Говоря о русском предреволюционном духовном ренессансе, чаще всего, имеют в виду происходившее в этот период времени бурное развитие и углубление религиозно-философской мысли. Реконструкция именно этой стороны Серебряного века, связанная с извлечением из насильственного забвения имен таких мыслителей, как Бердяев, Булгаков, Ильин, Карсавин, Флоренский, Франк и др., идет уже в течение нескольких последних лет. Но веяние духа, явственно ощущавшееся в начале XX века в России, отразилось не только на творчестве светских философов и богословов, но затронуло и церковные сферы, вызывая оживление церковной мысли, стремление к обновлению церковного управления, усиление издательской деятельности.
Одним из активных православных работников того времени был известный церковный издатель и публицист Михаил Александрович Новоселов. Путь его духовного развития не был прямым. Он родился в 1864 г. в селе Бабье Тверской губернии, в семье, истоками своими тесно связанной с сельским православным духовенством. Его мать Капитолина Михайловна была дочерью священника Михаила Васильевича Зашигранского; отец Александр Григорьевич (1834-1887гг.) также был сыном священника села Заборовье Вышневолоцкого уезда той же губернии Григория Алексеевича Новоселова. Избрав для себя светскую стезю и окончив Петербургский университет, Александр Григорьевич стал в дальнейшем известным педагогом, директором Тульской, а затем и 4-й Московской классической гимназии.
Получив под руководством отца прекрасное образование (Новоселов окончил с золотой медалью ту самую 4-ю гимназию, где директорствовал его отец), он продолжил его затем на историко-филологическом факультете Московского университета. К этому времени относится его горячее увлечение идеями Л. Н. Толстого. Часто бывавший в Туле Толстой хорошо знал старшего Новоселова: его сближали с ним не только горячий интерес к проблеме образования вообще, но, в частности, и многие конкретные вопросы, относящиеся к организации учения своих собственных детей (Александр Григорьевич рекомендовал писателю домашних учителей, принимал у них экстерном экзамены и пр.). По-видимому, через своего отца еще с детских лет был знаком с Толстым и М. А. Новоселов…
В дневниках и письмах Л. Н. Толстого фамилия Новоселов встречается много раз: в течение ряда лет он был любимым учеником прославленного писателя, к концу жизни выступившего в качестве религиозного учителя. Опубликована и личная переписка между ними…
Письма Новоселова к Толстому позволяют проследить все этапы изживания »толстовства» Новоселовым. Вначале он, вслед за учителем, отрицает личное бессмертие (письмо от 4-го апреля 1887 г.). Но уже осенью того же года после изучения буддизма он решительно отвергает его (»чем-то холодным, мертвенным, пессимистическим повеяло на меня от буддизма. Нет, далеко ему до жизнерадостного, бодрого, энергичного благовествования Христа!»), и это предвещает дальнейшую эволюцию его взглядов, принимая во внимание, что мировоззрение самого Толстого окрашено в буддийские тона. А через три года Новоселов уже ловит себя на лжи при попытке защищать »толстовство» перед другими (письмо от 21 мая 1890 г.).
…«Очень верующий, безгранично преданный своей идее, очень активный, даже хлопотливый, очень участливый к людям, всегда готовый помочь, особенно духовно. Он всех хотел обращать. Он производил впечатление монаха в тайном постриге»,— так характеризует Новоселова лично не близкий к нему философ Н. А. Бердяев. Следует отметить также, что не без влияния толстовской критики »попов» Новоселов остался чужд столь часто встречающемуся среди православных »практическому папизму» преклонению перед иерархией, отождествлению ее со всей Церковью…
Преодолению толстовства много способствовали знакомство и дружба Новоселова с выдающимся русским философом Владимиром Сергеевичем Соловьевым. О существовавшей между ними близости свидетельствует тот факт, что за полгода до своей кончины Соловьев подарил книгу »Откровенные рассказы странника духовному своему отцу»…
В ходе своего дальнейшего духовного развития Новоселов сближается с преподобным о. Иоанном Кронштадтским, со старцами Оптиной и Зосимовой пустынь, изучает творения отцов Церкви и постепенно превращается в твердого в своих убеждениях, сознательного и ясно мыслящего православного христианина. «Прямолинеен и непоколебим, весь на пути святоотеческом и смолисто-ароматных цветов любезной пустыни и фимиама »дыма кадильного» ни на какие пышные орхидеи, ни на какие пленительные благовония »царства» грез не променяет; а вне царского, святоотеческого пути для него все остальные сферы — царство грез, и их горизонты, глубина и прелести — только »прелесть» (в аскетическом смысле)!» — такую характеристику дает Новоселову его старший современник. друг и единомышленник, философ В. А. Кожевников
Обретя после долгих лет исканий истину и Бога в лоне Православной Церкви, Михаил Александрович посвятил ей всю свою дальнейшую кипучую деятельность. В 1902 г. в Вышнем Волочке, где он тогда жил, Новоселов публикует брошюру »Забытый путь опытного Богопознания (в связи с вопросом о характере православной миссии)». В послесловии к этой книге, посвященной выяснению важности личного религиозного опыта в деле богопознания, было сказано: «Идя навстречу пробуждающемуся в нашем обществе интересу к вопросам религиозно-философского характера, группа лиц, связанных между собою христианским единомыслием, приступила к изданию под общим заглавием »Религиозно-философской Библиотеки» ряда брошюр и книг, дающих посильный ответ на выдвигаемые жизнью вопросы».
