Оглавление:
Политические реформы, духовно-нравственное состояние народа и внешнее благосостояние
Удерживающий и всеобщее отступление
Иллюзия возрождения и царь Николай II, как правитель и мученик
Об истории
Об общем состоянии чиновников перед революцией, и о духовном состоянии императрицы Александры
В защиту императора Николая II; примеры его твердости, — против клеветы об его слабоволии
Падение России, правление царя Николая II и ложные сравнения
Причины революции, падения России и всемирной апостасии
Политические реформы, духовно-нравственное состояние народа и внешнее благосостояние
Аноним: Здравствуйте! Расскажите пожалуйста в общих чертах ваше отношение к личности Николая Второго.
После прочтения вот этого материала … /ostr2.htm не могу согласиться с тем, что его причислили к лику святых по делу (хотя наверное это решение было только в МП?). В принципе и раньше я слышал о нем много негативных отзывов, что Царь был слабым, неспособным навести в госсударстве порядок, но не вникал в тему достаточно глубоко.. Я не знаю автора этого материала, однако, судя по стилю изложения для него близка православная вера, и именно Дух в ней а не «ширма православия».
Мне кажется, правильно к Царю относиться без крайнего осуждения, т.к. смерь принял мученическую, и наверное о многом каялся, да и дневники я его читал краем глаза, похоже человек был душевный и все довольно близко к сердцу переживал. Но, конечно все эти игры с масонством, лояльность к ним, отречение от престола, да и весьма говорящие отзывы современников, в том числе Иоана Крондштатского сложно игнорировать: “Вот пагуба безвластия … Да где же власть сильная, авторитетная, самосознающая, ответственная, Богом учрежденная и от Него получающая свою силу и свой страх? Вспомни, Ты, власть, данное тебе от Бога право, и твердою рукою держи данные тебе Богом скипетр и державу, и будь страшна всем врагам Божиим и Твоим. Тогда, увидев скипетр и державу в крепких руках, все злые будут праведно бояться Тебя, а добрые радоваться.” (“Столп православной церкви” Пгр. 1915 г., с.690).
“Промелькнуло царствование Александра III. Началось новое царствование. Нельзя придумать ничего более противоположного! Он просто с первого дня начал, не имея даже подозрения об этом, полный развал всего, всех основ дела отца своего, и, конечно, даже не понимал этого, так значит, не понимал, в чем сущность царствования отца. С новым царствованием на престол взошел “русский интеллигент”, не революционного, конечно, типа, а “либерального”, слабосильного, рыхлого прекраснодушного типа, абсолютно не понимающего законов жизни. Наступила не действительная жизнь, а детская нравоучительная повесть на тему доброты, гуманности, миролюбия и воображаемого “просвещения” с полным незнанием, что такое просвещение. И вот началась за чепухой чепуха, началось все распадаться то внутри, то извне …” (Дневник Льва Тихомирова. — “Красный Архив”, 1936 г., т. 1/74/ Запись за 19 июля 1910 г.).
О.Серафим: В наше время, люди, которые пытаются представить трагедию России от революции 1917-18г., как причину слабовольности и слабохарактерности царя Николая II, свидетельствуют о том, что они вообще не понимают настоящих причин всего случившегося. Они до сих пор находятся в иллюзии, думая, что можно было правильными политическими реформами направить Россию по правильному пути.
Главное заблуждение этих людей и неправильность их понятий состоит в том, что они думают, будто бы причина благосостояния в жизни народов заключается в том, что бы у них был хороший правитель и правильные политические реформы. И что надо только убрать всех масонов и жидов, и тогда у нас начнется счастливая жизнь. Вся борьба у этих людей сосредоточивается на внешнем, а внутри, у них, кипят страсти. И тогда получается, что эти борцы с жидами и масонами ни чем не отличаются от них, по духу. И таким образом, таковые одержимые и бесноватые борцы, по причине бесовского обольщения, увлекают толпу на очередной убой, к которому вел всех сатана.
По их понятиям выходит, что народ может быть какой угодно нравственности, но хороший правитель и правильные политические реформы принесут благосостояние всему народу. Это – утопия.
Именно, истинная нравственность в глубинах народных является причиною благосостояния всего народа. И если не будет в глубинах народных истинной нравственности, то ни какой хороший правитель и никакая политика и правильные реформы не принесут благосостояния и счастья этому народу. Это – духовный закон.
К примеру, сейчас, поставь народу хоть золотого царя, он ничего не сделает, так как народ, в основной своей массе, не стремится к чистоте чувств и истинному удовлетворению совести, не ищет духа сокрушенного и смиренного перед Богом.
И если заставить это делать людей, помимо их воли, то в итоге получится ненависть к христианству. Что сейчас и пытаются делать провокаторы от официального православия, – состоящие на службе у мировых сил зла и сатаны, сознательно или несознательно, – через посредство слияния с институтами власти и клерикализацию, для того, чтобы возбудить в народе ненависть к православию и христианству. Они насаждают людям внешнюю форму православия, помимо их воли. Такова задумка дьявола, а Бог попускает это, потому что современное официальное православие встало на службу антихристу, еще до его прихода.
В период русской революции никто не думал, что все так далеко зашло и жизнь совершенно изменится, так как советская власть, – это было новое явление. Все думали, что жизнь начнется по-другому, эмигранты думали, что они вернутся обратно в Россию, и жизнь начнется по-прежнему; ну хотя бы, как на западе. Но с приходом советской власти, во всем мире началась новая эпоха, всеобщего отступления от Христа.
Удерживающий и всеобщее отступление
Российский православный император был последним внешним символом удерживающим внешнее явное всемирное отступничество от Христа, и приготовление к приходу антихриста.
Этот внешний символ мог существовать только по той причине, что во всем православном христианском мире было много людей, которые стремились правильно проходить свою внутреннюю духовную жизнь, а в повседневной личной жизни руководились христианской совестью, устремляясь к приобретению чистоты чувств. Но когда во всем православии, христианстве стало меньше таких людей, то стало меньше спасительной искупительной Божественной благодати в душах и сердцах людей, которая и является невидимым внутренним удерживающим, который удерживает всеобщее отступничество.
Это удерживающее действие спасительной Благодати зависит от свободного человеческого произволения, – насколько оно, в общем, во всем мире, устремляется к приобретению истинной добродетели. И так как, человеческое свободное произволение стало устремляться по этому пути в меньшем количестве людей, то поэтому и был отнят последний внешний символ, удерживающий всеобщее отступление, – это российский император, в последней православной империи.
И тогда началось, во всем мире, внешнее разлитие мирового зла. Причина этому лежит в настрое душ человеческих. И император Николай II, в этом отношении был бессилен, и от него ничего не зависело. Он должен был просто исполнить роль последнего православного императора, так как и он и вся православная империя были уже обречены. И он прекрасно это понимал, как и многие другие. Но кардинально изменить они ничего не могли, ибо это было уже не в их власти.
Задолго до революции, еще в 19-м столетии, русские святые прозирали направление в глубинах сердец народа и всего общества, и исходя из этого уже произнесли приговор российскому обществу.
«Отступление попущено Богом: не покусись остановить его немощною рукою твоею. Устранись, охранись от него сам: и этого с тебя достаточно. Ознакомься с духом времени, изучи его, чтобы по возможности избегнуть влияния его» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.6, «Отечник», Заключение).
«Знаете ли, какие у меня безотрадные есть мысли? И не без основания. Встречаю людей, числящихся православными, кои по духу вольтериане, натуралисты, лютеране и всякого рода вольнодумцы. Они прошли все науки в наших высших заведениях. И не глупы и не злы, но относительно к вере и Церкви никуда негожи. Отцы и матери их были благочестивы; порча вошла в период образования вне родительского дома. Память о детстве и духе родителей еще держит их в некоторых пределах. Каковы будут их собственные дети? И что тех будет держать в должных пределах? Заключаю отсюда, что через поколение, много через два, иссякнет наше Православие» («Письма о христианской жизни», 1880г. Стр. 70-71).
«В школьное воспитание допущены нехристианские начала, которые портят юношество; в общество вошли нехристианские обычаи, которые развращают его по выходе из школы. И не дивно, что, если по слову Божию и всегда мало избранных, то в наше время оказывается их еще меньше: таков уж дух века – противохристианский! Что дальше будет? Если не изменят у нас образ воспитания и обычаев общества, то будет все больше и больше слабеть истинное христианство, а наконец, и совсем кончится; останется только имя христианское, а духа христианского не будет. Всех преисполнит дух мира» (свт. Феофан Затворник, «Мысли на каждый день», Неделя 28-я по 50-це).
«Еп. Игнатий (Брянчанинов)… проникая в глубинное настроение современного ему общества, при свете Писания и отеческих творений, ясно зрел попущенное Богом отступление и не питал себя радужными надеждами, будто какими-то реформами или иначе как можно поднять падшее церковное общество, духовенство и монашество. Его «пессимизм» получил блестящее оправдание в современной нам церковной действительности, и нельзя не дивиться духовной чуткости и исключительной проницательности этого великого служителя Церкви Христовой…
Напоминаю вам слова свят. Тихона Задонского, приведенные мною в предыдущем письме: «Должно опасаться, чтобы христианство, будучи жизнь, таинство и дух, не удалилось неприметным образом из того человеческого общества, которое не умеет хранить этот бесценный дар Божий».
