Проф. Иван Ильин.
С тяжелым чувством берусь я за газетное перо после долгого девятимесячного перерыва. Не с чувством любви и гордости, чтобы воздать должное русскому таланту или гению, но с чувством сдержанного стыда и духовного негодования, чтобы указать на ложное и соблазнительное учение. Это учение должно быть обличено и опровергнуто. Его нельзя замалчивать, его невозможно обходить. Нельзя даже оставаться с колеблющимся, неясным, двоящимся ответом на вопрос, который оно выдвигает и разрешает. Ибо этот вопрос касается судьбы России, ея крушения, ея муки и ея возрождения. И разрешается он в сторону погибели . И еще он касается самого основного существа исповедуемого нами Православия; и разрешается он в сторону формального законничества и последовательного непротивленчества . В общем, все сводится к тому, что советская власть установлена Христом, Сыном Божиим; что коммунисты суть слуги Божии и исполняют волю Бога; и что поэтому не только предписывается повиноваться им за совесть, но воспрещается и осуждать их.
После всего того, что мы видели и слышали за последние двадцать лет великой всероссийской и мiровой смуты, нам пора было бы приготовиться ко всему и не удивляться ничему. Но учение, о котором мне необходимо высказаться, особенное.
Оно выдвинуто православным иерархом, митрополитом Литовским и Виленским, Елевферием, в двух книжках: “Неделя в Патриархии. Впечатления и наблюдения от поездки в Москву” (Православное издательство, Париж, 1933) и “Мой ответ митрополиту Антонию” (Ковно, июнь 1935) [В дальнейшем я буду обозначать первый источник римской цифрой I, а второй – римской цифрой II – прим.Ильина ].
Тот факт, что нашелся пребывающий на свободе и ничем ни от кого не угрожаемый православный епископ, который не только высказывает устно и печатно такие суждения, но еще пытается уверить нас, будто он этим “выражает волю Божию, возвещенную нам в Божественном Откровении” (II, стр.66), — несомненно, будет отмечен в истории русской смуты и революции. Но мы, русские православные ученые за рубежом, решительно не считаем возможным, чтобы историк добавил к этому: “сие воззрение было выслушано национальной эмиграцией и никаких существенных возражений не встретило”…
Я знаю и разумею, что автор этого воззрения носит сан православного епископа. Посему я буду говорить не об авторе, а только о его теории, однако, именно в том виде ея, в каком она изложена в двух указанных источниках. Я никак и ничем не позволю себе коснуться сана или персоны автора; я совершенно обойду молчанием вопрос о его личных свойствах и о мотивах его выступления. Но печатно высказанное им учение стало системою соблазнительных идей в Русском Православии; и от этой теории, пытающейся предписать нам совершенно определенную, религиозную, нравственную и политическую практику, мы обязаны отмежеваться – духовно, религиозно и практически. Сан дает учительный авторитет: но он не дает права на безаппеляционность и не возлагает на других обязанность некритически принимать соблазнительное учение. История Церкви знает епископов, впадавших в ересь и осуждавшихся на соборах. Еще будучи в России, мы видели живоцерковцев и обновленцев, носивших епископский сан: что же, мы были обязаны благоговейно склоняться и перед всем тем, что они тогда и там утверждали? Нет, во имя Христа, во имя Церкви, во имя собственной совести – мы должны обличать их кривые воззрения и их кривые дела. Мы решительно отказываемся признавать, что епископский сан прикрывает все и всякие воззрения, все и всякие дела. Мы достаточно видели, страдали и думали за последние двадцать лет и постигли опытом последних крушений и бед церковных, что означают слова Апостола Иоанна: “не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они” (1 Посл.4:1).
Итак, да будет сану – подобающий почет, а соблазну – подобающее обличение.
Учение о богоустановленности советской власти, выдвигаемое м.Елевферием, состоит в следующем:
Перед самым своим вознесением Христос Сын Божий сказал: “Дана Мне всякая власть на небе и на земле” (Мф.28:18). Это означает, что “полнота власти – у Христа и всякая власть, как “кесарево” исходит от Него и служит спасению людей” (I, 3; II, 61). Пока это спасение не совершено, власть над спасаемым мiром неизменно и неотъемлемо будет принадлежать Ему (I, 4). Посему “всякая власть на земле, как власть – Христа” (II, 62). Она Христом “дается” (II, 13); от Него исходит (II, 61); устанавливается Им, согласно Его, нам “неведомым”, “спасительным планам” (I, 4). Какова бы ни была эта власть, — власть ассирийского царя Сеннахерима, или власть персидского царя Кира, или власть Навуходоносора, или власть римских императоров-гонителей, или же советская власть, — безразлично: она “исполняет волю Бога” (II, 64); и христианин должен не только разуметь это, но и делать практические выводы из этого. “Роль власти, как Божьего слуги, должна определяться … в связи с длительным процессом религиозно-нравственной жизни народа” (II, 64). В Писании сказано: “Ибо только Я знаю намерения, какие имею о вас, говорит Господь, намерения во благо, а не на зло, чтобы дать вам будущность и надежду” (Иер. 29:11; Елевф. II, 64).
