Оглавление:
Об образе и подобии.
О богомыслии, богословии и наставничестве. О духовной прелести.
Об образе и подобии.
Аноним: Греховный закон
«диавол в естестве человеческом поставил греховный закон»
Св. Афанасий Великий, «Против Апполинария»: «Адам по первом создании имел плоть безгрешную, но через преступление соделал доступную греху и ниспал в истление и смерть»
Завистью же «диавол изобрёл мысль о преступлении» «от преслушания заповеди Божией человек сделался доступным враждебному….и грех в естестве человека воздействовал уже на всякое вожделение».
То есть «преслушание» породило грех, а уже грех (изменение окраски духа) поразил естество. («грех отклонил или отрезал душу от духа, и душа, вследствие этого, стала иметь влечение к телу, к плоти….а тело, потерявшее возвышающую силу души, и как само созданное из «хаоса», стало иметь влечение к чувственности, к «хаосу», к смерти», учебник «Закон Божий»)
(хотя тело первочеловеков отличалось от нынешних телес)
«Не самое естество произвёл (диавол). Да не будет сего. Диавол – не создатель естества, как нечестиво именуют его манихеи, но преступлением он произвёл совращение естества; воцарилась смерть над всеми людьми»
«Поелику то естество, которое Бог сотворил безгрешным, диавол сотворил в преступлении заповеди Божией и в изобретении греха смерти, то Бог Слово восстановил в Себе естество, недоступное диавольскому совращению и изобретению греха»
Падшая природа
«первородный Адамов грех действует во всех человеках с момента их зачатия. («Се бо в беззакониях зачат есмь»)
«таинство веры нашей, что человеческое естество бывает грешно от самого зачатия своего» (преп. Симеон Новый Богослов)
Человек (после Грехопадения) осуждён (и поражён) за грех Адама и за свои грехи. Первородный грех прародителей лежит на всём человечестве.
Итак, Грехопадение – это не просто «изменилась окраска», это даже не просто поражено всё естество человека (понятно, что наличные данности природы человека не утратились (элементы естества как таковые: неизменность естества как конструкция творения: свобода воли, воображение, мышление, «естественные» душевные проявления и т.д.)
Грехопадение – это Великая таинственная непостижимая, нынешнему уму, катастрофа.
(Свт. Игнатий Брянчанинов): «Святые Отцы изображают падение равноангельных первочеловеков как самую мрачную духовную катастрофу»
«Адам преступив заповедь Божию и послушав лукавого змея, продал и уступил себя в собственность диаволу»
«Отрава проникла….во все силы и свойства души: поражены недугом греховным и тело, и сердце, и ум»
Говорится не просто о «нравственно-аскетических понятиях», а о «догматических» таинственных последствиях Грехопадения.
(Св. Макарий Великий, Добротолюбие): «твари оплакивали… твари видели, что данный им в цари стал рабом сопротивной и лукавой тьмы» (твари бессловесные, умные по природе, видели глобальное таинственное изменение естества, природы человека).
***
«Сатана облёк душу грехом, всё естество её, и всю её осквернил, всю пленил в царство своё» Ничто «ни помыслов, ни ума, ни тела» не свободно («облёк её в порфиру тьмы»)
(Свт. Игнатий Брянчанинов, «Слово о человеке», «Подчинение человека диаволу»): «Страшным плодом падения было порабощение человека диаволу и ничем не отвратимое смешение с ним»
(Св. Макарий Великий): Тако душу и всё её существо облёк грехом злый оный начальник, всю её осквернил и всю пленил в царство своё, что ни помышлений, ни разума, ни плоти….ни единаго ея состава не оставил от своея власти свободным; но всю её одел в хламиду тьмы… Всего человека, душу и тело, злый оный враг, осквернил и обезобразил; и облёк человека в ветхого человека»
(Свт. Игнатий Брянчанинов, «Смерть души»): «Образ и подобие Божие в человеке, по падении его, изменились. Подобие, состоявшее в совершенном отчуждении зла из качеств человека, познанием зла… уничтожилось; при уничтожении подобия образ исказился, соделался непотребным, но не уничтожился совершенно»
«Как падшему по увлечению, человеку вместе с изречением казни обетовано искупление и Искупитель».
О.Серафим: Необходимо различать творения Святых Отцов, в которых конкретно рассматривался тот или иной вопрос, по причине возникшей церковной нужды, от тех творений в которых говорится по данному вопросу в общем, без исследования этого вопроса, по причине отсутствия церковной нужды в решении этого вопроса, на тот момент времени.