Эту мысль свят. Тихона Задонского, заимствованную мною из письма еп. Игнатия, последний сам повторяет неоднократно в очень категорическом тоне. Не раз высказывал и усиленно подчеркивал он и другую мысль свят. Тихона – о гибельном распространении в церковном обществе лицемерия. «За сто лет до нас, – пишет еп. Игнатий, – свят. Тихон говорил: «ныне почти нет истинного благочестия, а одно лицемерство». Пороки зреют от времени. Ныне лицемерство достигло неимоверной наглости и бесстыдства».
Сопоставьте обе эти мысли – об удалении из современного церковного общества христианства, как «жизни, таинства и духа», и о замене подлинного, живого благочестия лицемерством – со словами Господа, обращенными к церкви Сардийской: «Знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв» (Откр. 3, 1) (Ср. сказанное ап. Павлом: «имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тим. 3, 5)). Не являемся ли мы той церковью, к которой обращен страшный укор Господень?» (новомуч.Михаил (Новоселов), «Письма к друзьям», п.9).
Все это было написано, и все это уже совершалось, еще до того, как Николай II стал императором. Он уже принял российское общество, неуклонно движущееся к своему концу, и остановить этого он уже не мог. Так как сделать это какими-либо чисто политическими реформами и указами уже было невозможно.
Святитель Игнатий Брянчанинов, уже в середине 19-го столетия, прозирая глубинное настроение в сердцах человеческих, Духом Святым засвидетельствовал о том, что «Отступление попущено Богом». И что останавливать его бесполезно: «Не покусись остановить его немощною рукою твоею». – Все это подтвердилось, впоследствии, временем. И до сих пор, подтверждается.
Нельзя повернуть народ, в основной массе, к Богу, помимо его воли, если он сам этого не хочет. Вот это и получилось с Россией, и до сих пор так получается. До сих пор, Господь ожидает добровольного обращения душ человеческих к Нему, и никого насильно, помимо его воли, не может заставить спасаться.
Иллюзия возрождения и царь Николай II, как правитель и мученик
И на сегодняшнее время, так как отсутствует правильно-проходимая внутренняя духовная жизнь, в повседневной личной жизни, у основной массы людей, то говорить о каком-либо возрождении России, – бессмысленно.
Всякие возникающие современные движения и лозунги, кричащие о том, что Россия возрождается, и что они будут возрождать Россию, – это духовная провокация, духовно-слепых и обольщенных людей.
Эти люди, которые судят о царствовании царя Николая II, судят по старым меркам и понятиям. Они не видят причины, почему все так произошло. Если царь отдавал указ, а его совсем не так исполняли, и совсем не то докладывали, то это свидетельствовало о состоянии высшего общества того периода времени, в основной своей массе. Они были заражены революционными идеями, и думали, что причина всех государственных неудач и страданий, в институте власти, в политических реформах. Как и сейчас, в наше время, думают. Что если, мол, изменить способ правления, сделать политические реформы, и жизнь народа и государства станет благоприятной, и всем будет хорошо, и множество людей будут счастливы.
Но, как видим, что это оказалось иллюзией. Впоследствии, многие прозрели. Так и сейчас, многие находятся в подобных иллюзиях. И кто-то из них прозреет, а кто-то так и умрет с этими иллюзиями, в голове.
Я считаю, что царь Николай II был истинный христианский правитель. Естественно, что ему были свойственны как человеку некоторые ошибки, но в общем путь его был верным. И своим мудрым и мягким правлением, он постарался сгладить жизнь людей того периода времени, которые были уже обречены на жизнь совершенно в ином государстве, антихристовом по духу. Любой другой правитель, ужесточивший свое правление, на тот момент времени, пришел бы к гораздо более худшим результатам. И тогда революция совершилась бы гораздо раньше. И все бы произошло еще хуже.
На тот момент времени, важно было почувствовать эпоху, время, куда все движется, и как быть. Царь Николай II это хорошо ощутил, и спокойно, – в духе смирения, кротости и покорности перед промыслом Божиим, без паники и страха, – вошел в новую эпоху, приняв мученическую кончину за Христа. – Обо всем, что произойдет, и о его мученической кончине, ему предсказывали многие подвижники, того периода времени, еще задолго до того. – Своею мученическою кончиною он показал всем своим подданным куда он их зовет, перед лицом надвигавшихся гонений на православных христиан, в советский период времени. И великое множество православных христиан, на тот период времени, последовали за ним, и теперь царствуют вместе со Христом, в блаженной вечности. Так, путем исповедничества и мученичества произошло возрождение и обновление Церкви, и увеличение Ее на небесах.
Катакомбная церковь и Русская Зарубежная церковь всегда считали Царя Николая II святым.
Об истории
В наше время похоже, что нет историков, которые бы могли с подлинно-христианской, духовной точки зрения описать события тех лет. Боле-менее, еще можно что-то найти в различных статьях и воспоминаниях первоначальной русской эмиграции.
Об общем состоянии чиновников перед революцией, и о духовном состоянии императрицы Александры
Вот кое-что, из воспоминаний кн.Николая Жевахова, очевидца тех событий:
«Насколько, однако, государственный организм был уже расшатан, показывает ответ одного из премудрых государственных деятелей, с которым я делился своими предположениями о необходимости немедленно же уволить Осецкого от службы…
«Но, ведь, у нас армия почти уже вся распропагандирована, и верными Престолу остались только 200 человек Михайловского артиллерийского училища», – сказал он.
«Причем же армия?» – удивленно спросил я.
«Как причем?! Теперь увольняемые чиновники апеллируют к общественному мнению и его средоточию – Думе. Возникнет конфликт между Думой и Советом министров, а, при настоящих условиях, еще неизвестно, чья возьмет, и спор пришлось бы решить оружием»…
Как ни картинно было такое объяснение, но в нем было много правды, в каждом департаменте каждого министерства было едва ли не 90% революционеров» (Мои воспоминания, гл.45).
«Придет время, когда об Императрице Александре Феодоровне будут напечатаны целые тома, и Ее имя будет жить в памяти потомства как имя Праведницы. Таковы уж законы извращенной природы человечества, распинающего тех, кому потомство ставит памятники…
Императрица, точно умышленно, прятала Свои качества и дарования, вела крайне замкнутую жизнь, что объяснялось гордостью и высокомерием, тогда как в действительности там была, с одной стороны, застенчивость, а с другой – сознание того тяжелого чувства, какое испытывает всякий глубокий человек, принуждаемый отдавать дань светской мишуре…
Подавленная безжалостным отношением придворных кругов, настаивавших на официальных выездах и приемах и усматривавших в них наиболее соответствующую форму общения с обществом, Императрица сказала мне однажды: «Я не виновата, что застенчива. Я гораздо лучше чувствую Себя в храме, когда меня никто не видит; там Я с Богом и народом… Императрицу Марию Феодоровну любят потому, что Императрица умеет вызывать эту любовь и свободно чувствует Себя в рамках придворного этикета; а Я этого не умею, и Мне тяжело быть среди людей, когда на душе тяжело»…
Вся жизнь Императрицы была проникнута религиозным содержанием, какое растворялось лишь Ее горячей любовью к России и русскому народу. Благо этого народа было дыханием Ее жизни. Теперь это уже не личное мнение автора, а факт, ставший известным всему миру и обличающий издателей «Писем Императрицы к Государю Императору». И нужно было действительно горячо любить Россию, чтобы, будучи иностранкой, так глубоко изучить язык и литературу чуждого раньше народа и проникнуться Православием настолько, чтобы усвоить дух его» (Мои воспоминания, гл.66).
Прочитайте книгу кн.Жевахова «Мои воспоминания». Он очевидец тех событий и неплохо все описывает, но совсем не так, как лже-историки, подобные тому, который написал статью о Николае II.
А так же, о царе Николае II очень хорошо описывается вот здесь.
А о времени его правления вот здесь и здесь.
В защиту императора Николая II; примеры его твердости, — против клеветы об его слабоволии
Аноним: Батюшка, скажите, есть мысль такая. Что Царь это отец народа, врученного ему Богом. И как отец семейства, уберегающий своих чад от нечестия, порой и кнутом, когда воздействие идет на страх, дабы не совершили дети большего греха, так и царь должен карать отступников в устрашение большинству людей, вверенных ему Богом. А также приводят параллели ветхозаветного времени, времени пророка Моисея, когда он имел дело с жестоковыйным народом, отступающим от Бога, впадавшего в малодушие и прочее. И Моисей где надо было, употреблял и меч, прекращавший жизни отступников, в назидание остальным.
О.Серафим: Вот примеры твердости императора Николая II.