Этому, полагает м.Елевферий, соответствует и учение ап.Павла: “Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены, Посему противящийся власти [Митр.Елевферий считает возможным цитировать Писание неточно, произвольно внося множественное число вместо единственного и переставляя слова. – прим.Ильина ] противится Божию установлению; а противящиеся сами навлекут на себя осуждение (Рим. 13:1-2). “Что здесь можно возразить?”, — спрашивает автор (II, 62). А в другом месте поясняет: “Колебать абсолютность этой Божественной воли, которая должна быть фактом христианской веры, ограничивать ее какими бы то ни было человеческими соображениями значило бы только свидетельствовать о своем невхождении сознанием в эту Божественную волю…” (I, 4). Предоставлять личному человеческому усмотрению “определение качества власти, законности или незаконности ея” значит оставить “жизнь человечества” “без воли Божией”, поставить ее на пустоту, отдать постоянному хаосу; тогда как “весь созданный Богом мiр в порядке и целесообразности жизни держится данным ему Творцом законом, волею Его”, а человечество есть “венец Божия творения” (II, 66). “Произвольное отношение” к “установившейся на земле власти” (II, 60-61) – недопустимо; оно осуждено христианским Откровением.
Отсюда необходимость повиноваться советской власти и утверждать ея законность. “Стать во враждебные отношения” к ней – значит “выступить против воли Божией” (II, 65). Повиноваться же ей надлежит “с доброю совестью” (II, 67), как писал м.Елевферий – “не только из страха, но и по совести” (II, 69), как призывал митр.Сергий, ссылаясь на ап.Павла: “Неужели Христос, призывая “отдавать кесарево кесарю” (Мф.22:21), “учил льстивому исполнению гражданских обязанностей?” (II, 69). И ап.Павел “неужели учил лицемерию”..? (II, 69). Это исключено. Посему все христиане должны повиноваться советской власти – добровольно и чистосердечно. “Богу – все не только духовное, спасительное и спасающее, но и по совести исполнение гражданских обязанностей, поскольку в этом есть воля Божия, а гражданской власти только последнее, поскольку она не касается веры, спасительного пути” (II, 72).
Но и этого мало. Христиане должны помнить, что Апостолы “строго обличали тех”, которые “идут вслед скверных похотей плоти [Эти слова почему-то не включены автором в цитату. – прим. Ильина ], презирают начальства, дерзки, своевольны [Эти два слова у автора произвольно выпущены. – прим.Ильина ] и не страшатся злословить высших, тогда как и Ангелы, превосходя их крепостию и силою, не произносят на них пред Господом [У автора произвольная перестановка слов. – прим. Ильина ] укоризненного суда” (2Пет. 2:10-11, у автора II, 65). В послании же ап. Иуды прямо указуется, что как блудодействовавшие Содом и Гоморра подверглись казни огня вечного – “так точно будет и с сими мечтателями, которые оскверняют плоть, отвергают начальства и злословят высокие власти. Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, споря о Моисеевом теле, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: “да запретит тебе Господь”. А сии злословят то, чего не знают; что же по природе, как безсловесные животные, знают, тем растлевают себя” (Иуд. 1:8-10, у автора II, 65).
Отсюда ясно, что Господь возбраняет православным людям презирать советскую власть, злословить ее, отвергать ее и произносить над нею укоризненный суд. Допустимо только безпрекословное повиновение за совесть, “в согласии с заповедями Божиими”, дабы советская власть “видела это, и Дух Божий возглаголил бы чрез нее благая о Церкви Святой” (II, 67) [Последние слова приводятся митр.Елевферием из послания Местоблюстителя митрополита Петра. – прим. Ильина ].