Если первородный грех, по святоотеческому учению, не имеет бытия, то он не имеет и сущности, так как он является только лишь движением разумной сущности (того, что имеет бытие), которое не в согласии с волей Божией. Об этом, как раз, и говорит преп.Максим Исповедник: «Зло созерцается не в естестве созданий, но в погрешительном и неразумном их движении» («Главы о любви», Сотница 4, п.14).
И если первородный грех не имеет бытия, то как он может изменить природу сущности, которая имеет бытие? Ведь для того, чтобы что-то изменить по природе, для этого надо поиметь ту же самую природу. Но природу разумных сущностей сотворил только Бог. А первородного греха Бог не творил. Первородный грех вообще не существует и не имеет бытия, как сущность разумная. Поэтому, первородный грех не имеет одной и той же природы с разумной сущностью, почему и не может изменить ее природы. Он может только лишь изменить направление, вектор движения, окраску этой природы, соделав их в несогласии с волей Божией, но не саму по себе природу. Что и произошло, когда падшие ангелы и человек отпали от Бога.
«Естество человека, как всецело зависящее от творческой воли Божией, не подлежит рассечению через падение во зло. Человечество, как и ангелы, распадается на союзы по различным нравственным направлениям воли, как нравственной способности естества.
Допустить рассечение естества человека через грехопадение означало бы допустить прониковение зла в естество, но это невозможно, так как «зло созерцается не в естестве созданий, но в погрешительном и неразумном их движении» (Максим Исповедник)» (архиеп.Феофан Полтавский, «О догмате Искупления», гл.1).
Да и в чем может состоять изменение образа Божия в человеке, который является природою души? Как Бог есть Дух, по своей природе, так и душа Ему в этом подобна, имеет природу духа, получивши ее от Бога. В чем изменилась природа духа в человеке, после грехопадения? – Ни в чем. Как была природа духа, у души разумной, так она и осталась. Никуда она не исчезла, и не стала другой природы. В чем изменилась природа духа, у падших ангелов? – Ни в чем. Как они были духами, по природе, так и остались. Что исчезло у этой природы? – Ничего. Ум, воля, чувства, мышление, рассудок, и т.п., все природные силы и способности, – все как было, так и осталось. Никуда, ничего не исчезло.
А что же тогда изменилось? – изменилось задействование всех сил и способностей природы духа, души. Они стали действовать не в согласии с волей Божией. А это и есть изменение подобия.
Если разобрать, то когда кто-то из Святых Отцов писал об искажении образа, то увидим, что под этим подразумевалось, – это изменение в направленности воли, изменение окраски чувств, изменение только лишь, в самом по себе, проявлении сил и способностей. – Они стали действовать и проявляться не в согласии с волей Божией. А это и есть искажение подобия. Но сами по себе воля и чувства, силы и способности души как были так и остались. Никуда не исчезли.
Поэтому, когда написано у Отцов общим словом «образ», то под этим может подразумеваться и подобие. Смысл того, о чем идет речь, понимается из всего контекста. Поэтому, когда говорится об искажении образа, то под этим подразумевается изменение в направленности воли и в окраске чувств, изменение только лишь в самом по себе проявлении сил и способностей. А это и есть изменение подобия.
***
Не все вопросы сразу, сходу, вставали перед теми или иными Святыми. Церковь не разрешила однажды и навсегда все те недоразумения, которые встают на ее жизненном пути, здесь на земле. И это по той причине, что у Церкви нет нужды разрешить все богословские вопросы, раз и навсегда, так как не от этого зависит спасение души человека.
Ибо спасение зависит от воспитания верного настроя души, спасительного. И оно может совершаться без умового и рассудочного знания о всех, встававших когда-то в Церкви, богословских вопросах.
Спасительный настрой души, – это дух сокрушенный и смиренный перед Богом, дух кротости и милосердия, незлобия и душевной простоты, дух любви правды и истинной любви. Вот только об этом мы и будем спрошены в день Страшного Суда. А об умовом, рассудочном знании, тех или иных богословских истин, нас никто не спросит.