«Молодой Император решил свято хранить эти заветы Своего Августейшего Отца, и в первые же месяцы Ему пришлось выдержать первое испытание твердости Своего характера. Среди русской либеральной интеллигенции восшествие на престол нового Государя породило надежды на перемены в сторону осуществления ее стремлений. На некоторых земских и дворянских собраниях звучали речи, смолкшие в царствование Императора Александра III. Были приняты всеподданнейшие адреса, в осторожных выражениях снова выдвигавшие требования народного представительства. Император Николай II был, таким образом, поставлен в необходимость публично исповедовать Свое политическое мировоззрение, что было с Его стороны только актом политической честности.
Надо иметь мужество, чтобы говорить «нет» в ответ на верноподданнейшие адреса. Однако, в Своей речи 17 января 1895 г. к земским депутациям, Государь громким и решительным голосом сказал:
«Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся бессмысленными мечтами об участии представителей земства в делах внутреннего управления; пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой покойный незабвенный Родитель» (С. С. Ольденбург. Царствование Императора Николая II. Второе издание. Вашингтон, 1981. Стр. 47).
Решительное содержание этой речи мало соответствовало общим представлениям о молодом Государе. По-этому начали утверждать, что она Ему кем-то продиктована. В действительности, Император Николай II, отлично выражая Свои мысли и прекрасно владея пером, написал эту речь собственноручно, так же, как Он всегда самостоятельно писал Свои личные заявления, и положил ее текст в Свою фуражку» («Император Николай II как человек сильной воли», Е. Алферьев).
«При таких обстоятельствах, 23 мая 1905 года Государь получил, через посла Соединенных Штатов Америки в Петербурге, предложение президента Т. Рузвельта о посредничестве для заключения мира. Государь дал свое согласие, но только при условии такого же предварительного согласия со стороны Японии; никоим образом не должно было создаться представление, будто Россия просит мира. Посол, в телеграмме Рузвельту, писал, что самообладание Государя произвело на него сильное впечатление.
Созыв конференции для переговоров о мире был назначен на 27 июля в гор. Портсмуте, в США. Главным русским уполномоченным был назначен С. Ю. Витте. Давая ему широкие полномочия, Государь поставил, однако, два условия: ни гроша контрибуции, ни пяди земли; сам Витте считал, что следует пойти на гораздо большие уступки. «Я никогда не заключу позорного и недостойного великой России мира», — сказал Государь (Н. М. Тихменев, op. cit., стр. 6), и продолжал усиливать армию в Маньчжурии, готовясь к продолжению войны. Последнее слово Государь оставлял за Собой.
Японская делегация выдвинула свои условия, из которых некоторые были неприемлемы для достоинства России. Тем не менее, Витте — этот человек несомненно большого государственного ума и сильной воли — настаивал на их принятии. Кроме того, на Государя было оказано сильное давление в пользу мира со стороны американского президента Рузвельта, Кайзера Вильгельма II и Франции.
Государь решительно отказался принять условия Японии и выставил Свои требования, приказав Витте, в случае несогласия японцев, прервать переговоры. Казалось, что мирные переговоры зашли в тупик. На заседании 16 августа русская делегация огласила свое предложение, заканчивающееся следующими словами: «Российские уполномоченные имеют честь заявить, по приказу своего Августейшего Повелителя, что это последняя уступка, на которую Россия готова пойти с единственной целью придти к соглашению» (С. С. Ольденбург, op. cit., стр. 297). Никто не сомневался, что японцы отвергнут русское предложение. После короткого молчания, главный японский делегат Комура ровным голосом сказал, что японское правительство, в целях восстановления мира, принимает эти условия!
Присутствовавшие, — и в том числе сам Витте, — были ошеломлены. Для Государя внезапное согласие японцев на Его условия было не менее неожиданным, чем для участников Портсмутской конференции (с той разницей, что Он желал их отклонения). Телеграмма Витте гласила: «Япония приняла требования относительно мирных условий и, таким образом, мир будет восстановлен, благодаря мудрым и твердым решениям Вашим и в точности согласно предначертаниям Вашего Величества. Россия остается на Дальнем Востоке великой державой, каковой она была до днесь и останется во веки».
Дипломатическая победа в Портсмуте показывает, что Император Николай II, несмотря на оказанное на Него со всех сторон давление, был единственным человеком, правильно оценившим шансы сторон, и что этот успех всецело и исключительно принадлежит Ему» («Император Николай II как человек сильной воли», Е. Алферьев).
«Когда Император и Императрица увидели, что наука, медицина, бессильна спасти Их Сына, Они со всей силой Своей пламенной веры обратились к Богу. Их вера и смирение были безграничны. В самые худшие дни, между 6-м и 10-м октября, после того как, в результате консилиума, доктора вынесли свой безнадежный приговор, кто-то из приезжавших в Спалу спросил Императора о состоянии здоровья Наследника. Государь спокойно и тихо ответил: «Надеемся на Бога». Как уже было сказано выше, по целому ряду соображений, Их Величества считали Своим монаршим долгом скрывать, что Наследник болен гемофилией. При таких обстоятельствах, чтобы вынести нравственную пытку, которую Им пришлось выдержать в Спале, надо было обладать необыкновенной силой воли, и этот случай является одним из наиболее ярких примеров, подтверждающих наличие у Них этой черты характера» («Император Николай II как человек сильной воли», Е. Алферьев).
«В декабре начались беспорядки в Москве, уже давно стоявшей во главе либерально-революционной русской интеллигенции, пресловутой «общественности». 5 декабря в древнюю столицу России прибыл новый генерал-губернатор адмирал Ф. В. Дубасов. Принимая представителей администрации, он произнес знаменательную речь: «В этой самой Москве, где билось сердце России горячей любовью к родине, свило себе гнездо преступная пропаганда. Москва стала сборищем и рассадником людей, дерзко восстающих для разрушения основ порядка… Я не поколеблюсь ни на одну минуту и употреблю самые крутые меры: я буду действовать, как повелевает мне долг» (С. С. Ольденбург, op. cit., стр. 332). 9-го декабря вспыхнуло открытое восстание, продолжавшееся десять дней. Вызванный из Петербурга л.-гв. Семеновский полк, во главе со своим доблестным командиром ген. Г. А. Мином (в отместку за подавление московского восстания, доблестный ген. Мин был вскоре убит молодой террористкой), быстро справился с положением, и 18 декабря порядок был полностью восстановлен.
Еще более любопытным примером того, как горсть людей с решительным командиром оказалась сильнее анархической стихии, может служить усмирение Сибири. К моменту окончания войны в Маньчжурии скопилась миллионная армия, в том числе до ста тысяч демобилизованных и запасных, стремившихся вернуться в Россию. Питаясь смутными слухами о происходящих там событиях, вся эта масса людей подвергалась революционной «обработке». Дисциплина ослабла. К концу декабря 1905 г. сложилось такое положение, что весь Великий Сибирский путь, на протяжении 8 тысяч верст, был забит эшелонами бесчинствующей солдатни. Начальство растерялось. Прямое телеграфное сообщение с ген. Линевичем и Куропаткиным прекратилось, и связь поддерживалась лишь через Шанхай. Фактически, вся Сибирь оказалась в состоянии анархии. На многих станциях образовались стачечные комитеты и местные центры революционной власти. Тогда Государь возложил на ген. бар. Меллер-Закомельского задачу очистить от революционеров Великий Сибирский путь. Этот энергичный человек немедленно приступил к действию. В ночь на Новый Год, с отрядом всего лишь в двести молодцов, подобранных из варшавских гвардейских частей, он выехал из Москвы на экстренном поезде. Меллер-Закомельский действовал круто. Когда в поезде были обнаружены два агитатора, они были на полном ходу выброшены из вагона. На двух станциях стачечные комитеты были немедленно расстреляны. На другой станции революционная толпа заперлась в железнодорожном доме и пыталась оказать вооруженное сопротивление, но оно было быстро сломлено правильными залпами карательного отряда. Еще несколько таких фактов, молниеносно разнесенных телеграфом по всему пути, были достаточны, чтобы уже 20 января весь Сибирский путь был свободен, а 9 февраля ген. Меллер-Закомельский представлял Государю свой отряд в Царском Селе. Эта экспедиция показала, как суровость, примененная вовремя, может предотвратить большие кровопролития (С. С. Ольденбург, op. cit., стр. 333-335)» («Император Николай II как человек сильной воли», Е. Алферьев).
«Между тем, рост террористических актов распространился на территорию всей России. Убивали не только высших представителей власти – министров, генерал-губернаторов, старших чинов армии и флота, администраторов и т.д., — но даже простых городовых. Убивали «за должность», и, конечно, прежде всего тех, до кого было легче добраться.
При таких обстоятельствах, Государю необходимо было найти человека, который был бы способен выполнить двойную задачу: предпринять беспощадную борьбу с кровавыми и насильственными проявлениями революции и одновременно провести реформы, признанные необходимыми. И Он нашел его в лице одного из наиболее выдающихся русских государственных деятелей — П. А. Столыпина, занимавшего в то время пост министра внутренних дел. Этот выбор был чрезвычайно удачен, ибо Столыпин как нельзя более подходил именно для такой роли. Человек с большим личным мужеством, способный быстро решать и энергично действовать, выдающийся оратор, искренне преданный Государю, убежденный монархист, он в то же время был опытным администратором, хорошо знакомым с аппаратом механизма власти. 11 июля 1906 года П. А. Столыпин был назначен премьер-министром (с сохранением поста министра внутренних дел).
