Аноним: Добрый день. Скажите пожалуйста почему нельзя брить бороду, а монахам нельзя и волос? Бог сотворил человека таким и не нужно ничего менять? Или просто бог так отличил священников которые ему служат?
О.Серафим: Борода – это несущественный и не вероисповедный вопрос. Все зависит от эпохи, времен и обстоятельств жизни, в которых оказывается человек. Ногти, волосы, борода относятся к таким частям тела, которые должны постригаться, по мере вырастания, как отходы нашего тела, которые образуются по той причине, что мы едим. Борода может носиться или нет, в зависимости от внешних обстоятельств, — если все, повсюду носят бороды, и это является нормой жизни, то надо ее носить. Если это не является нормой жизни, то можно не носить бороду.
Священник носит бороду, как внешний символ того, что он служитель Божий. То же самое относится и к волосам. Правда на счет волос, было в разные века по разному. Когда-то от священства требовалось, чтобы они наоборот обстригали волосы. А так же, в иные времена было и так, что выстригали гуменце на темени головы (у католиков это сохранилось в виде круглой шапочки на голове). В другие времена, было и то, что должны были оставлять косу. То есть, в разные времена — по разному.
Монахи носили бороду и косу, как внешний символ посвящения Богу. И самое первое правило монаха было то, что он должен был совершенно удалиться от мира, ибо монах посреди мира и мирских людей – не монах. Как об этом говорит свт.Василий Великий: «Безбрачие в том имеет свое достоинство, чтобы не иметь обращения с женским полом… Доколе же это творишь, тысячи оправданий, которые ты излагаешь в письме, не принесут тебе никакой пользы» (Правило 88, «Послание к Григорию Пресвитеру»).
Монахи не должны были быть никогда без бород и волос. И молодых безбородых юношей запрещалось брать в монахи, чтобы от них не было никакого соблазна, так как они походили на женщин.
«О, несмысленные и медлительные сердцем! Разве Богу нужно было вожделевать, (дабы пребыл в скиту) сей юноша..? Тогда подобало бы отменить слова преподобного Павла, который говорит решительно: «Кто сообщается с безбородыми, не узрит Лица Божия». Тогда нужно было бы отменить правило, по которому от сообщающегося с безбородым или молодым удаляется благодать спасения. Пришлось бы тогда уничтожить не только слова преподобных Павла и Афанасия, но и всех прежних отцов и патриархов, говоривших, что от сообращения с молодыми человек впадает в душевную смерть» (преп.Нил Мироточивый, «Посмертные вещания», ч.5, гл.19).
«Некоторый Египтянин, по имени Карион, имел жену и двух детей. Оставив их, он пошел в Скит и принял монашество. По прошествии некоторого времени настал голод в Египте. Приведенная в затруднительное положение жена Кариона пришла в Скит с обоими детьми, из которых сын назывался Захариею: другое дитя было женского пола. Супруга Кариона села под деревом на берегу ручья, против церкви, по обычаю, принятому в Скиту. Обычай был таков: если приходила в Скит женщина для беседы с монахом, или монаху встречалась нужда поговорить с женщиною: то они садились вдали друга от друга, на противоположных берегах речки, и таким образом беседовали между собою. Сказала Кариону жена его: вот ты принял монашество, а наступил великий голод: кто прокормит детей твоих? Карион отвечал: пусть сын придет ко мне, я возьму его и вскормлю в Ските, а ты прими на себя воспитание дочери. Они так и сделали. В Скиту все знали, что при Карионе живет сын его. Несмотря на это, когда Захария стал приходить в возраст, монахи начали роптать по причине его. Карион, узнав, что братия ропщут, сказал Захарии: пойдем отсюда: отцы ропщут. Захария сказал на это: ведь все знают, что я — сын твой. Они удалились в Фиваиду и поместились в келлии. Но и там, по прошествии краткого времени, поднялся из-за них ропот. Они возвратились в Скит; там братия продолжали роптать на них. Тогда Захария пошел к минеральному озеру, и погрузившись в него до ноздрей, пробыл в нем целый час. От этого он сделался как бы прокаженным. Когда он пришел к отцу своему, отец едва узнал его. Вскоре после этого Захарии привелось приступить к святому причащению, и было о нем откровение преподобному Исидору пресвитеру, который сказал ему: сын мой, Захария! в минувший воскресный день ты причастился, как человек, а ныне претворился в Ангела» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.6, «Отечник», Авва Захария, п.1).
Братия стали роптать именно потому, что Захария начал из ребенка становиться безбородым юношей. И это стало являться для всех монахов соблазном. Именно по этой причине правила и запрещали принимать в монастыри безбородых юношей.
При этом надо учитывать, что все эти символы (борода, волосы) могут быть, а перед Богом этот священник или монах — никто; так как по духу может оказаться, что он служит не Богу, а дьяволу. Ибо Бог смотрит не на внешние символы, а на настрой духа, на сердце.