Преп.Варсонофий Великий об этом говорит так: «Братия! прилично теперь сказать с Апостолом: «Я дошел до неразумия, хвалясь; вы меня к сему принудили» (2Кор.12:11). Ибо для вас я вынужден исследовать то, что превышает мои силы, и говорить то, что вовсе не пользует душе, хотя и не вредит ей… Нам должно стараться о том, о чем старались Отцы наши авва Пимен и прочие. Сие старание научает вменять себя ни во что, ни с кем себя не сравнивать, считать себя землею и пеплом. А то научает считать себя мудрым, приходить в гордость, придавать себе значение, при всяком случае сравнивать себя с другими и чуждаться смиренномудрия. Простите меня… Не того требует от нас Бог, но освящения, очищения, молчания и смирения…
Вот, вы слышали все мое неразумие; безмолвствуйте отныне и упражняйтесь о Боге, и, оставя празднословие, будьте внимательны к страстям вашим, за которые потребуется от вас ответ в день судный. А о том вас не спросят, почему вы не знаете или не изучили сего» (преп.Варсонофий Великий, «Руководство к духовной жизни», Вопрос 610).
То есть, братия не видели того, что это бес искушает их на исследование всяких богословских вопросов, в решении которых нет нужды, на данный момент времени, и от этого не зависит их личное спасение. А они улавливались на это бесовское искушение, под благовидным предлогом, что они мол рассуждают о вещах божественных, о духовных вопросах. Но они не видели того, что бесы таким образом возгревают в них самомнение и высокоумие, праздную пытливость ума. А от этого они в духе само-утверждаются, возгревая в себе дух самости и гордыни. И через этот настрой духа они входят в общение с демонами, а те им подкидывают всякие ненужные богословские рассуждения, в которых нет никакой нужды.
Вот так, человек может попадаться в бесовские сети, при этом думая, что он занимается вещами божественными, решает духовные вопросы. На самом же деле, он по причине своей духовной слепоты, происходящей от самомнения и духа самоуверенности, не видит того, что это чисто бесовские искушения, под всякими благовидными предлогами, на которые он улавливается.
То есть он не избавился от самомнения и высокоумия, от духа самоуверенности и самонадеянности, от духа самости и гордыни, в своей личной жизни, через посредство правильно-проходимой внутренней духовной жизни, и устремился к изучению всяких богословских вопросов. Он не приобрел смиренномудрия, не воспитал в себе духа сокрушенного и смиренного перед Богом, поэтому его богословие будет исходить не от даров Божественной благодати, а будет являться бесовским откровением.
Поэтому-то, преп.Иоанн Лествичник и говорит о том, что опасно пускаться в плавание, в море богословия, не скинувши одежд, – самомнения и высокоумия, духа самоуверенности и самонадеянности, духа самости и гордыни, – можно утонуть, в пучине этих страстей, так как, «Небезопасно плавать в одежде, небезопасно и касаться Богословия тому, кто имеет какую-нибудь страсть» (Лествица, Сл.27, гл.11).
Аноним: Здравствуйте, Батюшка!
Есть церковная община (наличие сайта) с чёткой дисциплинарной организованностью (точное «каноническое» соблюдение правил, обрядовых форм)
Однако изречение (ответ) руководителя, организатора и лидера общины довольно странное: «Книги Феофана Затворника читать не советую. В них кроме еретических мнений есть душевредные места. Даже его переводы грешат немереными неточностями и неправильностями».
Но ведь Святитель потому и Святитель, что исключает еретические и душевредные мнения и определения.
То есть понятие Святитель само по себе и предполагает исключение ересей, еретических мнений, неверных понятий, определений, душевредных наставлений.
Святитель – это Дар Святого Духа (дар наставления, определения правой истинной веры) и личный подвиг покаяния и служения Церкви.
Понятие Святитель и еретические мнения и суждения не совместимы, иначе противоречие Святому Духу.
Получается, что суждение (изречение-ответ) упомянутой общины противоречит догмату «Непогрешимость Церкви», хотя за догматическую и каноническую правильность и ратует данная церковная организация.
Понятно, что «непогрешимость» дара Святитель не исключает понятие «частное богословское мнение», неправильности второстепенного, не догматического характера, но данные понятия не связаны с еретичностью, душевредностью.
О.Серафим: Вся проблема современных поколений в том, что люди не проходят пути опытного познания немощи своего ума и духа, не приобретают духовную нищету (Мф.5:3), в борьбе со своими страстями. И не воспитавши духа сокрушенного и смиренного перед Богом, сразу устремляются к богословию, занимаясь решением богословских вопросов, толкованием Св.Писания и творений Св.Отцов. И в результате своего такого подвизания, основанного на духе самости и гордыни, заходят в состояние самообольщения и духовной прелести. Бесовские откровения воспринимают за действия Божией благодати. И из такого духовного состояния исходит их богословие, толкования Св.Писания и творений Св.Отцов, и их разумение.