25 августа в газетах появились одновременно два знаменитых документа: обширная программа правительственных мер и закон о военно-полевых судах.
Этот закон, которому предшествовал длинный перечень террористических актов последнего времени, вводил особые суды из офицеров, ведавшие только делами, где преступление было очевидным. Суд был справедливый и краткий. Между преступлением и карой проходило не более 3-4 дней. Эта мера была суровая, но необходимая: за 1906 год было убито 768 и ранено 820 представителей и агентов власти (Ibidem, стр. 369-370), причем число убитых значительно превышало число казненных. За все время действия этих судов, по их приговорам было казнено 683 человека (Ibidem, стр. 378).
Но убийства уже не устрашали; и в обществе они вызывали не сочувствие, а растущее возмущение.
Военно-полевые суды быстро справились со своей задачей, террор был прекращен, и к началу следующего 1907-го года революцию можно было считать окончательно подавленной. Порядок был восстановлен, жизнь вернулась в нормальную колею, и Россия смогла, наконец, вздохнуть спокойно» («Император Николай II как человек сильной воли», Е. Алферьев).
***
«Тем не менее, революционные годы оставили пагубный зародыш будущих смут и внесли важное изменение в государственный строй России, в виде создания нового законодательного учреждения, получившего название Государственной Думы, сильно тормозившего творческую государственную работу и ставшего центром революционной деятельности, сыгравшего роковую роль во время февральской смуты 1917 года. Революционеры, еще со времен декабристов, стремились постепенно достичь своей цели: сначала ввести конституционный строй, затем парламентаризм по западному образцу и, наконец, свержение монархии и учреждение республики…
Государь был решительным противником введения в России конституционного образа правления, и в этом вопросе Он оставался непоколебимым до конца. Отнюдь не цепляясь за Свои неограниченные права самодержавного Монарха, Он мог бы смело повторить слова Своего Августейшего Деда Императора Александра II, сказавшего в 1865 г. земским представителям: «Я подписал бы любую конституцию, если бы у меня была уверенность, что это послужит на благо России. Но я знаю, что если бы я сделал это сегодня, то завтра же Россия погибла бы» (a. Tarsaidze. Wife before God, The Macmillan Company, New York, 1970, стр. 81)…
Государь искренне стремился к тому, чтобы привлечь к участию в управлении страной «лучших людей», но Он хотел это сделать не по западному парламентскому образцу, а в соответствии с искони русским началом соборности. Он слишком хорошо знал и понимал действительную цену западной демократии, этой величайшей лжи — или, по выражению одного американского профессора, «этой священной коровы» — нашего времени. Государь глубоко сознавал Свой высокий долг царского служения и много раз говорил: «Министры могут меняться, но я один несу ответственность перед Богом за благо нашего народа». Он знал, что власть может силою подавить оппозицию, но Он думал о том, как дальше строить русскую жизнь при обнаружившемся разладе между властью и широкими кругами «общественности». Поэтому, желая пойти на уступки, ради умиротворения политических страстей, Император подписал 17 октября 1905 года манифест о предоставлении населению широких гражданских прав и о законодательных правах нового государственного учреждения — Государственной Думы. Все законопроекты, а также государственный бюджет, должны были представляться на утверждение Думе, но последнее слово Государь оставил за Собой…
Государь надеялся, что эти «лучшие люди» Земли Русской будут способствовать проведению новых реформ, помогут выявить действительные и наиболее важные и срочные нужды населения и облегчать управление великой страной. К сожалению, все Его опасения полностью оправдались. Политическая связь большинства депутатов Думы с революцией оказалась слишком глубокой. Вместо плодотворной работы, члены Думы были заняты партийными интересами и, прежде всего, продолжением своей революционной работы в целях свержения самодержавия. Как это показало будущее, среди «лучших людей» имелось большое число предателей и изменников Родины и даже просто государственных преступников. Дума оказалась не только совершенно неработоспособным, но даже вредным и опасным учреждением, и, несмотря на четыре попытки улучшить положение путем перевыборов, все усилия Государя оставались тщетными…
Между тем, несмотря на внутренние беспорядки, период между двумя войнами — или, точнее, между восстановлением порядка летом 1907 года и началом Мировой войны 19 июля/1 августа 1914 года — был периодом наивысшего расцвета России, когда она, согласно статистическим показателям, гигантскими шагами шла вперед во всех областях государственной и народной жизни. И прав был П. А. Столыпин, заявивший в газетном интервью в октябре 1909 года: «Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России» (Новое время, 3. Х. 1909. (С. С. Ольденбург, op. cit, 436)). Выдающийся государственный деятель П. А. Столыпин, в тесном сотрудничестве с Государем и с помощью Его горячей поддержки, провел целый ряд важных реформ, направленных на благо народа. Важнейшей из них была его знаменитая земельная реформа, в результате которой Россия должна была стать страной мелких земельных собственников-фермеров, но более богатых, чем в других странах. Преждевременная смерть от руки террориста-еврея, 1 сентября 1911 года, помешала ему завершить эту реформу.
Убийство Столыпина произошло на глазах Государя, причем Его Величество проявил такое же мужество и бесстрашие, как и Его Августейший Дед Император Александр II в момент злодейского на Него покушения. Оно произошло в театре, во время торжественного спектакля. Чтобы остановить панику, оркестр заиграл народный гимн, и Государь, подойдя к барьеру царской ложи, стал у всех на виду, как бы показывая, что Он — тут, на Своем посту. Так Он простоял, — хотя многие опасались нового покушения, — пока не смолкли звуки гимна.
Однако, трагическая кончина П. А. Столыпина не изменила курса русской государственной политики: ее направление было предначертано самим Государем…
В своих воспоминаниях, бывший президент Французской Республики Эмиль Лубэ пишет об Императоре Николае II следующее: «О русском Императоре говорят, что Он доступен разным влияниям. Это глубоко неверно. Русский Император Сам проводит Свои идеи. Он защищает их с постоянством и большой силой. У Него есть зрело продуманные и тщательно выработанные планы. Над осуществлением их Он трудится беспрестанно» (новогодний номер венской газеты Neue Freie Pressa на 1910 год. Ibidem, стр. 437).
Необыкновенно быстрый темп всестороннего развития России в эти годы был отмечен также нашими друзьями и недругами заграницей, причем сильно обеспокоил этих последних. Среди многочисленных благоприятных отзывов о России следует отметить ноябрьский номер 1914 года серьезного и весьма популярного американского журнала «The National Geographic Magazine», целиком посвященный России и озаглавленный: «Россия — страна неограниченных возможностей» (Russia — The Land of Unlimited Possibilities. National Geographic Magazine, November 1914)…
За четыре царствования девятнадцатого столетия были прославлены семь святых и установлено празднование свв. Угодникам Волынским.
И это радостное явление не только не угасало, но еще более возрастало в последующие годы. С 1896 года по 1916 год, т. е. за двадцать лет царствования Императора Николая II, Русская Православная Церковь обогатилась большим числом новых святых и новых церковных торжеств, чем за весь XIX век…
Он, и только Он во всем мире, выступал на защиту православной веры и Церкви и оберегал церковный мир по всему миру. Воистину, Он был ктитором всей Православной Вселенской Церкви. Он, и только Он, вставал на защиту, когда турки вырезывали армян-христиан, притесняли и угнетали славян, и широко открывал границы России беженцам этих стран (Е. Махараблидзе. Царственные Мученики. Православная июль 1948 г.).
Вопреки широко распространенному мнению, в особенности среди иностранцев, Русский Император не был ни главой, ни духовным главой Русской Поместной Православной Церкви, но, как носитель верховной власти величайшего православного государства, Помазанник Божий, Он нес священные обязанности Вселенского Покровителя и Защитника Православия и, в этом качестве, занимал в православном мире самое высокое место…
1912 г. дает нам новый пример твердости характера Императора Николая II-го. В этом году, как и шестнадцать лет тому назад, снова сложилась как будто бы благоприятная международная обстановка для занятия Россией Босфора и проливов. На Государя снова было оказано сильное давление, причем на этот раз не только со стороны некоторых министров и даже председателя Государственной Думы Родзянко, но и со стороны значительной части русской общественности, требовавшей вмешательства России в балканские дела под заманчивым и столь близким сердцу Государя лозунгом — «крест на св. Софии». Но Государь ясно понимал, что такое вмешательство вызвало бы войну с Турцией и явилось бы началом европейской войны. Он не поддался никакому влиянию и легкомысленным советам и продолжал твердо держаться занятой Им позиции. Ибо Он был умнее своих заграничных противников и предвидел последствия такой войны (Н. М. Тихменев, ор. cit., стр.6)…
Но зато, когда двумя годами позже, летом 1914 года, Австрия, подстрекаемая Германией, сделала дерзкий вызов России нападением на беззащитную Сербию, Государь без колебаний ответил на призыв о помощи сербского королевича-регента Александра и, исчерпав сначала все попытки к сохранению мира, объявил мобилизацию…
С началом войны внутренние преобразования, естественно, должны были быть приостановлены, так как все силы страны были направлены на защиту от внешнего врага. Здесь следует, однако, отметить, что уже к этому моменту число важных реформ, проведенных со времени восшествия на Престол Императора Николая II, превзошло эпоху великих реформ Его Державного Деда Императора Александра II и, если бы этому не помешала война, а затем революция, царствование Императора Николая II вошло бы в историю, как эпоха наибольших достижений, осуществленных верховной самодержавной властью на благо народа.
