инструмент). Египетские памятники показывают нам одинарные и двойные флейты и свирели.

Инструмент, который называется «хацоцра» — труба, употреблялся исключительно для священных целей. Моисею было приказано от Бога сделать священникам две серебряные трубы и употреблять их для собирания народа, для сигналов на войне, при провозглашении праздников и при приношении жертвы всесожжения и мирных жертв (Чис. 10, 2 и дал.; Срав. «хацоцра» 1Пар. 13, 8; 2Пар. 20, 28; Пс. 97, 6). Во 2Пар. 5, 12 говорится о 120 священниках, которые трубили такими трубами в храме Соломоновом.

Почти для тех же целей употреблялся инструмент, называемый «шо-фаром» (по-еврейски); по-русски — трубный звук весьма сильный (Исх. 19, 16). Иоав затрубил трубою для того, чтобы собрать войско (2Цар. 2, 28). Праздник нового года проходил при трубных звуках (Пс. 80, 4). (Срав. далее Иов. 39, 24 и дал.; Лев. 25, 9; Ис. 18, 3; 27, 13; 58, 1; Иер. 4, 5,19; Иер. 6, 1, 17).

Разница между «хацоцра» и «шо-фаром» — неизвестна. Предполагают, что разница между ними состоит в том, что первый представляет прямую, длинную трубу, какая изображена на триумфальной арке Tита, последний же формой напоминает рог. Рог упоминается как особое музыкальное орудие у Даниила 3, 5 (в русском переводе — труба). У Иисуса Навина 6, 5 юбилейная труба (по-еврейски керен) — тот же инструмент, который в 4 стихе называется «шо-фар». Если сравнить эти стихи с Чис. 10, 10, то выходит, что «хацоцра», «шо-фар» и «керен» могут служить названиями одного и того же инструмента. В Пс. же 97, 6 два первые различаются: труба и рог.

2. Струнные инструменты. Из них нам следует отметить особенно два, а именно: «киннор» и «небель». Киннор (пo-русски «гусли») — первый музыкальный инструмент, упоминаемый в Библии (Быт. 4, 21). Лаван умел играть на них (31, 27). Они употреблялись в торжественных случаях, как, например, при возвращении ковчега (1Пар. 16, 5), при богослужении в доме Господнем (1Пар. 25, 3); при триумфальных шествиях (2Пар. 20, 28) и т. д. Странствующие певцы, как видно, пользовались «киннором» (в русском переводе — цитрою) (Ис. 23, 16). Игрою на «кинноре» (по-русски «гуслях») — Давид служил Саулу (1Цар. 16, 22 и 23). Пленные евреи в Вавилоне повесили свои «кинноры» (русские «арфы») на вербах при реках (Пс. 136, 2). О размерах и виде «киннора» трудно сказать что-либо определенное. Думают, что он более походил на гитару или лиру, чем на настоящую арфу, так как иногда играли на «кинноре» на ходу (2Цар 6, 5; Срав. 1Цар. 10, 5). По 1 Цар. 16, 23; 18, 10; 19, 9 Давид играл на «кинноре» рукою, без всякого приспособления и без косточки. Иосиф Флавий все-таки говорит, что в его время играли на «кинноре» косточкой. Возможно, что название «киннор» обозначает различные виды этого инструмента, от арфы до лиры. Египетские памятники показывают нам арфы очень разнообразных видов. Самая обыкновенная форма арфы представляет дугу, соединенную с резонатором и натянутыми струнами, числом от трех до двенадцати. Крупный инструмент такого рода ставился играющим на землю; небольшие носят на груди или на плече. Кроме того, на памятниках встречаются изображения арфы более простого вида, состоящие из двух или трех сбитых планок, между которыми натянуты струны. Такие небольшие треугольные арфы встречаются также на ассирийских памятниках. Лира отличается от арфы тем, что резонатор помещается внизу и от него поднимаются две изогнутые дуги, соединенные наверху перекладиною; между этой перекладиной и резонатором натянуты струны. На лирах играли пальцами, носили же их по причине их легкости обыкновенно в руках.

Самым обыкновенным струнным инструментом был «небель», по-русски — псалтирь. Обыкновенно, на псалтири играли при пении священных «песней хваления» (3Цар. 10, 12; 1Пар. 15, 16; 16, 5; 25, 1; 2Пар. 5, 12; 29, 25), на народных торжествах, а также и на веселых пирах (2Пар. 20, 28; Ис. 5, 12), где, играя на псалтири (в русской Библии «гусли»), думали, что владели музыкальным орудием так же, как Давид (Ам. 6, 5). Часто псалтирь и гусли упоминаются вместе (Пс. 70, 22; 150, 3). Давид говорит: «Воспрянь, псалтирь и гусли (небель и киннор), я встану рано. Буду славить Тебя, Господи (Пс. 107, 3). Форма псалтири точно неизвестна. Предполагают, что она напоминала арфу или гитару и т. д. Псалтирь сравнивают также, благодаря халдейскому названию «псантрин» (Дан. 3, 5), с арабским инструментом — «синтир» и предполагают, что «небель» (псалтирь) был одинаково часто встречаемым теперь у жителей Палестины, так называемым «кануном». Этот «канун» представляет четырехугольный продолговатый деревянный ящик с натянутыми на нем металлическими струнами, на которых играют пальцами. «Синтир» почти такого же вида, только играют на нем косточкой. Вероятно, особенный род «небеля» упоминается в Пс. 32, 2; 143, 9 — «небельасор», десятиструнный небель; в Пс. же 91, 4 делается различие между «асор» и «небель». Августин объясняет разницу между «киннор» и «небель». По его мнению, первый, который он называет цитхара — имеет звуковой ящик (деку) внизу, последний же (псалтериум) наверху.