Из этого же духа исходят и выше приводимые заявления о книгах свт.Феофана Затворника. Это сказано человеком, который получил бесовское откровение, по той причине, что он находится в состоянии вот такой вот духовной прелести.
Богословием в наше время стало очень просто заниматься, – сел возле компьютера, почитал всяких разных богословских книжек, научился пользоваться поисковиком, и вперед, на форумах, в различных блогах, соцсетях, и т.п., приводить различные цитаты, из разных богословских книжек и творений Св.Отцов, не пройдя всего этого опытным путем, о чем написано в этих книжках. И тогда начинает таковой ощущать себя уже богословом, так как он уже легко может жонглировать богословскими цитатами и изречениями Св.Отцов. Отсюда, – он видит, что он уже ни чем не хуже Св.Отцов, а даже еще может выше и лучше. Так как он уже начинает подходить критически к творениям Св.Отцов, читая их и разбирая через призму своего самомнения и высокоумия, используя это как средство, для духа само-утверждения, который он не видит в себе, по той причине, что не искоренил его опытным путем, через познание немощи своего ума и духа, через воспитание смиренномудрия, духа сокрушенного и смиренного.
И если Св.Отцы проживали все это опытным путем, – и их богословие рождалось из духа сокрушенного и смиренного, истинных плодов духа, и только по причине крайней нужды, – то современные богословы, опытно, самою жизнью, не проходят того пути, которым шествовали Св.Отцы, через посредство правильно-проходимой внутренней жизни, в борьбе со своими страстями, за чистоту чувств. И не имея того же духа, какой имели Св.Отцы, современные необогословы, когда начинают богословствовать, то получается не богословие, а бесословие, философия падшего разума, одержимого самомнением и высокоумием.
А духовные слепцы не видят этой одержимости и воспринимают ее за благодатные озарения, за истинную духовность. Вот таково современное зрелище, достойное печали и плача, – это безблагодатные богословы, учителя и наставники, которые сидят на духе самости и гордыни, и, будучи одержимы этим настроем духа, богословствуют и наставляют. Они используют это как средство для само-утверждения, в глубинах своего духа, наружно прикрывая все это благовидными предлогами, приводимыми не к месту, не к времени. И при этом они сами не видят своего бедственного положения, по причине своей духовной слепоты; и свою духовную смерть воспринимают за духовное здравие. Такова картина этого самообольщения и бесовской прелести.
Современный человек все время желает ощутить себя кем-то и чем-то, и ради этого ощущения начинает богословствовать, учительствовать и наставничествовать, не познавши опытным путем немощи своего ума и духа, не приобретши духовной нищеты (Мф.5:3), не воспитавши духа сокрушенного и смиренного, в своих чувствах и ощущениях. Самомнение и высокоумие увлекают его по этому ложному пути, но он не видит и не замечает этого, по той причине, что он ищет ощущения себя кем-то и чем-то, в своих глазах или в глазах других. При этом, он может этого даже и не осознавать и не видеть. Так как, он не видит тех чувств и ощущений, исходящих из духа самости и гордыни, которые преобладают в настрое его духа, будучи увлечен благовидными предлогами, на уровне умовом, рассудочном.
Одного только не хватает у этих современных необогословов, учителей и наставников, без чего не может быть истинного богословия, учительства и наставничества, – это опытного познания немощи своего ума и духа, а так же духа сокрушенного и смиренного, именно в чувствах и ощущениях. Они не воспитали такого настроя духа, в борьбе со своими страстями, через посредство правильного преодоления ежедневных искушений, в своей личной жизни. Они не приобрели и не воспитали в себе такого настроя духа, в чувствах и ощущениях, опытным путем, самим делом. И по причине отсутствия этих истинных плодов духа и можно распознать то, что они – лже-богословы, лже-учителя и лже-наставники.
Только там, где есть опытное познание немощи своего ума и духа, дух сокрушенный и смиренный перед Богом, в чувствах и ощущениях, – и на этом основании дух незлобия и милостивости, дух кротости и душевной простоты, – то только из такого настроя и расположения духа и может исходить истинное богословие, учительство и наставничество. И при этом, оно будет проявляться только по причине реальной нужды, – к месту и к времени, имея во всем меру, – а не нужды надуманной, иллюзорной, которая только лишь в воображении и области мечтательности, по кровяному разгорячению. А для того, чтобы видеть эту реальную нужду, необходимо благодатное духовное вИдение, которое дается там, где есть дух сокрушенный и смиренный перед Богом, в чувствах и ощущениях.