Теперь, несмотря на военное время, Государь решительно приступил к осуществлению Своей давнишней мечты — искоренению пьянства. Уже давно Государь проникся убеждением, что пьянство — порок, разъединяющий русское крестьянство и что долг Царской власти вступить в борьбу с этим пороком. Однако, все Его попытки в этом направлении встречали упорное сопротивление в Совете Министров, так как доход от продажи спиртных напитков составлял главную статью — одну пятую — государственных доходов. Главным противником этого мероприятия был министр финансов В. Н. Коковцев, ставший преемником П. А. Столыпина на посту премьер-министра, после его трагической кончины в 1911 году. Государь глубоко ценил Коковцева, но Он понимал, что пока Коковцев остается у власти, Ему не удастся провести эту реформу, и, после долгих колебаний, Он решил в 1914 году с ним расстаться.
В первые дни войны самые трудные вопросы внутренней жизни казались легко разрешимыми. Государь воспользовался этой минутой для того, чтобы провести Свою смелую реформу. Сначала запрет на продажу спиртных напитков был введен, как обычная мера, сопровождающая мобилизацию. Затем, 22 августа, было объявлено, что запрещение останется в силе на все время войны, причем постепенно оно было распространено не только на водку, но также и на вино, и на пиво. Наконец, в сентябре, принимая Великого Князя Константина Константиновича, в качестве представителя Союзов Трезвенников, Государь сказал: «Я уже предрешил навсегда воспретить в России казенную продажу водки» (С.С.Ольденбург, op. cit, стр.538). И Эти слова Монарха соответствовали в то время общему народному мнению, принявшему запрет спиртных напитков, как очищение от греха. Только условия военного времени, опрокинувшие всякие нормальные бюджетные соображения, позволили провести меру, которая означала отказ государства от самого крупного из своих доходов. Ни в одной стране до 1914 г. еще не принималась такая радикальная мера борьбы с алкоголизмом. Это был грандиозный, неслыханный опыт.
В январе 1915 г. Государственная Дума без возражений утвердила на текущий год бюджет, не предусматривавший доход от продажи спиртных напитков. «Прими, Великий Государь, земной поклон народа Своего! Народ Твой твердо верит, что отныне былому горю положен навеки прочный конец!», заявил председатель Думы Родзянко (Ibidem, стр.548).
Так завершилась на благо народа многолетняя упорная борьба, в результате которой непреклонная воля Государя устранила все препятствия на пути искоренения одного из страшных пороков». («Император Николай II как человек сильной воли», Е. Алферьев).
***
«Но самым ярким примером совершенно исключительной силы воли Императора Николая II-го является принятие Им на Себя Верховного Командования (кроме того, это решение Государя выявило целый ряд других, чрезвычайно редких по своей духовной высоте, качеств Его личности, о которых будет сказано ниже).
В августе 1915 года, в начале второго года войны, военное положение России стало почти катастрофическим. За этот год русская армия потеряла свыше 4 миллионов убитыми и ранеными и более полутора миллиона пленными (С. С. Ольденбург, op. cit., стр. 561). Эти потери были вызваны преждевременным вторжением русских войск в первые месяцы войны в Восточную Пруссию, ради спасения Парижа и Франции; недостатком снарядов и другого боевого снаряжения; огромной убылью перволинейных кадров в первые полгода при наступлении; и ошибками Верховного Командования. После блестящих первоначальных побед, в особенности против Австро-Венгрии, началось всеобщее отступление. На галицийском фронте, 21 мая была оставлена австрийская крепость Перемышль, триумфальное взятие которой еще было свежо в памяти у всех. 9 июня австро-венгерские войска заняли Львов, столицу Восточной Галиции, где всего за два месяца перед тем торжественно праздновали приезд Государя. Военные события какого-нибудь одного месяца уничтожили плоды борьбы, тянувшейся три четверти года. Вести с фронта, одна трагичнее другой, распространялись в столицах. На Северном фронте, 22 июля была оставлена Варшава. Была объявлена спешная эвакуация Риги. Австро-венгры угрожали Киеву. Не было видно рубежа, на котором армия могла бы задержаться.
Одновременно с тяжелым кризисом на фронте все более и более обострялось положение в тылу. С самого начала войны Ставка Верховного Главнокомандующего Вел. Кн. Николая Николаевича постоянно вмешивалась в дела гражданского ведомства, что вызывало недоразумения с Советом Министров и создавало хаос в управлении страной. С распространением театра военных действий на всю западную часть России, двоевластие между Ставкой и Советом Министров стало совершенно непереносимым. Возникли даже толки, что роль Великого Князя порождает «бонапартовские настроения», так как в своих обращениях к армии и обществу он стал принимать тон, который приличествует только Монарху. Таким образом, существующее двоевластие Ставки и Совета Министров необходимо было срочно устранить, причем перемены должны были быть произведены в самой Ставке.
Вот при каких обстоятельствах Государь Император принял на Себя Верховное Командование. Это чрезвычайно важное решение, от которого зависели дальнейший ход войны и даже судьба России, было Им принято не только совершенно самостоятельно, без какого-либо давления или каких-либо влияний, не только без всякой поддержки с чей бы то ни было стороны, но, напротив, вопреки всеобщему мнению и многочисленным попыткам заставить Его Величество отказаться от этого шага. «Среди министров в правительстве и «народных избранников» в Думе, — пишет один из новейших исследователей (В. Криворотов. На страшном пути до Уральской Голгофы. Мадрид, 1975. Стр. 8 и послед.), — настало непонятное на первый взгляд паническое возмущение по поводу царского решения. Министры Сазонов, Кривошеин, Харитонов, Щербатов, Самарин и даже военный министр ген. Поливанов подняли настоящий штурм, осуждая решение Государя стать во главе действующей армии. На заседаниях Совета Министров, последовавших одно за другим, царило поистине паническое смятение умов, предсказывалась катастрофа России, взрыв «порохового погреба», революционный пожар и даже гибель монархии. Генерал Поливанов пошел так далеко, что стал открыто выражать свое мнение о неспособности Государя в военно-стратегической области, в которую Государь и не вмешивался».
Министр иностранных дел Сазонов назвал решение Государя «ужасом», делом «опасным» и «пагубным». «В какую бездну толкается Россия!» воскликнул он, заканчивая патетически свою речь.
Министр внутренних дел кн. Щербатов предвидел даже на фронте настоящий бунт… Он почти отказывался от ответственности за безопасность Царя и Его Семьи в Царском Селе.
Министр Харитонов сомневался в том, что «Вел. Кн. Николай Николаевич захочет добровольно уступить свое место Царю». Иными словами, он «считал возможным бунт Его Высочества в армии против своего Царя».
Министр Кривошеин потерял очевидно окончательно интуицию монархиста и вдумчивого человека. «Ставится ребром судьба России и всего мира. Надо протестовать, умолять, настаивать, просить…, чтобы удержать Его Величества от бесповоротного шага. Ставится вопрос о судьбе Династии, о самом троне, наносится удар монархической идее» — истерично кричал министр, не имевший по-видимому уже давно никакого понятия о самой главной сути монархической идеи.
Самарин «ждал грозных последствий от перемены верховного командования». «Достаточно одной искры, чтобы вспыхнул пожар. Вступление Государя в предводительство армией явится уже не искрой, а целой свечой, брошенной в пороховой погреб».
Не менее позорным было поведение в эти исторические дни председателя Государственной Думы Родзянко — одного из главных зачинщиков и будущего возглавителя февральской смуты и бунта в 1917 году. Узнав о предстоящей перемене, он немедленно отправился в Царское Село, просил срочной аудиенции, в ходе которой назойливо старался убедить Государя отказаться от намерения стать во главе армии.
«Мое решение бесповоротно», — подчеркнуто твердо ответил Государь.
Жалкое правительство все же решилось послать Государю коллективное письмо, которое заканчивалось словами: «Находясь в таких условиях, мы теряем веру и возможность с сознанием пользы служить Вам и Родине».
