«Чем же объяснить этот подмен живой веры и духовного ведения безжизненным догматизмом? Почему внутреннее, опытное познание сменяется отвлеченными, рассудочными построениями?
«Три суть на земле: вера, надежда, любовь», — говорит Ап. Павел, понимая веру в данном случае не как «здравое исповедание», но как оную мысленную силу, «воссиявающую в душе от света благодати», «священнодействующую между Богом и святыми неизреченныя таинства», свидетельством совести возбуждающую великое упование на Бога (св. Исаак Сирин).
В своем существе она такова и есть — исключительно внутренне-духовное, опытное познание, — познание, передаваемое другим не в логических формулах, а в образах, аналогичных естественным внутренним опытам и состояниям человека (см., например, св. Макария Египетского). Но человеку (а не вере) свойственно формулировать свои опыты, укрепляя в сознании и чувстве логическим процессом то, что изменчиво в нем (т.е. в человеке) по силе и ясности в акте непосредственного религиозного созерцания; отсюда — логическая сторона религии.
Это-то соотношение составных частей религиозного мироотношения и служит первым источником уклонения от правильного пути к Истине.
Основные свойства религиозного мироотношения, указанные Ап. Павлом, трудны и с трудом достаются (ибо «житием познаются тайны»); логическая же сторона — легче, и вот, вера заменяется правоверием, т.е. правильным мнением, — и то, что в религиозном синтезе должно занимать последнее место, естественно (т.е. в согласии с поврежденным естеством человека, которое ищет того, что легче) становится на первое место.
Представление о правильном движении к Истине («не ощутят ли Бога?» Деян. 17, 27) подменяется представлением о правильном мнении об Истине (православия — правоверием).
Так как процесс искания Истины, цель коего — ощущение, не логический, а опытно-критический, то переоценка логического (рационального) элемента убивает процесс искания; на этой переоценке и основан факт вырождения живых религиозных верований: опыт учителя подменяется изучением его воззрений.
Припомним определение догмата, данное нами на основании учения святых подвижников: «Догматы суть санкционированные Церковью и указующие верующим путь спасения словесные формулы (выражения) тайн Царствия Божия, через деяние и опыт открывающихся христианину в благодатном ощущении и в конкретно-духовном созерцании».
Поэтому живой процесс духовного развития характеризуется соответствием опыта с формулой. Так, например, человек, исповедующий догмат Искупления, должен, если не созерцать великих глубин сей Тайны, то, по крайней мере, ощущать на себе, в глубине души своей, спасительное действие ее. Если же человек начинает настаивать на признании для себя формулы, ему еще чуждой, и переносит центр тяжести с сущности на знак, ее выражающий, он впадает в двойной грех: 1) в самообольщение и 2) в застой.
Первый грех вытекает неизбежно из того, что рационально (мечтательно) принятые догмы дают иллюзию действительного обладания обозначаемых ими предметов, и, тем самым, не может не порождаться самопереоценка: ибо органический рост усвоения той или другой религиозной формулы рождает в человеке новый порядок ощущений с новыми требованиями к себе и к миру, чего не бывает при воображаемо-усвояемой формуле, т.е. при интеллектуальном восприятии.
Во второй грех человек впадает опять потому, что иллюзия обладания истиной не дает тех импульсов к ее исканию, какие являются при сознании ее отдаленности. В этом случае человек, формулирующий своими словами действительно (т.е. в опыте) им постигнутое, — ближе к Богу (Истине — в смысле ее достижения), чем тот, кто по ошибке принимает чуждую формулировку за свою (хотя бы объективно она была и правильнее).
Никео-Цареградский Символ исповедуют премногие-многие, но для многих ли он является выражением их подлинной веры? Ведь вера есть ощущение («обличение») невидимого и потому — уверенность в нем, как бы в видимом. Уверенность же (не по ощущению) в невидимом не дает еще его «обличения», ибо эта уверенность может истекать из других основ, например, — традиции, привычки и т.п. В лучшем случае, можно быть уверенным по слову другого («вера от слышания»), но, чтобы верить действительно по слову другого, надо усвоить в той или другой мере и порядок ощущений другого (переход «веры от слышания» в «веру опыта», обличающую невидимое). Этот переход совершается чрез «боголюбивое деяние». А так как последнее несравненно труднее, чем умственная игра отвлеченными началами, то вселенская формула христианской веры большею частью остается грандиозным древом, но лишенным листвы, в которой укрывались бы птицы, и плодов, которыми бы они питались» (Новомуч.Михаил (Новоселов), «Догмат, этика и мистика в составе христианского вероучения»).