О богомыслии, богословии и наставничестве. О духовной прелести
Аноним: Опасность высокоумия не отрицаю, но есть и такое изречение «Богомыслие – ключ молитвы непрестанной».
О.Серафим: Богомыслие, которое является полезным и спасительным для души, приводит к возгреванию духа сокрушенного и смиренного, к смиренному понятию о себе (смиренномудрие). А если человек не положил в основание своей духовной жизни духа сокрушенного и смиренного перед Богом, не пришел к опытному ощущению немощи своего ума и духа, то в нем живет самомнение и высокоумие, дух самоуверенности и самонадеянности. А основанием его духовной жизни является дух самости и гордыни. И если в таком состоянии подвизающийся занялся богомыслием о вещах небесных, то это неизбежный путь в духовную прелесть.
***
«Святые Димитрий Ростовский и Тихон Воронежский занимались богомыслием, то есть святым размышлением о вочеловечении Бога-Слова, о дивном пребывании Его на земле, о страшных и спасительных Его страданиях, о преславном воскресении и вознесении на небо, также о человеке, о его назначении, о его падении, о его обновлении Искупителем, и прочих подобных глубоких тайнах христианства. Святые размышлении упомянутых Святителей превосходно изложены в их сочинениях. Такие размышления святой Петр Дамаскин, согласно с другими аскетическими писателями, относит к видениям духовным, и в разряде этих видений дает им четвертую степень. Всякое духовное видение есть зрение известного рода таинств, являющееся в подвижнике соответственно его очищению покаянием, как это можно видеть в книге Петра Дамаскина.
Покаяние имеет свою постепенность: и духовные видения имеют свою постепенность. Тайны христианства открываются подвижнику постепенно, соответственно его духовному преуспеянию. Богомыслие или благочестивые размышления святителей Димитрия и Тихона служат выражением их духовного преуспеяния. Желающий упражняться в богомыслии пусть читает сочинения Святителей. Такое богомыслие будет самым непогрешительным и самым душеполезным.
Напротив того, богомыслие соделается самым неправильным и душевредным, если подвижник, прежде очищения покаянием, не имея точного понятия о учении христианском, позволит себе самовольное размышление, которое не может не быть ошибочным, и потому не может не принести душевредных последствий и самообольщения, не может не вовлечь в пропасть гибельного заблуждения.
Святители были обучены со всею точностью и подробностью православному богословию, потом святою жизнью вознеслись на высоту христианского совершенства: богомыслие было для них естественным.
Оно неестественно для подвижника, неимеющего основательных, точных познаний в богословии, неочищенного покаянием. По этой причине святыми Отцами оно воспрещено для новоначальных подвижников, да и вообще для всех подвижников, неприготовленных к нему наукою, не достигших к нему жительством.
Святой Иоанн Лествичник говорит: «Неизмерима глубина догматов, и уму безмолвника не небедственно погружаться в нее. Очень опасно плавать в одежде: столько же опасно находящемуся в плену у страстей касаться богословия» (Слово 27, гл.10 и 11).
Такое делается предостережение безмолвникам: известно, что к безмолвию допускаются монахи, уже преуспевшие. В древности весьма многие из монахов впадали в гибельную пропасть ереси единственно потому, что допускали себе рассматривание догматов, превышавшее их способность понимания. «Смиренномудрый монах, опять наставляет Лествичник, не позволит себе любопытного исследования тайн; гордый, напротив того, стремится испытывать и судьбы Божии» (Слово 25, гл.11).
Очень верно! желание пускаться в богомыслие неспособного и несозревшего к нему есть уже внушение самомнения, есть желание безрассудное и гордое. Упражняйся в молитве, в душеназидательном чтении, и это упражнение будет упражнением в богомыслии правильном, безопасном, Богоугодном. Как чувственные глаза, исцелившись от слепоты, видят по естественному своему свойству: так и ум, очистившись от греховной болезненности, естественно начинает видеть тайны христианства (Преп.Кассиан Римлянин, Книга 5, гл.34).