И киннор и небель делались из дорогого прочного дерева, как, например, кипариса или сандалового дерева (2Цар. 6, 5; 3Цар. 10, 12; 2Пар. 9, 11). Кроме упомянутых инструментов у Даниила 3, 5 встречается «китрос» — особый род «киннора», и «сабка», напоминающая латинское слово самбука, треугольный высокого тона инструмент, похожий на арфу, с несколькими струнами. Римляне упоминают о нем, как о восточном увеселительном инструменте. На этом же месте у Даниила 3, 5 упоминается «псантрин». Думают, что это род гуслей: маленький ящик с декой и множеством струн, по которым ударяют двумя молоточками.

3. Ударные инструменты, назначение которых было производить шум и отбивать такт, были различны. На первом месте надо поставить так называемый «тоф», (по-русски «тимпан»), кольцо из дерева или металла, обтянутое только кожею, а по краям обвешенное металлическими побрякушками. Этот инструмент, в который ударяли рукою, женщины любили больше всех других (Исх. 15, 20; Суд. 11, 34; 1Цар. 18, 6; Пс. 67, 26) при танцах и пении. О нем упоминается и в торжественных случаях и при веселых пирушках (2Цар. 6, 5; Ис. 5, 12). Тимпан считался также украшением (Иер. 31, 4). Подобные инструменты и теперь имеются у арабов под названием «дуф». Другой вид его, также древнего происхождения, называющийся «дарбакке», имеет форму кувшина, с длинным горлышком, нижняя половина которого срезана и заменена натянутой кожей, по которой барабанят рукою (арабский барабан).

Общеупотребительные и любимые с древнейших времен на востоке кимвалы (по-еврейски «целцлим») (2Цар. 6, 5; Пс. 150, 5) и «мецильтами» (1Пар. 13, 8; 15, 16, 19, 23; 16, 5; 25, 1 и 6; 2Пар. 5, 12 и дал.; Езд. 3, 10; Неем. 12, 27) представляют выпуклые металлические пластинки в виде тарелок, которыми ударяют друг о друга, причем они издают дребезжащий звук. Они употреблялись музыкантами при пиршествах, а также во время богослужения. В Пс. 150, 4 и далее, общество призывается восхвалять Господа не только с тимпанами и ликами, но также и на «звучных кимвалах и на кимвалах громогласных».

Далее, в 1 Цар. 18, 6 упоминается «шалиш», на котором играли женщины, выходившие навстречу Саулу с «торжественными тимпанами». Вероятно, этот инструмент представлял металлический согнутый треугольником прут, издающий при ударе высокий звук. Во 2 Цар. 6, 5, когда несли ковчег, играли на «менанеим», вероятно, особого рода инструментах, которые назывались «систрами» и представляли треугольный металлический прут, увешанный кольцами, которые при встряхивании издавали звенящий звук, подобно маленьким колокольчикам.

Наконец, что касается высоты музыкального искусства у евреев и характера их мелодий, то не много можно извлечь из имеющихся туманных и скудных сведений. Из 1 Пар. 15, 19 и далее, и из заглавий некоторых псалмов видно, что евреи имели различные напевы, но гармония, в нашем понятии, была им неизвестна. Следов нотных знаков не найдено. Различные напевы обозначаются выражениями «ал-ала-мот» (1Пар. 15, 20), т. е. по «девичьи» (по-русски, тонким голосом) и «ал-хашминит» в 21 ст., т. е. «октавой» (по-русски — на цитрах, а в Пс. 6, 1 на восьмиструнном). Предполагают, что «аламот» означает женский голос — сопрано, а «шими-нит» низкую октаву. Слово «аламот» встречается также в Пс. 45, 1; в Пс. 7, 1 встречается слово «шиггаион», обозначающее (как предполагают) «плачевная песнь» или «песнь в высоком тоне». То же слово стоит у Аввакума 3, 1 — «шигионот», т. е. в высоком тоне (по-русски «для пения»). Другим признаком мелодии (мотива) — является выражение в Пс. 9, 1 «аль мут лаббен» (в русском переводе — «по смерти Лабена»). Предполагают, что эти слова, обозначающие «смерть сыну», показывают, что этот псалом поется по мотиву другой песни, которая начиналась этими словами. Подобные же указания мелодий известных песен находятся, как думают, в заглавиях Пс. 21 «при появлении зари», Пс. 59 «шу-шан-эдут», т. е. «лилия свидетельства», Пс. 44, 1 «шошан», т. е. «лилия», Пс. 79, 1 «шошаним-эдут», т. е. «лилии свидетельства», Пс. 55 «о голубице безмолствующей в удалении» Пс. 56, 57, 58, 74 «Не погуби». Выражение «Начальнику хора», которое встречается во многих заглавиях псалмов (Пс. 4 и др.), вероятно, обозначает, что помеченный таким образом псалом предназначался для пения при богослужении. То же слово (менацеах) употребляется во 2 Пар. 2, 2, о надзирателях над каменотесами Соломона.

Наконец, музыкальный термин неизвестного значения представляет слово «села», которое встречается более 70 раз в псалмах, а также в песни Аввакума (3, 3, 9, 13 по-еврейски). Предполагают, что оно означает «вверх» или «выше» и указывает на громкое интермеццо на музыкальных орудиях, пока пение смолкает. Это мнение подтверждается тем, что слово «села» встречается в таких местах, где предыдущее предложение имеет важное значение или глубокое содержание. В Пс. 9, 17 (еврейское) перед «села» стоит слово «хиггаион», которое, вероятно, отмечает тихое интермеццо. Срав. употребление слова в Пс. 91, 4 (еврейское) хиггаион на кинноре (по-русски — «песня на гуслях»).