Необходимо отметить, что м.Елевферий не считает себя сторонником “безбожной советской власти”; для него, “русского иерарха, она тяжела, ибо под нею тяжко страдают и Церковь наша, и родина” (II, 66). Однажды у него срывается даже такое признание, что “безбожные коммунисты” “в религиозной сфере действуют по вдохновению сатаны”; но и тут оказывается, что у них будто бы “есть предел, всегда живой, который был указан Богом дьяволу, когда он просил дать ему власть над Иовом”; “он в руке твоей, только души его не касайся” (Иов. 2:6) [ Цитата из Св. Писания опять неполная. В Библии стоит: “только душу его сбереги”, — прим. Ильина ]. Этих прав никто не может отнять у христиан” … “Только сам человек может потерять их, сделавшись богоотступником” (II, 18).
Но как бы то ни было, автор убежден, что верно “выражает волю Божию, возвещенную нам в Божественном Откровении” (II, 66), и что вся русская православная эмиграция, мыслящая иначе, идет по ложному пути.
В противовес этому мы утверждаем и исповедуем, что вся изложенная только что доктрина зовет на ложный и соблазнительный путь, чуждый православному христианству и зловредный для русского национально-патриотического дела. И еще мы утверждаем и исповедуем, что эта доктрина основана не только на неверном истолковании отдельных мест Св. Писания, но и в особенности на неверном понимании основного учения христианства о свободе.
Начнем с того, что слова Христа при вознесении, приведенные у Матфея, автор совершенно произвольно и неубедительно толкует в государственно-политическом смысле : “Дана мне всякая власть на небе и на земле”. Всякое такое толкование, изъемлющее отдельные фразы из текста и придающее им наиболее элементарное и “подходящее к случаю” толкование, бывает отсеченным от Духа . Св. Писание Нового Завета изобилует местами, говорящими о полновластии Христа (например: Мф.11:27; Лк.1:32, Ин.3:31-35; 13:3; 17:2; 1Пет.3:22; Рим.14:9; Ефес.16:10, Флп.2:9, Кол.1:13-18; 2:15; Евр.2:8; Откр.19:16). Но нигде, решительно нигде это полновластие не понимается в смысле установления всемiрной государственной власти. Под “властью” разумеется или известный ранг безплотных сил небесных (“престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли”); или же облеченность Христа, Сына Божия, в победную силу по отношению ко греху, к закону природы, к смерти, к ветхозаветной букве, к дьяволу и адским “преисподним” силам; или же обладание Им всею полнотою откровения и всею мощью душеспасения; или, наконец, эсхатологическая власть его на Страшном Суде и в Вечном Царствии. Но представлять Христа, Царство коего “не от мiра сего” (Ин.19:36), как небесного суверена, назначающего всех земных правителей, всех “кесарей”, не исключая и сатанински одержимых злодеев , — значит поистине искажать православное учение о Христе, в действительности возглавляющем единую Церковь, но отнюдь не множество земных государств . К тому же внимательное чтение греческого подлинника Нового Завета быстро убедило бы всякого, что “духовные власти”, побежденные Христом и подчинившиеся Ему, обычно обозначаются в Писании иными терминами (экзусиай, дюнамейс, архай), чем власти государственно-политические (гегемон, базилеус, кюриотэс). Только термин “экзусиа” встречается иногда и в значении государственной власти; но тогда это бывает ясно из контекста.
Но допустим на миг, вопреки всему, что Христос действительно стал устанавливать правительства во всех странах и государствах. Казалось бы, что такой божественный и радостный порядок мiроустроения, устраняющий из политики человеческую свободу, человеческий произвол, человеческую корысть и злобу , должен был бы воздвигнуть всюду мудрых, благих и кротких правителей, умирить нашу жизнь и водворить везде справедливость и изобилие. Но на самом деле мы видим в истории нечто иное, и очень часто – прямо противоположное этому, в политике царят именно произвол и своекорыстие. Вокруг правителей кипит зависть и интрига; карьеризм и предательство возводят людей к власти; благих царей и законнейших правителей убивают и замучивают; злодеи и тираны захватывают в свои руки бразды правления и развращают народы безбожием и безсовестностью. Казалось бы, одно это зрелище политических смут и мерзостей должно было бы навести христианина на мысль о том, что не всякая власть исходит от Христа ; что, наоборот, водворение власти в стране есть дело человеческой свободы , а потому и человеческих страстей, грехов и произволений . Казалось бы, что может быть религиозно противоестественней и непозволительней, чем видеть океан злобы, низости и безбожия, проистекающий от какой-нибудь власти, и потому именно стремиться возвести ее ко Христу, изобразить эту власть осуществительницей воли Сына Божия и потребовать от терзаемых и духовно-развращаемых ею народов – безпрекословного неосуждающего подчинения ей за совесть?!