***
«Православие есть поклонение Богу Духом и Истиною; Дух есть слава христиан (см.Ин.7:39). Где нет Духа, там нет православия» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.4, «Поучение в неделю Торжества Православия»). Господь Иисус Христос об истинном христианстве, православии сказал так: «Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» (Иоан.6:63). – То есть, где в душах живет Божественная спасительная благодать, Дух Божий, там и есть истинное православие или христианство. А поселяется Божественная и спасительная благодать в те души, которые приходят к верному душевному настрою, способному к восприятию спасительной Благодати. А этот душевный настрой, способный к восприятию Божественной спасительной благодати, достигается и воспитывается через посредство правильно-проходимой внутренней борьбы со страстями, на основании духа сокрушенного и смиренного перед Богом.
То есть, воспитание добродетельного настроя духа, через посредство правильно-проходимой борьбы со страстями, – это есть главное и существенное в истинном православии, христианстве. Так как посредством этого исполняются заповеди и привлекается в душу Божественная благодать, наличие которой и является свидетельством истинного христианства.
И если этого нет, то никакого православия или христианства нет. Тогда остаются одни обряды, названия, и православная или христианская терминология. В таком случае истинное православие, христианство начинает подменяться обрядоверием, законничеством и фарисейством (внешней праведностью). А это уже подмена православия – лжеправославием, христианства – антихристианством, религией антихристовой, которая, неся дух антихристов, старается во всем походить на истину.
Поэтому, в истинном христианстве, православии, можно лишиться всего, кроме спасительного, добродетельного настроя души, ибо без него невозможно спастись. Соответственно, не делать такие поступки и действия, которые меняют твой настрой духа с богоугодного на греховный, страстный.
Когда люди начинают воспринимать православие как обряды и внешняя традиция, то это глубокое заблуждение, которое порождает обрядоверие, законничество и фарисейство. Ведь и обряды и многие внешние традиции, кроме догматов веры, изменялись и бывали в разных местах по разному. Вот, что об этом говорит свт.Фотий, патр.Константинопольский: «В том не нарушается вера, нет и отпадения от общего и вселенского постановления, когда у разных (народов) содержатся различные обычаи и порядки, так что всякий благорассудительный человек правильно рассудил бы, что и соблюдающие их не поступают несправедливо, и не принимающие их не преступают закона» (Письмо патриарха Фотия 3-е). То же самое и свт. Феофан Затворник: «Некоторыми разностями в церковных порядках нечего смущаться. Они всегда были позволительны, и по существу дела таковы. Грех только неблагоговеинство, а сами чины могут быть изменяемы все, кроме существенного в св. Таинствах» (Собрание писем, п. 214).
Поэтому, когда живущий в той или иной местности обряды и внешние традиции своей местности воспринимает за православие, то это неверное понимание того, что такое православие. Так как, в иной период времени, или в других местностях, обряды и внешние традиции могут в чем-то не совпадать с обрядами и внешними традициями его местности. И спорить о том, чьи обряды и внешние традиции истинные, – это глупо и бессмысленно. Ибо через все такие споры, обычно, ищется дух самоутверждения. Обыкновенно об этом спорят те люди, которые не понимают в чем состоит суть истинного православия, христианства. У которых отсутствует правильная-проходимая борьба со страстями, и они через посредство исполнения обрядов и внешних традиций своей местности ищут в духе самоутверждения. Поэтому, сохранение этих обрядов и внешних традиций их местности для них является сохранением православия. Отними у них это или измени что-то, то они воспринимают это, как отступление от правой веры. Это по духу фарисеи и законники, которые сами погибают и других влекут туда же.
Эти люди находятся в духовной прелести и самообольщении, по причине неверной духовной жизни. В их душах нет истинного христианства, православия, которое «суть дух и жизнь» (Иоан.6:63). Они не воспитывают в себе дух сокрушенный и смиренный перед Богом, и на его основании истинные добродетели. Именно поэтому они и не постигают сути истинного православия (истинное православие – это и есть истинное христианство). Они подобно ветхозаветным фарисеям и законникам, распявшим Христа, не постигают важнейшего в законе, ради чего он дан, – как спасти душу человеческую, исходя их тех жизненных обстоятельств, в которых она оказалась. Так происходит потому, что у них нет истинной любви к душе ближнего, по причине самообольщения и духовной прелести, в которой они находятся.
Они не постигают того, что обряд, буква закона, внешняя традиция, – это все внешние средства, которые могут содействовать спасению души, а могут губить души, при неверном подходе к всему этому, – как ревностное охранение всего этого, вне зависимости от обстоятельств, погубило души ветхозаветных фарисеев, не распознавших во Христе своего Мессию, Спасителя и Бога. Ибо главное и важнейшее в законе, – на все века и времена, как сказал Христос, – есть суд (духовное рассуждение), милость, вера и любовь (Мф.23:23; Мф.9:13; Лк.11:42 и т.п.). То есть, рассудить, рассмотреть внутренние намерения и жизненные обстоятельства, и исходя из этого содействовать спасению души или душ человеческих. Ибо только ради этого и был в свое время дан закон, — как средство, а не цель. Так как главное, – это спасение души, через посредство правильно-проходимой борьбы со страстями, воспитание спасительного душевного настроя, добродетельного, а не тупое сохранение обряда или внешней традиции, буквы закона, вне зависимости от обстоятельств, которое ищется ради духа самоутверждения.