Библейский словарь Нюстрема

 

Музыка и Библия.

Эта тема включает два основные аспекта: 1) пение, музыка и музыкальные инструменты библейских времен; 2) образы и сюжеты Свящ. Писания в музыкальном творчестве народов мира.

1. Пение, музыка и музыкальные инструменты в Ветхом Завете упоминаются неоднократно. Изобретение музыкальных инструментов (Быт 4, 21) относит к древнейшей поре человеческой культуры. Указания на струнные, духовые и ударные музыкальные инструменты содержатся в исторических книгах Ветхого Завета и Псалтири. Как выглядели эти инструменты, хорошо известно по памятникам Древнего Востока. О глубокой связи музыки с религиозной жизнью свидетельствует тот факт, что важнейшие этапы священной истории сопровождались гимнотворчеством (см., например, Исх 15). Об этом же говорят разнообразные песенные жанры, такие как «Новые песни», «Песни восхождения» и вообще все виды псалмов (см. стихи Псалтири). Правда, Ветхий Завет знал и светскую музыку (см., например, 1Цар 18, 6), но центральное место в ветхозаветной общине играла музыка духовная, в частности, храмовая. Нередко музыка сопровождала вдохновенные речи пророков (2Цар 3, 10-15). Певцами и музыкантами в Храме были левиты, возглавляемые особыми руководителями хоров и оркестров. Пение носило речитативный характер (см. стих Кантиляция). Отсутствие в древности нот не позволяет восстановить храмовую ветхозаветную музыку, но отголоски ее сохранились в древнем синагогальном пении, донесенном традицией до более поздних времен. В период плена музыкальное искусство в ветхозаветной Церкви не исчезло. Распевное чтение Библии и молитв в синагогах стало одним из источников певческой культуры Христианской Церкви (см. стихотворение Псалмодия).
2. Библия в богослужебной музыке христианской Церкви. Хотя среди христиан первых веков шли дискуссии о допустимости богослужебной музыки и пения, у Св. Отцов восторжествовала точка зрения, одобряющая их. Последний, кто высказывал в этом отношении колебания, был блаженный Августин, но и он признавал ценность храмовой музыки. «Склоняясь к тому, — писал он, — чтобы не произносить бесповоротного суждения, я все-таки скорее одобряю обычай петь в церкви; пусть душа слабая, упиваясь звуками, воспрянет, исполнясь благочестия. Когда же со мной случается, что меня больше трогает пение, чем то, о чем поется, я каюсь в прегрешении» (Исповедь, Х, 33). Общенародное пение, сложившееся в древней Церкви, постепенно было вытеснено хором профессиональных певчих (на Западе это узаконил свт. Григорий Великий). Музыкальное сопровождение хора в церквах христианского Востока не привилось, хотя блаж. Иероним и упоминает об органе, который он слышал в Палестине. На Западе, напротив, инструментальная музыка прочно вошла в богослужебную практику.

Как правило, древнехристианские поэты и поэты византийского культурного региона были одновременно композиторами, осваивавшими наследие музыкальной традиции своих стран. Среди них на первом месте стоят преп. Ефрем Сирин, свт. Амвросий Медиоланский, преп. Роман Сладкопевец, преп. Феодор Студит и преп. Иоанн Дамаскин, создатель мелодической структуры «осьмогласия». В развитии славянской церковной музыки немалую роль сыграли равноапостольные Кирилл и Мефодий. Русская певческая культура, как показал профессор Успенский, уже в 12 веке приобрела черты самобытности, отличавшие ее от византийского церковного пения.

Почти все крупные композиторы писали музыку для храма, включавшую библейскую тематику (Палестрина, Г. Дюфаи, Жоскен Де Пре, К. Монтеверди, И. С. Бах, И. Гайдн, В. А. Моцарт, Л. Бетховен, Л. Керубини, Ф. Лист, С. Франк, Ф. Пуленк, Дж. Пуччини, Дж. Россини, Д. С. Бортнянский, М. И. Глинка, П. И. Чайковский, Н. А. Римский-Корсаков, И. Ф.Стравинский, С. В. Рахманинов и мн. др.).

В России около 1682г. В. П. Титов написал музыку на стихотворное переложение Псалтири, сделанное Симеоном Полоцким. В зависимости от манеры каждого композитора и содержания псалма музыкальная интерпретация Псалтири отмечена то лиризмом, то величавой торжественностью, то скорбным драматизмом. Особый вариант «псалмических» произведений представляют собой ламентации, «плачи», навеянные книгами: Книга прор. Иеремии и Плач Иеремии. Параллельно с храмовой музыкой возникают и часто народные многоголосные песни: канты, колядки и др., получившие большое распространение в славянских странах (Россия, Чехия, Польша). Иногда их составляли на библейские тексты (например, Песнь Песней), но, как правило, они были приурочены к основным христианским праздникам. Для их содержания характерны фольклорные, апокрифические темы, а в музыкальном отношении они связаны с дохристианскими певческими традициями.

Словарь по библиологии.

 

Во время игры на гуслях пророк Елисей принял дух пророчества (4 Цар. 3, 15).