Это письмо-ультиматум, содержащее угрозу отказа от служения своему Государю, не подписали только премьер-министр И. Л. Горемыкин и министр юстиции А. А. Хвостов. Горемыкин в своем заявлении сказал: «Я человек старой школы, для меня Высочайшее повеление — закон. Когда на фронте катастрофа, Его Величество считает священной обязанностью Русского Царя быть среди войск и с ними либо победить, либо погибнуть. Вы никакими доводами не уговорите Государя отказаться от задуманного им шага. В данном решении не играют никакой роли ни интриги, ни чьи-либо влияния. Остается склониться перед волей нашего Царя и помогать Ему» (Ibidem, стр. 7-12). И далее: «В моей совести — Государь Император — Помазанник Божий, носитель верховной власти. Он олицетворяет Собою Россию. Ему 47 лет. Он царствует и распоряжается судьбами русского народа не со вчерашнего дня. Когда Воля такого человека определилась и путь действий принят, верноподданные должны подчиниться, каковы бы ни были последствия. А там дальше — Божья воля. Так я думаю и в этом сознании умру» (С.С.Ольденбург, op. cit., стр.560).
Из сановных людей вокруг Царского Трона остался лишь один монархист по уму, сердцу и интуиции. Только премьер-министр И. Л. Горемыкин понимал высоту ответственности своего Царя, Его мужество и понимание тяжести создавшегося положения на фронте и в тылу. Принятие Государем на Себя Верховного Командования было, действительно, единственным выходом, чтобы вывести Россию на путь спасения и победы.
Стоит ли упоминать о том, какие речи и выступления слышались в Государственной Думе (или «говорилке», как ее метко прозвали в народе), как распоясалась пресса, не только левая, но и «правая», какую позицию заняла интеллигенция и каково было поведение пресловутой «общественности».
Есть русская поговорка «один в поле не воин», и есть мужественный девиз Виленского Военного Училища: «и один в поле воин». В этот исторически момент Государь последовал этому героическому девизу: Он, действительно, выступил один против всех.
Император Николай II, — пишет современный историк, — должен был обладать большой силой воли, недюжинной твердостью характера и весьма широким кругозором вождя, чтобы остаться непоколебимым в своем судьбоносном решении и смело принять вызов и внешних врагов и внутренних, в том числе немощных людей своего окружения» (В. Криворотов, op. cit., стр.10-11).
Как показали последующие события, вопреки всем предсказаниям, опасениям и запугиваниям, решение Государя было совершенно правильным и привело к блестящим результатам, причем выявилась не только во всей полноте твердость характера Государя, но и Его глубокая умственная проницательность.
В армии принятие Государем Верховного Командования было принято восторженно. Трудное наследие досталось Государю, когда Он прибыл в Ставку 23-го августа. «Сего числа» — гласил Его приказ — «Я принял на Себя предводительство всеми сухопутными и морскими силами, находящимися на театре военных действий. С твердой верой в помощь Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим Земли Русской» (С. С. Ольденбург, op. cit., стр.562).
Своим ближайшим помощником — начальником штаба — Государь избрал ген. М. В. Алексеева [23]; генералом-квартирмейстером был назначен ген. А. Лукомский, блестяще разработавший план мобилизации, проведенный под его руководством в начале войны. Великий Князь Николай Николаевич и его сотрудники были переведены на Кавказский фронт. В Совете Министров были уволены в отставку несколько министров.
Сам Государь был глубоко военным человеком, горячо любившим армию и принимавшим близко к сердцу ее нужды. Он с детства получил прекрасное военное воспитание, затем прошел строевую службу во всех родах оружия и, наконец, получил среднее и широкое высшее военное образование. Ежегодно он участвовал в военных маневрах, всю жизнь интересовался военным делом и пополнял свои знания. Благодаря частным смотрам и посещениям всех частей огромной страны, Он отлично знал личный состав армии. У Государя не было боевого опыта, и Он никогда не командовал большими воинскими соединениями. Вот этот пробел и заполнял ген. Алексеев. Но зато у Государя были два ценнейших для военачальника качества, которых не было у Его помощника: Он обладал необыкновенным самообладанием и огромной способностью быстро и трезво оценивать обстановку при любых обстоятельствах. Один из чинов Ставки свидетельствует в своих воспоминаниях (Русская Летопись, кн. I. Париж, 1921 г.), что он много раз видел ген. Алексеева в оперативной комнате чрезвычайно растерянным и панически настроенным под влиянием полученных тревожных известий с фронта, но после доклада Его Величеству и непродолжительного обмена мнениями, ген. Алексеев совершенно преображался и быстро принимал необходимые меры. Такое удачное взаимное дополнение талантов Верховного Главнокомандующего и Его начальника штаба не замедлило привести к благим результатами.
Уже через три недели положение коренным образом изменилось: наступление германо-австрийцев было остановлено, а через короткое время русские войска короткими ударами на отдельных участках фронта, сами перешли в наступление.
Государь глубоко верил в Свой великий народ и не ошибся. Своим присутствием в эпицентре грандиозных событий Он вернул Своей армии духовную силу для борьбы с внешним врагом. Та же духовная сила захватила и народные массы в тылу, возродила веру в победу и волю к труду по вооружению армии.
В своей оценке происшедших в военном положении России перемен, вскоре после принятия Государем на Себя Верховного Командования, английский военный министр Винстон Черчилль пишет: «Мало эпизодов Великой Войны более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновленное гигантское усилие России в 1916 году. К лету 1916 г. Россия, которая 18 месяцев перед тем была почти безоружной (принеся, в начале войны, цвет своей армии в жертву ради спасения своей союзницы — Франции), которая в течение 1915 года пережила непрерывный ряд страшных поражений, действительно, сумела, собственными усилиями и путем использования средств союзников, выставить в поле — организовать, вооружить, снабдить — 60 армейских корпусов (т. е. 240 дивизий), вместо тех 35, с которыми она начала войну» (Winston Chirchill. The World Crisis. 1916-1918. vol. I. London, 1927).
И этот необыкновенный успех принадлежал исключительно Императору Николаю II и был Его личной заслугой перед Россией.
Вот какую оценку этой заслуги дает самый серьезный историк царствования Царя-Мученика С. С. Ольденбург в своем капитальном труде, посвященном этой эпохе русской истории:
«Самым трудным и самым забытым подвигом Императора Николая II-го было то, что Он, при невероятно тяжелых условиях, довел Россию до порога победы: Его противники не дали ей переступить через этот порог.
Борьба, которую Государю пришлось выдержать за самые последние месяцы Своего царствования, в еще большей мере, чем события в конце японской войны, напоминают слова Посошкова о его державном предшественнике: «Пособников по его желанию не много: он на гору аще и сам десять тянет, а под гору миллионы тянут»… (С.С.Ольденбург, op. cit., стр.642).
В феврале 1917 года численность русской армии превышала 8 миллионов бойцов. Военные склады, в прифронтовой полосе и в тылу, были завалены снарядами, пулеметами, винтовками, боеприпасами и всем необходимым боевым и другим воинским снаряжением. Армейская артиллерия была полностью укомплектована, а в артиллерийских парках хранились огромные запасы орудий всех типов, в том числе и наиболее тяжелых. В течение зимнего затишья войска на фронте отдохнули, прошли дополнительную подготовку к наступательным операциям для прорыва неприятельского фронта. Моральный дух в действующей армии был отличен: все сознавали собственную великую мощь, все понимали, что наступает решительный момент и близится конец войны. Весеннее наступление, намеченное на апрель, должно было неминуемо полностью разгромить и раздавить врага. Россия, действительно, «стояла на пороге победы, которая должна была обеспечить ей славу, небывалый расцвет и мировое могущество, а русскому народу — мир и благоденствие на многие годы» (Е. Е. Алферьев, op. cit., стр.29).
«… Девять лет понадобилось Петру Великому, чтобы Нарвских побежденных обратить в Полтавских победителей. Последний Верховный Главнокомандующий Императорской Армии — Император Николай II сделал ту же великую работу за полтора года. Но работа Его была оценена и врагами, и между Государем и Его Армией и победой «стала революция»», пишет ген. Н. А. Лохвицкий.
Но всего ярче о том же свидетельствует Черчилль (бывший в момент революции английским военным министром), в своей книге о мировой войне.
«Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была на виду. Она уже перетерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена. Отчаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена. Долгие отступления окончились; снарядный голод побежден; вооружение притекало широким потоком; более сильная, более многочисленная, лучше снабженная армия сторожила огромный фронт; тыловые сборные пункты были переполнены людьми. Алексеев руководил армией и Колчак — флотом [26]. Кроме того, — никаких трудных действий больше не требовалось: оставаться на посту; тяжелым грузом давить на широко растянувшаяся германские линии; удерживать, не проявляя особой активности, слабеющие силы противника на своем фронте; иными словами — держаться; вот все, что стояло между Россией и плодами общей победы.
«… В марте Царь был на престоле; Российская империя и русская армия держались, фронт был обеспечен и победа бесспорна…
22 февраля/7 марта Государь отбыл из Царского Села в Ставку, находившуюся в Могилеве, где Его присутствие, как Верховного Главнокомандующего, было необходимо для подготовки решительного весеннего наступления.