Признаюсь открыто, что, читая книжки м.Елевферия, я все время боролся со странным и страшным воспоминанием. В 1489 году в католических странах Европы была выпущена книга “Молот ведьм” (Malleus Malleficarum); ея составили два инквизитора – Шпренгер и Инститорис. В этой книге содержится учение о том, как надлежит замучивать пытками и доканывать насмерть больных, истерически галлюцинирующих женщин, в качестве “ведьм” якобы имеющих сношение с дьяволами. Все сие – на основании Св.Писания Ветхого и Нового Завета. Кто читал эту кошмарную книгу, тот никогда ее не забудет. Она учит мучительству и ссылается на Христа; она видит болезнь, предлагает чудовищный по жестокости способ обхождения с нею и возводит все сие к Сыну Божию, прикрывая все Его именем.
Читая книжки м.Елевферия, я боролся с этим воспоминанием, указывая сам себе на отсутствие полного сходства между обеими теориями . Но чувство говорило мне иное: вот опять антихристово дело прикрывается именем Христа! В иной связи, иначе; но уже не от лица католика, а от лица православного епископа … который при этом от времени до времени торжествующе вопрошает: “что здесь можно возразить?” …
“Здесь” должно привести в возражение все Св. Писание Нового Завета, но взятое не в отсечении от Духа; не в букве отдельных фраз, а в его истинном, духовном смысле. Антихристово дело не может проистекать от Христа ; сатанинские правители дьявольски губящие народ и растлевающие его дух – не могут “исполнять волю Бога”, но могут исполнять лишь волю сатаны. Именно это дело и такое дело совершается ныне в России. Следовательно, оно не от Бога . И никакие ссылки на “недоведомые” планы Божии – не помогут соблазну. Ибо если эти планы кому-нибудь “недоведомы”, то он их не ведает и не разумеет; как же он дерзает ссылаться на них? Как он дерзает говорить: вот явное дело сатаны: но на самом деле – оно есть дело Христа, а потому надо повиноваться сатане как слуге Божьему … И кто произносит это учение? Православный епископ. И за что он выдает это свое учение? За подлинное учение Христа и Церкви!..
Дух сатаны у коммунистов он признает ; но только “в религиозной сфере” (II, 18). Что же касается иных мероприятий советской власти, то их он возводит ко Христу, как например, всеобщее изъятие собственности: ибо, думает он, “земные блага” “почти всегда” “ведут к понижению веры” “до потери ее”, они становятся “уже узлом”, которые “в спасительных путях Божиих требует упразднения совершающегося Христом через властей ” … (II, 63. Подчеркнуто мной – И.И.). Что же касается стремления коммунистов “вытравить веру и нравственность” в “жителях”, то он признает, что это “прискорбно” и “тяжко”, но склонен думать, что это тоже “ко спасению” (II, 63-64).
Итак, коммунисты оказываются отчасти “слугами Божьими”, отчасти же слугами сатаны; но и тут им, согласно вымыслу автора, якобы заповедан предел – “не касаться души” русского народа и блюсти его права, и “эти права” русского народа “сам Господь хранит и укрепляет” (II, 18)…
Но что же делать, если этот “предел” давно уже с самого начала попран коммунистами и если вот уже 18 лет именно к ним применимы слова Писания: “бойтесь более того, кто и душу, и тело погубит в геенне” (Мф.10:28)?
Ведь замысел коммунистов един и целен; и весь целиком направлен против Христа, против Духа, против свободной религиозной личности, против православной России. Ведь сам митрополит Сергий свидетельствует открыто о коммунистах в своем послании: “Они ставят своей задачею борьбу с Богом и его властью в сердцах народа” (II, 70). Душерастление оказалось их главной задачей: люди твердокаменные и костоломные, они вот уже 18 лет изощряются в изобретении все новых и новых приемов для вытравливания духовности, веры, совести и чести из человеческих душ, не соблюдая никаких, неправдиво приписываемых им “пределов” …
Изъятие собственности должно было сделать всех зависимыми нищими и поставить коммунистическую власть в положение монопольного работодателя ; а эта монополия над нищими есть орудие всеобщего порабощения – телесного (голод), душевного (страх) и духовного (приспособление к безбожникам и мучителям). Так это все и совершилось. А м.Елевферий пытается уверить нас, что это сам Христос сделал это дело через коммунистов?! И что Господь таким способом “сам хранит и укрепляет” права русского народа на религиозную свободу?!