То есть, если человек правильно проходит свою внутреннюю духовную жизнь, то как следствие, – он воспитывает в себе дух сокрушенный и смиренный перед Богом. И на основании этого духа, – чувства милосердия и сострадательной любви, незлобия, кротости и душевной простоты. Таким путем исполняются заповеди Божьи. Отсюда он и постигает важнейшее в законе, по дару Благодати, которая просвещает его ум и дух. Ибо главное для него, – это спасение души человека, а не привлечение его к обрядам, внешним традициям и букве закона, вне зависимости от жизненных обстоятельств. А спасение как раз и заключается в том, чтобы помочь человеку, содействуя ему (в направленности его души), в воспитании духа сокрушенного и смиренного перед Богом. И на основании этого духа — добродетельных душевных чувств, истинных добродетелей.
Когда этого нет, тогда под предлогом привлечения к православию, из привлекаемых воспитывают фарисеев, внешних праведников, сидящих на ощущении своей правильности и праведности. То есть, фарисеи заводят их в то же самое состояние самообольщения и духовной прелести, в котором и сами находятся. И при этом внушают им, что так они мол хранят истинное православие и спасаются. В реальности же, все они идут по пути погибели, заражаясь духом антихристовым. Ибо дух антихристов, – это и есть дух самости и гордыни, ощущение своей правильности и праведности, дух самоутверждения, и на этом основании внешняя праведность, которая может быть под любыми внешними формами.
Отсюда и вывод: что есть главное, а что второстепенное. Главное, – это воспитание духа сокрушенного и смиренного перед Богом. И на основании этого духа воспитание истинных добродетелей. И все это должно воспитываться в повседневной личной жизни человека. Все остальное, – это второстепенное. Благоразумный разбойник, покаявшийся на кресте, множество мучеников и подвижников спаслись, не имея второстепенного. Но все они имели главное, – это верный и спасительный настрой духа, добродетельные чувства. Пример тому, Сам Господь наш Иисус Христос, который, видя где не могут понять его возвышенных догматов, вел речь о христианской нравственности, так как через соблюдение ее Бог Сам открывает все остальное человеку, в зависимости от обстоятельств, в той степени насколько это необходимо ему.
«То, что говорится, должно соразмеряться с человеческою способностью, не само по себе имея значение для понимания, но насколько Бог даст; не то должен давать дающий, что Он может дать, но то, что может воспринять получающий. Как мать может дать простого хлеба ребенку, питающемуся молоком, но ребенок не может воспользоваться им, так и для Бога не было бы невозможным предложить высшую и сверхъестественную мудрость, но мы ею не можем воспользоваться»(свт.Иоанн Златоуст. т.8, кн.2, «О предательстве (Иудой) Спасителя»).
«Кто прежде надлежащего времени, говорит Христос, предлагает людям высокое учение, тот и в свое время уже не найдет их способными следовать ему, навсегда сделав их бесполезными. Это зависит не от вина и не от мехов, в которые оно вливается, но от неблаговременной поспешности вливающих. Употребив эти сравнения, Спаситель открыл нам и причину того, почему Он, беседуя с учениками Своими, часто употреблял о Себе скромные выражения. Сообразуясь с их немощью, Он много говорил такого, что было гораздо ниже Его достоинства»(свт.Иоанн Златоуст. Толкование на Ев. от Матфея, Беседа 30).
Итак, когда душа очищается от страстей, тогда она становится более способною к восприятию высоких догматов.
Поэтому, когда у человека будет главное, то Бог Сам ему может многое открывать из второстепенного. «Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, – Святый имя Его: Я живу… с сокрушенными и смиренными духом» (Ис.57:15); «На кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом» (Ис.66:2). – Господь живет только там, где есть такой настрой духа. А где хранят обряды и внешние традиции и содержат на уровне умовом, рассудочном, правильные догматические формулировки, но не имеют такого настроя духа, то там Бога нет. А значит и нет истинного христианства, православия, так как оно «суть дух и жизнь» (Иоан.6:63), и «Дух есть слава христиан (см.Ин.7:39)», а «где нет Духа, там нет православия» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.4, «Поучение в неделю Торжества Православия»), – нет истинного христианства, нет спасения.
И когда мир приближается к своему концу, тогда надо заботиться только о том, чтобы помочь людям прийти к главному, без чего нет спасения. Надо обращать все внимание их на главное, а не зацикливать на второстепенном. Ибо без главного, – нет спасения. А без второстепенного, имея главное, – человек может прийти к спасению. И если душа человеческая, не имея второстепенного, приходит к спасению, то этому надо только радоваться, потому что «на Небесах… бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся» (Лук.15:7,10).