«И сказал Иосафат: нет ли здесь пророка Господня, чтобы нам вопросить Господа чрез него? И отвечал один из слуг царя Израильского и сказал: здесь Елисей, сын Сафатов, который подавал воду на руки Илии. И сказал Иосафат: есть у него слово Господне. И пошли к нему царь Израильский, и Иосафат, и царь Едомский. И сказал Елисей царю Израильскому: что мне и тебе? пойди к пророкам отца твоего и к пророкам матери твоей. И сказал ему царь Израильский: нет, потому что Господь созвал сюда трех царей сих, чтобы предать их в руку Моава.
И сказал Елисей: жив Господь Саваоф, пред Которым я стою! Если бы я не почитал Иосафата, царя Иудейского, то не взглянул бы на тебя и не видел бы тебя; теперь позовите мне гуслиста. И когда гуслист играл на гуслях, тогда рука Господня коснулась Елисея» (4Цар.3:11-15).

Толкование: «В том, что прор. Елисей для приготовления своего духа к воспринятию откровения или для успокоения духа от гнева на Иорама (ст. 13-14) прибегает к действию струнной музыки после чего «была рука Господня на нем» (ср. 3Цар. 18, 16, Иер. 1, 9), усматривается, во 1-х, известный древности обычай — прибегать к музыке (ср. 1Цар. 16, 16) для отвлечения духа от внешнего мира, успокоения и возбуждения (подобное Цицерон говорит о пифагорейцах); во 2-х, употребление музыки (с пением гимнов) в пророческих школах (1Цар. 10, 5 сл.), с которыми, как сказано прор. Елисей стоял в тесной связи. По словам блаж. Феодорита, «священники, по Моисееву закону, употребляли трубы, а левиты гусли, псалтири, кимвалы и другие музыкальные орудия. В употреблении же у них при сем было Давидово духовное сладкопение. Одного из сих певцов велел призвать Пророк. И когда певец воспевал, благодать Духа назнаменовала, что делать» (вопр. 12 на 4Цар.)».

Четвертая книга Царств, гл. 3, ст. 11-15.
Толковая Библия Лопухина.

 

Святитель Феофан Затворник.

Письмо 22     6 сент. 1872г.

«Милость Божия буди с Вами!

…Да уж живы ли Вы и здоровы ли? Писал я Вам с неделю назад, что гуделка (фисгармония — ред.) не едет. — Приехала; гудит добре. Все гудки дают очень приятные звуки. А какие есть аккорды — прелесть: всё бы слушал. — Я всё один гуду. Показать некому. С. М. (гугнявая) уехала. Красавица А. не играет на этом инструменте. Она может указать только азбуку по-фортепианному… Всяко я не отчаяваюсь. Понемногу навыкну. В печатном руководстве написано, что всякий сам должен изучить свою гуделку. Я это и делаю. — Уж разобрал: «Коль славен наш Господь в Сионе» — на одну руку. Это только слова… Спотыкаюсь, а все до конца доведу… Вторую же руку никак не подлажу… Не вдруг.

Очень Вам благодарен, что приняли на себя труд купить мне эту вещицу. От души благодарен. Она будет расхолаживать голову… По временам скучненько становится: чего со мной прежде не бывало. Помилуй, Господи, скука начнет томить. Тогда махну на чугунку — и все буду ездить, пока сама скука уморится мыкаться со мною.

Здоровье мое нешто. Опять обычные припадки начали — только не в значительной степени…

Ваш усердный богомолец

Е. Феофан…»

Письмо 23     11 сент. 1872г.

«Милость Божия буди с Вами!

Точно, стоит уже в комнате гуделка. Очень приятные тона все до единого. Премного благодарен. За одним дело стоит — уменьем гудеть. Я, впрочем, не дожидаюсь этого и задуваю, на чем свет стоит. — Надо опасаться, как бы не разбежались монахи, от ужаса, шумом моим и громом причиняемого.

Механизм игры весь разобрал. Дело стоит за навыком рук… их и школю теперь. «Коль славен…» — первую строку учу. Все исправно идет — но вдруг пальцы не знать куда махнут — и выходит уже настоящее рычанье.

Побольше надо пьес, а то с одною, полагаю, скоро соскучает. Красавица А. как села, так и начала играть складно. Руки и пальцы на свое место так и ложатся; только ноги еще не привыкли. Она мне показала все, как чему быть. Придется учить азбуку. Чтобы наломать руки.

Купить что? — Я думаю побольше пьес. Прислали только коротенькое руководство, да «Коль славен наш Господь…» Так, пожалуйста, как будете в Москве, закупите все церковные ноты… все духовное… и чужое — католическое. — И из светских — что-нибудь печальное только… от чего заплакать могут другие (но не я, разумеется). Равно покупать-то… Вы, верно, знаете, какие хороши. Только бы всё можно было играть на нашем инструменте. Пожалуйста, потрудитесь…

Ваш усердный богомолец

Е. Феофан».

Письмо 24      4 окт. 1872г.

«Милость Божия буди с Вами!

Все к лучшему! — и хорошо, что Вы не накупили нот. Сгоряча-то разучивши строчку, подумал, что уже и город взят. Чем дальше, тем тупее… и о горе! — Кабы знать, такая трудность, не вздумал бы гудеть. Но теперь уже нечего делать. С азбуки начинаю. Надо руки наломать и привесть их в полное послушание глазу. Тогда и ноты все закупим, когда не будет труда разыгрывать. Для начала же… чтоб не скучно было все азы повторять, есть что разучивать. Одного Турчанинова станет на год. Так уж равно — паузу-то начали и протянуть можно. — И совсем не покупайте нот. После. Но вот что сделайте, схлопочите, чтоб переписали псалмы, которые при мне пели певчие… кукушку — «Из-за облак месяц»… Какая-то про Царя (не — «Боже, Царя…»). — Еще «Слава в вышних Богу» — великолепное… кажется, двухорное. — Я нашел секрет, как партесные ноты перелагать на гуделку… и — «Житейское море» уже переложил до половины…

Ваш богомолец

Е. Феофан».