Нет – сатанинский план коммунистов един и целен. Изъятие собственности и вытравливание веры и нравственности – есть единое дело. Коллективизация крестьян и взрыв соборов динамитом – единое дело. Разрешение кровосмешения и организация союза безбожников – единое дело. Разложение школы марксизмом и разстрел православных священников – единое дело. “Протаскивание” служащих женщин “через постель” и изъятие священных сосудов – единое дело. Растление детей и живоцерковство – единое дело. Здесь нет двух дел: внецерковного коммунизма , руководимого (прости Господи!) Христом; и церковных гонений, совершаемых “по вдохновению сатаны” (II, 18). Здесь единый сатанинский план – одурманения, порабощения, растления, обезбожения великого православного народа. Здесь пришел час взывать из глубины крушения и страданий наших, взывать к Богу любви, чтобы умилосердился над нами и помог нам освободиться из цепкой сатанинской руки. Это час молитвенных усилий. Час восстания во имя Божие. Но не час призыва к совестной покорности сатане; и не час возведения советской власти ко Христу, чье дело она якобы творит.
Не так дело обстоит, что Христос поручил коммунистам вылечить русский народ бедностью – от маммонизма. Но так обстоит дело, что сатанинской стихии удалось соблазнить по-детски доверчивую и по-взрослому – страстную душу русского народа, поработить ее соблазном, покорить завистью и страхом и повести ее по путям растления и обезбожения. И все сие не проявление Христовой воли, но проявление человеческого произволения, во зло употребленной свободы, греха и страстей . Восстанем ли мы от этого крушения? Верую, восстанем. Покорностью ли сатане во имя Христово? Нет, никогда. Но чем же? Неповиновением сатане во имя Христово . Но ведь ап. Павел сказал, что “существующие власти от Бога установлены”? Что же это – отвержение апостольского слова?
Я установил, что божественное полновластие Христа над вселенною не следует и невозможно толковать в смысле исхождения от Него и соответственного возведения к Нему всякой власти на земле или, в частности, всякой государственно-политической власти . Существенно отметить, что м.Елевферий настаивает именно на более широкой формуле, без оговорок, и говорит многократно о всякой власти, куда, очевидно, надо будет отнести и власть поляков в Московском Кремле в разгар русской Смуты, и власть Стеньки Разина, Пугачева, батьки Махно, и власть турок над балканскими славянами, и татарское иго в России, и далее – власть хунхузских шаек, власть рабовладельцев над рабами и т.д. Словом, где только человек угнетал в истории другого – произволом, насилием, страхом, мукою и эксплуатацией, там за этим гнетом стояла якобы верховная власть Христа, Сына Божия, “недоведомо” устанавливавшего эту власть ко спасению… Эти выводы являются для автора неизбежными.
Замечательно, что совсем иное толкование и понимание этого мы находим у ап. Павла в Послании к евреям. Здесь прямо указывается, что полновластие Христа следует относить не к настоящему, а к будущему . Цитируя псалом 8-ой, стих 5-7 “все покорил под ноги его”, ап. Павел поясняет: “Когда же покорил ему все, то не оставил ничего не покоренным ему. Ныне же еще не видим, чтобы все было ему покорено, но видим, что за претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус”; Он претерпел смерть, “дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть дьявола, избавить тех, которые от страха смерти чрез всю жизнь были подвергнуты рабству”… (Евр.2:6-9, 14-15). А это значит, что крестной смертью и воскресением Христос победил и подчинил себе не политических правителей вселенной, а наследственный грех, закон человеческой природы, смерть и дьявола.
Но если так, то как же надлежит понимать прославленное место из Послания ап. Павла к римлянам (13: 1-6), на которое ссылается и м.Елевферий?
Приведем это место полностью.
“1. Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. 2. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. 3. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее. 4. Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. 5. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. 6. Для сего вы и подати платите, ибо они Божии служители, сим самым постоянно занятые.”.
Есть два способа толкования текстов: буквенное законническое, формальное, выделяющее тезис, фиксирующее его отвлеченный смысл и на нем настаивающее. Этот способ всегда давал ложные выводы, — и в религии, и в юриспруденции, и в истории, и в литературе. Но есть другой способ толкования, идущий не от буквы к отвлеченному смыслу, не от части к целому, а от духа к букве и смыслу, от целого к части , от истока, корней, основ к практическим выводам.