Революционеры всех званий и направлений как будто ждали этого момента, чтобы, воспользовавшись отсутствием из столицы Государя Императора, попытаться свергнуть существующий государственный строй. Надо было торопиться, так как всем было ясно, что через два месяца это станет невозможным. Победа русских войск под личным предводительством их Державного Вождя настолько укрепило бы Его престиж и монархический образ правления, что Православная Самодержавная Россия стала бы неуязвимой. Как и во время Русско-японской войны, надо было во что бы то ни стало этому воспрепятствовать.
Все это отлично понимал и Государь, но Он не знал и не мог ни ожидать, ни даже подозревать, всей широты фронта внутренних врагов и их заграничных соучастников.
На этот раз подрывная работа финансировалась и поддерживалась не только внешним врагом — Германией, не только нейтральными странами, правящие круги которых были враждебны Православному Русскому Царству (США [29]) и даже крохотной, но богатой, — Швейцарией и др.), но и некоторыми нашими собственными союзниками. Это предательство, которого благородный Русский Император не мог предполагать, объясняется не только тем, что в то время, в предвидении близкой победы, уже обсуждались планы предстоящей мирной конференции, и союзники не хотели допустить Россию к участию в разделе плодов одержанной победы [30]. Их главной целью было свержение традиционного самодержавного государственного строя России. Все, конечно, понимали, что крушение Императорской России надолго задержит окончание страшной мировой войны — и, действительно, война затянулась еще на полтора года, что принесло народам воюющих стран новые бедствия, но для руководителей мировых закулисных сил это было безразлично, и они добились, наконец, осуществления своей заветной цели — уничтожения Православного Российского Государства». («Император Николай II как человек сильной воли», Е. Алферьев).
***
«Что касается внутренних врагов, то в памяти Государя навсегда запечатлелся роковой день 1/13 марта 1881 года — день убийства Его Державного Деда Царя-Освободителя Александра II. Он хорошо помнил их предательскую деятельность в годы Русско-японской войны и вызванную ими революцию 1905 года, но сейчас их фронт значительно расширился и возглавлялся Государственной Думой, ставшей центром подрывной работы. Но Государь не мог подозревать самого страшного — измены со стороны своих ближайших сотрудников, старших военачальников, пользовавшихся Его безграничным доверием, — измены, дошедшей до подножья Трона. Он не знал, что Его Начальник Штаба ген. Алексеев, командующий Северным фронтом ген. Рузский и др. находятся в тесном контакте с главарями Думы: — ее председателем Родзянко, Гучковым, замышлявшим дворцовый переворот, лидером кадетской партии Милюковым и др. (О предательстве ген. Алексеева см. В. Кобылин, Император Николай II и Генерал-адъютант М. В. Алексеев. Всеславянское Издательство. Нью-Йорк, 1970). С развитием событий, Государю пришлось убедиться в том, что даже из числа лиц Его свиты, составлявших Его ближайшее окружение, которые могли бы оказать Ему хотя бы моральную поддержку, многие изменили присяге, своему Императору и Родине.
На следующий день после отъезда Государя из Царского Села, 23 февраля/8 марта, в Петрограде начались беспорядки, вызванные ложными слухами о недостатке хлеба. Петроградский район был в то время крупным промышленным районом с многочисленным рабочим населением. Кроме того, по распоряжению ген. Поливанова (участник заговора против Государя. Впоследствии перешел на службу к большевикам), в бытность его военным министром, там было сосредоточено до 200. 000 новобранцев, ожидавших отправки на фронт. Вся эта солдатская и рабочая масса, жившая в глубоком тылу в развращающих условиях большого города и в течение многих месяцев подвергавшаяся энергичной политической и пораженческой пропаганде со стороны революционеров и платных германских агентов, представляла собой готовый горючий материал для поднятия мятежа. Была организована забастовка рабочих. В начале боевым лозунгом бастующих было требование хлеба. Но как только удалось вывести толпу на улицу, манифестации стали принимать политический характер: появились красные флаги и плакаты с надписями «долой самодержавие» и «долой войну».
Между тем, Государь в Ставке получил только 25 февраля сообщение о том, что беспорядки в столице разрастаются. Он сразу понял необходимость самых энергичных мер и телеграфировал командующему войсками ген. Хабалову: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны против Германии и Австрии» (С. С. Ольденбург, op. cit, стр. 627). Наконец, 27 февраля вспыхнул открытый военный бунт. Начались убийства офицеров. Таврический дворец, занимаемый Государственной Думой, стал штаб-квартирой бунтовщиков, где в тот же день, под одной крышей, образовались два самостоятельных революционных органа: Временный Комитет Государственной Думы, во главе с ее председателем Родзянко, и Исполнительный Комитет Совета рабочих депутатов. Оба эти органа, в состав которых вошли левые депутаты Думы, социалисты и даже освобожденные из тюрем уголовные преступники, присвоили себе право говорить от имени русского народа и стали рассылать по всей стране телеграммы революционного содержания.
Фактически, так называемая «февральская революция» была всего лишь неподавленным бунтом разнузданной солдатни и рабочей массы, организованном предателями и врагами России. Достаточно было незначительной дисциплинированной и верной присяге воинской части — полка или бригады — под начальством решительного человека, чтобы усмирить мятеж. Мы видели, как во время революции 1905 года назначенный Государем ген. Меллер-Закомельский с отрядом всего лишь в 200 человек, подобранных из варшавских гвардейских частей, в три недели очистил 8-тысячный Великий Сибирский Путь, забитый эшелонами почти 100-тысячной массы бунтующей солдатни, возвращавшейся из Маньчжурии. В феврале 1917 года такого человека не нашлось. Хорошо понимая необходимость поддержания порядка в столице в военное время, Государь предусмотрительно еще в середине января приказал своему начальнику штаба ген. Алексееву вызвать в Петроград с фронта 1-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию. Под разными предлогами этот приказ задерживался и, в конечном счете, не был выполнен.
Положение Государя в Ставке осложнялось тем, что Он не получал правильной информации о событиях, происходивших в Петрограде. От градоначальника ген. Балк, командующего войсками петроградского округа ген. Хабалова, министра внутренних дел Протопопова и Председателя Думы Родзянко поступали самые разноречивые сообщения…
Узнав о военном бунте, Государь решил отправить в Петроград генерал-адъютанта Н. И. Иванова с чрезвычайными полномочиями для восстановления порядка. Одновременно Он распорядился, чтобы с трех фронтов было отправлено по две кавалерийских дивизии, по два пехотных полка из самых надежных и пулеметные команды (С. С. Ольденбург, op. cit., стр. 631). В этот же день Он принял решение вернуться в Царское Село. Покидая в столь критический момент Ставку, где были сосредоточены все нити военного управления, Государь терял непосредственный контакт с армией и фактически передал власть в руки ген. Алексеева, вполне полагаясь на верность и верноподданность старших военачальников. Это решение, как показал дальнейший ход событий, оказалось роковым.
Рано утром 28 февраля Государь отбыл из Могилева и весь этот день провел в пути. В ночь на 1 марта, в 150 верстах от Петрограда, Царские поезда были остановлены, так как следующая станция якобы была занята мятежниками (эти сведения, как выяснилось впоследствии, были неверными). После неудачной попытки пробиться в Царское Село другим маршрутом, Государь решил ехать в Псков, где находился штаб командующего Северным фронтом ген. Рузского, куда Он прибыл вечером того же дня.
Вечером 1 марта Совет Рабочих и Солдатских Депутатов издал знаменитый приказ № 1, подрывавший все основы дисциплины в армии и флоте, но утвердивший авторитет и популярность Совета среди солдатской массы, особенно в тылу. Русская армия, как боевая сила, перестала существовать.
В тот же вечер Государь имел продолжительный разговор с ген. Рузским, который добивался согласия Его Величества на ответственное министерство. Государь возражал «спокойно, хладнокровно и с чувством глубокого убеждения: — Я ответственен перед Богом и Россией за все, что случилось и случится» (С.С.Ольденбург, op. cit., стр.636). Государь перебирал с необыкновенной ясностью взгляды всех лиц, которые могли бы управлять Россией в ближайшие времена и высказал свое убеждение, что общественные деятели, которые, несомненно, составят первый же кабинет, все люди неопытные в деле управления и, получив бремя власти, не сумеют справиться со своей задачей (Русская Летопись, кн. III, Париж, 1922). Этот разговор явился моментом происшедшего у Государя психологического перелома, когда у Него появилось ощущение безнадежности. Фактически, при той позиции, которую занимали Рузский и Алексеев, возможность сопротивления исключалась. Будучи отрезанным от внешнего мира, Государь находился как бы в плену. Его приказы не исполнялись, телеграммы тех, кто остался верным присяге, Ему не сообщались. Государыня, никогда не доверявшая Рузскому, узнав, что Царский поезд задержан в Пскове, сразу поняла опасность. 2 марта Она писала Его Величеству: «А ты один, не имея за собой армии, пойманный, как мышь в западню, что ты можешь сделать?» И, действительно, не было ли это осуществлением, хотя и в несколько измененном виде, давно задуманного плана Гучкова, состоявшего в том, чтобы захватить по дороге между Царским Селом и Ставкой Императорский поезд и вынудить отречение, не останавливаясь в случае необходимости даже перед применением силы (Письма Царской Семьи из заточения, op. cit., стр.32).