Письмо 25       8 нояб. 1872г.

«Милость Божия буди с Вами!

Получил я все посланное — и деньги, и ноты, и полотно. За все премного благодарствую.

Ноты идут. Только мне не под силу. Из моего играния еще ничего не выходит. — «Тебе Бога хвалим» партесное, но я перелагаю ее на гуделку. Выходит хорошо. Но это не то, что, помнится, пели в Тамбове или во Владимире.

Продать гуделку?!.. Нет уж, теперь надо довесть до конца. Выучусь играть, тогда эту продадим, а купим такую, — чтоб и у Царя такой не было. — Вон куда идет — только учение мое идет тупо. Верно, проучусь лет пять…

Ваш богомолец

Е. Феофан».

Письмо 26      6 дек. 1872г.

«Милость Божия буди с Вами!

Получил ноты и чеботы. Благодарю за все.

«Из-за облак…» — уже переложил. Выходит хорошо. — А «Слава в вышних…» — двухорное… что-то суковато выходит. Но присмотрюсь. — У меня откровение за откровением. — Давеча от обедни пришедши, пока-то обед… взглянул на ноты Турчанинова… и говорю: да дай-ка я посмотрю, как его ноты относятся к нашим церковным нотам. Его пьесы все оттуда… нота за нотою… И всю нашу нотную азбуку оттуда вызнал, так что теперь без переложений прямо на гуделке играю наши церковные ноты. Но пока это только для одной руки. Буду присматриваться, как у него подделана вторая… Да как это выходит просто и приятно. Дух радуется…

Ваш усердный богомолец

Е. Феофан».

Письмо 27            3 янв. 1873г.

«Милость Божия буди с Вами!

…Вот что лучше сделайте. У нас зуб разыгрался — и виртуозность с ума сводит. — Так, будучи в Москве, не найдете ли там какого-либо самоучителя — книги — для скрипки, дешевенького. Купите и пришлите. Мы посмотрим, можно ли самим выучиться… и если найдем, что можем, начнем учиться, чтоб вышел полный музыкальный комплект. Потом станем задавать концерты. — И объявления по всему свету разошлем… Что-де будут играть — архиерей, архимандрит и прочая честная братия. — На это диво, верно, весь свет съедется, — если не слушать козлогласования нашего, то хоть посмотреть на диво сие.

Гужу. — Дело идет. Одною рукою могу свободно брать все ноты, а другая отстает, и я никак не доберусь, в чем секрет… чтоб одним взглядом обнимать обе строки нот… Верно, дойдем и до этого…

Ваш усердный богомолец

Е. Феофан».

Письмо 28        8 фев. 1873г.

«Милость Божия буди с Вами!

Получил школу скрипичную. Очень Вам благодарен. Она очень полна и обстоятельна. — Ведь это мне пришло искушение — подумать, не смогу ли я выучиться на скрипке, как мне хотелось измальства. — Нет, вижу, что много надо трудов. — Ноты же можно выдерживать и на гуделке — без изменений. Гуделка хороша; но она не может выдерживать всех оттенков голоса; на что претендует скрипка. Это и соблазняет…

И забыл. — Гуделка начала сопеть. Это значит, что один клавиш покоробился, как я догадываюсь, — или еще что?! — Если будете в Москве, спросите у мастера, что бы это значило… Еще — при трех клавишах кроме своего тона и звука слышится еще какой-то придаточный — один у всех трех…что это?! — Это пока не мешает игре…

Ваш усердный богомолец

Е. Феофан».

Письмо 29        14 марта 1873г.

«Милость Божия буди с Вами!

…Гуделка в бездействии… буду ли гудеть, не знаю. Порок у ней открыли: заметили тот, что сопит…. Это против третьего клавиша с левой руки. Бас нижней чистой линии. Что там сделалось, не ведаю. Может быть, клапан повернулся или соринка запала…

Ваш богомолец

Е. Феофан».

Письмо 31              31 мая 1873г.

«Милость Божия буди с Вами!

…Что гуделка? — Молчит, — и кажется, ей предлежит всегдашний подвиг молчания. Куда-нибудь сбуду…

Ваш богомолец

Е. Феофан…»

Письмо 32       30 июня 1873г.

«Милость Божия буди с Вами!

…Гуделке если найдете место, добре будет. Цену уже сами уставляйте. Можно и скинуть малу толику…

Ваш богомолец

Е. Феофан».

Письмо 34                 13 сент. 1873г.

«Милость Божия буди с Вами!

…На днях состоялись торги. Продал гуделку — за полную свою цену. Сделана только одна уступка — что деньги не вдруг. — Отец Иван поминал, что, может быть, годилась бы для Ал. Н. Я и думал так. Но вот и продал. — Жалеть нечего… она денег не добывает… и утешения-то мало…

Ваш богомолец

Е. Феофан».

Святитель Феофан Затворник. Собрание писем.
Из неопубликованного. Москва, 2001г.

 

Полтавские епархиальные ведомости № 4, 1905 г.

«Богато одарил Господь преосвященного владыку Феофана. Он в совершенстве владел научными средствами, каково знание древних и новых языков, каков и литературный талант. При богатейших способностях и трудолюбии, он имел глубокие познания не только в богословских науках, но и в светских, из последних особенно в естествознании. При этом он обладал способностью и тонким чутьем в искусствах, так что хорошо рисовал иконы, играл на фисгармонии. Искусны были персты владыки Феофана и в рукодельных занятиях. Каковы шитье, вышивка, резьба, столярство и токарство, которыми он разнообразил свой труд, особенно во время затвора».