Ап. Павел начинает свое изложение с практического правила (ст.1-2), потом переходит к обоснованию этого правила, к истокам его, к корням (ст.3-6) и, наконец, возвращается опять к правилу (ст.7). Позволительно ли отрывать внутренний смысл правила от его основания? Нет, не позволительно; поступать так значит загораживать себе доступ к верному пониманию правила. Ап. Павел, требуя лояльности к государственной власти, возводит эту власть к Богу; но он делает не только это, он недвусмысленно разъясняет, для чего власть установлена Богом, в чем именно проявляется эта богоустановленность и как именно человек может удостовериться в ней . Власть установлена Богом для того, чтобы начальник был Божьим слугой . Эта богоустановленность проявляется в том, что власть поощряет добро и пресекает зло. Удостовериться в этом можно как бы “экспериментально”: “Хочешь не бояться власти? Делай добро и получишь похвалу от нее”; и обратно, “если же делаешь зло, бойся”. Эта связь между начальным правилом и последующим обоснованием подчеркивается семь раз употребленным “ибо” (по-гречески “гар”). “Начальник есть Божий слуга”; вот почему (по-гречески “дио”) “надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести”. Начальники (по-гречески “архонты”) есть служители Божии (по-гречески “диаконы”, “литурги”). В этом их призвание; отсюда их право требовать от граждан “добросовестной лояльности” и “податей”: они “постоянно заняты служением Богу”, и в этом, очевидно, подобны служителям церкви, питающимся от дела своего.
Но что же, если оказывается, что водворилась власть, служащая не добру, а злу, и притом именно злу, а не просто “языческому пониманию добра”? Если оказывается, что властвуют люди, служащие не Богу, а сатане; сознательно и упорно искореняющие всякое благое дыхание, систематически пресекающие добро и поощряющие зло (а именно, ненависть, зависть, месть, мучительство, деторастление, кровосмешение, безчестие, безбожие, попрание всех заповедей); подготовляющие духовное порабощение всего мiра? Что тогда? Если всякое основание для советской лояльности отпало? Если истоки и корни правила попраны и обезсмысленны? Что же, и тогда правило, практическое требование покорности – сохраняет свою силу?
И вот, буквенно-законническое, формальное толкование отвечает: “Да, все-таки сохраняет; потому что сказано – нет власти не от Бога” … Однако сказанное не просто “сказано”, а пояснено и раскрыто: совестная лояльность причитается Божиим слугам, а не слугам сатаны . Но до формалиста-законника это не доходит: “Сказано, что существующие власти от Бога установлены ; сатанинская власть есть власть существующая; значит она тоже установлена от Бога ; значит, Апостол проповедует добросовестно служить слугам сатаны ”… Однако, ведь это значит добросовестно служить самому сатане . И вот законническое буквоедство, нисколько не пугаясь этого вывода, начинает доказывать, что известные действия сатаны производятся на самом деле Христом (например, всеобщее изъятие имущества) и что сатане приказано соблюдать права духовной свободы у обнищавших жителей…
Но и этого мало: вслед за тем буквенный формализм переходит в наступление и объявляет, что основное правило богоустановленности всякой власти – “абсолютно”, “непоколебимо” и “неограничимо” никакими “человеческими соображениями” (I, 4), никаким “личным усмотрением” (II, 66); и что допускающий что-нибудь подобное оставляет “жизнь человечества” “без воли Божией”, “ставит ее на пустоту”, “отдает постоянному хаосу” (II, 66).
Вот истинное проявление мертвого законничества, вот подлинный дух ветхозаветного иудаизма и морально-юридического формализма: или буква закона, абсолютное правило, непоколебимое обобщение, неограничимый принцип, — или же ставка на произвол и пустоту, возстание против воли Божией, торжество хаоса. Третьего исхода нет.
Но Христос научил нас, христиан, именно третьему исходу; главному, верному, духовному пути – свободе . Это не свобода произвола, личного интереса, страсти, жадности и греха; не свобода пустоты и хаоса; но свобода христианская , свобода покаянием очищенной совести , свобода предметно созерцающего духа , свобода, насыщенная любовью к Богу. Именно об этой свободе читаем у апостола Павла: “но ныне, умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Богу, в обновлении духа, а не по ветхой букве” (Рим.7:6). А у ап. Иакова: “закон совершенный – закон свободы” (Иак.1:25); “так говорите и так поступайте, как имеющие быть судимы по закону свободы” (Иак.2:12). А у ап. Петра находим о сем исчерпывающе: “Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству от Господа; царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, … как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии” (1 Пет.2:14-16).