Наступил роковой день 2/15 марта. В ходе Своего разговора с Рузским, Государь дал согласие на ответственное министерство. В 3 ч. 30 м. утра тот сообщил Родзянко, что Государь поручает председателю Думы составить первый кабинет. Этот последний ответил отказом, указав, что требования революционеров идут дальше и что ставится вопрос об отречении Государя Императора от Престола. К этому времени, «ген. Рузский действовал уже явно, как сторонник революционеров» (В. Криворотов, op. cit., стр. 53). Той же ночью он своей властью распорядился прекратить отправку в Петроград верных присяге войск для подавления мятежа. Такой же приказ был отдан Ставкой, т.е. ген. Алексеевым, командующим двух других фронтов. Затем Рузский передал Алексееву свой разговор с Родзянко. Слова Родзянко были немедленно подхвачены Алексеевым. В 10 ч. утра он по своей инициативе разослал циркулярную телеграмму всем командующим фронтами, в которой, изобразив положение в Петрограде в ложном свете, просил их, если они согласны с его мнением, срочно телеграфировать свою просьбу Государю об отречении. К 2 ч. 30 м. дня ответы всех высших начальников действующей армии были получены: все они присоединялись к предложению Алексеева. Измена оказалась поголовной. В новейшей литературе эту измену часто называют «генеральским бунтом», так как в Ставке и в штабах командующих фронтами примеру своих начальников почти сразу последовали многие штабные генералы, занимавшие менее видные должности. Старшие военачальники, в том числе пять генерал-адъютантов, изменив воинской чести и долгу присяги, оказались в одном лагере с петроградской чернью. Расчет начальника штаба и его единомышленников был правильным — этот решающий удар сломил последнее сопротивление Государя. Все эти лица просили Государя отречься от Престола «ради блага Родины», «спасения России» и «победы над внешним врагом». Особенно тяжелое впечатление произвела на Государя телеграмма Его дяди, старейшего члена Династии, Вел. Кн. Николая Николаевича, который «коленопреклоненно» умолял Государя отречься от Престола (С. С. Ольденбург, op. cit., стр. 638). Ознакомившись с содержанием услужливо поданных Ему телеграмм, Государь ни минуты более не колебался и уже в 3 ч. дня дал согласие на отречение.
Первоначальный текст отречения Государь написал в пользу Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, но позднее в тот же день, после продолжительного разговора с лейб-хирургом Федоровым о здоровье Наследника, Он передумал и решил отречься в пользу Своего Августейшего Брата Великого Князя Михаила Александровича. Этим Актом Он не нарушал Свою присягу Помазанника Божьего и не упразднял самодержавный монархически строй, но лишь подчинялся всеобщему требованию Своего окружения уступить Трон, «ради блага и спасения России», следующему по старшинству Члену Династии. В тот же день, в Петрограде, Милюков объявил в Таврическом Дворце, перед случайным сборищем людей, об образовании Временного Правительства. О том, насколько правильно Государь оценивал создавшееся положение и окружавших Его людей, свидетельствует короткая запись, ставшая исторической, сделанная Им в Своем дневнике в этот роковой день: «Кругом измена, и трусость, и обман».
На следующий день, 3 марта, Государь вернулся в Могилев. В последующие дни Он был занят отданием последних распоряжений.
Во всех повелениях и действиях Государя, предшествующих отречению или последовавших за ним, как в фокусе собраны все четыре главные стороны духовного облика Николая II: религиозность, горячая вера в Бога; воля, не резкая, но спокойная, настойчивая и не сдающаяся; тонкий и большой ум и пламенная любовь к России.
«Отрекаясь, Он ушел не «хлопнув дверью», а с величием Царя, с молитвой христианина, с мудростью правителя и с волей героя духа. С всепрощающей любовью к Родине сделал Он все, чтобы облегчить России ближайшие последствия отречения» (Н. М. Тихменев. Духовный облик Императора Николая Второго. Издание Союза Ревнителей Памяти Императора Николая II. США, 1952. Стр.11)». («Император Николай II как человек сильной воли», Е. Алферьев).
Да и к тому же, есть некоторые факты, говорящие о том, что это было не отречение.
Падение России, правление царя Николая II и ложные сравнения
Как видим из всего вышеописанного, проблема была в том, что общество было поражено неверием и безнравственностью. Интеллигенция, в основной своей массе, заражена идеями революции, свободы, равенства и братства, которые обещали всем книжки революционного духа и содержания, рисуя всем в их умах иллюзию «светлого будущего». И царь Николай II не имел уже той власти, посреди такого общества, как раньше имели ее цари. Ибо его поступки и действия находились под критикой вот такого вот общества, которому помогали в деле его разложения масонство и иудаизм, со своим социалистическим и коммунистическим учением.
Если бы проблема революции в России была из-за неверного правления царя Николая II, то Бог убрал бы этого царя, при помощи революционеров, и другими путями сохранил Россию. Ведь белая армия и русская эмиграция и пытались это сделать, – хотели устроить в России внешне благоденственную жизнь, без коммунистов. Но ничего из этого не вышло. В чем причина? А в том, что основная масса народа впала уже в неверие и безнравственность, впали в ложное смирение и равнодушие, исчезла любовь к правде и истине. И поэтому, Бог не дал ничего. И до сих пор бьются, рассуждают на темы, как внешне осчастливить российский народ, но ничего из этого не выходит и не выйдет. Кто в этом виноват? Всеобщее неверие и безнравственность, одержимость ложным, человекоугодническим смирением и равнодушием к положению других людей, — моя хата с краю, я ничего не знаю.
Вот то же самое неверие и безнравственность, в основной массе народа, и было причиною революции и падения России, а не правление царя Николая II.
Как видим, царь Николай II, в период своего правления, применял и кнут, а не только пряник. Это жидовская и советская пропаганда постарались оклеветать царя со всех сторон. А люди, по неразумию своему, просто повторяют эту клевету.
Проводить параллель между Моисеем, выведшим израильский народ из Египта, и предреволюционным российским обществом, – это полный абсурд. Ибо у Моисея был простой, безграмотный, невежественный народ. А в российском обществе заправляла всем интеллигенция, которая была пропитана революционными идеями и читала постоянно книги и газеты на эту тему.
У Моисея, людям просто было некуда деваться, посреди пустыни, и потому присутствовал постоянный страх смерти, который заставлял повиноваться простой невежественный народ. Не было газет и журналов, развращающих их умы. Эти люди привыкли быть рабами, будучи у египтян. Потому у них, в основной массе народа, присутствовала покорность перед старейшинами.
А в предреволюционной России люди жили свободно, и постоянного страха смерти, перед их очами, у них не было. И по причине неверия и безнравственности, и усилился дух непокорности и дерзости, по отношению к царской власти. А газеты помогали разлагать дух общества.
Разные обстоятельства жизни и состояние народа, в период Моисея и предреволюционной России. Поэтому, сравнивать это, проводя параллель, можно только по причине духовной слепоты, исходящей из самомнения и духа самоуверенности, который не входит в различие обстоятельств жизни и состояния людей, разных периодов времени и эпох.
Предреволюционный народ и интеллигенцию уже невозможно было просто запугать властью. И если бы царь начал просто карать такой народ, то революция произошла бы раньше. А царя Николая II прозвали бы на все века и времена, кровавым царем. И все бы говорили и рассуждали о том, что он был просто диктатор и бесчеловечный тиран.
То-то и оно, что царь Николай II, как раз, действовал мудро и беспристрастно. И безумно не проливал человеческой крови. Это и не нравилось его врагам. А современные ревнители не по разуму, похоже, что жаждут крови всех, кто что-то против сказал, и чем больше, тем лучше. Они просто одержимые и бесноватые, которые, в недалеком будущем, принесут очередное несчастье всему российскому народу. И получится, как обычно: хотели, как лучше, а получилось еще хуже.
А почему так? Да потому что они находятся в духовной прелести и самообольщении, но не видят этого. Поэтому-то, увидят только тогда, когда уже все получится в худшем варианте.
Причины революции, падения России и всемирной апостасии
Вывод: Причины падения царской России кроются не в ее внешнем управлении, а в исчезновении правильно-проходимой внутренней духовной жизни, и заменой ее на обрядоверие, фарисейство, законничество и безверие, оправдывающее жизнь по страстям. То есть, в душах человеческих стал исчезать дух сокрушенный и смиренный перед Богом, милостивый и незлобивый, дух кротости и душевной простоты, дух любви к правде и истине. А вместо него, в душах человеческих стал дух самости и гордыни, дух самоутверждения, дух душевного и телесного сладострастия, ощущение своей правильности и праведности, дух ложного смирения и равнодушия. А отсюда — ожесточение сердец и исчезновение любви. Вот они причины падения царской России, и революции. Все остальное, – это уже следствия, которые произошли по причине отступления от Бога, внутреннего, в настрое душ человеческих, в чувствах и ощущениях.
Все те же самые причины являются причинами всемирной апостасии, пришествия антихриста и конца мира.