Святитель Феофан Затворник. Собрание писем.
Из неопубликованного. Москва, 2001г.

 

Письмо № 63.

«Спрашиваете: «как быть с пением и игранием на фортепиано и фисгармонии? Я прежде играла и пела, не обращая внимания на содержание пьес, а теперь оно лезет в голову. Известно же, что не всех пьес содержание хорошо, хотя они сложены очень гармонично».

Что делать? Нельзя вам вдруг все переменить. Это тотчас бросится в глаза. Пойте и играйте, что пели и играли прежде, старясь не обращать внимания на содержание. А между тем понемногу отберите пьесы с хорошим, или даже только сносным содержанием. И их более пойте и играйте, чтобы о других, наконец, забыли совсем заставляющие вас петь и играть. Фисгармония очень способна выражать должным образом церковное пение. Достаньте сочинения Турчанинова, и разучите оттуда что больше вам понравится. Разучите — Боже, Царя храни, — Коль славен наш Господь в Сионе, и подобные. Если вы с полным чувством споете что из этого рода пьес, уверяю вас, что это понравится более, нежели другое что. И тогда будут уже просить вас спеть и сыграть не пустые какие пьески, а именно эти величественные творения.

Давно как-то вы поминали, что хвалят ваш голос и пение. Они делают свое дело, а вы делайте свое. Когда хорошо то и другое, как не хвалить? Но вам не кичиться тем предлежит, а смиряться. Голос-то и вкус к пению откуда у вас? Бог дал. На что же Бог дал? Чесать слух других или на другое что?! Ни на что другое, как на то, чтобы вы обращали их во славу Божию. А так ли вы делали? Нет. Вы только себя потешали и других, а о Боге совсем у вас и помина не было. Стало, вы даром Божиим злоупотребляли, расточая его на пустое. Теперь мысли ваши поворотились на Богоугождение. Поворотите же туда и употребление дара Божия.

Если есть и пить надо во славу Божию, то тем более петь и играть.

Если вы сыграете и споете что-либо такое, что западет на душу слышащих и заставит их воздохнуть ко Господу или вознестись к Нему с славословием и благодарением, то вы тоже сделаете, что делает хороший проповедник в церкви.

И вот вам спасительный плод дара! Извольте же употребление его направить на эту сторону.

Отберите и светские и духовные пьесы назидательные и их только пойте и играйте. Это для других, сами же по себе никогда не пойте ничего светского, а все одно духовное. Но опять повторю: не вдруг ломайте, а потихоньку.

И вообще ни в чем не выказывайте особенностей. Будьте со всеми также приветливы, благодушны и веселы, как и всегда. Только от смеха, смехотворства и всякого пусторечия воздерживайтесь. И без этого можно быть и приветливою, и веселою, и приятною. Никогда ни под каким видом не угрюмничайте. Когда Спаситель сказал постящимся, чтобы умывались, голову помазывали и причесывали, то разумел именно, — чтобы не угрюмничали.

Господь да умудрит вас!»

Письма еп. Феофана Затворника, изд. 1991г.
«Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться».

 

Святитель Филарет (Дроздов), митр. Московский.

Родился святитель Филарет, в миру Василий Михайлович Дроздов, в 1782 году в семье диакона (впоследствии священника) из древнего подмосковного города Коломны. Первые детские годы, до поступления в духовную школу, проведены были Василием Дроздовым на попечении дедушки — священника Никиты Афанасиевича и бабушки Домники Прокопиевны. Простые, но искренно благочестивые дедушка и бабушка всемерно заботились о воспитании внука, и каждый по-своему вносил в его душу что-то доброе и возвышенное.

В свободное от пастырских обязанностей время дедушка Никита любил, усевшись в укромном месте, взять гусли и играть на них церковные напевы. Василий, затаив дыхание, прислушивался к чудесным мелодиям, а потом и сам научился извлекать стройные звуки из струн, подобно Царю-пророку. Так с самого раннего детства родилась в нем любовь к музыке, не раз дававшей ему душевное успокоение в последующие годы.

Филарет, митрополит Московский и Коломенский.
«Творения», изд. «Отчий дом», 1994г.

 

Новосвященномученик Василий, еп. Кинешемский.

«Он часто навещал их [девочек-сирот с приставленной им к ним воспитательницей, благочестивой верующей женщиной, Ольгой Васильевной], иногда ему приходилось оставаться здесь ночевать, но и тогда он не изменял своим правилам — устраивался на полу в кухне и подкладывал под голову полено. Утонченный аскет и подвижник, Святитель был любвеобильно прост в обращении. Когда он навещал кружки [будучи ранее миссионером-проповедником, Вениамин (мирское имя еп. Василия) пешком обходил приходы Кинешемского уезда и везде где только оказывалось возможным основывал кружки ревнителей благочестия, привлекая в них чтением и толкованием Слова Божия], слух о его приезде распространялся быстро, люди торопились увидеться с ним, но обстановка здесь была самая простая. Пришедшие располагались где кто мог. Владыка часто устраивался на полу и пел духовные песни, аккомпанируя себе на цитре. И столько было простоты и любви в его проповедях, Евангельских беседах и пении, что и сам он, казалось, был как цевница (свирель) духовная в руках Божиих. Другого жребия он не желал и не искал. Ни золота, ни серебра, ни положения в мире — ничего этого он не хотел; ничего, кроме как быть истинным служителем Божиим.