Согласно этому и при таком понимании слова апостола Павла “нет власти не от Бога” означают не разнуздание власти, а связание и ограничение ее. “Быть от Бога” значит быть призванным к служению Богу и нести это служение; это связывает и ограничивает саму власть. Это не значит, что власть свободна творить любые низости и мерзости, грехи и окаянства, и, что бы она не творила, — все будет “исходить от Бога” и все будет требовать от подданных, как бы гласом Божиим, совестного повиновения. Но это значит, что власть устанавливается Богом для делания добра и поборения зла; что она должна править именно так, а не иначе. И если она так правит, подданные обязаны повиноваться ей на совесть.
Таким образом, призванность власти Богом – становится для нее мерилом и обязанностью, как бы судом пред лицом Божиим. А совестное, свободное повиновение подданных оказывается закрепленным, но и ограниченным этим законом. Поскольку же “ограниченным”? Постольку, поскольку живущий в сердцах подданных закон христианской свободы зовет их к лояльности или же возбраняет им эту лояльность.
И вот, именно к этой свободе, насыщенной любовью, совестью и предметным созерцанием, мы и должны обратиться за исходом, когда власть оказывается в руках сатаны, коему мы никак не можем и не хотим служить – ни за страх, ни за совесть. Служить мы можем и должны одному Богу, ибо мы “рабы Божии”; Ему мы призваны служить свободно , так говоря и так поступая, как имеющие быть судимыми не по букве Писания, а по закону свободы. И если оказывается, что по нашей свободной и предметной христианской совести (не по произволу и не по страсти!) – власть сия есть сатанинская, то мы призваны осудить ее, отказать ей в повиновении и повести против нее борьбу словом и делом, отнюдь не употребляя нашу христианскую свободу для прикрытия зла, т.е. не искажая голоса своей христианской совести, не прикрашивая дел сатаны и не возводя их криводушно к самому Христу; с тем, чтобы теперь же принять на себя все последствия этой борьбы, а впоследствии ответить за каждый шаг наш со всем дерзновением и со всем смирением христианской свободы.
Это путь древний, православный. Впервые он был указан апостолами: “должно повиноваться больше Богу нежели человекам” (Деян.5:29). И затем на протяжении истории христианства этот путь был пройден многими святыми. Чтобы указать только на историю России, вспомним: преп. Сергия Радонежского, подвигающего Дмитрия Донского на татарскую власть, как не установленную Богом; патриарха Гермогена, поднимающего Россию на богопротивную власть поляков, засевших в Кремле; и, наконец, патриарха Тихона, дословно писавшего коммунистам 19 января 1918 года [Поучительно, что м.Елевферий умалчивает об этом послании патриарха Тихона так, как если бы его вовсе не было. – прим. Ильина ]: “Властью, данной нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной”. “Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы”. И, написав так в своем первом послании к пастве, св. патриарх Тихон в течение ряда лет пребыл верным своему слову, а в 1921 году повелел тогдашнему митрополиту Московскому организовать сопротивление властям в деле изъятия церковных ценностей.
Все эти церковные деятели, отцы русской Православной Церкви, знали Писание не хуже м.Елевферия; знали и Евангелие и Послания; и, в частности, Послание ап.Павла к римлянам. И вот, именно поэтому, они вступали на путь христианской свободы и возвышали свой голос, — то осуждая, то анафематствуя, то призывая прямо к борьбе не на жизнь, а на смерть; самостоятельно, но не произвольно решая вопрос о бого-не-установленности данной власти и не боясь “выступить против воли Божией”. И голос их звучал отнюдь не из пустоты и отнюдь не звал к произволу, анархии и хаосу. И казалось бы, что православному епископу надлежало бы знать все это и не отнимать у нас христианскую свободу законническим толкованием Писания, да и самому не “употреблять свободу для прикрытия зла”.
Этой христианской свободе мы и должны учиться у Сергия, Филиппа и Гермогена. Она означает не безответственный произвол решений, а великое бремя ответственности. Она одновременно – великое религиозное право, право совестно и творчески созерцать и разуметь закон Божий и в то же время – великое религиозное бремя , бремя ответственного решения в творческом применении закона Божия к жизни. Но уклониться от этого бремени нельзя.