Положись в подвиге твоем на Бога. Если нужно для тебя и для общей пользы христианства, чтобы ты был зрителем глубоких тайн и проповедником их для братии твоей: то Бог непременно подаст тебе этот дар. Если же этого не благоугодно Богу: то стремись к тому, что существенно нужно для твоего спасения, и что вполне удовлетворяет требованию этой нужды твоей. Стремись к стяжанию чистой молитвы, соединенной с чувством покаяния и плача, с воспоминанием о смерти, о суде Божием, о страшных темницах адских, в которых пылает вечный огонь и присутствует вечная тьма: такая молитва, соединенная с такими воспоминаниями, есть непогрешительное, превосходное, душеполезнейшее богомыслие» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.5, гл.27, «О богомыслии»).
«Ты займешься богомыслием назидательным, а диавол собьет тебя на совопросничество и пытливость о тайнах Писания, которые охлаждают и развивают пагубное самомнение» (свт. Феофан Затворник, «О покаянии и причщении Великим постом…», гл.41).
***
Итак, как говорит свт.Игнатий Брянчанинов о том, когда подвижник занимается богомыслием о вещах небесных, что такое «богомыслие соделается самым неправильным и душевредным». Почему? – Потому что, «прежде очищения», себя, «покаянием, не имея точного понятия о учении христианском», если он, «позволит себе самовольное размышление», то оно «не может не быть ошибочным». И потому-то, такое богомыслие «не может не принести душевредных последствий и самообольщения», оно неизбежно вовлечет «в пропасть гибельного заблуждения».
Святые же Отцы, прежде того, уже «были обучены со всею точностью и подробностью православному богословию». И когда они через посредство правильно-проходимой внутренней жизни, в борьбе за чистоту своих чувств, положили в основание своей духовной жизни дух сокрушенный и смиренный перед Богом, приобрели истинные плоды духа, то такою «святою жизнью» они «вознеслись на высоту христианского совершенства». И когда они уже постоянно пребывали в таком состоянии, то только тогда такое «богомыслие», о вещах небесных, «было для них естественным».
Но богомыслие о вещах небесных, «неестественно для подвижника, неимеющего основательных, точных познаний в богословии», а самое главное, – «неочищенного покаянием». Потому что, «Тайны христианства открываются подвижнику», не по мере приобретения набора знаний, на уровне умовом, рассудочном, а «постепенно, соответственно его духовному преуспеянию», в борьбе со своими страстями, за чистоту своих чувств. Ибо «Тайны христианства» постигаются не посредством напряжения ума, силящегося постичь их, но посредством Божественной благодати, которая открывает их там, где есть дух сокрушенный и смиренный перед Богом, где есть чистота чувств.
Вот почему, «в древности весьма многие из монахов впадали в гибельную пропасть ереси». Потому что, они неправильно проходя свою внутреннюю духовную жизнь, – не познали опытным путем немощи своего ума и духа, не воспитали духа сокрушенного и смиренного, – зашли в состояние ложного аскетизма, сидящего на основании духа самости и гордыни. И находясь в таком душевном состоянии, «допускали себе рассматривание догматов, превышавшее их способность понимания». И таким образом, уловившись на самомнении и духе самоуверенности, получили бесовские откровения, которые восприняли за Божьи. И стали проповедниками бесовских учений, то есть ересей.
Исходя из всего этого, свт.Игнатий Брянчанинов и предостерегает, говоря, что само «желание пускаться в богомыслие» о вещах небесных, – у подвижника «неспособного и несозревшего к нему», по своему духовному состоянию (как бы он не думал и не считал), – «есть уже внушение самомнения, есть желание безрассудное и гордое».
Ибо только когда подвижник будет очищать свои чувства от примеси духа самости и гордыни, то по мере их очищения ум «естественно начинает видеть тайны христианства».
Ну а какое же богомыслие может являться назидательным и спасительным для любого христианина? – Это богомыслие соединенное «с чувством покаяния и плача, с воспоминанием о смерти, о суде Божием, о страшных темницах адских, в которых пылает вечный огонь и присутствует вечная тьма: такая молитва, соединенная с такими воспоминаниями, есть непогрешительное, превосходное, душеполезнейшее богомыслие».
То есть, богомыслие, которое содействует возгреванию духа сокрушенного и смиренного, духа милостивого и незлобивого, духа кротости и душевной простоты, исполнению заповедей Божиих, в борьбе за чистоту чувств, – является спасительным богомыслием, для любого человека.
В частности, развитию такого спасительного богомыслия, может поспособствовать псалтирь Ефрема Сирина.