Этим выпуском началось издание новоселовской Библиотеки, тонкие розовые книжки которой вскоре стали известны по всей России. Многие из этих книг были написаны самим Михаилом Александровичем или при его ближайшем участии, другие — его друзьями; некоторые переиздавались 2-3 раза. Уже название первого выпуска »РФБ» говорило о программе и направлении будущего издательства, желающего привлечь внимание к великим духовным сокровищам, добытым святыми отцами и подвижниками, но забытым и невостребованным неблагодарными потомками.
Главная особенность новоселовских духовно-просветительных брошюр, заключалась в том, что они были совершенно свободны от пороков рационалистического или протестантского школьного богословия и обращались к первоистокам христианства, выводя читателя на просторы церковного познания через благодать. Словно живой водой брызнули на сухие богословские схемы, будто в душную атмосферу начетнически отвлеченной богословско-философской мысли ворвалась вдруг струя свежего и чистого воздуха, — такими словами передавал свое впечатление от новоселовской »Библиотеки» один из современников.
В отличие от других, широко распространенных серий такого рода (например, от »Общедоступной религиозно-нравственной библиотеки» и т. п.), новоселовские книги не ограничивались некоей вневременной проповедью, но отвечали на насущные духовные запросы, которые Михаил Александрович хорошо понимал. Говоря об истоках этой чуткости Новоселова к проблемам текущего дня, о. Павел Флоренский указывал на значение (помимо собственного богатого духовного опыта) также и продолжительного личного общения со многими выдающимися современниками (Львом Толстым, Владимиром Соловьевым и др.), которое открыло ему »душу современного русского человека, притом, различных социальных слоев», и называл издаваемую им »Религиозно-философскую Библиотеку »своего рода новым Добротолюбием». И действительно, эти книги оказывали самое благотворное воздействие на духовное развитие многих людей…
Издательская деятельность Новоселова продолжалась до революции — вначале в Вышнем Волочке, а затем в Москве и в Сергиевом Посаде. Всего вышло 39 выпусков »РФБ»; но кроме этой серии выходили и многие непронумерованные книги, на титульном листе которых было обозначено »Издание «Религиозно-философской Библиотеки»» — в них обычно разбирались более специальные вопросы (вышло около 20 книг). Наконец, Новоселов издавал еще и »Листки РФБ», которые выходили двумя сериями: первая (»Семена царствия Божия») состояла исключительно из писаний святых отцов; вторая (»Русская религиозная мысль»), рассчитанная на более интеллигентного читателя, содержала размышления о вере и религиозной жизни выдающихся русских писателей и ученых (всего вышло более 80 »Листков»).
Заслуги Новоселова в деле духовного просвещения и христианской апологетики были столь несомненны, что в 1912 г. он был избран почетным членом Московской Духовной Академии, В течение ряда лет он был членом Училищного Совета при Святейшем Синоде. Когда в 1918 г. на Поместном Соборе Православной Всероссийской Церкви был учрежден Соборный отдел о духовно-учебных заведениях, который должен был искать новые пути развития духовного образования в стране, Новоселов получил приглашение принять участие в его работе…
***
Михаил Новоселов, как не принявший Декларацию митр. Сергия и как один из идеологов и организаторов движения «непоминающих», последователь катакомбной иосифлянской ветви(1) ИПЦ (2), был арестован в конце 1928 года, и 17 мая 1929 г . осужден на 3 года по статье 58.10. Как особо вредный элемент, отбывал срок не в лагере, а в Ярославском политизоляторе; в то время это означало, что человек своею духовною деятельностью имел большое религиозное влияние. Уже в тюрьме 12 сент. 1931 г . он получил новый срок — 8 лет, а 7 февр. 1937г. — еще 3 года «за контрреволюционную деятельность».
26 июня 1937 г. Новоселова переводят из Ярославской тюрьмы в Вологодскую, где 17 янв. 1938 г . он был приговорен к расстрелу.
По другой версии после отбытия срока в 1938г. он был отправлен в ссылку в Сибирь. Ему разрешили посетить и попрощаться с родственниками в Москве, в присутствии чекиста, его сопровождавшего.
После 1938 г. никаких сведений о нем не получено.(3)
Примечания:
(1) Иосифляне — последователи митр. Иосифа Петроградского. Ревностные и непримиримые борцы против новообновленчества — митр. Сергия /Страгородского/ и его последователей — МП (Московская патриархия).
(2) ИПЦ — Истинно Православная Церковь.
(3) В своей книге: »Новые мученики Российские» (Джорданвиль, 1957, стр. 272), прот. М. Польский приводит другие сведения: «После отбытия срока в 1938 г. (Новоселов) был отправлен в ссылку в Сибирь. Ему разрешили посетить и попрощаться с родственниками (в Москве), но в присутствии чекиста, его сопровождавшего. Под видом старой родственницы он посетил одну скромную научную сотрудницу рабу Божию Марию, которая и сообщила многим знакомым и друзьям М. А-ча об этом факте. Я лично слышал это сообщение от неё. После 1938 г. никаких сведений о М. А. Новоселове не получено. По-видимому, будучи уже в очень преклонном возрасте, М. А. там и скончался».