Ибо Священное Писание Нового Завета не дает и никогда не стремилось дать исчерпывающий кодекс правил на все случаи жизни. Она указует нам дух, в котором мы должны пребывать, дух веры, любви, молитвы, прощения, щедрости; и дает несколько основных заповедей. Творить же жизнь из этого Духа мы, как христиане, призваны свободно. Огонь этого духа должен жечь наше сердце и светить нам. Но “абсолютные”, “непоколебимые”, “неограничимые” законы поведения – являются домыслом формального человеческого рассудка, зараженного иудаистическим законничеством.
И если так обстоит дело с учением Евангелия, то еще более это относится к свв. канонам. Дух канонов мудр, чист и свят; читая их, изумляешься их верному видению, их свободной властности, их целеустремленности, их (сразу) строгости и доброте. Но каноны не могут предвидеть все и дать исчерпывающий кодекс правил и исключений (ибо справедливость всегда требует исключений!) [Срв. например, правила 69 и 88 шестого Вселенского Собора, устанавливающие прямые исключения из общего правила. – прим. Ильина ] на все времена и обстоятельства.
В канонах живет творческая свобода христианского духа , дух церковного самостроительства. Эта свобода не умерла и ныне. Эта творческая сила не покинула Церковь и теперь. И если история человечества несет Церкви непредвиденные обстоятельства, крушения и осложнения, то надлежит не держаться за букву канонов, а возродить в Церкви их творческий дух; и выходить из непредвиденных бед, потрясений и искушений, следуя не букве канонов, а их живому церковному духу.
И в этом отношении вся позиция м.Елевферия является столь же формально-законническою, как и в других отношениях.
34-е апостльское правило, на которое он ссылается, гласит: “Епископам всякого народа подобает знати первого в них и признавати его яко главу и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения: творити же каждому только то, что касается до его епархии и до мест, к ней принадлежащих”.
Согласно этому зарубежные иерархи должны, по-видимому, подчиниться митрополиту Сергию, на чем м.Елевферий и настаивает. Но если народом этим завладеет сатанинская власть с ея никем и никогда не предвиденными приемами всепроницающего сыска, лжи, угрозы, насилия и изоляции; и если часть народа рассеется по всей вселенной, спасая души свои, а первый епископ, яко глава, окажется в плену у сатаны и лишенным свободы церковного изъявления – что же тогда? Это апостольское правило должно быть все-таки формально-законнически соблюдено на всеобщий соблазн, и на разрушение, и на торжество пленившего сатаны, или же христианская совесть должна создать новые формы церковного устройства не по букве канонов, а в духе их? Митрополит Сергий высказался в своем нелегальном письме за дух, а не за букву. Но м.Елевферий стоит за букву, хотя бы следование ей вело к торжеству врага Церкви. Он даже пытается нас уверить, что подъяремная Церковь в России, которую он называет “патриаршеством”, возрастает во внутренней благодатной свободе (II, 54-55), которую митрополит Сергий “всемерно охраняет” (56); мало того: — Русская Православная Церковь только при советской власти, перестав опираться на “кесарево”, вкусила этой “канонической благодатной свободы” (II, 54), которой она была лишена в императорской России; и эту-то “каноническую свободу” (основанную на всепроницающем контроле коммунистов) должна воспринять от нее и зарубежная Церковь!..
Но каноническая свобода никогда не состояла и не будет состоять в том, что церкви дается обманная видимость самоуправления при постоянном терроризирующем вмешательстве противоцерковных, сатанински вдохновляемых безбожных правителей . И как может православный епископ выдавать эту угнетенность Церкви, изнемогающей в оковах дьявола, эту неслыханную в мiровой истории несвободность ея, это кощунственное поругание свободы – за “благодатную внутреннюю каноническую свободу Матери-Церкви” (II, 54-56)?! Как могло его перо начертать эти слова над строем церковным, буквально изъеденным зубами сатаны ?! Да, Православная Церковь в России не опирается более на “власть кесаря”, но зато контролируется во всем властью, сатанински вдохновляемой в отношении церкви и религии. И это есть “каноническая свобода”? “благодатно возрастающая”, “силою Духа Святаго”? И к этой “свободе” м.Елевферий дерзает звать Православную Церковь зарубежья?!.
Да не откликнется никто на его зов! Да не постигнет нас этот соблазн!
Ибо все учение его о мнимой богоустановленности советской власти и о необходимости подчинения ей за совесть – построено на неправде и ведет к величайшему соблазну.