Никому из присутствующих не хотелось, чтобы беседы эти кончались. Для многих встреча с ним стала впоследствии путеводной звездой на всю их последующую жизнь».

Жизнеописание свт. Василия Кинешемского, изд. 1993г.

 

Новосвященномученик Иосиф, митр. Петроградский.

«После многих лет ссылки (10 лет) митр. Иосифа, было разрешено в Чимкенте найти ему квартиру. Архимандрит Арсений устроил ему комнату для спокойной жизни, заботился о его еде, не только в сытости, но и с соблюдением диеты. Достал ему сперва цитру, затем и фисгармонию, что для Митрополита, большого музыканта, было радостью. Он перекладывал псалмы на музыку и пел».

Новые мученики Российские. Протопресвитер
Михаил Польский. Джорданвилль, 1957г.

 

Митрополит Анастасий /Грибановский/.

В том же 1963 году Евгению (мирское имя о. Серафима Роуза) случилось узнать еще двух людей: выдающегося богослова и смиренного иерарха, митр. Анастасия (Грибановского), а также еп. Эдмонтонского Савву (Сарашевича). Краткая, но близкая встреча с митрополитом произошла при необычных обстоятельствах: не что иное, как любовь к изысканной классической музыке, свела истинного представителя Святой Руси и молодого современного калифорнийца.

90-летний митрополит был хиротонисан во епископы еще в 1906 году и нёс благодать апостольского служения уже более полувека. Этот утонченный и образованный иерарх являлся автором прекрасной философской книги «Беседы со своим сердцем», в нее вошли его размышления о богословии, искусстве, литературе и музыке. Его глубоко почитал Владыка Иоанн (Шанхайский), впоследствии он написал краткую биографию митрополита. Евгений же познакомился с ним всего за два года до кончины Владыки (+1965).

В июле 1963 года один из студентов, певших у меня в хоре, сообщил мне о ежегодном фестивале Баха. Проходил он в местечке Кармел, и я, конечно же, очень захотел туда попасть. Тем более и Евгений в это время собирался к родителям в Кармел, и я не сомневался: он тоже захочет пойти на концерт. К музыке Барокко он питал особую любовь…

Незадолго до открытия фестиваля тот же студент сказал, что ему предложили поработать билетёром, и если я хочу, то тоже могу бесплатно пройти на концерт, помогая рассаживать публику. Я с радостью согласился и приехал задолго до начала. Программа была великолепной: на открытии давали полную ораторию Генделя «Суд Соломона», исполнялась она оперными певцами с огромным оркестром и хором.

Перед самым началом я был приятно удивлен: появился Евгений, он тоже подрядился билетером и, к моему изумлению, провожал к креслам 90-летнего митр. Анастасия, с ними шел преданный шофер Владыки, также большой знаток и любитель музыки. Следом — еп. Савва Эдмонтонский.

Мне было известно, что митрополит приехал на западное побережье, но я, конечно, не предполагал увидеть его в Кармеле. Многие в знак уважения встали, а почтенный иерарх в белом клобуке и черной рясе медленно, едва переставляя ноги, шел по проходу замечательного зала, чем-то напоминавшего храм. Митрополит был мал ростом, но внушал большое благоговение. Я взял благословение у еп. Саввы, моего старого знакомца еще по Канаде и частой переписке, а он попросил меня проследить, чтобы все двери были закрыты, так как у митрополита сильная простуда и сквозняки для него очень опасны. Конечно, не случайно в этот вечер я — в первый и последний раз в жизни — стал билетёром.

Я хорошо знал митрополита еще с семинарии в Джорданвилле. Там мы беседовали несколько раз. Однажды разговор зашел о старце Германе Аляскинском. Владыка его очень почитал. Я просил тогда благословения на паломничество на Аляску сразу же после окончания учебы. Он благословил и просил усердно молиться на могиле старца (как он почтительно называл, «будущего святого») за всю Русскую Церковь, очень нуждающуюся в небесном защитнике. «Ты будешь нашим посланником, — сказал мне престарелый архиерей, — и передашь наше благословение преданному хранителю святых мощей, архимандриту Герасиму», что я и исполнил.

Заиграла музыка, заворожила зал, позвала за собой, открыла совершенно иной, неземной мир. Евгения попросили сесть рядом с больным митрополитом, прикрывать его одеялом. По другую руку находился еп. Савва, он явно наслаждался переложением библейской истории, улыбался, потирал руки. Я же стоял у двери, следил, чтобы случайный порыв ветра не нарушил трепетной атмосферы в зале, и наслаждался каждым мгновением…

Когда закончилась первая часть этой великолепной оратории, больной митрополит стал выбираться из кресла. У него не было сил остаться до конца программы. Но я ликовал! Своими собственными глазами увидеть здесь великого православного богослова! Он сполна пожил и вкусил все тонкости церковной истины, уж он-то способен осознать величие музыки. Он не пожалел сил, приехал издалека, чтобы вместе с нами насладиться произведением высокого искусства на библейскую тему. Встреча это явилась для меня поистине даром свыше.

Я виделся с митрополитом в последний раз. Мы вышли на улицу, стояла теплая летняя ночь. Душа еще полнилась звуками «Суда Соломонова» и этот добрый, мягкий, маленький человек — гигант в моих глазах — возложил на мою грешную голову свое последнее благословение… Какой прекрасный урок живого Православия я получил! Это не узко ограниченный свод законов древней Византии, от которых ждут чудес. Нет! Православие — это наши духовные «очки», позволяющие видеть вселенную во всей целостности и подробностях, сколь бы «близоруки» мы ни были. И не только созерцать! Православие помогает стяжать возвышенные, рожденные музыкой чувства, как единое всеобъемлющее Великолепие, дарованное нам, смертным. И мы должны как-то приобщиться его еще в этой жизни, ибо это лишь начало вселенского бессмертия, которое грядет в веках.

«О Господи, помилуй мя, грешного», — возопило мое сердце с чувством благодарности.

Машина митрополита быстро покатила с холма навстречу солнцу, садившемуся в сверкающее море…

Жизнь и учение о. Серафима Роуза, «Не от мира сего»,
изд. «Русский Паломник», Москва, 1995г.

1.

Сущность искусства становится понятнее для нас тогда, когда отвлеченное понятие о нем переводится на конкретный язык. Что такое архитектура? Это, по художественному выражению Шеллинга, — «музыка, застывшая в пространстве». «Живопись, — по выражению другого авторитета в этой области, — есть немая поэзия, а поэзия — говорящая живопись».

2.

Один из величайших созерцательных умов христианства, св. Григорий Богослов, был в то же время и религиозным поэтом. Его стихи большею частью насыщены лирическим настроением. «Изнуренный болезнью, — пишет он, — находил я в стихах отраду, как престарелый лебедь, пересказывающий сам себе звуки крыльев».[1]

Одновременно своими поэтическими произведениями он хотел дать «молодым людям» и всем, которые более всего любят «словесное искусство, как бы приятное врачевство, нечто привлекательное, в убеждении к полезному».

3.

Пение и музыка вообще имеют гораздо более глубокий смысл и значение, чем это принято думать. Это подлинный язык природы, которым говорит все живое: и человек, и животные, и птицы, и пресмыкающиеся.

Ребенок выражает звуками голоса свои желания и чувства прежде, чем овладевает членораздельной речью. Последняя даже на высших ступенях своего развития должна пользоваться музыкой голоса, известного рода интонациями, придающими художественную выпуклость словам.

Сколько есть таких глубин душевной жизни, какие остаются невыразимыми для слова и это всегда служит для нас источником терзаний. Как часто острая печаль изливается в рыданиях и воплях, а радость в восторженных восклицаниях или пении, только потому, что их трудно передать словом. О разгневанном человеке мы говорим иногда, что он рычит, как лев. Кто не знает, как терзают наш слух музыкальные диссонансы, режущие нас как бы по самому сердцу. С другой стороны, возвышенная музыка способна приподнять и взволновать наш дух гораздо больше, чем самая красноречивая речь. Она не только питает наши чувства, но и возбуждает мысль. Всем известно, какая глубокая философия воплощена в музыке Вагнера. Не значит ли это, что музыка, и особенно пение, как говорит Карлейль, «есть лишенная членораздельных звуков, из какой-то глубины исходящая речь, которая увлекает нас на край бесконечности и держит здесь несколько мгновений, чтобы мы заглянули в нее». В ней всегда есть какая-то мистическая сила, способная настроить нашу душу на тот или другой лад, смотря по ее содержанию. Следующие два примера, засвидетельствованные Библией, могут служить иллюстрацией этой мысли.

«Когда дух от Бога  бывал на Сауле (т. е. демон по попущению Божию нападавший на Саула — ред.), то Давид, взявши гусли, играл, и отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него» (1Цар.16:23).

Царь Израильский Иоарам, Иудейский Иоасафат и царь Эдомский, предпринявшие общий поход против моавитян, просили пророка Елисея открыть им волю Божию относительно исхода войны. «Позовите мне гуслиста, — сказал Пророк, — и когда гуслист играл на гуслях, тогда рука Господня коснулась Елисея» (4Цар.3:15,16).

Молитва — это высшее выражение человеческого духа на земле, нередко стремится воплотить себя в стройных музыкальных звуках; которые не только служат для нее прекрасной одеждой, но и являются крыльями, возносящими ее к небесам, где никогда не смолкает ликующе пение — этот постоянный язык Ангелов.

Если бы такая же гармония царила на земле, как в горнем мире, то здесь также немолчно раздавались бы хвалебные гимны Творцу миров и самая человеческая речь напоминала бы музыку какую мы теперь отчасти слышим в устах простого народа, у детей и чистых юношей, а равно у всех счастливых и умиротворенных душою людей.

4.

И в церковном пении, и в иконописи, и в архитектуре Православной Церкви есть особый ритм, служащий отражением вечной небесной гармонии. Церковным мастерам надо было утончать не только свое тело, но и самый дух, чтобы подняться на высоту, подслушать там небесную музыку и низвести ее на землю. Запечатленная во всем нашем церковном благолепии, она доныне служит непосредственным откровением истины Православия. Ее язык гораздо понятнее для всех, чем язык отвлеченных богословских понятий, и через нее, прежде всего, осуществляет ныне свою мировую миссию Православная Церковь.

Митрополит Анастасий /Грибановский/, «Беседы с собственным сердцем», изд. «Библиополис», С.-Петербург, 2002.

Составитель: о.Серафим Медведев.

[1]«Григорий Богослов известен, как поэт. Одаренный чуткой, нежной душой, он умел в красивых и сильных образах передавать сложные душевные переживания, любил и понимал природу. Его стихотворения проникнуты истинно христианским направлением. Любовь к Христу и стремление к Нему — вот основной мотив его стихотворений. Многие из светских писателей пользовались ими для своих стихотворных переложений» (Творения Григория Богослова, т. 1. «Жизнь и труды св. Григория Богослова») — ред.